- Да я вот думаю… - Ждан говорил невнятно, тягуче, как во сне. - Они всё же побывали там… Пусть перед смертью, но побывали…
- Большая честь.
- В начале Проникновения многие там бывали. Ибн-Хаттаб…
- Да ты уже тысячу раз рассказывал мне про Хаттабыча вашего. Он вошёл в Калейдоскоп в своей Аравии, видел сто разных миров и наконец вышел из пирамиды неподалёку от будущей Субайхи, на нашей Старой территории. И ты горюешь, что не можешь сделать то же самое.
- Да почему я? Любой! Хоть кто! Любой учёный…
- Ага, значит, нужен только учёный. Не попрыгунчик. Не трофейщик. Бобел, скажем, никуда не годится.
- Причём здесь Бобел? Да и что бы он понял, попади он в Калейдоскоп? Может, просчитал бы алгоритм построения случайных каналов?
- А Хаттаб просчитал? Он вдоволь лазил по всем каналам, да видно, ему было не до алгоритмов. И откуда тебе знать, что Бобел ничего не понял бы? Может, как раз он и понял бы всё. Сознайся лучше, что тебя волнуют не Хаттаб с Бобелом, а ты сам. Ты хочешь туда попасть. Но Проникновение давно завершено, оно закончилось прежде, чем ты перестал быть сопляком, и если сунешься к пирамидам сейчас, рувим поделит тебя пополам.
- Какое тебе твоё собачье дело до моих желаний! - взвизгнул Генка, вскакивая на ноги. - Да тебе вообще лучше заткнуться! Ты единственный можешь приближаться к рувимам, и до сих пор не попытался…
- А какое тебе твоё собачье дело до моих способностей? - передразнил я Генку. - Ладно, не обижайся. И пойдём-ка лучше заниматься нашими совместными собачьими делами - обедать, потом спать, потом ужинать и снова спать, потому что завтра мы выступим рано.
- Нет, ты скажи - почему не попытался? - Генкино лицо всё ещё было красным от злости.
- А если я скажу, что пытался? - спросил я.
- Врёшь. Тебе ни до чего нет дела, кроме себя. Тебе плевать на интересы человечества. Ты…
- Ну-у-у, разошёлся! Интересы человечества… А человечеству есть дело до моих интересов? Но я пытался.
- И что? - посерьёзнел Генка, сразу остывая. - Ты… Ты прошёл в пирамиду?
- Нет. - Мне уже надоел этот разговор. - Я пошёл прямо на неё, и рувим дважды отступил передо мной. В третий раз он отступать не стал, и предупредил, что при следующей попытке я умру.
- И… что дальше?
- Ты балда - вот что дальше. Вроде, видишь меня перед собой живого и здорового?
- Ты отступил, - сказал Генка таким тоном, что мне захотелось ему врезать. - А ты не учитываешь, что рувим тебя просто испытывал? Они тебя не трогают почему-то, никогда не трогают, но ты взял и отступил.
- А ты не учитываешь, что он мог говорить серьёзно? Слушай меня - я сейчас тоже говорю серьёзно. Пошли жрать, потом спать, а завтра убирайся в Субайху. У меня тоже есть меч - правда, он не огненный, но и таким я смогу разрубить тебя от макушки до зада не хуже рувима.
Мы пошли вверх по склону. Ждан понуро тащился рядом. Я понимал, что его мучит: слишком много загадок вокруг. Хорошо, что я догадался заправить пустой разрядник, пока он здесь сидел.
- Как ты думаешь, он нас сейчас слышит? - поинтересовался Генка.
Не составляло труда понять, о ком именно он спрашивает.
- Имхотеп? Не знаю. А что тебе за дело? Никогда не говори о другом ничего такого, что не готов сказать ему в глаза.
- Просто мне показалось странным, как точно он всё рассчитал, - сказал Генка. - И ещё…
- Что ещё?
- Ничего, это я так.
Но я на удочку не попался:
- А ну, выкладывай. Что ещё?
Генка замялся, и было видно, что высказываться ему не хочется. Но он понимал, что я его прижму, если вздумает запираться.
- Скажи, когда я к вам присоединился…
- Ты не присоединялся. Ты драпал по кустам, как нашкодивший кот по огороду. И чуть не погнул ствол моей винтовки, когда на него налетел.
- Хорошо - когда я додрапал до вас, Имхотеп… Как долго он уже был с вами?
- С утра. А что?
- Но именно он выпустил меня из комнаты и велел уходить из Харчевни.
- Не путай меня! Он выпустил тебя утром и пошёл к нам. Точнее, ещё ночью должен был выпустить. Что в этом особенного?
- Он выпустил меня не утром. Почти в полдень. Велел мне уходить. Я наткнулся на попрыгунчиков сразу. Хотел обойти их - они сидели в общем зале - но двое вывернули прямо на меня из лавки Синяка Тэша. Потом я всё время бежал. А когда добежал до вас, он был с вами.
Так вот почему Генка так пялился на Имхотепа при встрече. Я бы пялился тоже, попади в подобную ситуацию. Но мне не хотелось обсуждать феномен раздвоения хозяина Харчевни сейчас.
- Знаешь что? Я устал и хочу есть. Спроси-ка Имхотепа сам.
- Ещё чего!
- Да что вы его все так боитесь? Он хоть раз кого тронул пальцем?
- Он только что похоронил десять человек, даже к ним не прикасаясь, - напомнил Генка. - Тебе хорошо говорить - он твой приёмный отец. А я…
- Имхотеп меня спас когда-то, но в отцы не набивался, - ответил я, однако дальше спорить не стал. Над сообщением Генки стоило поразмыслить. Но только завтра. Дёрнуло же меня идти искать Ждана. Пусть бы сидел себе в кратере…
Когда мы дошли до ноги в ботинке, Генка уставился на неё так, словно никогда не видел ничего подобного. Но я точно знал, что он видел - умники по необходимости достаточно боевые ребята и не раз сцеплялись с яйцеголовыми. Опустив глаза вниз, я посмотрел на Генкины ноги - ну да, тот же размер, а его собственную обувь давно пора менять.
- Если хочешь найти второй ботинок, договаривайся с Тотигаем, - сказал я. - Не буду помогать тебе искать второй.
- Циник недоделанный! - заорал Ждан, поворачиваясь ко мне. - Думаешь, все такие, как ты?.. Да чтоб я!.. С оторванной ноги!!! Да ещё искал вторую, чтоб тоже снять!..
Я махнул рукой и пошёл к холму. Правда ведь хотел как лучше… Не понять мне умников! Просто с убитого, значит, он снял бы. А с оторванных ног того же убитого - брезгует. Спроси его сейчас - почему, он начнёт заикаться от волнения, повторит ещё два раза, что он не такой, как я, и что всему есть предел. Всегда, когда разговор заходит о том, что можно и чего нельзя, у них один ответ - "всему есть предел". И не докажешь, что у всех свои пределы, и что их собственный кому-то ещё показался бы очень запредельным.
Имхотеп спокойно смотрел, как издеваются над проповедником. Нет, не смотрел вовсе - он тогда сидел к подиуму спиной. А когда попрыгунчики были готовы наброситься на меня всем скопом, он вмешался. Да так, что подобного вмешательства никто и не припомнит. Хотя мог бы тоже повернуться спиной и не смотреть. Но, наверное, у него есть свой предел.
Для Тотигая предел - съесть детёнышей другого кербера. Он этого делать не станет. Соперника, убитого на Брачных боях - пожалуйста, и его боевые когти на шею повесит. Любых животных - с удовольствием, включая выведенные яйцеголовыми гибриды земных существ с додхарскими, а также их трупы. Имхотеп как-то вскользь упомянул, что ибогалы планировали использовать керберов в качестве универсальных сторожей, точно так же как галеты у них - универсальная еда. Вот кем их видели - конвоирами, охранниками, и чтобы питались телами умерших или выбракованных рабов - ради экономии, утилизации отходов и для устрашения. Или наибольшего унижения, для вдалбливания рабам в головы, что при жизни они - скотина, а после смерти - мясо… Да только яйцеголовые опять напутали что-то с преданностью. Как и в случае с нукуманами. Тоже - предел. В данном случае - возможностей.
Для Бобела пределом является Лика. Любого другого убьёт за милую душу. Думаю, он и меня убьёт - если попытаюсь причинить зло Лике.
Один из пределов умников - экспериментировать над людьми, не считая самих себя. Но над животными они эксперименты проводят, а разница здесь неуловима. Их же собственный альфа и омега Ибн-Хаттаб окончательно и бесповоротно доказал, что любое животное обладает разумом. И я об этом читал - ещё в старых книгах люди писали. Вон, собаки - они до сотни человеческих слов распознают, только произнести не могут. Строго говоря, от людей их отличает лишь очень низкий уровень интеллекта и несовершенство речевого аппарата. Ну, ещё неспособность мыслить абстрактными категориями. Так это дело поправимое - достаточно посмотреть на Тотигая. Та же собака, только с большой головой и крыльями.
Или здесь для умников проходит очередной предел? Я подозревал, что нет, и именно поэтому мне так не хотелось нести Книгу в Субайху. Очень уж вероятным мне казалось, что они начнут её использовать тем же образом, что и яйцеголовые. Угробят ещё десять полисов, научатся пользоваться ею, получат доступ к "разуму ключа", ведь они люди, а люди - естественная раса. Попытаются оживить корабли ибогалов или построят собственные; возможно, такие, которые рувимы не сумеют заколдовать. И ведь как это хорошо, когда лошадь не уздечки одной слушается, а понимает своего всадника! Правда, здорово? Ну ещё бы! Так давайте, сделаем их такими. Но уздечки оставим. Ибогалы ведь для кентавров оставили? И мы оставим. Уж в чём, а в рассудительности ибогалам не откажешь. Животные не должны забывать, что они животные. А то, чего доброго, потребуют бережного обращения и равных прав с хозяевами.
И, кстати, почему это фермеры до сих пор не хотят нас кормить, неужели учёный, каждая секунда жизни которого драгоценна, должен тратить время на добывание себе пищи? Это несправедливо. Ведь в недалёком будущем мы же и облагодетельствуем этих навозных жуков. Нечего им нос задирать!
Поставим биотехнологии на службу человечеству!
Объединим Новый Мир под властью диктатуры науки!
Со стороны фермеров - необременительная трудовая повинность. Платят же они рейнджерам за охрану? Раньше они говорили, что от нас пользы нет - теперь будет, да ещё сколько! Мы им - помидоры, которые не гниют. Мы им - масло, которое не прогоркнет. Мы им - молоко, которое не прокиснет. Хоть год держи на прилавке, не сбавляя цены. Торговцы такой товар у них с руками оторвут… Руки оторвали? Не беда, мы вам новые пристроим. Оторвали голову? Просто прекрасно! Вот вам новая голова - прирастёт, не беспокойтесь, и, в отличие от вашей старой, будет думать обо всём только правильно… Мы об этом позаботились.
И почему бы нам не улучшить самих себя? Господи, да с этого и начинать нужно было! Мы и так умные, а станем ещё умнее. Для начала стоит научиться использовать свой мозг на сто процентов…
Я забрался в нашу палатку - лёг на живот, засунув внутрь голову и оставив большую часть тела снаружи. Прямо перед моим носом оказалась галета - то есть не галета уже, а готовое блюдо. Ломтики мяса, которое не мясо, и овощи с рисом, которые не рис и не овощи, но от настоящей еды не отличишь. Рядом в таких же позах расположились Бобел с Тотигаем. Сухонький Имхотеп поместился под навесом целиком. Несмотря на все меры предосторожности, в пище всё равно оказалось полно песка. Сперва я ел жадно, потом всё медленнее, со вкусом похрустывая попадавшими на зубы песчинками. Перевернулся на спину, чтобы не заснуть носом в ибогальской тарелке, но так спать хотелось ещё больше. Тогда я выполз из-под навеса и выкопал для себя ямку в тёплом песке. Внизу был камень, но он тоже был тёплым. Подошёл Тотигай и стал разгребать песок рядом со мной. Я ткнул его кулаком в бок.
- Уйди, мать твою, ты прямо на меня сыпешь.
- Разговоры с Генкой вредны для тебя, - сказал кербер, продолжая своё занятие. - Ты после них становишься злой как пегас. Давай я ему ночью чиркну коготком по горлышку?
- Сделай милость. Буду благодарен. Но ведь ты только треплешься.
- Ты тоже только треплешься, что будешь благодарен. А на самом деле ты Генке зла не желаешь… Ну чего ты улёгся на камень? Зачем так глубоко копал? Повернись, я тебе песка подсыплю. Так мягче. Потом лягу рядом. Ну?..
- Если б не ты, я уже спал бы, - заметил я, переворачиваясь на бок. - А в мелкой ямке ночью будет дуть.
- Не будет. Сказал же - рядом лягу…
Не понесу я Книгу в Субайху. Может, я себе сам навыдумывал всякой дряни, обгадил яйцеголовых… тьфу! - умников наших ни за что ни про что… Ага, не зря так обмолвился! Что-то это неспроста. Или зря… Не-ет, умники всё же люди, а не яйцеголовые. Не станут они так… Или станут?.. Да ну их всех к дьяволу!!!.. Какая разница, если я Книгу им всё равно не отдам? Даже малейшего намёка на саму возможность достаточно, чтобы…
Тогда остаётся единственный стоящий вариант дальнейших действий - найти Колесницу Надзирателей. Колесница, как же, так я и поверил… Впрочем, никто меня верить не заставляет. Имхотеп прямо сказал - корабль… Ключ… "Разум ключа"… Положить бы сейчас Книгу под голову, вдруг она мне ночью что хорошее сама подскажет?
Но Генка, если её увидит, завтра в Субайху не уйдёт, а на кой он мне здесь сдался? И пинками его будет не выгнать. Только пристрелить.
Другое дело, что в космических кораблях я ничего не смыслю. А Генка изучал летающие початки ибогалов… Колесницы Надзирателей похожи на них или нет? И какая польза от любого корабля, если его нельзя будет поднять в воздух? Рувимы… Заклятье…
Да что я сам себе спать мешаю? Ясно же всё - или бросать Книгу, или всё время убегать от яйцеголовых. А если надо двигаться, то не всё ли равно, куда идти? Можно и к кораблю. Нет, Бобел, отдыхай, я сам покараулю…
- Нет, Бобел, отдыхай, я сам покараулю, - услышал я голос Имхотепа. - Или ты не доверяешь мне?
Я открыл глаза. Стояла ночь. Было свежо. Значит - глубокая ночь… Я был заботливо укрыт одеялом. Рядом сопел Тотигай. Спал он крепко - после взрыва Калейдоскопа вся четвероногая живность разбежалась отсюда, попряталась далеко в мехране, и не скоро кто-то осмелится приблизиться. Что же до двуногих, то все знают, что на месте, где стояла пирамида, делать нечего. Нет здесь ничего…
Да и лучшего охранника, чем Имхотеп, нельзя пожелать. Но Бобел, как всегда, настороже. Или пожалел старика. Он никак не может уразуметь, что Имхотеп только выглядит старым и немощным. Переход от пасеки до этого холма он перенёс лучше, чем любой из нас. Предположим, что он вышел из Харчевни в полночь, чтобы к рассвету поспеть на пасеку… Хотя если верить Генке, он никуда не выходил. Вот чёрт, совсем запутался! В любом случае, он проспал не более половины прошлой ночи - если вообще нуждается в сне.
Я давно заметил, что его можно увидеть любое время суток в общем зале Харчевни. Когда его там нет, значит, он в своих апартаментах, состоящих из трёх небольших комнат. Я не раз вваливался к нему сразу после похода - дверь у него никогда не запирается - но мне так и не удалось застать его спящим. В какое бы время ни прибыл из дальних краёв путешественник, его первым делом направляют к Имхотепу, и я не слышал, чтобы хозяина Харчевни при этом подняли с постели. Он всегда на ногах. Или сидит за столом, вырезая иероглифы на маленьких деревянных амулетах. Куда, кстати, он их девает? Не продаёт же, и у себя не складывает, иначе все его комнаты уже оказались бы заваленными до потолка. Я как-то посидел с ним немного, когда он был за работой - так вот, пока кружку чая выпил, Имхотеп нашлёпал их штук пять. Очень ловко у него выходило.
Пока я был ребёнком, я о таких вещах не задумывался, а когда подрос, сопоставил привычки Имхотепа и Кочегара. Сразу заметно, что они одного поля ягоды. Кочегар тоже постоянно бодрствует, когда бы в баню ни зашёл посетитель. Этот ничего не вырезает - сидит сиднем на своей стене, разделяющей мужской и женский залы. Положим, желающие помыться есть не всегда; но, с другой стороны, пьяные компании, в составе которых иногда бывал и я, вваливались к нему глубокой ночью или под утро. Или вечером - на всю ночь.
Так они и правят Харчевней - Кочегар под землёй, а Имхотеп наверху. Но хоть бы раз один зашёл в гости к другому. Вместе их никогда не видели.
Сейчас мне стоило бы повернуться на другой бок и опять заснуть, но вместо этого я встал и подошёл к Имхотепу, на ходу вытряхивая набившийся в шевелюру песок. Оба одеяла были сняты с навеса, там теперь торчали только жерди и виднелись удерживающие их шнуры-растяжки. Моим одеялом Имхотеп укрыл меня, Бобеловым - Бобела, а своё собственное пожертвовал Генке. И чёрт меня дери, я ведь не проснулся, когда он ко мне подходил и накрывал. И дело тут не в усталости.
Имхотеп разжёг небольшой костёр и как раз подбросил туда ветку из лежавшей рядом груды сушняка. Насобирать топлива в мехране не просто. Особенно после того, как всю округу засыпало выброшенным из Калейдоскопа песком. И стоило ли? Костёр на вершине холма виден издалека.
- А я позвал веточки, и они сами ко мне прибежали, - сказал Имхотеп, улыбаясь уголком рта. - Не беспокойся, это добрый огонь. К нему не смогут подойти злые существа.
Я сел рядом и стал глядеть в костёр, чего никогда не делал ни на одном привале. Раз уж мы гарантированы от посещения злыми существами, какой смысл таращиться в темноту? А хорошо смотреть на огонь…
- Я хотел тебя спросить, стоит ли нести Книгу в Субайху, - сказал я.
- Не стоит, Элф, - отозвался Имхотеп. - Ведь умники в Новом Мире всё равно что яйцеголовые.
Даже без разговоров о добровольно сбегающихся в кучу веточках, его ответ показался бы мне подозрительным. Сам виноват. Зачем спрашивать Имхотепа о том, относительно чего уже сам всё решил?
- Ты пойдёшь с нами дальше? - спросил я.
- Чтобы найти Небесную Колесницу? Да. Тебе потребуется помощь. Один не дойдёшь.
- А тебе важно, чтобы я дошёл?
- Мне? - удивился Имхотеп. - Нет. Это важно тебе.
Иногда меня просто бесит его манера разговаривать. Хотя, казалось, мог бы уже и привыкнуть.
- Когда яйцеголовые пойдут за нами?
- Слишком скоро.
Я помялся и спросил о том, что занимало меня уже давно:
- Как они вообще обходятся со своими Книгами - вот чего я не могу понять? С поддельными, настоящими - неважно. Где их прячут? Я участвовал в захвате четырёх баз, и ни на одной из них мы не находили ничего похожего. Книгу, погубившую Утопию, нашли на пятой - не при мне. Каким образом, спрашивается, ибогалы держат своё оружие заряженным? Его хватает на сотню выстрелов. И ни запасных батарей к ним, ничего…
- Поддельные Книги и есть запасные батареи. Но их слишком мало, чтобы обеспечить каждый отряд или каждую базу. Ты не задумывался, для чего яйцеголовые без конца гоняют по мехрану усиленные конвои, у которых ничего нет под охраной? Они непрерывно перемещают Книги с одной базы на другую. Очень непрактично, однако другого выхода у них нет, поскольку после Проникновения и Наложения Заклятия они потеряли возможность производства новых Книг-подделок, а батареи меньшей ёмкости так и не успели создать. Важен и другой момент. Книгами распоряжаются чисторожденные первой ступени. Общество ибогалов строго иерархично, поделено на касты. Их верховные правители, как любые диктаторы, боятся восстаний и не прочь ограничить огневую мощь отдельных подразделений. Будь Книг больше, своим низшим чинам они их всё равно не доверили бы. Управление у яйцеголовых строится на жёстком подчинении. Всё равно что в современных рабовладельческих государствах - Горном братстве, к примеру. Представь, Элф, что будет, если лишить горных братьев всех их рабов, без возможности достать новых? Оставить одних рабовладельцев?
- Через некоторое время они поделятся. Сильнейшие останутся рабовладельцами. Слабые станут их рабами.