"Иронька… - отдалось в ушах, кровь бросилась в голову, дышать трудно, - Иронька".
- Да я и сама не люблю разговаривать, когда нет у меня собеседника. Хорошо, что вы зашли, приятно. Мне вообще нравится принимать гостей.
- Мне тоже очень приятно, - пробормотал машинально Волков, думая о другом: "Это жестоко - делать мне такой подарок. Знала ли она, что мне будет так…"
- Приятно будет поболтать с вами изредка, Саша. Когда я узнала, что вы научили Ироньку говорить по-русски…
"…и когда я разбудил её стихами, когда она глянула на меня из своего сна, разве не понял я тогда же, что всё пропало и нет мне пощады?"
- …я была счастлива. Мне нравится говорить по-русски. Это же так естественно, вы понимаете? Всё-таки я получила от Арины многое, в придачу и эту любовь…
"…любовь… Она права. Я люблю Ирис Уокер".
- …к русскому языку. Вы же будете навещать меня иногда?
- Конечно, Арина, - не раздумывая, ответил Волков, три минуты назад поклявшийся себе самому немедленно отправить бабл, принадлежащий мисс Уокер, обратно на Землю. Чтобы избавиться от боли. Сразу же, оказавшись в рубке "Улисса", открыть грузовой отсек и скомандовать Тому…
- Боюсь, буду даже слишком часто навещать вас, - проговорил он с горечью в голосе, - обязательно скажите, если это станет вам в тягость. Вы не можете представить себе, как давит одиночество, когда изо дня в день видишь одни только серые стены, ставшие ненавистными, ненавистные спасительные стены, единственная защита от чёрной пустоты. Вы не будете против, если я приглашу вас в рубку "Улисса"? Это несложно, нужно только…
Послышался шорох сзади.
Волков обернулся резко. Нет, почудилось. Зеркальная стенка шкафа, и в ней - он сам, капитан исследовательского судна "Улисс" Александр Волков, затравленно озирающийся. "К чёрту! Хватит ныть!" - обозлился он на себя самого, а отражение в зеркале выпрямилось и сунуло руки в карманы.
- Ну что вы, - мягко проговорила Арина, - что ж тут тягостного? В рубке у вас, должно быть, забавно. А одиночество… Знаете, Саша, мне иногда кажется, что у меня опять есть руки и ноги, что я могу выйти из этой комнаты. Это как сон. Потом это проходит, я вспоминаю, что не Арина я, а всего лишь электронная камеристка, приставленная когда-то к неразумной девчушке, моей собственной правнучке. В общем, я прекрасно понимаю, что такое одиночество, Саша. С удовольствием загляну к вам в рубку. Когда вы будете готовы меня там принять?
- Сразу же, как только уложу пузырёк в грузовой отсек старины "Улисса", а самого его уложу на курс, - пообещал Волков. - А это что за лестница?
- Та, на которую вы смотрите? Это вход на нижнюю обзорную площадку.
- Да? Интересно, - проговорил капитан, спускаясь. Круглый диван, прозрачный пол. "Смешная комнатушка. И ничто в ней не напоминает о… Нет! Хватит!"
И Волков стал смотреть на синюю, подёрнутую молочно-белой плёнкой облаков чашу, оставшуюся внизу, уже безучастно. Нет смысла жалеть о сбежавшем молоке.
Казалось, там внизу идёт дождь. Блестящие росчерки, сходящиеся в одну точку, как струи дождя… Какой может быть дождь в ионосфере?
- Что за притча? - проворчал Волков, тараща глаза на странное метеорологическое явление.
- Не понял вопрос, - отозвался исполнительный навигатор.
Волков звучно хлопнул себя по лбу и сказал раздражённо:
- Да я уже сам всё понял. Это возвращаются баблы. Не так-то мало и уцелело их, оказывается. Урсуле будет чем заняться, и не только ей. Ну, что ж… Меня это больше не касается. Всё, что мог, я уже для них сделал. И хватит. Кончено. У нас есть дела на Марсе. Правда, Том?
- Конечным пунктом в последнем вашем приказе обозначено судно "Улисс", - напомнил добросовестный навигатор. - Если вы считаете нужным изменить маршрут, дайте мне знать заблаговременно, я должен отправить запрос Планетарной Машине…
- Ты неисправим, - вздохнул Волков. - Не хватает ещё, чтобы после очередной перезагрузки забыл о выданной мне доверенности на управление.
- Старая доверенность потеряла силу с момента передачи прав собственности на корабль, - оповестил капитана любивший порядок во всём навигатор, - новый владелец доверенностей на управление не выдавал.
- Что?! - зарычал Волков. - Какой ещё новый владелец?
- Вы, - коротко ответил навигатор.
- А-а… - обескураженно протянул Александр. "Иришка уже успела… Но как? Впрочем, какая теперь разница, если я всё равно решил оставить кораблик себе. Он может пригодиться на Марсе, если меня действительно начнут травить "осами". Кстати, недурно было бы глянуть почту".
С этими мыслями он покинул нижнюю палубу кораблика, ставшего его собственностью "де-юре", и отправился на верхнюю палубу, к монитору, не обращая больше внимания на шорохи и запахи. Поднявшись поспешно и разбудив монитор, Волков удостоверился - не зря его потянуло проверить почту. Письмо от Владимира Борисовича.
Выдержка из служебной и личной корреспонденции командира исследовательского судна "Улисс", порт приписки - Аркадия, Марс.
Личный канал грависвязи № XXX–XXXXX.
Срочно. Конфиденциально.
Улиссу
от Лаэрта.
Тема: Скитания Улисса.
Сынок!
Весть о падении Трои достигла моих ушей. Ты победил, но война не окончена. На Итаке найдётся немало желающих судить победителя, очень скоро ты сможешь убедиться в этом сам. Путь домой заказан тебе, сынок, боюсь, что надолго. Время выступить открыто не настало ещё, удел Улисса - скитаться меж островов и там найти поддержку. Сгораю от любопытства: что сталось с Еленой?
Антиклея тоскует, тоска гибельна для неё, что передать ей, сынок?
Лаэрт.
Подумав с полминуты, Волков тряхнул головой и надиктовал ответное письмо, произнося слова так, будто вбивал гвозди.
Личный канал грависвязи № XXX–XXXXX.
Срочно. Конфиденциально.
Лаэрту
от Улисса.
Тема: Скитания Улисса.
Старик!
Победа моя далась такой ценой, что впору вспомнить имя одного эпирского царька. Но есть в создавшемся положении и приятная сторона: я так зол на некоторых почтенных граждан Итаки, что их желание судить победителя вряд ли сможет меня удержать. Я знаю кое-что и намерен обратить это знание в оружие против них. "Улиссу" не придётся скитаться слишком долго.
Мне больно говорить о Елене. Парису - парисово, Елена не пожелала стать Пенелопой. Встретимся на Итаке, если ты не решишься отправиться к островам.
Успокой Антиклею, старик. Я напишу ей.
Улисс.
Он собирался тут же надиктовать ещё одно письмо - успокоить мать, но глянул случайно на верхний обзорный экран и подумал: "Ну, вот и всё. "Улисс" близко. Нужно открыть грузовой отсек, пока Тому не пришло в голову дружески боднуть старого знакомого. Маме напишу из рубки".
Отдав нужные команды, капитан "Улисса" внимательно проследил за раскрытием створок, отметив мимоходом, что назрело очередное ТО гидравлики, постоял бесцельно у погасшего экрана, потом спохватился - давление! Снова вошёл в консоль и проверил - всё в порядке, грузовой отсек завоздушен, можно выходить. Но покидать бабл не хотелось. Обшарив без всякой нужды карманы комбинезона, Волков обнаружил, что потерял где-то отвёртку, махнул рукой легкомысленно - чего-чего, а этого добра на "Улиссе" хватает, - спустился в гостиную, скользнул рассеянным взглядом по плодам деятельности неизвестного дизайнера - стеклянным вставкам в деревянном обрамлении. "Книга какая-то под стеклом. Зачем она здесь? Иришка ведь раньше читать не умела. Название знакомое, где-то я уже видел… Прихватить? Поставлю в стеллаж, может, почитаю когда-нибудь на досуге", - решил Саша, вытащил книгу, не без труда разобравшись в том, как открывается декоративная дверца витрины, и побрёл, едва переставляя ноги, в прихожую. На ходу строил планы: "Первым делом - письмо маме. Нет, сначала уложу корабль на курс, потом письмо. И ещё я хотел… Что за сквозняк тут? Или кажется? Свистнуло что-то. Люк?"
Волков обошёл по очереди все четыре стыковочных узла, убедился - все люки закрыты. Потом направился к первому попавшемуся, рассеянно думая: "Мерещится всякая чушь, как и всегда в рейсе. Обычно на второй день начинается, а сейчас… Да, совсем распустился я. Люк вот выбрал самый дальний. Фу-у, холодина здесь всегда. В рубке, небось, тоже. Нужно приказать шкипу, чтоб нагрел там воздух, простыть недолго. И без того знобит, и всякая чепуха в голову… Стоп. Почему лифт внизу?"
Волков воззрился на панель управления лифтом и протёр глаза, но надпись не исчезла никуда, разумеется, указывая недвусмысленно - кабина лифта на этаже рубки, а не в грузовом отсеке, где ей полагалось быть. "Не хватало мне ещё проблем с электроникой, - растерянно подумал он, нажимая на клавишу вызова. - Не-ет, граждане, так дело не пойдёт. Гидравлика гидравликой, но если начнут хамить контроллеры отсеков… Вот и будет чем заняться, чтобы не лезло в голову всякое. Одиночество, видите ли. Застрянешь в лифте, будет тебе тогда одиночество".
Оказавшись в кабине, он поспешно ткнул пальцем в панель, решив не замечать очередную галлюцинацию - запах, которому решительно нечего было делать в кабине лифта исследовательского судна. Пол провалился, замелькали в стёклах кабины огоньки ярусов, потом подогнулись колени, на табло - уровень рубки. Дождавшись, пока разъедутся створки двери, Волков шагнул в привычный гулкий полумрак и… остолбенел, услышав явственно звук, не имевший права раздаться в пустой рубке покинутого командой корабля. Смех.
Справившись с оторопью, Волков ринулся к пульту управления. "Схожу с ума? Может, навигатор подключил к пульту гравитон бабла… О небо!"
В дальнем от лифта кресле, развалившись и задрав на пульт босые ноги… - нет, не привидение, - сидела Ирис Уокер собственной персоной и заливисто хохотала над раскрытой на последних страницах толстенькой книгой в жёлтой обложке.
- Нет, ты погляди, Сашка… - ха-ха! - сюда… Ох! Какого чёрта он так воет, когда я играю? Ха-ха! О боже, давно так не смеялась, слёзы из глаз… Слышишь, Сашка, и башмаком в него… Ох-х…
- Ты? - только и смог вымолвить вторично остолбеневший Волков.
- Что с тобой, Саша? - откладывая книгу в сторону, спросила Ирис. Смех так и прыгал из её глаз. - Слушай, Волков, почему у нас здесь зябко? Нельзя ли сделать так, чтобы не приходилось стучать зубами?
- Я се… сейчас… Мину… - засуетился окончательно растерявшийся капитан, бросился к соседнему креслу, потом вернулся и уже другим тоном:
- Минутку! Ты как здесь очутилась?
- Ну-у… - протянула мечтательно Ирис, устраиваясь поудобнее в кресле. - Это долгая история. Один мой знакомый капитан осмелился пойти на прогулку по берегу океана, не соизволив позвать меня с собой. Смотрела я на него сверху и думала: ну-у-у, голубчик, раз ты такой бесчувственный, толстокожий… гм-м… дурашка, отомщу же я тебе! И побежала. По дороге, правда, объяснилась в двух словах с мамой, сказала ей, что собираюсь выйти замуж… Что у тебя с глазами, Саша? Да, так вот. Сказала я ей это и попросила намекнуть этому… гм-м… недогадливому капитану, чтоб зашёл попрощаться с Барбарой. И сама тоже к ней побежала. "Барбара, - сказала я ей, - милашечка, задержишь этого недотёпу как можно дольше, ладно?" Набрала продуктов, чтобы набить холодильник…
- П-продуктов? - переспросил Волков, хлопая глазами.
- Ну да, огурцов там всяких, картошки, поми… - господи, ну никак не могу запомнить, как эти красные называются, - помидоров этих набрала и ещё много чего. Еле дотащила. И как только холодильник закрылся? Ну, я перевела дух, сказала пару слов Тому, чтоб не брыкался, когда явится мой капитан и станет тут командовать, выпила чашечку кофе для поддержки сил…
- Кофе… - машинально повторил за ней Волков, так и не сумев вернуть лицу обычное выражение.
- А что тут такого? Я же устала, пока бегала с этими мешками, как ломовая лошадь! Выпила я свой кофе, а капитан всё не идёт, должно быть, с Барбарой общается. А мне того и нужно. Тогда я что? - спросила Ирис, выбираясь из кресла с видом кошки, вышедшей на охоту.
- Что? - переспросил Волков, едва справившись с дыханием. Так близко она…
- Тогда я спустилась в спальню, - вкрадчиво проговорила Ирис, сокращая и без того небольшое расстояние, разделявшее их, до полушага. - И спряталась в одёжном шкафу.
Сказав об этом, Ирис свела расстояние на нет, обвив остолбеневшего своего капитана руками, повиснув на нём и прижавшись щекой к его груди.
- Ох, Сашка, Сашка, - шептала она, - какой же ты всё-таки…
- Иришка, милая, - лепетал Волков, - но как же… Со мной опасно, я же вне закона… И ты помолвлена…
- Глупенький! Поверил в эту враку?!
- Пусть врака, но всё же… Я неизвестно кто. Почти бродяга. А ты - принцесса Грави, мисс Уокер.
- Не называй меня так больше, - попросила его Ирис. Она привстала на цыпочки и заглянула в его серые глаза. - Моя фамилия Волкова. Запомнишь? Ирина Волкова. Ира, Ирочка, Иришка, Иронька. Запомнишь?
- Но…
- Никаких "но". Обычно у нас принято сообщать о свадьбе Планетарной Машине, и я сказала об этом маме, когда мы прощались. Я вышла за тебя замуж, Сашка-дурашка. И не собираюсь ждать, словно эта - как там её? - Пенелопа. Ты мне нужен прямо сейчас. Что это за книжка опять у тебя? Отдай, потом почитаешь.
- Я её у тебя взял, - обнимая жену, проговорил капитан исследовательского судна "Улисс" Александр Сергеевич Волков.
- Ох, Сашенька… Какой ты… Погоди секундочку, я только прочту, что на обложке. Борис Георгиев, "Охота на Улисса". Странное название.
Старая книга легла на пульт управления корабля "Улисс" и оставалась там долго, а "Улисс", повинуясь приказу своего капитана, взял курс на Марс.
Конец первой книги
Книга вторая
КВАНТ ПУСТОТЫ
Я согласен, что за оскверненье реки
Кто-то должен быть призван к ответу,
Но ведь надо учесть то, что алиби есть,
А улик убедительных нету.
Льюис Кэрролл, "Охота на Снарка"
Глава первая
Поселение "Центрум", кратер вулкана Олимп, Марс
- Слово за вами, Владимир Борисович, - почтительно напомнил, прервав затянувшееся молчание, Семёнов. Его солнцеобразное, неизменно самодовольное лицо обратилось к затенённому углу комнаты, где висело, покачиваясь в нескольких сантиметрах от пола, массивное чёрное кресло президента. "Что-то случилось с нашим солнечным мальчиком, - отметил про себя президент, не без труда выдержав испытующий взгляд купоросных глаз главы Департамента Энергии. - Болезненное несоответствие: почтительность и самодовольство, напор и неуверенное ожидание. Он что же, боится - проголосую против? Что-то он знает, но что? Если проголосую против - выдам замысел, иначе - убью человека. Но чтобы убить, им и без меня голосов хватает. Солнечный наш мальчик "за" - это понятно, Рэтклифф "за" - этот вообще родился с большим пальцем книзу, но от Люды Житомирской не ожидал. Кровожадная Люська. Один только Морган, кажется, против".
- Я ещё не слышал соображений главы Департамента Обеспечения, - скрипнул из динамиков, вмонтированных в президентское кресло, голос паралитика, возрождённый всемилостивой электроникой. Громоздкое сооружение невесомо скользнуло к столу, повернулось, и карие шарики с чёрными точками зрачков, жившие в прорезях лица-маски, отыскали Людмилы Александровны глаза библейские, смятенные. "Нервничает Люська, - заметил про себя президент. - Не хочет казнить. Не привыкла. Может быть, получится…"
- Людмила Александровна, - проговорил он, стараясь, чтобы электронный голос звучал безразлично, - мне бы хотелось знать, почему вы собираетесь его казнить.
Людмилу Александровну при слове "казнить" передёрнуло. Краем глаза Владимир Борисович успел заметить, как беспокойно шевельнулся Рэтклифф.
- Но ведь, - без особой уверенности начала Житомирская, - он же вне закона! Сознательно нарушил запрет! Кораблям же с гравитационным двигателем, - Людмила Александровна обернулась за поддержкой к Рэтклиффу, - запрещено пребывание в околоземном пространстве. Мы же не можем ссориться с Землёй из-за одного сумасбродного капитана, который…
- Который решил, что он царь, бог и единственный спаситель. Но закон для всех один и… - пришёл ей на помощь не знающий сомнений Джим Рэтклифф, в прошлом военный лётчик.
- Доводы главы Департамента Безопасности мне известны, - перебил его президент. - Беда лишь в том, что практики применения этого единственного для всех закона не существует. Нам ни разу не приходилось казнить гражданина Внешнего Сообщества. Вас, Людмила Александровна, я спрашивал не "за что" вы хотите его казнить, а "почему".
Глава Департамента обеспечения коротко передохнула, мельком глянула на Семёнова, потом устремила взгляд библейских глаз своих к силикофлексовому куполу, за которым в песочном небе Марса угасал синий закат.
"Отмолчится, - с тоской подумалось президенту. - Всё решено уже". Но он ошибся.
- Земля может прекратить поставки продовольствия, - проговорила твёрдо Житомирская. - Вы сами прекрасно знаете, Владимир Борисович, что в прошлом отчёте сектора биологии Харрис снова не сообщил ничего обнадёживающего относительно возможности производства натурпродуктов в промышленных масштабах. Вы сами голосовали против широкого распространения синтетической пищи и даже мой проект постепенного внедрения синтетов зарубили на корню. Чем прикажете вас всех кормить? Родильные дома переполнены, этим летом нас ждёт очередной бэбибум, чем будем кормить детей? Тех, что родятся, и тех, что уже родились?..
"Понятно, - сообразил президент, перестав слушать доводы, - сыграли, значит, на её материнских чувствах. Люська всегда была клушей. Как и все матери-одиночки. Мишку давно нельзя назвать ребёнком, за двадцать парню, но для неё… Да-а, не хочет Люська кормить Мишку продукцией наших синтез-комбинатов. Ишь, как убедительно она!.. Мать за сына. А я что же?"
- И если нет других средств остановить нарушителя, - говорила всё увереннее женщина, - то нужно…
- Натравить на него наши великолепные истребители-автоматы, - вставил мрачно Гемфри Морган. - Заодно и проверим, каковы они в деле на живой мишени. Да, Джимми? Почему, кстати, вы не сообщили нам ничего о личности нарушителя? Кто этот негодник, который посмел?
- Это не моё решение - скрывать личность преступника, - огрызнулся Рэтклифф, - мы давно уже постановили в таких вопросах судить поступки, а не людей.
- Казнить тоже будете поступки, а не людей? - повысил тон Гэмфри по прозвищу "Громобой", выбрался из-за стола, толкнув стул, и отошёл к округлой оболочке купола, за которой быстро темнело.
- Могу только заверить, что не я курирую сектор, где трудится этот молодой человек, - кривя рот, проговорил ему в спину Рэтклифф.
- Молодой человек? - растерялась Житомирская.
- Но кто-то же из нас хорошо знает, о ком идёт речь, - процедил Морган, снова поворачиваясь к столу.
"Ещё бы", - мелькнуло в голове президента, и он покосился на Семёнова.