- Вот именно. Ты не ответил прямо на мой вопрос, но я понял твой намек хорошо, и скажу тебе больше. Нам-Океану этот холодный мир дорог и кажется прекрасным. Но он стал для нас мал. Мы хотим увидеть звезды, освоить другие миры, узнать жизнь замечательных существ, о которых ты так много рассказывал. Для этого нужны новые формы и новый опыт.
- Но…
Взмахом ласта Потапыч пресек неуместные возражения. Он продолжал:
- Наши тела, способные прожить тысячелетия, нуждаются в Океане. Какое-то время без него можно обойтись. Но несколько раз после определенного периода одиночества в теле - по вашему земному счету, он составляет примерно триста лет отдельного существования - сознание должно возвращаться, восстанавливаться и отдыхать в единении. А его материальная оболочка должна растворяться в Океане. В это время телесный материал тоже един, и любой уходящий свободный дух может получить в свое распоряжение и сформировать тело по собственному желанию. Такую возможность обретете и вы - ты и твой друг - если вы станете детьми Океана.
Метаморф немного помолчал, но в этот раз, не дождавшись комментариев, сам возобновил разговор:
- Отдав сейчас это тело, которое все равно тебе, говорящему, не принадлежит, - он дождался второго утвердительного кивка. - Ты и Он, - опять короткая заминка, - вы оба, каждый, получите тела, способные прожить неизменными триста лет, способные трансформироваться, выдерживать недоступные для вас до сих пор нагрузки, принимать желанную для каждого из вас привычную форму, при этом практически ничем не отличаясь от тех, которые были вами утрачены - на определенное время. Их истинные владельцы проведут эти годы, наслаждаясь отдыхом в едином бытии, воссоединившись с Океаном, или же общаясь со Вселенной, воплощаясь в иные тела и формы. И в теле метаморфа тебе даже больше не понадобится… как ты его называешь?.. оружие. Ты сам станешь оружием, и, принимая обличье любого опасного хищника, не просто позаимствуешь его облик, но и приобретешь все его качества, которые сможешь вспомнить. И, возможно, даже те, которые сумеешь придумать и добавить. Я пока не знаком с необъятной Метагалактикой, но здесь, в нашем мире, тела детей Океана в случае опасности всегда бессознательно сами принимают наиболее подходящую для защиты форму.
- Боюсь, что современное оружие телом метаморфа не заменить, - Седов слабо улыбнулся, представив себя гигантским спрутом, отбивающимся от кваркового деструктора.
- Некоторые живые существа обладают весьма неожиданными свойствами, - уверенно возразил морж. - И многие из них ты сможешь освоить за триста лет.
- А потом? - Валерий пытался сдержать дрожь в голосе, чтобы скрыть охватившее его смятение. Цена казалась слишком высокой. Отдать единственное имеющееся у них на двоих тело за щедрые посулы Рождественского Океана? Насколько можно доверять словам планетарного Сверхсущества? В чем суть его морали?
- Потом? - метаморф, похоже, не понимал причины сомнений собеседника.
- Потом, через триста лет? - терпеливо повторил дипломат не слишком значимый сейчас для него вопрос, позволяющий оттянуть окончательный ответ.
- Через триста лет? - блестящая шкура на морде Потапыча сморщилась в скорбной гримасе. - Вы вернетесь сюда и воссоединитесь с Океаном. Воссоедините тела и души, сольетесь с единой сущностью праматери, с другими сознаниями. И если после этого вашим душам удастся и захочется сохранить свою идентичность, целостность, в обновленных телах продолжить человеческое существование, то еще через несколько лет вы выйдете из него прежними личностями и продолжите свою борьбу со Вселенной.
- А если, - попытался вставить Валерий, но морж не дал ему закончить, продолжая рассказывать:
- Больше того, если с твоим телом за эти триста лет что-то случится в других мирах, вполне может оказаться так, что связь с Океаном поможет твоей душе вернуться сюда, восстановиться в единении и возродиться в новом теле, - Потапыч поколебался. - Во всяком случае, здесь, в нашем мире, души детей Океана всегда возвращаются к нему, где бы их тела ни были застигнуты фатальным несчастьем.
Ответ показался неожиданно важным и привлекательным. Океан обещал своим детям и пленникам своебразную разновидность бессмертия и даже давал некоторую гарантию неуязвимости личности.
- Способен ли ты сейчас принять решение? - голос метаморфа вывел Седова из задумчивости.
- Я должен подумать, - Валерий, огорошенный неожиданным поворотом беседы, встряхнулся, поднимаясь. Он нуждался в передышке, в одиночестве, чтобы осмыслить слова метаморфа, сосредоточиться.
- Я даю тебе всё время, - Потапыч закончил беседу традиционной фразой. - Ты знаешь, как меня позвать.
Морж неуклюже соскользнул с льдины, нырнул и исчез в глубине полыньи. Блеснула маслянистая жидкость, и огромное тело исчезло, растворяясь, уходя в какое-то немыслимое пока для Седова воссоединение с Океаном.
- Неужели и мне когда-то придется вот так исчезнуть, чтобы воскреснуть? - мысль заставила вздрогнуть. Валерий поспешно отвернулся, закрывая лицевой щиток, но покой и одиночество его сегодня не ожидали.
На дипломата из-под открытого щитка комбинезона обвиняюще смотрел представитель Департамента по колонизации. Курносый нос Лаврика покраснел от холода, светло-голубые, глубоко посаженные глазки разгневанно сверкали. Обычно простодушное лицо добросовестного работяги, каким Алексей Степанович оставался и по сей день, несмотря на успешную департаментскую карьеру, сейчас пылало негодованием:
- Это еще что за бред? Сговор с туземцами? Как это, тебя двое? Кто этот второй? Ты что ему тут нагородил? Кому ты поверил?
Валерий поколебался, пытаясь найти приемлемую отговорку, но, уже не видя особого смысла скрывать правду, сдался:
- Идем в палатку, я все объясню. Это очень непростая история.
Это была история гибели и воскрешения Валерия Седова. Его воскрешения в чужом теле….
В палатке Седов устроился на искусственной медвежьей шкуре и долго молчал, не поднимая взгляда на собеседника. Память послушно возвращала картинки недавнего прошлого, восстанавливая цепочку событий, последним звеном которой стала планета Рождество и разговоры "за жизнь" с усатым метаморфом. Действительно, за жизнь, за две жизни…
Пожалуй, начать рассказ следовало со дня свадьбы или даже немного раньше.
ГЛАВА 2
Попытка
"Синяя птица вообще не оставляет следов"
Вальдар Камдил
- Ну не хочу я быть драконом, - упрямо отбивался Денисов. - Слишком похоже на глупую шутку. Ты-то, Валерка, должен меня понять. Ну, как я могу, после всего…? - невнятно объяснял пророк и спаситель Весны. - Пойми, мне хочется быть обыкновенным парнем, мужчиной, человеком. Почувствовать вкус хлеба, запах цветов, встретить хорошую девчонку, жениться, завести малышей…
Кривая усмешка на серых губах киборга сменилась на слабую улыбку при взгляде на фотографию Леся, увлеченно гоняющего по экрану компа толпу жутких монстров.
- Таких, как твой, - с откровенной завистью сказал Андрей и с горечью добавил: - Значит, не суждено.
- Брось! - резко оборвал Седов. - Не верю я, чтобы ты так легко сдался. Как это не суждено? Есть ведь и другие варианты. Хорошо, ты не хочешь лететь на Легату и становиться драконом. Не хочешь воспользоваться живой водой, которую тебе предлагают прямо здесь и сейчас, но ведь есть еще и Туннель! Легата лечит всех, и Туннель - твой единственный шанс получить живое органическое тело. И есть человек, который проводит и, главное, выведет тебя оттуда!
Друзья спорили до хрипоты уже неделю, начиная со дня свадьбы Валерия, куда все-таки успел попасть Андрей: космонавт "Жуков" ненадолго прилетевший на Землю, в ответ на случайный электронный оклик получил приглашение на торжество.
В последний день к дискуссии на тему "Быть или не быть драконом Андрею Денисову" присоединился Егор, недавно получивший в дар от Легаты очередную флягу с живой водой. Его согласие на новый поход в Туннель оказалось решающим доводом. Пилоту "Александру Жукову" предстояло уволиться с корабля и уступить место своему оригиналу. Уходить в туннель Легаты решили из старой квартиры Седова.
Валерий задумчиво следил за сборами друзей. Андрей улаживал детали, связанные с разрывом пилотского контракта, Егор связался с Альгамброй и беззастенчиво врал жене, неся какую-то малоправдоподобную чушь. Потом Поспелов резко отключил комм и тяжело вздохнул.
- Понял теперь, что такое семейная жизнь? - риторически вопросил детектив, обращаясь к Седову. - Ох, прав, прав был Стас Пересветов. Семья - это добровольное рабство!
Валерий пожал плечами. Началом собственной семейной жизни он был вполне доволен.
Самым горячим сторонником официального брака родителей оказался Лесик, желавший иметь "настоящего папу". Пока почти все свободное время мальчишка проводил на Луне с бабушкой.
По просьбе Седова, альтаирцы оборудовали в здании земного посольства галактический портал, рассчитанный на переброс группы до четырех человек без дополнительных транспортных средств. Портал имел четыре точки выхода.
Одна точка прибытия находилась на Луне в Селенограде, две на Альгамбре - общая в портале Координационного Совета и частная с выходом в альгамбрскую квартиру Валерия, четвертая - на Альтаире-5. Последняя - исключительно для техников, которых прислал Брангир для обслуживания "лифта на Луну".
Настоящих борнов среди техников не было. На Земле работали только колонисты с Доротеи, похожие на двухметровые черные пирамидки с гибкими манипуляторами. Питались доротейцы исключительно спиртовыми растворами.
С транспортниками Лесик сразу же сдружился и пользовался привилегированным правом доставки на Луну к бабушке в любое время суток. Несмотря на трогательную встречу с внуком, Евгения Борисовна оставалась верна себе. Она избегала лишних нежностей, относилась к Лесю как к взрослому, с уважением, доверяла сложную, но вполне посильную для мальчишки его возраста работу в лаборатории и вдохновляла сказками о героическом детстве отца и дедушки.
Случайно услышав парочку подобных историй, Седов с удивлением узнал, каким необыкновенным ребенком был в детстве он сам, и как много Лесику еще нужно работать над собой, чтобы приблизиться к недостижимому идеалу. Но мальчишке, похоже, лунное воспитание пошло на пользу - из взбалмошного, немного запущенного детеныша он медленно, но верно превращался в серьезное, целеустремленное и очень уверенное в себе разумное существо. В такого же зануду, как его папаша, утверждала Анка.
Время от времени мальчишка забегал к родителям на Землю, бросался на шею отцу и забрасывал вопросами:
- Па, а что такое альфа Геркулеса? Это вершина апекса, да? А квазары - это тоже звезды? Тогда почему они взрываются?
Валерий подробно и обстоятельно отвечал:
- Альфа Геркулеса называется Рас-Альгети. В переводе с арабского языка это значит - "Голова коленопреклоненного". А вершина апекса - это ипсилон Геркулеса. Он расположен на полпути от звезды дельта к созвездию Лиры, где живет тетя Гадюка. Ты ее уже знаешь. Именно туда несется наше Солнце со всеми планетами со скоростью двадцать километров в секунду. Поэтому мы и встречаем каждый Новый год примерно на 730 километров ближе к созвездию Геркулеса, чем прошлый. А вот квазары - это не звезды, а…
Не дослушав ответа, мальчишка снисходительно заявлял:
- Бабуля все равно объясняет понятнее!
- Что делать, я не педагог, - разводил руками Седов и предлагал: - Давай я лучше расскажу, что со мной случилось у Рас-Альгети.
- Давай, - маленький хитрец с горящими глазами слушал байки о смешных или опасных приключениях отца, знакомился с его удивительными и страшноватыми друзьями, и, счастливый, сбегал опять на Луну.
- Отняли у меня сына! - сетовала Анка. - Совсем мать позабыл.
Седов не спорил, намекая, что ему вполне по средствам прокормить еще нескольких детей, а Анна вполне может оставить опасную службу и вплотную заняться воспитанием следующего малыша по своему вкусу.
Не тут-то было. Любые намеки на отказ от службы в СБ вызывали у Анки, немного помешанной на женской независимости, резкий протест. После четырех месяцев беспорядочной и неустроенной совместной жизни Седов, продолжавший мотаться на переговоры, улаживая последствия "безумной войны", наконец, перебрался с Альгамбры на Землю, приняв предложение альтаирцев. Ему с трудом удалось настоять на официальной регистрации брака. Устав от обвинений в занудстве, консерватизме, ретроградстве и мачизме, Седов использовал нехитрую уловку, сыграв на самой большой слабости жены - работе.
- Так будет лучше. Не веришь мне, можешь поговорить с любым из твоих шефов, - не сомневаясь в успехе, предложил он. - С Зеленским, Малютиным, Богомоловым - по твоему выбору. Ни с кем из них я заранее не договаривался. Давай посмотрим, что они скажут!
- И о чем же я должна спросить? - Анка поддалась на провокацию и взяла со стола домашний комм.
- А хотя бы спроси, например, в каком качестве Земле больше нужна капитан Одинцова: как обычный сотрудник охраны или как официальная жена альтаирского посла?
- И спрошу, - угрожающе сказала Анна. - Данилу спрошу! Уж он-то мне все скажет!
Седов внимательно следил за сменой выражений на лице жены, беседовавшей с Малютиным. Впрочем, слово "беседовавшей" не совсем точно передавало происходящее: девушка успела только задать один вопрос, а точнее повторить ехидную подначку Валерия. После чего, с каждой минутой мрачнея, она внимательно слушала собеседника, время от времени кивая и бормоча что-то вроде "Так точно", "Конечно", "Разумеется" и "Будет исполнено". Неожиданно хмурое выражение сменилось растерянной улыбкой. С коротким выразительным смешком Анка хлопнула по кнопке, отключаясь, и разъяренной тигрицей обернулась к Седову. Тот предусмотрительно отступил на несколько шагов.
- Трус, - пренебрежительно бросила Анка, скорчив угрожающую гримасу. - Можешь радоваться, провокатор! Мне официально приказали выйти за тебя замуж! - И она, не в силах больше сдерживаться, громко, взахлеб, расхохоталась.
- Истерика. От счастья, - понял Седов и протянул "будущей официальной жене посла" стакан воды. Как ни странно, он ошибся. Анка отмахнулась, утирая выступившие от смеха слезы, потом, все еще посмеиваясь, делая короткие паузы, объяснила:
- За этот героический подвиг… ха-ха… мне присваивают… ха-ха… внеочередное звание! Трепещи, альтаирец! Перед тобой майор Анна Одинцова!
- Майор Анна Седова, - педантично поправил Валерий, не скрывая довольной улыбки.
- Уже и собственного имени лишают, - не известно кому пожаловалась Анка и, внезапно погрустнев, добавила:
- Почему в жизни все так несправедливо устроено? Столько бороться за карьеру, за повышение, и потом получить вот так… Что даже и не радуешься…
- Могло быть и хуже, - философски отозвался Седов.
- Могло, - печально согласилась Анка.
- А правда, что Малютин женился на малолетке? - Валерий попытался отвлечь жену от грустных мыслей.
- Их дочь на пять лет старше меня! - фыркнула Анна.
- Это сейчас, а тогда?
- Тогда? Даниле было за сорок, а Кате восемнадцать, и она была ашшурской шпионкой. Это ты хотел услышать? - с вызовом спросила Анна. - Так вот, это правда! И я тебя очень прошу, не ссорься с ними - с Богомоловым, с Малютиным, - голос ее смягчился. - Знаешь, я, как и Лесик, выросла в интернате СБ. Мои родители, они, ну… ушли очень рано, и обо мне позаботились комитетчики. Данила мне вообще как второй отец!
- Понятно, - не стал комментировать Седов, но был удостоен пристального взгляда темных глаз.
- Кстати, вместе с почетным званием законной жены альтаирского посла мне доверено ответственное задание - твоя круглосуточная охрана. И днем и ночью.
- Ничего, - успокоил Валерий. - Главное - ночью. А днем можно подрядить на это дело кого-то другого.
- Не беспокойся, - хищно оскалилась Анка. - Я тебя и днем не упущу из виду.
Свадьбу и официальный прием по случаю вступления в должность новоявленного альтаирского посла, по обоюдному согласию, решили объединить в одно мероприятие.
Прием проходил в Гагаринском переулке, в невысоком старинном доме постройки двадцать второго века из радужного марсианского камня. В особняке было восемь банкетных залов, множество кабинетов, библиотечных хранилищ и спортивных комплексов, а на нижнем, полуподвальном ярусе располагались жилые покои для посольских работников и отель для официальных гостей и делегаций. Сейчас, по статусу, семье Седовых принадлежали лучшие апартаменты нижнего яруса - просторная пятикомнатная квартира с выходами в зимний сад, бассейн и подземную оранжерею посольства, с санитарными и медицинскими блоками в каждой комнате.
После вручения послом верительных грамот главе Департамента галактических связей, представлявшему на церемонии президента Солнечной, четырехэтажный особняк, дар правительства Земли Альтаиру, по случаю знаменательного события - открытия официального альтаирского посольства - был украшен галактическими символами обоих миров. Посольство великой цивилизации открывалось не только впервые на гуманоидной планете, но и, если верить историческим справочникам, вообще в первый раз появилось в одном из миров Содружества. Седов отлично знал, что справочникам верить нельзя - история отношений Земли с Альтаиром насчитывала немало драматических страниц, однако все альтаирские материалы были засекречены СБ, и в дипломатической Академии преподаватели этой темы избегали.
Флаг и эмблему Альтаира, которые дипломатический корпус потребовал предоставить в обязательном порядке, Валерию пришлось изобретать самому. Брангир, пойманный по дальсвязи, встретил вопрос об альтаирских эмблемах и флагах искренним смехом, и, отвеселившись, оставил дизайн галактической символики на усмотрение посла.
- Но отнесись к этому серьезно, - предупредил борн. - То, что ты сейчас придумаешь, станет знаком Альтаира для всей метагалактики. Ты все-таки наш первый полномочный посол, понимаешь?
- Понимаю, - огрызнулся Седов. - Кому-то десять минут здорового смеха, а кто-то должен ломать голову, изобретая символы для всей обитаемой Вселенной. Хорошо еще, что гимн сочинять не заставили. А что - "С песнями - на Альтаир!"
- Верю, ты справишься, - борн ехидно подмигнул всеми семью стебельчатыми глазками и отключился.
После недолгих раздумий Валерий взял за основу эмблему Солнечной, переиначив ее применительно к альтаирским реалиям: белое солнце и семь планет на фоне темного неба. В конечном итоге флагом Альтаира стало темно-синее полотнище с семилучевой белой звездочкой в центре, окруженной семью желтыми шариками. Пять шариков размещались вертикально по одной линии: три сверху, два снизу, а еще две планеты, четвертая и пятая, - прародины борнов - располагались на вытянутых пересекающихся орбитах с противоположных сторон, справа и слева от звезды.
Символику одобрили все: альтаирцы, дипломатический корпус, земная СБ и Анка, которая активно участвовала в творческом процессе, безжалостно критикуя все гениальные дизайнерские идеи мужа. Услышав от жены сдержанное "Терпимо!", счастливый Седов назначил, наконец, дату приема.