- Она так устает, бедняжка, - с неожиданной нежностью ответил Нильссон. - Да и что она тут может поделать? Я решил, что не стоит ее будить.
- Ну а я что могу поделать?
- Дайте мне… вернее, нам… какой-нибудь совет, - попросил Теландер.
- Но, сэр, капитан здесь вы!
- Карл, голубчик, такие разговоры у нас уже не впервые. Я могу… да, я, пожалуй, могу принимать решения, отдавать команды и распоряжения, от выполнения которых зависит то, что мы худо-бедно продираемся по Вселенной. - Теландер развел в стороны руки, и стало видно, как они дрожат. - Но на большее я неспособен, Карл. У меня нет больше сил. Вы должны сообщить остальным.
- Сказать всем, что мы дали маху? Провалились? - ахнул Реймонт. - То есть сказать, что, несмотря на все старания, мы обречены лететь, покуда не сойдем с ума и не сдохнем? Не многовато ли вы от меня хотите, капитан?
- Но новости на самом деле не такие ужасные, - возразил Нильссон.
Реймонт хотел ухватить астронома за воротник, но промахнулся и хрипло спросил:
- Значит, надежда все-таки есть?
Полноватый астроном заговорил отрывисто, и его речь, всегда такая четкая, педантичная, стала похожа на лай бульдога.
- Может быть. Точных данных у меня нет. Расстояния слишком велики. Мы не можем обнаружить другой определенный галактический клан и отправиться к нему. Рассматривать его придется с громадными погрешностями, с огромного расстояния. И все-таки я верю, что надеяться можно. Вдруг повезет.
Со временем мы, скорее всего, смогли бы обнаружить пространство нужной конфигурации. Либо исключительно крупный клан, по которому можно будет проложить курс, включающий самые плотные в отношении числа галактик зоны, а может быть, два или три клана, которые расположены не слишком далеко один от другого, вытянуты более или менее по прямой, и тогда мы сумели бы пересечь их последовательно, а может быть… отыщется такой клан, скорость которого относительно нашей скорости будет более благоприятная. Понимаете? Удастся отыскать что-нибудь в таком роде - и все будет не так уж худо. Тогда мы сумеем управиться за несколько лет по корабельному времени.
- Шансы на успех? - требовательно спросил Реймонт.
Тут Нильссон покачал головой:
- Не могу сказать. Может быть, не слишком плохие. Космос велик и разнообразен. Если мы сумеем продержаться достаточно долго, то, по моему мнению, вероятность найти, что нам нужно, весьма реальна.
- "Достаточно долго" - это сколько? - спросил Реймонт, но тут же махнул рукой. - Не надо, не отвечайте. Отвечу за вас. Примерно несколько миллиардов лет. Десятки миллиардов, наверное. Это означает, что тау снова будет снижено. Настолько, что мы сумеем совершать круговые облеты Вселенной… за годы, а то и за месяцы. А это, в свою очередь, означает, что мы не сумеем затормозить, когда подлетим к этому клану. Нет. Мы снова набираем скорость. Допустим, мы его пересечем… так… потом потребуется еще меньше времени полета в невесомости до встречи с очередным кланом. Доберемся дотуда, и окажется, что лучше снова ускоряться и еще сильнее снижать тау. Да-да, я понимаю, так будет еще труднее отыскать место желанной остановки, но ведь других способов просто нет, верно?
Видимо, придется пользоваться каждой возможностью для набора ускорения, какая бы ни встретилась, пока впереди не забрезжит нечто, что сможет стать конечной целью нашего путешествия. Если забрезжит. Так?
Теландер поежился.
- Способен ли кто-нибудь выдержать такое?
- Мы обязаны выдержать! - рявкнул Реймонт. Он явно справился с отчаянием и заговорил сухо и сдержанно. - Я придумаю, как наиболее тактично сообщить людям новости о положении вещей. На самом деле практически никто не исключал возможности такого варианта развития событий. Это сделает сообщение не таким страшным. У меня есть несколько верных людей… нет-нет, никаких репрессивных мер. Верных в плане готовности руководить, сдерживать, воодушевлять. И начнем мы с общей программы тренировок поведения в невесомости. Беды от этого никакой быть не должно. Научим всех сухопутных крыс до единой, как вести себя при нулевой силе тяжести. Как спать. И как надеяться, Господи Боже! - выпалил Реймонт и так оглушительно хлопнул в ладоши, что хлопок вышел похожим на пистолетный выстрел.
- Не забывайте, на кое-кого из дам тоже можно положиться, - напомнил Реймонту Нильссон.
- Да. Безусловно. Таких, как Ингрид Линдгрен.
- Вот именно. На таких, как она.
- Гм-м. Кстати, Нильссон, боюсь, что вам придется все-таки пойти и разбудить ее. Нужно собрать совет… несгибаемых, что ли… Словом, тех, кто разбирается в людях, собрать - и все продумать. Предлагайте кандидатуры.
Глава 18
Соотношения пространства - времени трудно измерить доступными человеку мерками. Даже умножение тут мало помогает. Но чтобы хоть немного прочувствовать ситуацию, проведем подсчеты.
"Леонора Кристин" примерно около года летела со скоростью, составлявшей почти один процент от световой. На борту за это время минуло примерно столько же дней, поскольку величина тау начала резко падать только тогда, когда корабль почти вплотную приблизился к скорости света. На первом этапе полета корабль преодолел расстояние приблизительно в полсветовых года, то есть - около пяти триллионов километров.
Затем снижение тау пошло более быстро. За два года по корабельному времени корабль умчался примерно на десять световых лет от Земли. Там произошла авария.
Тогда было принято решение: для того чтобы попасть в скопление галактик Девы, корабль должен снизить тау до такой степени, чтобы покрыть расстояние за приемлемое корабельное время. При максимальном ускорении - причем максимум постоянно повышался - корабль облетел половину Млечного Пути и устремился в самое его ядро. На этот маневр ушло чуть больше года. По космическим часам - больше ста тысячелетий.
Ко времени, когда "Леонора Кристин" добралась до туманностей Стрельца, показатели тау были таковы, что на окончательное расставание с родной Галактикой кораблю потребовалось всего несколько дней. Затем специалисты обнаружили, что разреженность пространства между Млечным Путем и скоплением Девы недостаточна для проведения ремонтных работ и что, следовательно, нужно увести корабль в пространство между двумя кланами галактик.
Пролетая по межгалактическому пространству, "Леонора Кристин" не утратила способности наращивать скорость. За несколько недель корабль преодолел расстояние в пару миллионов световых лет к избранной цели - ближайшей галактике. Преодолев ее за несколько часов, корабль приобрел такой запас кинетической энергии, что то же самое расстояние преодолел за несколько дней. Еще неделя ушла на полет по пространству, отделяющему одно скопление от другого, которое корабль преодолел очень быстро…
А потом корабль повис в пустоте межкланового пространства, и инженеры отремонтировали злополучные декселераторы. Даже без ускорения корабль мог преодолеть два-три миллиона световых лет за пару месяцев по корабельным часам.
Но ближайший галактический клан не давал возможности погасить такую скорость.
А потому первоначальный план исключили. И корабль помчался вперед, по пути поглощая все, что только попадалось, ради прироста скорости. Всего за два дня "Леонора Кристин" пересекла клан галактик.
Дальше путешественников снова ожидало пустое межклано-вое пространство. Расстояние до следующего клана составляло около ста миллионов световых лет. Путь занял примерно неделю.
Летя через новое скопление галактик, корабль, естественно, впитывал и впитывал космическую материю и продолжал набирать скорость.
- Нет! Не надо! Отвернись! Не смотри!
Маргарита Хименес не сумела ухватиться за скобу, ударилась о переборку, перевернулась и понеслась по проходу.
- Черт подери! - вскрикнул Федоров по-русски, уравнял векторы и бросился за подругой. Конечно, он не производил в уме никаких подсчетов - это было бы смешно. Словно охотник, стремящийся настичь жертву, он умело маневрировал своим телом, полагаясь на опыт. Тело человека - умнейший механизм, точный и красивый, если уж на то пошло.
Пространства для полета хватало. Они находились на второй палубе, совсем рядом с машинным отделением. Вообще-то палуба была грузовая, но большинство грузов было расставлено вдоль стенок. Сюда мало кто заглядывал - уж больно тут было пусто и неуютно. Федоров привел сюда подругу для того, чтобы немного позаниматься с ней техникой передвижения в невесомости. Раньше с ней занималась Линдгрен, но дела у Хименес шли так плохо, что она никак не могла расстаться с разрядом "сухопутных крыс".
Маргарита вертелась как волчок и никак не могла остановиться. Обнаженное тело ее покрылось капельками пота.
- Расслабься! - крикнул Федоров. - Сколько можно повторять? Первое, чему надо научиться, - это расслабляться.
Наконец ему удалось догнать ее и ухватить за талию. Они вместе, как единое целое, понеслись к противоположной переборке. Кружилась голова, подташнивало - вестибулярные процессы брали свое. Федоров знал, как бороться с подобными реакциями, а Маргариту перед уроком заставил принять противорвотную таблетку.
И все-таки Маргариту вырвало. Не отпуская девушку, Федоров поспешно отшвырнул в сторону комок желтоватой слизи. Попади она в дыхательные пути - можно было бы задохнуться.
Наконец они стукнулись о переборку. Федоров поискал глазами, за что бы уцепиться, и нашел пустую полку. Опершись на нее локтем, он обнял Маргариту и принялся успокаивать. В конце концов ей стало легче.
- Тебе лучше? - спросил Федоров.
Дрожа, она пробормотала:
- Хочу вымыться…
- Да-да, сейчас найду ванную. Жди меня тут. Держись, не отпускай руки. Я мигом.
По пути нужно было успеть захлопнуть крышки вентиляторов, пока рвотные массы не попали в систему очистки. Потом надо будет притащить сюда вакуумный очиститель. Сделать это придется лично. Попросишь кого-нибудь выполнить такую работенку, хлопот не оберешься. Откажется - это еще ладно, а то ведь может разнести сплетни…
Зубы Федорова отбивали нервную дробь. Он сделал все, что собирался, и вернулся к Хименес.
Та все еще была бледна, но дрожать перестала.
- Мне так стыдно, Борис, - пробормотала она хрипло, - видимо, желудочный сок вызвал раздражение слизистой гортани. Зря я согласилась… на эту тренировку. Такое устроила…
Федоров посмотрел на нее в упор и угрюмо спросил:
- Давно тебя тошнит?
Она отвернулась. Он успел поймать ее, пока она не отлетела в сторону, и крепко сжал ее запястье.
- Когда у тебя в последний раз были месячные?
- Ты сам видел…
- Что я видел? Ты меня и надуть могла запросто! Я занят по уши, что я могу заметить? Говори правду!
Федоров встряхнул ее руку. Она дернулась и вскрикнула. Федоров отпустил ее.
- Я не хотел сделать тебе больно! - воскликнул он, а Маргариту уже довольно далеко отнесло в сторону. Федоров догнал ее, обнял, крепко прижал к груди.
- Т-т-три месяца, - сквозь слезы прохныкала Хименес.
Федоров дал ей выплакаться. Он только молча гладил ее волосы. Потом он проводил ее в ванную. Там они старательно вымыли друг друга. Органическая жидкость, которой на корабле пользовались для мытья, пахла преотвратительно, но мыла чисто и быстро. Федоров выбросил губки в мусоросборник и включил сушилку. Несколько минут они стояли молча под струями теплого воздуха.
- Знаешь, - сказал Федоров наконец, - уж если мы решили проблемы гидропоники при невесомости, то надо подумать и о том, чтобы соорудить что-то вроде настоящих ванны и душа. - Маргарита ничего не ответила, только встала поближе к сушилке. Струи воздуха отбрасывали со лба пряди ее волос. Федоров нахмурился. - Хорошо, - сказал он. - Как это случилось? Разве наш драгоценный врач не обязан следить за тем, как каждая женщина соблюдает систему контрацепции?
Хименес, не глядя на него, кивнула и еле слышно ответила:
- Ну да. Один укол в год, а нас двадцать пять… а у него и без нас дел полно…
- Вы что, оба забыли?
- Нет. Я пошла к нему, как обычно. В свое время. Но его не было на месте. Может быть, кому-то плохо было. Наши карты лежали на столе. Я заглянула и поняла, что сегодня у доктора побывала Джейн по такому же поводу. Вдруг я ни с того ни с сего схватила ручку и записала в лист приема напротив своей фамилии "ОК", и вышло очень похоже на почерк врача. Ума не приложу, почему я это сделала. А потом… потом я убежала.
- Почему же ты потом не призналась? Как я понимаю, он уже на всякие вывихи насмотрелся и простил бы тебя.
- Память надо иметь! - фыркнула Хименес. - Если он решил, что забыл про мое посещение… с какой стати я должна делать за него его работу?
Федоров выбросил было руку, чтобы схватить Маргариту за запястье, но увидел на ее руке синяк и сдержался.
- Послушай, ради всего святого! - воскликнул он. - Латвала заработался так, что еле на ногах держится! И все ради нас! И ты говоришь, с какой стати ты должна ему помогать?
Маргарита приготовилась защищаться. Она посмотрела на Федорова в упор и твердо проговорила:
- Ты обещал, что у нас будут дети.
- Ну… да, конечно, у нас будет уйма детей… но только тогда, когда мы окажемся на планете…
- А если мы никогда не найдем эту планету? Что тогда? Вы можете продлить жизнь биосистемы, как собирались?
- Мы пока бросили эту работу ради конструирования аппаратуры. А на это могут уйти годы.
- Ну, значит, несколько малышей погоды не изменят… пока этот корабль… пока этот проклятущий корабль… но зато нам будет…
Федоров приблизился к подруге. Она, широко раскрыв глаза, рванулась в сторону, суетливо хватаясь за скобы.
- Нет! - крикнула Хименес. - Нет! Я знаю, чего ты хочешь! Ты не отнимешь у меня ребенка! Он и твой тоже! Если вы… если ты убьешь мое дитя, я убью тебя! И всех убью!
- Тихо! - проревел Федоров. Маргарита вцепилась в скобу. Плечи ее сотрясались от рыданий, зубы дробно стучали. - Сам я пальцем не пошевелю, обещаю, - сказал Федоров. - Мы пойдем к констеблю. Побудь здесь. Приди в себя. Продумай аргументы. Я схожу за одеждой.
Он ушел и вскоре вернулся за Маргаритой. По пути в каюту он задержался в кабинке интеркома и попросил Реймонта зайти к нему. Всю дорогу до каюты они с Маргаритой друг другу не сказали ни слова.
Только тогда, когда они вошли в каюту и Федоров закрыл дверь, Маргарита всплеснула руками и умоляюще проговорила:
- Борис, это твое дитя, ты не сможешь… И скоро Пасха…
Федоров обнял ее.
- Держись спокойно, - попросил он подругу. - На-ка выпей немножко, - он подал Маргарите бутылку, где оставалось немного текилы. - Только немножко. Ты должна быть в форме, ясно?
Прозвенел звонок. Федоров впустил Реймонта и закрыл дверь.
- Хлебнуть хочешь, Чарльз? - спросил констебля инженер.
Глянув на Реймонта, Федоров поймал себя на том, что смотрит на средневекового рыцаря, который опустил на лицо забрало перед боем.
- Для начала лучше обсудим вашу проблему, - холодно проговорил констебль.
- Маргарита беременна, - сообщил ему Федоров.
Реймонт молчал и тихо покачивался в воздухе, держась за скобу.
- Пожалуйста! - пробормотала Хименес.
Реймонт знаком велел ей молчать.
- Как это случилось? - спросил он так тихо, что голос его прошелестел, словно струя воздуха, бившая из вентилятора.
Маргарита попыталась объяснить, но у нее ничего не вышло. Федоров путанно и невнятно пробовал ей помочь.
- Ясно, - кивнул Реймонт. - Еще месяцев семь. Но почему вы обратились ко мне? Вам нужно было идти к старшему помощнику. В таких случаях больше некому разбираться, кроме нее. Что я могу? Только арестовать вас за грубейшее нарушение устава, и все.
- Ты… Я думал, мы с тобой друзья, Чарльз, - с упреком проговорил Федоров.
- Я служу всему кораблю, - равнодушно, не меняя тона, откликнулся Реймонт. - Я не могу прощать действий, из-за которых может пострадать безопасность остальных.
- Один крошечный младенец угрожает безопасности? - вскрикнула Хименес.
- А сколько еще их появится, если и другие захотят?
- Что же - ждать вечно?
- Разумнее было бы подождать, пока наша судьба не определится. Ребенку, рожденному в таких условиях, суждена недолгая жизнь и страшная смерть.
Хименес сцепила руки на животе.
- Вы не убьете его! Не убьете!
- Спокойно, - процедил сквозь зубы Реймонт. Хименес сверкала глазами, но умолкла. - Ты что думаешь, Борис?
Инженер медленно проплыл по каюте и встал за спиной подруги. Обняв ее, он сказал:
- Аборт - это убийство. Наверное, такого не должно было случиться, мы виноваты, но я ни за что не поверю, что мои товарищи по экипажу - убийцы. Я умру, прежде чем позволю такому произойти.
- Без тебя нам будет паршиво.
- Вот именно.
- Что ж… - пробормотал Реймонт и отвел глаза. - Вы так до сих пор и не сказали, чего вы от меня ждете. Что я могу сделать?
- Я знаю, что ты можешь сделать, - решительно проговорил Федоров. - Ингрид захочет спасти ребенка. Но она не сумеет этого сделать, если ты ее не поддержишь.
- Гм. Гм. Так… - пробурчал Реймонт и задумчиво забарабанил кончиками пальцев по переборке. - В конце концов, это не самое худшее, что может с нами случиться… - проговорил он наконец. - Если удастся посчитать происшедшее как оплошность, недосмотр, а не как намеренное деяние… В конце концов, так оно и было, в каком-то смысле. Маргарита действовала неосознанно… да и кто из нас сейчас до конца осознает, что делает?.. Гм… Допустим, мы объявим о некотором послаблении в правилах распорядка. Разрешим родить какое-то число детей… Рассчитаем на компьютере, сколько именно мы можем себе позволить, исходя из состояния экосистемы, и пусть тогда женщины, которым так уж безумно хочется родить, рожают… Сомневаюсь, чтобы таких было много сейчас, при нынешних-то условиях. И на рыцарство надеяться не приходится. И все-таки… Появятся детишки, за ними надо будет следить, заботиться… может быть, из-за этого даже напряженность поубавится…
Голос Реймонта вдруг стал веселее:
- И потом… дети - это же вера в будущее! И какой повод жить! Да!
Хименес попыталась броситься к Реймонту и обнять его. Но он погрозил ей пальцем и, перекрикивая ее рыдания и смех, сказал главному инженеру:
- Успокой даму! А я обсужу дело со старшим помощником. А потом мы все обговорим вместе. А пока никому ни слова, ни полслова.
- Ты… как-то уж больно спокойно все это воспринял… - ошарашенно проговорил Федоров.
- А как еще? - устало спросил Реймонт. - Эмоций и так выше крыши. - (Забрало железного рыцаря дрогнуло, приподнялось лишь на миг и обнажило лицо смертельно усталого человека.) - Будь они прокляты - эти ваши эмоции! - крикнул Реймонт, распахнул дверь и унесся прочь по длинному коридору.
Будро приник к окуляру вьюера. Галактика, к которой мчалась "Леонора Кристин", была похожа на облако бело-голубого тумана на черном фоне. Закончив наблюдения, он оторвался от окуляра, мрачный и отправился к пульту управления, громко топая по боковому коридору. Ходить по кораблю теперь не составляло труда - сила тяжести восстановилась.
- Что-то не так, - буркнул он. - Я их столько повидал на своем веку. А с этой что-то явно не так.