Попрыгунчики возмущённо взвыли. Дрон Кувалда, по достоинству оценивший ситуацию, разразился хохотом, а Генка закричал, срываясь на визг:
- Да отдай им сотню! Я верну потом тебе!
- Пятьдесят, - твёрдо сказал я. - Или можете продолжить с ним, если хотите.
- Что за чёрт! Сотню - значит сотню! - раздражённо сказал Хмырь.
- Соглашайтесь на половину! - поддержал меня Дрон. - А если кому кажется мало, я готов в добавку приложить свой лучший молот.
- Да кому нужен твой молот? - возмутился Хмырь.
- Ты не понял. Я готов приложить его к твоей глупой башке, дубина! - заржал Дрон.
- Ставки вот-вот упадут до тридцатки! - объявил я.
Наша с Дроном затея пришлась настолько по душе присутствовавшим завсегдатаям Харчевни, что они начали наперебой выкрикивать, какие именно предметы готовы приложить к делу освобождения Генки; а поскольку все они были вооружены, попрыгунчики стали всерьёз опасаться, как бы цена выкупа не упала до нуля. Нас поддержали даже те, кто не очень хорошо ко мне относился и только что был не прочь посмотреть, как Ждану вырвут язык. В итоге пленника отвязали от столба за минимальную сумму - двадцать красных и пять синих галет.
Ухватив Генку за шиворот, я протащил его сквозь орущую толпу и шепнул на ухо:
- Скройся с глаз и не высовывайся. Попроси у Имхотепа комнату. И не забудь, что за тобой должок.
- Да я тебе вдвое отдам! - простонал Ждан, держась одной рукой за шею, а другой - за нежелающую разгибаться поясницу.
- Может и вчетверо, - не стал скромничать я. - А теперь дуй отсюда! Тотигай тебя проводит.
Никогда не был торговцем милосердием, но ведь надо же учитывать, что за пару галет можно провести часок с девушкой, а подержанный "калашников" без патронов продаётся за тридцатку. Лучшая красавица на невольничьем рынке в Никке стоит триста пятьдесят, что же касается задохликов вроде Генки, то они там не тянут и на половину этой суммы.
Глава 9
Любой на моём месте мог бы, согласно общепринятым обычаям, отныне считать Ждана своим рабом, но мне была необходима только информация. Пусть отдохнёт чуток, а уж потом я за него возьмусь… Ух как я за него возьмусь! А пока мы с Бобелом продолжили свой круиз по коридору Харчевни точно с того места, где его прервали.
Забрав рюкзак из лавки Дуплета, мы зашли к Джонни Уокеру. Его зовут так потому, что он, во-первых, шотландец, а во-вторых, умеет делать самое настоящее виски. У него и дубовые бочки есть, хотя я сомневаюсь, что он соблюдает минимальные сроки выдержки или намерен делать это когда-либо в будущем. Однако его пойло гораздо приятнее на вкус, чем ещё тёплый самогон непосредственно из перегонного куба Синяка Тэша.
Потом мы зашли в мою комнату, оставили там вещи и наведались в баню Кочегара. Сдаётся мне, он единственный, кто присутствовал при постройке Харчевни, и точно знает происхождение Имхотепа. К сожалению, он немой и ничего рассказать не может. Языка нет совсем - возможно, попал в передрягу, как сегодня Ждан, а парня вроде меня рядом не оказалось.
Баня - единственное известное подземное помещение в Харчевне. Правда, никто не поручится, что нет других. Кто знает, что тут понастроили Имхотеп с Кочегаром… Баня большая, и от желающих помыться отбою нет, но Кочегар управляется в одиночку, поскольку его заведение работает самотёком. Несмотря на своё прозвище, он ничего не кочегарит, поскольку никаких печей здесь не имеется - просто у него кожа чёрная как сажа. Вода в два больших бассейна и десяток маленьких поступает из горячих подземных источников, а куда утекает - бог весть. Можно бесплатно постирать одёжку, а пока она сушится на горячих камнях, залезть по шею в один из бассейнов и как следует отмокнуть. Как раз то, что нужно после похода.
Бобел за один день, что ходил нас встречать, не успел чересчур запылиться, но полез со мной за компанию. Кто ж упустит возможность? Платы за услуги Кочегар принципиально не берёт, вход с оружием сюда строго запрещён, и можно сколько хочешь расслабляться в полной безопасности, под бдительным оком немого негра, вечно сидящего на широкой, не доходящей до потолка стене, разделяющей мужскую и женскую половины. Так он видит всё своё хозяйство, и если кто начинает плохо себя вести, выкидывает наружу к чёртовой матери. Обрастай грязью, или жди дождика, или до озера беги - а до него десять километров. Ударит очередной посетитель деревянным молотком в круглое медное било у входа - Кочегар с достоинством встаёт, идёт по стене в тамбур, впускает человека, забирает у него оружие и возвращается обратно. Утаить от него что-нибудь так же трудно, как от Имхотепа. С автоматом или винтовкой никто в баню и сам не потащится, а вот ножи некоторые пытались пронести. Большинство не со злого умысла, а так - те, кто привык носить их не снимая, пристёгнутыми к голени или подвязанными за спиной под одеждой… Но Кочегар видит и сквозь одежду. Или мысли читает.
Я уже говорил, что на нашей территории много негров. Кое-кто из них пытался подъехать к соотечественнику - как они считали - да только, наверное, никакой он им не соотечественник. И если правда, что Имхотеп один из кийнаков, так и Кочегар тогда тоже. Раз кийнаки могут цвет кожи менять, то кто помешает ему быть чёрным? Во всяком случае, наладить общение с ним настоящим африканцам не удалось.
Свободный проход с одной половины бани на другую разрешён только проституткам обоих полов. Не успели мы влезть в один из маленьких бассейнов, как туда запрыгнули две болтливые жизнерадостные сороки. В другое время я бы обрадовался, а теперь шугнул девчонок так, что они мигом выпрыгнули обратно. Бобел ничего против не имел. Я иногда вообще сомневаюсь, нужны ли ему женщины. Ощущение такое, что без моих понуканий он о них и не вспомнит.
А мне хотелось спокойно подумать, хотя обдумывать, казалось, было нечего. Я взял Книгу - несмотря на то, что было бы лучше бросить её на месте. Я припёр её в Харчевню, и теперь хочешь не хочешь надо разбираться, что это такое. Я выручил Генку как раз с этой целью. Ну, может, не только с этой - всё-таки мы с ним давно знакомы, и нехорошо было бы оставлять его на потеху попрыгунчикам. Генка был старше меня на пять лет, и в те годы, что я ходил в Субайху, постоянно пытался меня поучать и вечно что-то втолковывал. Надоедал он мне своими глупостями страшно - и тогда, и после. Бывали моменты, когда я сам с радостью отрезал бы ему язык. Так то сгоряча…
Да и не сгоряча желание возникало, и начни я, никто не выкупил бы у меня Генку даже за миллион галет. Но долго держать зла за душой я не умею, что теперь это вспоминать - дело прошлое… Если по уму рассудить, то парень он нормальный, только с придурью…
Глаза мои закрылись сами собой. По телу разливалось приятное тепло. Я опустился в воду ещё ниже, по самые ноздри, несколько раз нырял с головой, оставаясь под водой сколько хватало дыхания. Господи, какая благодать!.. И зачем только я связался с Книгой, которую сейчас разыскивают триста яйцеголовых? Девушек вот выгнал из-за неё, заразы, а ведь с ними сейчас было бы ещё лучше.
Бобел толкнул меня под водой два раза, я высунул голову на поверхность и увидел рядом с бассейном Тотигая.
- Генка в безопасности, - сказал он. - Трескает галеты и благословляет тебя.
- Какие ещё галеты? - встрепенулся я. Генка и так обошёлся мне дороговато.
- Имхотеп выделил паёк вместе с комнатой, - пояснил Тотигай. - И закуски, и напитки. Если он не захочет брать расходы на себя, отдавать придётся тебе. По правилам Ждан теперь твоя собственность.
- Да на хрена мне такая прожорливая собственность?! - возмутился я.
Мне было немного стыдно, что сам не подумал про кормёжку для бывшего пленника, ведь попрыгунчики наверняка отобрали у Генки всю наличность. Но с другой стороны, лопал Ждан совершенно несоразмерно своему скромному росту. Надо срочно вытрясать из него сведенья и выписывать вольную.
- Пообщайся-ка ещё с кербером того нукумана, - предложил я Тотигаю. - Понял, о ком говорю? Спроси его про Орекса.
- Сам сообразил. Он странствует с тремя спутниками, но ни один из них с Орексом не знаком, а их дальнейший путь лежит в стороне от земель нашего воинственного друга. Однако они обещали расспросить любого встреченного ими соотечественника про Орекса, и при случае передать, что он нужен некоему Элфу.
- Молодец. От тебя иногда бывает польза, - не мог не признать я.
- Пойду, - сказал Тотигай, поднимаясь с пола. - Здесь мне не по себе. Слишком много воды в воздухе.
Я усмехнулся такому определению высокой влажности и поднял глаза к потолку. Пар от бассейнов поднимался вверх, лип к сводам, оседал на них крупными каплями, которые время от времени срывались вниз. Изредка капля попадала точно на пылающий фитиль в одном из жировых светильников, и тот противно шипел или гас вовсе. Когда плошек с погасшими фитилями становилось слишком много, Кочегар сходил со своей стены и снова зажигал их - ведь Фонарщик сюда не спускался.
Прогревшись и разомлев почти до стадии полного растворения в воде, мы с Бобелом вылезли из бассейна. Пока одевались, несколько холодных капель успели упасть с потолка мне на спину. Это единственная неприятность, которая может поджидать клиентов Кочегара; впрочем, если ты просидел в бане достаточно долго, то кажется, что капли испаряются сразу же после прикосновения к разогретой коже.
Мне подумалось, что если температура воды в подземном источнике вдруг резко повысится - там ведь не пробившийся к поверхности гейзер, или что-то вроде этого - то у посетителей бани могут быть проблемы посерьёзнее капель с потолка. Кто не успеет выскочить из бассейнов, просто сварится заживо. Однако Имхотеп уверяет, что такого никогда не случится, а он, скорее всего, знает, что говорит. Если они с Кочегаром и вправду уцелевшие от истребления кийнаки, так ведь их народ не только был на короткой ноге со всеми живыми существами, общаясь с животными на их языке, но и умел управлять силами природы. Или, по меньшей мере, не вступать с ними в конфликт.
Мне уже не терпелось показать Имхотепу Книгу и узнать, что он о ней думает, но торопиться я не хотел. Тем более не хотел продолжать таскаться с ней по Харчевне. Поэтому, когда мы с Бобелом вернулись в мою комнату, я захватил с собой только пачку самых обычных книжек, что в последний раз набрал в городе. Имхотеп такие знаки внимания с моей стороны ценит. Он скупает или принимает в подарок все книги подряд - у него огромная библиотека, открытая для всех желающих. Но туда мало кто ходит, поскольку большинство завсегдатаев, как и приезжих, из всего богатства сохранившейся печатной продукции предпочитают порнографические журналы.
Я в детстве нырял в библиотеку всякий раз, как выдавалось свободное время. Теперь-то жалею иногда, что делал это - ведь чем меньше забиваешь голову, тем проще тебе жить. Но и сейчас - нет-нет, да и откроешь книжку где-нибудь на привале, если не слишком устал. До Проникновения мама мне часто читала на ночь сказки, а сейчас любое повествование о прошлом Земли и о том, что тогда делали люди, воспринимается как сказка. Может, в этом дело. Или в моей склонности узнать что-то интересное, побывать там, где никто не бывал, и залезть туда, где заперто - из-за чего я и стал трофейщиком. Когда много лет назад ко мне по обычаю всех умников подъехал Генка Ждан и вызвался научить меня читать, я с радостью согласился. В то время любая книга была для меня чем-то вроде закрытой комнаты, где может лежать что-то полезное. Позже я убедился, что в большинстве книг, как и в большинстве комнат в городах, ничего стоящего нет и быть не может, но тогда откуда ж мне было это знать? Позднее, по тем же самым мотивам, я начал учить нукуманский - у Имхотепа были книги и на этом языке. Вот там действительно оказалось много полезного - ведь девять из любых десяти творений нукуманских литераторов традиционно посвящены способам ведения боевых действий против яйцеголовых в условиях Додхара.
Когда мы вошли в общий зал, я в первую минуту подумал, что мы попали на празднование Дня Лужёной Глотки - такое здесь царило веселье. Тотигай лежал возле стола, стоявшего у самой дальней от подиума стены, справа от бара. Увидев нас, он приподнялся и показал зубы какому-то бродяге, давая понять, что столик зарезервирован, Бродяга, уже отодвинувший для себя табурет, поспешно отступил к барной стойке, больше похожей на маленькую крепостную стену - она была из камня.
Барсук Бенджер, как и всегда, стоял облокотившись на неё, наблюдая за происходящим в зале. Он у нас и бармен, и вышибала, хотя сам шутит, что его следовало бы величать бизнес-координатором и пастырем заблудших душ. С самого начала существования Харчевни между владельцами лавок не прекращались споры, кто из них имеет преимущественное право на торговлю в общем зале. Выяснение отношений редко когда заканчивалось без перевязок огнестрельных и ножевых ран, а то и чьих-нибудь похорон, пока Бенджер не предложил себя на роль посредника. Он никогда не обманывает посетителей и своих поставщиков, с равным усердием продавая самогонку Синяка и виски Уокера; себе берёт скромный процент, позволяющий, однако, вести безбедное существование. Одновременно он всегда готов наставить на путь истинный перепившего фермера, трофейщика или зарвавшегося бродягу, что делает, кстати, без лишних грубостей, если только нарушитель спокойствия ещё хоть что-то соображает и открыт для увещеваний. В противном же случае Бенджер просто вышвыривает его вон из Харчевни. Официантками у него бесплатно работают свободные на данную минуту проститутки - для них это хороший шанс подцепить клиента или, на худой конец, получить чаевые. Когда же все девушки заняты, Бенджер управляется сам.
Мы с Бобелом уселись за наш стол, и я спросил Тотигая, по какому поводу веселье.
- Попрыгунчики гуляют уже четвёртый день подряд, - ответил он. - Каждый раз к вечеру они напиваются до лицезрения чертей и ангелов, а сегодня решили устроить всеобщий балдёж. Стакан самогонки любому желающему за их счёт, и целую кварту сверху тому, кто их чем-нибудь повеселит.
На подиуме две стриптизёрши устроили лесби-шоу. Ещё одна девчонка пыталась что-то спеть, но её было едва слышно в общем гвалте. Подиум представлял собой большую каменную плиту размером три на десять метров и полутораметровой толщины - он делил дальнюю от нас часть зала пополам. Слева от него, в самом углу, лежала ещё одна плита потоньше и поменьше - всего каких-нибудь жалких семьдесят тонн, которая предназначалась для оркестра. Как раз сейчас оркестр наяривал вовсю - музыкантам досталось по стакану пойла, и они жаждали заработать ещё. Джокер крутил один из своих фильмов, но его никто не смотрел, потому что из-за отсутствия затемнения происходящее на экране видно было плохо. Факелов в зале горело больше, чем обычно; дым скапливался под высоким потолком, медленно вытягиваясь наружу через продухи. Огромные четырёхликие статуи-колонны, поддерживающие своды зала, словно атланты небо, выглядели мрачно и внушительно. Отблески огня плясали по барельефам на стенах, изображавшим не то богов, не то демонов. Было душновато.
К нам подошла одна из временных официанток Бенджера и, мило улыбнувшись, спросила, что мы будем заказывать.
- Двух тушёных кроликов, жареной картошки, немного копчёной оленины и большую чашку салата от Мамы Курицы, - распорядился я. - Ещё принеси сладких пончиков, пустую миску для кербера и бутылку горючего от Уокера. Остальное у нас с собой.
- А я как же? - подняла брови девушка. - Самое вкусное блюдо в меню вы пропустили.
- С тобой пока подождём. Мы голодны. Ты же не хочешь, чтоб мы тебя и вправду съели?
- Нет, Элф, но мне хотелось бы посмотреть на твои татуировки, особенно на грифа. Лучше всего это сделать без свидетелей, но если хочешь, возьмём с собой Бобела.
- А меня? - поинтересовался Тотигай.
- Извини, дружок, но я не занимаюсь любовью с керберами, - серьёзно ответила девушка. - Почему бы тебе не обратиться к Абель? Или к Вишенке?
- Он пошутил, - сказал я, кинув на Тотигая суровый взгляд. - И вообще, давай отложим презентацию моих татуировок на потом, ладно? Мы хотим есть. Кстати, почему не видно Имхотепа?
- Я могла бы его поискать, - предложила девушка.
- Сделай милость… Стоп, отмена. Вот и он сам.
Действительно, Имхотеп уже двигался к нам по проходу между столами. Столы стояли редко, и хоть сейчас в общем зале толкалось больше сотни человек, здесь всё равно было просторно, тем более что мы выбрали самый малолюдный закуток. Имхотеп шёл не глядя ни на кого, не глядя на нас, но точно к нам, и выглядел немного не от мира сего в своём длинном жёлтом одеянии.
- Да приветствует вас Предвечный Нук, - сказал он, остановившись прямо перед нами.
Мы с Бобелом ответили как положено, а Тотигай поднялся со своего места, и Имхотеп, кивнув, похлопал его старческой ручкой по мощной шее.
- Как поход? Благополучно? - спросил он, присаживаясь на предупредительно подставленный Бобелом табурет. - Вижу, что благополучно.
Девушка принесла заказ. Я вывалил в миску Тотигая остатки жареной конины - получилась целая гора - выставил на стол соленья Белянки, выложил лепёшки, и мы все принялись за еду. Кербер требовательно ткнул меня мордой в бок, и я, спохватившись, спустил одну лепёшку ему.
- Хищникам, вообще-то, не полагается, - заметил я. - Ну да ведь ты не отстанешь…
- Со времени знакомства с Ликой я хищник только частично, - возразил Тотигай.
Выпивку мы Имхотепу не предлагали, он бы всё равно отказался, а вот лепёшки он взял. Подошёл Бенджер и поставил перед ним большую кружку с чаем.
- С почтением от Мамы Курицы, - сказал он.
- Передай ей поклон и мою благодарность, - ответил Имхотеп.
- Хочешь, закажу ещё кролика? - спросил я.
- Нет, Элф. Эти лепёшки лучше мяса.
Но он всё же отложил одну из двух предложенных. Понятно - он лично встречает почти всех вновь прибывших, сидит с ними, беседует, и при всём желании не может съесть всё, чем его угощают.
Что говорить, все завсегдатаи Харчевни ему чем-нибудь обязаны - не считая того, что он всем нам предоставляет кров. Даже путешественники, прибывающие с отдалённых Старых территорий, обычно уже о нём наслышаны и заочно уважают.
Когда я выложил на стол стопку книг, Имхотеп одобрительно кивнул головой, взглянув на обложку верхней.
- О, Монтень… Да, Элф, его у меня ещё нет. Хорошо, что принёс.
Ну кому, скажите, в наше время нужен Монтень? Я вот, например, на текущий момент знал о нём лишь то, что его книг действительно нет в библиотеке Имхотепа. А Имхотепу он нужен… И ведь сам ничего не читает. Никто никогда не видел его за этим занятием.
А зачем ему читать, когда он и так всё знает?
- Что там с караваном Цуя? - спросил я. - Ты что-нибудь слышал?
- Не больше, чем другие. Но, думаю, что караван ещё задержится.