* * *
Искалеченная нога все же серьезно мешала передвижению. LSn-01.2 лишь к полудню достиг новой базы мятежников, но не застал там ни диверсантов, ни Черного Шамана. Только капрал Цаво с двумя помощниками пересчитывал консервы да полковник Забзугу шептался о чем-то с толстым Онибабо, одетым в разноцветный балахон. Прислушавшись, андроид различил имена соратников, а также слова "следить" и "убрать". Очевидно, следить предлагалось за диверсантами. Да и "убрать", скорей всего, их же.
Снова перед Люсьеном вставала дилемма. Либо отправиться на поиски Черного Шамана, либо следовать за толстяком, чтобы предотвратить нападение на Косинцева и Хэмпстеда. LSn-01.2 выбрал второе. Ликвидировать мятежного вождя можно и позже, а вот уберечь соратников от гибели позже, чем она случится, не выйдет.
Шпион в цветастом балахоне, хоть и обладал избыточным весом, передвигался крайне проворно. LSn-01.2 за ним едва поспевал. Однажды перед андроидом мелькнули и фигуры соратников в компании чернокожей женщины-капрала, но быстро скрылись. Зейла перед этим выстрелила из пистолета. По Онибабо она промахнулась, а попала в бутылку, которую держал какой-то оборванец. Увидев, как брызнули осколки, Люсьен судорожно вскинул манипулятор к груди. Разумеется, его "бутыль" была цела.
Затем он надолго потерял из виду и диверсантов, и толстого шпиона, припустившего за ними бегом. Впрочем, обязательный зрительный контакт был андроиду не нужен. Его вели органы чувств и датчики. Следующая встреча произошла на крошечной, запруженной людьми площади. Толстяк бездарно прятался от диверсантов за связками сушеных пресмыкающихся. Косинцев о чем-то переговаривался с маленьким незнакомым негром, очевидно, торговцем. Вскоре тот устремился к шпиону, потрясая туземными товарами. Пока Онибабо препирался с ним, диверсанты скрылись в проулке. Взбешенный толстяк выхватил из-под балахона оружие, но LSn-01.2 был начеку. Легкий толчок под руку, и пули ушли в небо.
Онибабо обернулся, чтобы расправиться с помешавшим ему негодяем – и обомлел. Из-под серого, опаленного по краю капюшона на него смотрели до судорог знакомые пылающие глаза демона из джунглей. Бывший капитан громко икнул от ужаса и со всех ног кинулся прочь.
* * *
Диверсанты плутали по задворкам, продирались сквозь кусты, карабкались через заборы. Улицы старались миновать поскорее, пересекали наискосок, от проулка к проулку и от подворотни к подворотне. Они давно заблудились, но остановиться, чтоб сориентироваться, куда их занесло, никак не решались. Им все чудился позади топот преследователя. В ушах стоял отзвук безобразного побоища, развязанного Онибабо.
В конце концов, они сдуру вбежали в такой двор, выбраться из которого представлялось делом наитруднейшим. Слева возвышалось громадное здание не то какой-то фабрики, не то скотобойни. Ворота его были распахнуты настежь, внутри что-то отвратительно лязгало, чавкало и ревело на разные голоса. Входить туда совсем не хотелось. Остальные стороны огораживал глухой глинобитный забор. По его верху опасно поблескивало битое стекло. Лишь в дальнем углу виднелась небольшая арка, а за ней – дверца.
Обширное пространство двора было заставлено деревянными рамами с натянутыми на них шкурами. Возле некоторых рам сидели на корточках женщины в одних набедренных повязках и флегматично скоблили шкуры кривыми ножами. Пяток худых, но крупных псов с рычанием гоняли по земле измочаленную голову зебры. Над шкурами, женщинами и собаками вились огромные рои толстых зеленых мух. Вонь стояла чудовищная.
На колоритную троицу женщины не обратили никакого внимания.
Беглецы скорым шагом миновали кожевенную площадку и нырнули под арку. Дверца оказалась запертой. Чертыхаясь, повернули назад... и замерли. Выход из арки был перекрыт. Псы, секунду назад всецело увлеченные грызней за зебриный череп, переменили субъект приложения внимания. Сейчас они стояли на пути диверсантов, очень агрессивно скалили зубы и рычали. За ними топталась пожилая чернокожая тетка. Помимо набедренной повязки, на ней была только прохудившаяся соломенная шляпа и красные бусы. Да еще абстрактный рисунок на животе – белое кольцо с какими-то отростками.
Кривой скребок в руке полуголой дамы выглядел крайне зловеще.
– Красавица, отзови-ка своих собачек, – миролюбиво предложила Зейла. – А еще лучше, дай нам ключ от этой дверцы.
– Просто так? – скрипучим голосом поинтересовалась "красавица". – Взять – и дать ключ?
Тетка укоризненно покачала головой и присвистнула. Одна из собак гавкнула, сделала маленький шаг вперед. На шее у нее болтался ржавый обрывок цепи, бок розовел лишаем, один клык торчал криво и оттого как-то очень зловеще. Шерсть свалялась, глаза гноились. Словом, псина выглядела донельзя угрожающе, как и положено крупной бездомной собаке.
– Я расплачусь, – быстро сказал Вадим. – Смотри, что у меня есть!
Он показал обладательнице шляпы и скребка прицел от винтовки покойного Джадо.
– О, бинокль! Брось-ка посмотреть.
Вадим, стараясь не делать резких движений, кинул прицел по навесной траектории. Поймав, тетка повертела его в руках, приложила к глазу, зачем-то понюхала и сунула за набедренную повязку.
– Пойдет. Только этого мало.
– Как мало?! – взвыли беглецы в голос.
– Конечно, мало. Бинокль-то сломанный. Всего для одного глаза. Разве у меня один глаз? А вот если буду в него смотреть, точно окривею.
Вадим скрипнул зубами и вытащил купленный недавно амулет.
– Тогда вот.
– Йуругу? – с интересом спросила чернокожая вымогательница.
– Йуругу! Йуругу! Бледный лис! Отличный амулет, просто супер!
– И голубая ленточка имеется?
– Само собой! Голубая ленточка, кусок слоновьего бивня, глаз жабы, картечь. Дыра насквозь, глянь, какая здоровенная! Все как положено. Высший класс, настоящий волшебный предмет. Дохлый колдун его заговорил.
– Да, хорошая штука. Но взять не могу, – огорченно покачала головой малелка. – Он твой. Отдашь – беда будет. И тебе и мне.
Она снова присвистнула. Псы подались вперед еще на шажок. Сейчас до зверюг оставалось около двух метров, и это расстояние отнюдь не казалось безопасным. Зейла прищурилась и положила руку на сумочку с маузером.
– Тогда вот, – засуетился Ирвин. – "Живые" трусы из шкуры хухум. Лучший помощник в постельных утехах. Бешеных денег стоят.
– Мне-то они зачем?
– Так мужу твоему.
– Мужу-то... А что? Дело хорошее... Ты прав, вроде они больших денег стоят, продать можно...
Тут уж бывший сержант не вытерпел и больно ткнул черного соратника локтем.
– Охренел, солдат? – зашипел он на английском. – Ты можешь бояться бешеных собак сколько угодно, но вспомни, сколько стоит эта штука. Да за такие деньги мы этих псов голыми руками задушим...
– Ну так где ваши знаменитые трусы? – возбудилась между тем малелка.
– Порвались они, дырка протерлась, – развел руками Косинцев. – Никакой в них силы больше нету, вред один остался. Импотенция грозит всякому, кто их наденет! Вот он – первая жертва. – Диверсант кивнул на Ирвина.
– У-у-у!
– Проклятая киафу! – взорвалась Зейла. – Сколько можно тут время терять! Что тебе нужно, старуха, от честных людей? Денег?
– Я не киафу, – обиделась женщина. – Я таха.
– Так и мы таха! – обрадовался Ирвин. – Разве не видишь? Эх вы, городские, пока не представишься, узнать одноплеменников не можете. Убери скорей собак. И ключ давай.
– А белый? – с сарказмом поинтересовалась тетка. – Тоже таха?
– Почти. Любовник моей сестры, – заговорщицки подмигнул Ирвин. – Муж у Зейлы совсем старик, злой и противный как гиппопотам. А Вадим – мой русский друг, я его и познакомил с сестричкой. Думал, он Зейлу чему полезному выучит, а вышло видишь как! Любовь! Когда старик Забзугу об их чувствах проведал, нанял душегуба, чтобы всех нас прикончить. Меня за сводничество, а сестру и Вадима понятно за что. Сейчас этот убийца где-то близко. У него нюх волчий. Идет по нашему следу, будто привязанный. Если ты нас не выпустишь, кровь влюбленных будет на твоей совести.
– Он и вас всех может перебить, – добавил Вадим, – как свидетелей. Свидетелей он никогда не оставляет.
История тетке определенно понравилась, задела за живое. А может, ее напугала перспектива попасть в число ненужных свидетелей. Как бы то ни было, она сложила толстые губы в подобие морщинистого пончика и присвистнула. Звук получился чуточку иной, чем прежде. Псы сразу же перестали скалиться и отступили за ее спину, а потом и вернулись к сочной голове зебры.
– Ключа от этого замка у меня нет, – сообщила старая негритянка. – Но отсюда я вас выведу. Да таким путем, по которому ни один преследователь не сумеет пробраться. Во-первых, чужого там не пропустят, а во-вторых, он заблудится без проводника. Только идти придется через живодерню. Не побоитесь?
– А куда нам деваться? – сказал Ирвин. И добавил вполголоса специально для Косинцева: – Может, я и не трахаю госпожу капрала, но импотентом обзывать меня не смей. И не надо напоминать мне про Хендаваши, там любой обломался бы, и ты в первую очередь.
– Это вряд ли, – усомнился Вадим. – Но ты прав, брат, я погорячился. Больше не буду.
– То-то же.
– Зато я сохранил тебе "живые" трусы.
– Да, тут ты правильно поступил, чувак, – нехотя признал черный диверсант.
ГЛАВА 16
О коротком путешествии через цеха и подсобки мясоперерабатывающей фабрики у Вадима сохранились весьма отрывочные воспоминания. Причем такие, которые лучше лишний раз не беспокоить. Особенно перед едой или сразу после.
Впечатления его товарищей по вылазке оказались еще того острее. Зейла, едва выйдя на улицу, стрелой унеслась за жидкий кустик акации. Последовавшие звуки убедили диверсантов, что решимость капрала разрывать киафу голыми руками на тысячу частей – обыкновенная бравада. На самом же деле зрелище окровавленных туш и груд парящей требухи вовсе не показалось ей аппетитным или приятным. Хотя увиденные разведчиками останки и были всего лишь антилопьими.
Хэмпстед держался получше, но и его явно мутило. Зато аборигенка с татуировкой на пузе сохраняла хладнокровие. Ей было не привыкать.
– Чего это с твоей сестрой? Больной желудок? Или старый муж кормил ее протухшей пищей? – спросила проводница у Ирвина.
– Приносит благодарные дары богине-Земле, – мужественно борясь с тошнотой, ответил фальшивый брат Зейлы. – За то, что мы так счастливо скрылись от наемного убийцы. Кстати, и я подумываю к ней присоединиться. – Ирвин трудно сглотнул.
– Первый раз слышу о подобном жертвоприношении, – не унималась любопытная негритянка. – Ты не обманываешь меня, парень?
Ирвин отрицательно замотал головой. Но как-то неубедительно, словно сам сомневался в собственной правдивости.
– Вот и радуйся, что не слышала, – пришел на выручку растерявшемуся другу Вадим. – И лучше бы тебе забыть о нем поскорей. Ведь это секретный обряд, известный только избранным таха из селения Хендаваши. Думаешь, почему моя возлюбленная скрылась с наших глаз?
– Из скромности? – предположила малелка.
– Вот еще! Да просто к каждому непосвященному, кто увидит возложение даров, вскоре явится страшный посланник богини-Земли. Он три метра ростом, целиком из густой грязи. Только когти каменные да пенис – корень столетней пальмы. Мужчинам он забивает рот, нос и уши кусками своего тела, после чего уволакивает под землю. А что делает с женщинами, я и рассказывать боюсь. Если тебя интересуют подробности, спроси у Зейлы.
Тетку подробности не интересовали: кажется, от такого рассказа она не на шутку струхнула. Она быстренько распрощалась и с завидной резвостью скрылась в душных недрах живодерни.
– Чувак, откуда ты знаешь эти ужасы про гиганта из грязи? – пролепетал Ирвин. – И почему до сих пор жив? Ведь ты не хендавашский таха.
Вадим, удивленный детской доверчивостью друга, пожал плечами:
– Я же пошутил.
– Не шути так больше. Накличешь беду.
– Ну ты даешь, солдат! Чем дольше трешься среди дикарей, тем больше сам дичаешь. То в проклятие Шамана поверил, теперь мою выдумку за чистую монету принял. Опомнись, мы же не в средние века живем!
– Это ты опомнись. Разве не чуешь, сколько колдовства вокруг нас?
– Не-а, ничего не чувствую. Или ты говоришь об этом жутком смраде? Да, пробирает до самых печенок...
– Это потому, что ты белый, – перебил его Ирвин. – Вы, белые, будто слепые котята. Ни черта не видите.
Вадим насупился. Вот так пройдешь с человеком огонь и воду, съешь с ним не один пуд бананов, включая гнилые и недозрелые, а он, оказывается, считает тебя ущербным. Из-за цвета кожи.
– А ты, похоже, расист. Не ждал от тебя такого, хотя и подозревал.
– Неправда! – возразил Ирвин. – Я к белым вообще хорошо отношусь, а к тебе – тем более. Не потому, конечно, что ты выставлял меня перед армией своей любовницей, это мне по фигу. И все равно мне удивительно, что ты не ощущаешь разлитой повсюду магии великого Волосебугу.
– "Любовницей"? – зловеще нахмурился Косинцев.
– Ну, брось обижаться, чувак! Мы-то с тобой знаем, что это вранье.
Негр с примирительной усмешкой ткнул Вадима в бок кулаком. Тот брезгливо отстранился.
– В чем дело, солдаты? – Из-за куста, утирая рот, появилась Зейла. Обряд принесения даров богине-Земле пошел ей на пользу. Девушка заметно посвежела, к ней вернулась всегдашняя уверенность и горделивая осанка. – Ну, сознавайтесь, какой слон между вами пробежал?
Диверсанты, переглянувшись, вразнобой сообщили ей, что все нормально. Просто слегка поспорили о том, собирается ли капрал кормить личный состав. Время-то уже давно перевалило за обед, а у них не было ни крошки во рту. Да и количество жидкости в организме следует пополнить. Или у командира пропал аппетит после того, как она узнала способ приготовления колбасы и тушенки?
Зейла задумалась на минутку, а потом решительно тряхнула головой:
– С аппетитом у меня порядок. Ладно, уговорили. Пойдем искать трактир или чайную, а пока что дай мне воды, воин. – И она властно отняла у бывшего сержанта его чудесную флягу.
Вадим улыбнулся. Трактир – это хорошо. Куда лучше, чем какая-нибудь уличная обжорка. В трактире точно найдется выпивка, следовательно, имеется надежда подпоить капрала. Когда женщина навеселе, ее куда легче уломать на всякие безумства. Например, на дезертирство из ОАТ. Ну, а если дипломатический метод не сработает, то можно просто накачать спиртным до потери подвижности и затем сделать от нее ноги. Хоть, конечно, и жаль расставаться. Все-таки она отличная девчонка. Несмотря на все закидоны.
К счастью, поиски трактира не затянулись. В каких-нибудь двух кварталах от злосчастного мясокомбината обнаружилось симпатичное заведение, из распахнутых окон и дверей которого распространялись вкусные запахи. Над входом переливалась голографическая вывеска, сообщающая, что трактир называется "Крокодильи яйца". Помимо названия имелся на вывеске и рисунок: бурно рыдающий крокодильчик держит в передних лапах поднос с двумя запеченными округлыми предметами. Предметы обложены всяческой зеленью, от блюда восходит парок, струйки которого и формируют буквы надписи.
– Художественно выполнено! – похвалил вывеску Вадим. – Так и хочется посочувствовать бедной рептилии. Остаться без таких важных штуковин...
– Слышал, они здорово полезны для мужчин, – сообщил Ирвин. – В любом виде, но пуще всего – запеченные в сметане с молодыми побегами бамбука.
– Похоже, такие и нарисованы, – сказал Вадим, – в сметане и с бамбуком. Подумать только, как нам повезло!
– Неужели вы намереваетесь жрать эту гадость? – удивилась Зейла.
Диверсанты, в отличие от капрала прекрасно знавшие различие между французскими словами oeufs и testicules, продолжали валять дурака:
– А что такого? – Вадим пожал плечами. – Ты ведь ешь хухум-ржу, и ничего. А для нас она выглядит куда противней, чем жареные яички какого-то ящера.
– Для кого это "для нас"? – Зейла вдруг сделалась подозрительной, как армейский контрразведчик с перепою.
– Для белых, конечно, – спохватился Косинцев. – Ирвину-то только подноси это ваше змеиное барбекю. Слопает сколько угодно, да еще добавки попросит. Так ведь, брат?
Негр кивнул:
– Ага. Только подноси. К сожалению, – с лицемерным расстройством вздохнул он, – здесь вряд ли подают хухум-ржу. Как-никак в городе пока что держится власть подлых киафу...
– Это ненадолго, – отчеканила Зейла и первой вошла в трактир.
Помещение было не слишком светлым, зато довольно просторным. Десяток круглых столиков изображали пни баобабов или других древесных гигантов. Пенечки поменьше использовались в качестве сидений. Стойка – будто поваленный ствол огромного дерева, наверняка пластиковая подделка. Под потолком на веревочках болтался надувной крокодил. Он олицетворял собою центр мироздания, от которого расходились лучами три ряда светильников. Абажуры светильников походили на маленькие плетеные хижины. По причине дневного времени верхний свет был отключен, зато горели лампочки, подсвечивающие бар. Очень приличный, если судить по количеству и разнообразию бутылок. Работал кондиционер.
Посетителей было немного. За ближним к бару столиком восседал пузатый негр в клетчатом халате с трехмерным рисунком, какие были популярны на Земле лет пять назад, и в алой феске. Он с шумом и пыхтением опустошал огромную пивную кружку. Возле входа щебетала о чем-то пара девочек, они поедали мороженое из одной вазочки. За стойкой бара торчал унылый мулат в наряде покорителя Африки: песочного цвета летний костюм-сафари, пробковый шлем. Увидев посетителей, мулат приободрился, одной рукой сделал приглашающий жест, другой подергал шнурок. Зазвенел колокольчик. Почти сразу появился официант – тоже в сафари, но черный как головня и без шлема. Бритый наголо череп официанта матово сиял, точно колоссальная черная жемчужина.
Он ласково поинтересовался у разведчиков, какой столик те предпочитают, одобрил выбор, проводил до места и даже отодвинул для Зейлы пенек. Еще бы – ведь она единственная из всех выглядела кредитоспособной. Наряды Вадима и Ирвина были столь грязны и потрепаны, что не сопровождай диверсантов капрал, их могли бы выставить еще с порога.
Официант замысловато изогнулся и протянул Зейле меню и карту вин в папках из "крокодиловой" кожи.
Косинцев хмыкнул. Кажется, они забрели не совсем туда, куда могли себе позволить. Исходя из сервиса, цены здесь должны быть кусачими.
– Это тебе не "Корпус мира", чувак. – Ирвин насколько мог вальяжно развалился на пеньке. – Гламурно!
– Охопохо бы лопнул от зависти, – поддакнул Вадим.
Зейла без воодушевления полистала меню, призадумалась и спросила, что бы посоветовал сам официант? Недорого, но вкусно.
– Фирменное блюдо, разумеется!
– Эти самые, что ли? Крокодильи?..
– Совершенно верно! Яйца-пашот с гарниром из овощей. К великому сожалению, яйца не крокодильи, а обыкновенные гусиные. Для крокодильих сейчас не сезон. Кладка у них начнется лишь через месяц, а старые запасы давно кончились.