– Кланяйтесь своему президенту! – Черный Шаман обратил на присутствующих дикий взгляд. – Своему королю! Кланяйтесь!
Он уперся руками в змеиное кольцо и начал медленно выбираться наружу. Та часть маршальского тела, которая побывала в "воде", была покрыта черной лаковой пленкой. В ней, как в зеркале, отражались жуткие картины. Пылающие деревни, массовые побоища, длинные ряды виселиц и воронье, клюющее трупы.
– На колени, рабы! – голосом, в котором не осталось ничего человеческого, прохрипел Черный Шаман.
– Ступай в ад, макака! – крикнул Ирвин. Он вырвал из рук Потрясающего Пальмы копье, поднатужился и метнул в Мвимба-Хонго.
И очень не вовремя промазал. Широкий наконечник вместо черепа командарма угодил в одну из змей и перерубил ее. Радужная пленка тотчас помутнела, подернулась сотней концентрических волн. В следующий миг "вода" вокруг Шамана закрутилась винтом. Она вращалась все сильнее, все быстрее. Фигура Мвимба-Хонго исказилась, надулась пузырем и лопнула. Раздался громовой рев, точно от водопада. "Колодец" скрыло облако черных брызг.
Откуда-то сзади, из-под драпировок вылетела человекоподобная фигура, облаченная в жуткие обрывки солдатской формы. Наполовину черная, обугленная, а наполовину сверкающая полированным металлом. Под обгорелым островерхим капюшоном горели ярко-алые нечеловеческие глаза. В протянутой вперед руке у чудовища была зажата бутылка, полная багровой жидкости. Скрипя и ухая, монстр стремительно проковылял через президентские апартаменты и бесстрашно нырнул в черное облако.
* * *
LSn-01.2 заблудился. Все датчики и анализаторы работали без сбоев, но найти, где его ждет новорожденное создание, Люсьен не мог. Бутыль, полная крысиной крови, жгла манипулятор. Андроид метался по тоннелю, попадая в новые и новые ответвления, которых еще секунду назад не существовало, попусту тратя быстро тающие остатки энергии. И вдруг, словно по сигналу со спутника KFOR, перед ним возникло помещение, полное людей. На противоположной стене трепетал готовый свернуться портал А-канала. В нем, глубоко-глубоко Люсьена ждал, плача от голода, его младенец. Андроид помчался к своей крошке.
* * *
Раздался громовой хлопок, и черное облако рассеялось. На ковре не осталось ни змей, ни "колодца", лишь глубоко воткнувшееся копье да влажное пятно, из середины которого торчала металлическая полусфера, украшенная обрывками пластиковой кожи и двумя ямами глазниц. В них, жужжа диафрагмами и светясь красным, двигались телескопические объективы. Слегка выщербленный металл казался матовым, словно закаленным. На лбу была видна четкая надпись "LSn-01.2. KFOR property".
– Насрова мать! – пролепетал Вадим. – Боевой андроид...
– Думаешь? – Ирвин с опаской шагнул к ковру, но быстро одумался. – А вдруг демон из джунглей?
– Какой к чертям демон! Протри глаза, это же наш покойный Люсьен. Ты же сам практически оскальпировал его в вертолете. Узнаешь стальную черепушку?
– Значит, он нас и преследовал всю дорогу? Вот это круто!
– Тут другое гораздо круче, – проговорил Вадим и пихнул Ирвина кулаком под ребра. – Брат, ведь ты практически спас Новую Либерию от гибели!
– Спасение мира для нас, простых афроамериканских парней, обычное дело, – горделиво ответил тот.
Не успел Ирвин насладиться восторгом присутствующих, как двери аудиенц-зала распахнулись. Помещение наполнила гомонящая толпа. Абсолютное большинство людей было диверсантам незнакомо, однако двоих они узнали сразу. Полковники KFOR Петунин и Велтенбранд! Оба выглядели, мягко выражаясь, удивленными.
А вообще, белых и черных в толпе было примерно поровну. Причем часть европеоидов отличалась прямо-таки феноменальным проворством. Сразу трое шустрых бледнолицых парней в цветастых гавайках и мешковатых шортах устремились к Потрясающему Пальмы, держа микрофоны наперевес. По пятам за ними мчались операторы головидения с аппаратами, похожими на оружие инопланетных захватчиков.
– "РТР-Урал"! – жизнерадостно завопил самый расторопный носитель микрофона. – Скажите, господин Волосебугу, как вы оцениваете...
– "Reuters"! – перебил его следующий. – Мистер президент, чем вы объясняете беспрецедентные меры...
– "CNN!" – сходу подключился последний. – Господин Волосебугу, что, на ваш взгляд...
– Я не Волосебугу, – величаво сообщил тот, отодвигая микрофоны рукой. – Я Мвере-Биржи. На языке белых это значит "Потрясающий Пальмы".
– Очень жаль, – расстроился РТР-Уралец. – Вы отменный типаж великого государя-императора. Зрители были бы в восторге. Но в таком случае, где президент?
– Вот он! – На зависть сообразительный негр простер длань в сторону Ирвина. – Настоящий таха! К тому же замечательный геодезист.
– Господин Волосебугу! – обрадовались журналисты. – Простите, что не признали сразу! На Земле так редко появляются репортажи с вашей чудесной планеты. Но мы намерены исправить дело...
– Имя господина президента не Волосебугу, – выступил вперед Вадим, – а Чьянгугу. Ирвин Чьянгугу!
– Как Чьянгугу?! – ахнули репортеры.
– В чем дело?! – с некоторым опозданием зашумели все прочие. – Где президент?
– Сказано же, я президент! – рявкнул Ирвин. – Волосебугу создал окно из змей хухум и отбыл через него в гости к божественным Номмо. В компании с министром обороны и другими официальными лицами. На свое место господин Волосебугу высочайшей волей назначил меня.
– Чем докажешь, что не самозванец? – выкрикнул из толпы какой-то длинный негр в смокинге и белых кроссовках.
Не говоря ни слова, Ирвин рванул на груди женский китель и обнажил "метку верности", выжженную Черным Шаманом. Змею, кусающую собственный хвост.
– Знак Номмо! – в голос воскликнули присутствующие киафу. – Он и впрямь президент! Господин Чьянгугу, простите, что мы не поверили вам сразу!
Операторы судорожно снимали сенсационную сцену. Корреспонденты приплясывали и повизгивали от восторга. Наверное, представляли себя лауреатами Пулитцеровской премии.
Один лишь верзила в смокинге никак не унимался. Голосом, полным язвительности, он продолжал допрос:
– В таком случае, кто эти остальные люди, мсье?
Но Ирвин уже почувствовал силу президентской власти. Теперь никакой негодяй, хоть бы и в белых кроссовках, не способен был его смутить.
– Это господин Косинцев! – американец, явно рисуясь перед камерами, крепко пожал улыбающемуся Вадиму руку. Левой же рукой он вальяжно приобнял очутившуюся рядом Лубилаш. Девушка наконец дождалась съемок и теперь буквально цвела от восторга, ослепляя народ белоснежной улыбкой. – Министр... министр... э-э-э...
– ...Премьер-министр, – пришел тот на помощь другу. – Скромный председатель здешнего правительства, Вадим Косинцев.
Присутствующие оценили чувство юмора господина Косинцева, о чем сообщил многоголосый смех, веселый гомон и аплодисменты.
– Да, верно, – согласился Ирвин. – Это я и хотел сказать. Между прочим, мы с нашим скромным премьер-министром только что собственными руками ликвидировали пресловутого Черного Шамана, известного также под кличкой Потискум. Вместе с остатками его банды. Ликвидировали без остатка, простите за каламбур. Свидетелями могут служить вот эти почтенные мужи, губернаторы трех восточных провинций Дагона.
Обрадованные старейшины закивали, бряцая амулетами и бусами. Но долговязого подонка в смокинге не проняло и это.
– А вы, мадам? – ехидно обратился он к Лубилаш. – Уж не супруга ли вы президента?
Девушка улыбнулась еще шире и подняла на правителя страны влюбленные глаза, в которых тот без труда разглядел все, что ему хотелось.
– Да, это моя молодая жена, – горделиво молвил бывший диверсант. – Принцесса!
– А вы тогда кто? – Репортеры повернулись к мужественной амазонке Зейле. – Вероятно, спутница жизни господина премьера Косинцева?
Один из операторов, правда, никак не мог отвести объектив от груди Лубилаш, так что Хэмпстеду пришлось слегка стукнуть наглеца по макушке.
– Разумеется, она самая, – нашлась Зейла и выполнила что-то вроде книксена. По чести говоря, книксен получился довольно неуклюжий, но Зейлу это не смутило. Она скользнула Вадиму под локоток и промурлыкала: – Что же ты, милый, не представляешь журналистам свою любимую супругу?
– Э... да... Позвольте изволить, – залепетал тот растерянно, – любить и жаловать... Моя благоверная и законная мадам...
– Зейла Косинцефф!
В одночасье сиганувшая из капралов в премьерские жены негритянка ослепительно улыбнулась в объективы.
– И, наконец, главное действующее лицо сегодняшних переговоров. Господин Мвере-Бижи с супругой, – представил Ирвин Потрясающего Пальмы. – Вице-президент Дагона от народа таха. Рад сообщить: мы с ним только что заключили мирный договор. Конфликт между племенами таха и киафу исчерпан. Окончательно и навсегда!
Это торжественное и очень важное заявление привело присутствующих в подлинный экстаз. Люди обнимались и целовались, не стыдясь слез радости. Корреспонденты тараторили без умолку в голокамеры. Полковники Петунин и Велтенбранд, до сих пор хмуро взиравшие на церемонию – уж они-то знали, кто такие эти самозванцы, – просияли и начали показывать им большие пальцы. Велтенбранд шепнул что-то офицеру в форме капитана KFOR. Тот кивнул, вскинул ладонь к козырьку и строевым шагом приблизился к Ирвину.
– Господин президент! – отчеканил он. – Госпожа Чьянгугу! Господин премьер-министр! Разрешите представиться, капитан Перье. Командир дагонской гвардии. Готов присягнуть на верность президенту!
– Клево, чувак. Принимается, – потрепал капитана по плечу Ирвин.
Примеру Перье тут же последовал какой-то робкий чернокожий генерал. Оказалось, главком авиации, артиллерии и егерской службы.
Лишь один человек не разделил всеобщего ликования – долговязый негр в смокинге и белых кроссовках. Он как деревянный идол стоял среди счастливых дагонцев, и лицо его было искажено брезгливостью.
– Эй, мужик, – поманил его президент Чьянгугу. – Come on. Теперь твоя очередь отчет держать. Ты-то что за птица, мать твою?
– Это всем известно. Я министр внутренних дел Вучаба!
– Ух ты! Что, и правда министр? Настоящий?
Вучаба смерил Ирвина высокомерным взглядом.
– В отличие от тебя, самозванец.
– А вот это ты не подумав ляпнул, чувачок, – поскучнел Ирвин. – Премьер-министр, скажи-ка, в твоем штате имеется некто Вучаба?
– Отродясь не было никакого Вучабы, – пожал плечами Вадим. – Что за дурацкое имя? Вспоминаю, правда, донесения от секретного агента Ихуси. Дескать, существует во дворце некий пособник Черного Шамана. Особые приметы... – Косинцев окинул начавшего сереть негра изучающим взглядом. – Высокий рост, наглая манера держаться... Склонность к светлой спортивной обуви в сочетании с классическими костюмами. Неужели это он?
– Похож, – вынес убийственный вердикт президент.
Вучаба зашатался и хлопнулся в обморок. Зейла тут же пнула расслабленное тело в бок. Три раза.
– Капитан Перье! – позвал Вадим. – Пригласите людей, пусть вынесут мусор.
– Куда прикажете?
– В квартал тувлюхов, пожалуй. Да не забудьте там объявить, что именно он сочинял самые омерзительные анекдоты про этот достойный народ. Заодно удалите из зала посторонних. Пресс-конференцию президент проведет после обеда.
– А на обед будет хухум-ржа? – встревожено спросил Потрясающий Пальмы.
Ирвин поманил его пальцем и успокоил вполголоса:
– Само собой. Для таких почетных людей даже хухум не жалко. Скажи, чтобы вашу делегацию проводили в питомник. Выберите сами змей, которых хотите. А приготовит пусть твоя жена. Лучше ее никто не справится. Только учтите, хухум-ржу будете кушать не при всех. Зачем оскорблять религиозные чувства киафу?
– Ладно! – Мвере-Бижи гордо подмигнул дочери, затем крикнул что-то губернаторам трех восточных провинций Дагона на языке таха.
Старцы с возгласами небывалого счастья бросились вон.
* * *
– Ну что, рядовой Хэмпстед... Побаловался, подурил аборигенам головы, пора и в часть возвращаться, – сказал полковник Велтенбранд. – Цирк окончен. Впрочем, недельку можете пока отдохнуть, отоспаться в местных апартаментах, а потом тихо-мирно передавай власть... Например этому, как его...
– Трясущему Пальмы, – подхватил Петунин. – Да, Косинцев, тебя это тоже касается. Объявим благодарность за выполнение задания, присвоим звание старшего сержанта. Отпуск на Землю получишь! Премию в размере половины месячного оклада. Красота! Эх, мне бы на твое место...
– Милый, что говорят эти белые обезьяны? – недоуменно нахмурилась Лубилаш.
– А Наср их знает! – пожал плечами президент. – Мы, коренные новолиберийцы, никогда толком не понимали их речь. Чертов земной акцент! Может, премьер-министр разбирает это кряканье? Господин Косинцев, о чем толкуют эти пожилые парни в погонах? Если просятся в мою доблестную гвардию, то зря. Чересчур стары.
– Кажется, они нас с кем-то перепутали, господин президент. Вас называют солдатом, а меня сержантом! Никакой почтительности.
– А может, они гребаные, мать их, расисты? Думают, каждый чернокожий чувак только о том и мечтает, чтобы служить в их гребаных KFOR... "Есть, сэр!", "Слушаюсь, сэр!", "Разрешите вылизать ваши ботинки, сэр!". Переведи, что если они прямо сейчас не засунут языки друг другу в... Кхе-кхе... Короче, если хотят, чтоб их гребаные миротворческие силы остались в Дагоне, пусть сидят тихо. А то я в две минуты издам Указ о разрыве всяких сношений с Землей. Крепкий мир установился, так что ястребам из KFOR тут больше нечего делать.
– Передам, господин президент. – Вадим кивнул и повернулся к полковникам. – Уяснили ситуацию, господа? Если нет, повторю: диверсионная группа в составе четырех воинов ООН геройски погибла при выполнении приказа командования... Нам очень жаль. В общем, выбор несложен. Либо вы нас официально признаете и начинаете сотрудничать. Либо вещмешок – вокзал – орбита – межпланетный скандал. Итак?..
Военачальники переглянулись. Шеи и лица у обоих были красны от прилившей крови.
– Ну, Вадим... – неодобрительно покачал головой Петунин.
– Shit! – процедил Велтенбранд.
– Это значит?..
– Ваша взяла! Господа президент и премьер-министр.
– О, вот эти слова я понял! – воскликнул Ирвин. – Ведь могут говорить внятно, когда захотят!
– А сейчас разрешите откланяться, господа, – холодным как вакуум голосом сказал Велтенбранд. – Леди! – Он щелкнул каблуками и развернулся.
– Желаю здравствовать! – мрачно сказал Петунин по-русски. – Орлы, бляха-муха... Посмотрю я, как вы тут управитесь, солдатики. Ох, посмотрю...
Выходя из зала, он не сдержался. Повернулся и погрозил Вадиму кулаком, но физиономия у него при этом лучилась от восхищения.
* * *
Зейла, Лубилаш, Ирвин и Вадим, дружно держась за руки, взошли на балкон и окинули радостными взорами Малелу.
Столица Дагона лежала перед новым президентом и его близкими. В разных ее концах благоухали сады и цветники, тут и там вонзались в небо легкие силуэты прекрасных строений, похожие на воплощенную в мраморе и стекле мечту. Румяное утреннее солнце словно волшебный проектор озаряло хрустальные воды Касуку, которые несли в океан игрушечные кораблики, лепестки роз и бойких серебряных мальков форели.
С первыми лучами поднялись в воздух ласточки и жаворонки, выхватывая на лету редких москитов и многочисленных мотыльков, распевая звонкие трели. Радужные колибри пили нектар из цветочных венчиков. Изящные кошки, мурлыча, потягивались на крышах домов. На широких проспектах столицы в обнимку гуляли счастливые влюбленные, которым не хватило для выражения нежных, светлых чувств короткой теплой ночи.
Бодрящие звуки музыки, "выстрелы" шампанского, колокольчики детских голосов, смех матерей и голоса мудрых стариков создавали непередаваемый звуковой фон этому царству согласия таха и киафу, в самом центре которого возвышался скромный, но прекрасный дворец гаранта законности Ирвина Чьянгугу, гуманиста и либерала.
Зейла повела перед собою рукой и проговорила восторженно:
– Вот она, земля таха...
– Вот она, земля киафу!.. – в унисон воскликнул Ирвин.
– Нет, таха!
– А я говорю, еще и киафу!
Похоже, в руководстве страны зрел серьезный внутриполитический скандал.