- Как что? - Станислав Сигизмундович на минуту замолчал, потом внимательно, как умел только он один, снова взглянул на девушку. - Кровь, дорогая моя - это жизнь. Это власть! И борьба за власть начинается внутри тебя в твоей крови, а всё, что снаружи - простое передёргивание характерных личностей. Много было идиотов на свете, которые поклонялись золоту. Вспомните даже библейского Золотого тельца. Но лишь устаревшие злодеи нависали крючковатыми носами своими над потоками денег в так называемые "закрома". Поумнее те, кто пытался и пытается контролировать ток информации, но на их жалких телекомах могут быть только дозируемые Великим Архитектором данные, то есть создана неприступная недоступность. Вспомните древние сказки про вампиров. Это не сказки. Властвовать над потоками крови - вот наше воистину сердечное желание. Именно в этом потоке заключена вся информация и все сокровища мира. Именно в этом потоке заключена тайна бессмертия, за которой так долго гоняются люди. Только этот единственный поток течёт из прошлого в будущее, не встречая никого и ничего. И это будущее станет нашим. Запомни! Только потоки крови могут насытить или убить, могут дать жизнь, либо отнять её. Но никогда человек не станет властелином, не получив доступа в информационную мировую систему. А это опять же - неудержимые, неповторимые потоки крови.
Во время этой тирады лицо Станислава Сигизмундовича неузнаваемо исказилось: скулы и уши заострились, вытянулся нос, маленькие впалые глаза вдруг расширились. Поперечный, как у кошки, зрачок заиграл внутренними бледно-зелёными неоновыми бликами, а из уголков губ показались аккуратные кабаньи клыки.
Увидев это, Валлиса пошатнулась. Она могла, наверное, ожидать от шефа всё, что угодно, но э т о!..
- Вы… вы… вы трансмутировали, шеф…, - выдавила она.
- Я? Я!! - захохотал тот. - Нет, милочка, это моё истинное лицо. Именно это. Поняла теперь, что есть Истина? Валлиса отступила. Ей стало просто страшно. Выходит её начальник - андрогин? Девушку передёрнуло. Столько лет погибло под его неусыпным вниманием. Столько лет брошено коту под хвост. Зачем? Для кого? Выходит, жизнь потрачена не только зря, а ещё и под недремлющим оком - чтобы никак по-другому. Каждый, живущий на этой земле, должен катиться только по выбранной для него колее во времени и пространстве. Всё остальное либо отметается, либо уничтожается. Зачем же нужен этот накатанный, проторенный путь? Странный инкубатор получается: Творец бросил детей на произвол прямо посреди дороги. А детишки преспокойно играют себе с атомными, нейтринными и психотропными погремушками. Вот тут и спросит любой "подорожник": Или! Или! Лама савахфани! Вопрос логичный, с точки зрения человека. Но и ответ, конечно, последует на проходном человеческом сленге: …затем, хотя бы, что душа человеческая - Божественное начало - может развиться и возрастать только в физическом теле. Примерно, как костёр без дров не загорится, и не вспыхнут дрова без огня. Может быть, поэтому было сказано человеку: "Я есмь огонь внутри Себя, огонь служит Мне пищей, и в нём Моя жизнь".
Огонь, огонь. Это создание природы или же его создала природа? Вот ведь чёрт попутал: что было раньше - курица или яйца? Оказывается, не из глины создан человек, не из праха. Только из огня!
Трансмутация продолжалась, и перед девушкой стоял уже не человек, а существо, похожее на кошмарное видение из горячечного бреда. Белая рубашка и смокинг лопнули по спине, и наружу выполз пластинчатый хребет, растущий из позвоночника, круто забирающий загривок. Уши ещё больше вытянулись, стали похожи на ослиные. В талии Станислав Сигизмундович не раздался, но брюки под потолстевшими ляжками тоже порвались в лоскуты.
Человечья фигура на глазах превращалась в копию сатира и Минотавра вместе взятых. А может, он был их законным потомком? Давно в одной из детских сказок существовало животное Тяни-Толкай: существо виде козла с растущими головами по обе стороны туловища. Известно также, что в сказках очень мало выдумки. Может, это такой же Тяни-Толкай, только уроженец нынешних дней: всему своё время.
Станислав Сигизмундович, вернее то, что от него осталось, приблизился к операционному столу, на который уже успели переложить девушку санитары. Под общим наркозом она безмятежно спала, разметав по белому покрытию стола свои красивые чёрные кудри. Андрогин подошёл к ней и сдёрнул простыню. Обнажённое тело девушки казалось высеченным из цельного куска белого мрамора и чем-то напоминало античную статую, будто санитары незаметно подменили живую девушку на каменное изваяние. Трудно было поверить, что всего лишь несколько минут назад эта статуя Афродиты была живой девушкой. Но ведь она, как и Станислав Сигизмундович, не человек! Она жительница зоны, которой наплевать было на кислотные брызги, налетающие в порывах урагана, наплевать на кислородную маску… Но, может быть, именно сейчас общий наркоз подействовал на девушку слишком уж неожиданно. Ведь недаром издревле существует пословица: что полезно для чукчи, то для русского - смерть! Вот и с циклопкой тот же случай. Кто знает? А кто знает, циклопка ли она?
- Так! - андрогин положил волосатую лапу на маленькую грудь девушки. - Приступим.
Валлиса с похолодевшим от ужаса лицом наблюдала действо из другого конца операционной, где она опустилась на стул во время трансмутации андрогина, да так и осталась сидеть обессиленная, окаменевшая примерно до такой же степени, как возлежащая на столе её новая знакомая. Подруга? Самой Валлисе в это ещё не верилось, но чем-то Рада смогла покорить девушку. Что-то в её характере, в филомудрии было не от человека, не человеческое, а завораживающее, околдовывающее. Недаром же андрогин раскатал губы на знакомство с незнакомкой, то есть с кровью этой необыкновенной девушки. А может, пускай познакомится? Вдруг из этого что-нибудь да получится! Только стоит ли человека отдавать на растерзание вандалам? Пусть даже она не человек, пусть даже никогда они больше не встретятся, но добровольно и подобострастно соглашаться на кровавый пир? А почему пир? Почему кровавый? Вот недавнее происшествие в шестом бункере действительно было кровавым. Там на Раду тоже нападали. И воспользовались её же кинжалом! Как?! Ладно, всё это потом, не сейчас, не сию минуту. Какой-то внутренний голос будил сознание Валлисы, бился, как птица, в стеклянные стенки тела не находя выхода.
И всё же Валлиса очнулась. Смутно начала проясняться обстановка в операционной. Девушка, будто бы вынырнув из крещенской проруби, хватанула ртом воздух, захлебнулась и закашлялась. Но кашель вернул её к действительности. Окаменевший живой труп Рады всё ещё лежал на операционном столе, андрогин всё ещё держал лапу с кучерявыми чёрными волосами у неё на груди, всё ещё мутно-голодная слюна капала с его губ.
Значит, времени в "отключке" прошло совсем немного. Она поняла: надо что-то предпринять, иначе андрогин выпьет кровь, тогда вернуть к жизни девушку не сможет уже ни один волшебник.
- Станислав Сигизмундович, - услышала она собственный голос, как будто наблюдая себя со стороны. - А что скажет Великий Архитектор? Ведь вы не собираетесь воспользоваться этим телом без разрешения Совета?
Андрогин дёрнулся. С его клыков так же капала мутная вожделенная слюна, а волосатая лапа всё так же сжимала грудь девушки. Он, как и Валлиса, провёл в застывшем предобеденном состоянии несколько секунд, за которые его помощница смогла оправиться от бессознательного состояния. Дальше он медлить и не думал. А тут хария! Которая должна на цыпочках перед начальством!.. должна пятки целовать!.. должна на пузе ползать!.. Андрогин выпрямился и посмотрел на Валлису мертвенным взглядом красных с кремнистым отблеском зрачков и зарычал.
- У-у-у, стерва. Из тебя вышла неплохая хария, но ты ведь не скажешь. Ты никому не скажешь?!
- Почему же? - усмехнулась Валлиса. - Тем более что санитары пока здесь. Не можем же мы лгать Великому Архитектору. Я знаю закон, знаю обязанности. И никогда не стану потакать вашим спазматическим вожделениям. Это не просто риск. Это значит, подставить голову под топор. А ради чего? Ради кого? Ради тебя, что ли? - Валлиса коварно перешла на пренебрежительное "ты", очень нелюбимое андрогином обращение, но употребляемое им же по отношению к подчинённым.
- Кушать захотелось? - разошлась Валлиса. - А рожа не треснет? Я сегодня же донесу о твоих проделках! И ничего ты мне не сделаешь. Просто не сумеешь!
Валлиса обладала заводным характером и безоглядно поверила, что сможет тут же заколоть проголодавшегося андрогина. Она даже безо всякой машинальности протянула руку к инструментальному столику, развернула салфетку, где лежало орудие убийства Макшерипа, и сжала в кулаке маленький тонкий стилет, снова сверкнувший под люминесцентным освещением своим четырёхгранным лезвием.
Андрогин опять зарычал. Глаза снова вспыхнули переливами разноцветных огоньков, и он стремительно вышел, почти выбежал из операционной, погромыхивая на ходу пластинчатым позвоночником, торчащим сквозь растерзанный смокинг.
Валлиса с трудом поднялась со стула. Надо было действовать, не теряя ни минуты, ни секунды, пока андрогин не передумал и не вернулся. Но где взять силы?
- Господи, помоги!.. - непроизвольно пискнула она.
Видимо, в этом женском призыве, просьбе, даже мольбе была какая-то дремлющая надежда на помощь другой - настоящей Великой Силы, которой никогда ни у кого не было, потому что из ничего не появляется НЕЧТО. Это закон природы, закон жизни. Валлиса не знала, но интуитивно верила: что невозможно человеку, возможно Богу. И надежда исполнилась из-за её веры в существование другой, настоящей силы. Она в мгновение ока почувствовала себя способной и готовой на великие дела, если такие ещё сохранились в этом подлунном мире.
- Эй! - окликнула девушка санитаров.
Те жались в другом углу. Видимо, трагикомическое зрелище трансмутации привело обоих в состояние, напоминавшее кому. Оба сидели рядышком, будто щенок и котёнок по имени "Гав" из мультика, и оба усердно боялись.
- Эй, - повторила Валлиса. - Вы оглохли?! Живо кладите пациентку на каталку и в лабораторию под колпак. Её срочно надо привести в чувство.
Санитары вяло, как загипнотизированные, подошли к столу, переложили обнажённое тело девушки на каталку и повезли в соседнее отделение, где тоже была операционная, только совсем иного типа.
Посреди залы прямо от пола начиналась огромная полусфера из прозрачного сверхпрочного сипетина. Внутри колпака можно было вызвать электрический разряд огромной силы, который стерилизовал даже воздух. Мощным пучком психонейронов можно было провести мгновенную атаку на неживой или не слишком живой организм, что возвращало к жизни совсем, казалось бы, непригодную биомассу. Это и надобно было Валлисе, потому как её подопечную необходимо срочно привести в человеческое состояние. Из лаборатории и вообще из этого паучьего гнездовища пора уносить ноги. Если не удрать сейчас - не убежать никогда.
Когда санитары установили каталку внутри колпака, она отпустила их - ребятам не мешало бы прийти в себя после перенесённых и неучтённых ужастиков - а сама села за пульт управления. Аппарат долго не активизировался, как будто специально решил довести девушку до крайности. Та не заставила себя долго упрашивать. С удовольствием опускаясь в эту самую крайность и "нетерпячку" пнула туфелькой агрегатное железо в не отполированный бок. Внутри снова раздалось поскрипывание, пощёлкивание, даже глухое ворчание умного железа. По экрану монитора забегали многострадальные монстровидные синусоиды, а сверху проявилась табличка с просьбой ввести публичный пинкод. Раньше агрегат был покладистым и послушным, откуда же так не вовремя появилось введение пароля?
- Проклятье! - в сердцах ругнулась девушка. - Ещё вчера здесь не было никакого кода! Кого тут черти заносили, кто копался в программе? Что делать, что делать?..
Она вскочила, опрокинув стул, и помчалась в подсобку, где ютился электронный катализатор - прибор тысячелетней давности и ненужности при современных безотказных приборах. Безотказных? А что свершилось только-только?
Безотказных… таким мог быть только этот старинный аквариум. Валлиса давно уже хотела расстаться с ним, но жалко было. Всё-таки в любой женщине живёт "берегиня". Какой-нибудь мужик давным-давно избавился бы от прибора и посвятил освободившееся место хотя бы под ненужные запчасти. Зачем ему старинный шкап? А вот девушке допотопный аппарат сейчас пригодился. Она, пыхтя, подкатила тележку с катализатором к центральному пульту, сорвала с него крышку и принялась прикреплять десятки тонких проводочков антикварного ящика к умным непослушным центральным блокам.
С горем пополам закончив эту рутинную работу, Валлиса снова включила пульт управления, но ничего нового не произошло. Экран всё так же просил включения публичного пинкода.
- Ах ты, собака страшная, - разразилась девушка в адрес постаревшего агрегата. - Тебя точно давно пора на помойку!
Угроза подействовала. Аппарат простужено чихнул и натужно заурчал, всем своим видом показывая, мол, нечего на меня орать, мол, застудился в тёмном предбаннике, но нет ничего неизлечимого.
Урчание привело к заразной болезни, перекинувшийся на центральный компьютер: электронный центр также послушно заурчал, потом чихнул и тут же выдал на экран все введённые кем-то коды, принялся сам врубать систему в рабочее состояние, в общем, очистил себя сам, чем порадовал девушку. Вскоре центр нападения на предмет нападения был готов к нападению без каких-либо проволочек.
- Вот так, собакин сын, - продолжила Валлиса собачью тему и принялась быстро набивать на клавиатуре программу психонейронного луча. Мгновенная вспышка сзади заставила Валлису непроизвольно вздрогнуть, но атака была произведена и, вероятно, неплохо, потому что сам центр был пока что доволен работой. Правда, что с него спрашивать, безмозглого?
Отойдя от пульта управления, девушка решительно направилась к колпаку. Ведь если что-нибудь опять не так, то внутри уже не замороженное наркозом тело, а остывающая от жизни биомасса. Но выбирать не приходилось. Сейчас, если Рада пришла в себя, надо было уходить из этого змеиного гнезда.
Времени на раздумья не было. Совсем не было. Что бывший шеф вернётся, Валлиса не сомневалась. Должен же он как-то отвоевать свой обед! Весь вопрос, сколько времени ему на сборы понадобится и какие силы он в помощь выберет? Во всяком случае, пусть будет то, что будет. Девушка подняла крышку входной камеры, нацепила на всякий случай респиратор и ступила в непогасшее ещё белое пятно. Нейронный свет никогда не улетучивался сразу, но пока центральный компьютер очистит внутренность колпака и приведёт её в нормальное состояние пройдёт время, которого у Валлисы нет уже ни единой капли, ни единой секунды.
Глава 9
Ратибор метался по своему сводчатому кабинету, перебирая и тут же отметая все возможные и невозможные планы спасения Рады. Девушка нуждалась в помощи, но обратиться было не к кому, тем более на вражьей территории. Ведь чувствовал он, что не стоит затевать такую опасную игру, тем более с андрогинами. Соблазнил его лукавый послушаться бабьих стонов. А теперь? Как теперь её спасать? Ратибор настроился на её биоволну, знал, где она, что с ней. Но как получилось, что андрогин распознал в девушке чужую? Этого не могло, и не должно было произойти. Однако произошло. Если с Радой что-нибудь случится, то один этот случай сможет подломить все основы народившейся новой жизни. Не спасёт увещевание самого себя, что обстоятельства-де такие, что всякое в жизни бывает… Не бывает! Не должно!
- На то мы и присланы в эту жизнь, что не должно! - громко сказал он, надеясь звуком голоса успокоить себя же. Правда, это ничуть не помогло. Мягкая шёлковая шерстка, покрывающая его тело, стала жёсткой, похожей на щетину или на кольца тонкой проволоки. Так всегда случалось в экстремальных ситуациях. Что, что делать?!
И вдруг в сознании, как занятная мозаика, стала складываться евангельская фраза: "Преклони ухо твое и слушай слова мудрых…" Да! Это то самое, что поможет. Не может не помочь! Он сразу успокоился, сел в глубокое дубовое кресло, закрыл глаза и расслабился.
Вначале ничего не происходило, но вскоре где-то далеко - в подсознании или за ним? или вообще из другого мира? - стала доноситься медленная тихая музыка, очень похожая на ту, которая сопровождала Приходящего. Звуки её росли, как росла энергия сознания. Ратибор, оставаясь на месте, мог уже спокойно скользить в подпространстве. Он и раньше совершал такие прогулки, только тогда они не были бездонными. А сейчас перед ним возникло ощутимое освещённое восходящим солнцем пространство, спокойное, голубое, ещё не совсем проснувшееся небо, не похожее на грозовой небосвод зоны, порхающие тут и там беззаботные пташки под залихватские трели одинокой, но очень высоко летающей птички. Остальные проносились много ниже, совсем рядом с оказавшимся в воздухе атлетом, как бы приглашая полетать в стае по их перелётным краям. Тёплый лёгкий порыв летнего ветра принёс с собой запах жасмина.
Внизу мелькали многоэтажные строения какого-то города. Вернее, атлет знал о существовании городов, он не единожды гулял там, но никак не предполагал грандиозного впечатления, производимого увиденным впервые городом с высоты птичьего полёта. Строения начали быстро расти, приближаться, будто Ратибор превратился в сокола и пикировал на столичную добычу. Впереди по курсу обозначилось многоэтажное здание, по проекту своему явно собиравшееся заткнуть за пояс все мировые башни, устремлённые в небо, не говоря уж о Вавилонской. Стеклянно-зеркальная поверхность билдинга напоминала подёрнутые бельмами глаза слепца, бредущего с посохом меж каменных своих собратьев в никому неизвестную страну. Рада там. Конечно, она там!
Но как проникнуть сквозь этот стеклянный барьер? Пока Ратибор размышлял над видениями, напрочь забыв, что всё это только лишь виртуальное зрелище, здание, казалось, само помчалось навстречу с ужасающей скоростью, вынырнув из пространства. Всё в мгновение ока стало реальным, ощутимым! Секунду - и он разобьётся о зеркальную глыбу! Ратибор ещё сильнее прижмурил свой единственный во лбу глаз.
Миг… и ничего не произошло.
Он оказался внутри здания. Длинный пустой коридор, украшенный светящимся потолком, был какой-то неживой и не напоминал о присутствии людей. Скорее всего, можно было подумать, что здесь жилище киборгов или метрических невидимок, потому как из стенки в стенку носились друг за дружкой тутошние шуликаны. Если есть домовята, значит, дом обитаемый.