Катера добрались до рейдера без потерь. Семен Бульбиев в боевом скафандре первым появился на штурмовых мостках. Абордажной сетки на вражеском корабле не было - вряд ли хаарцы вообще знали, что это такое. Броневая обшивка рейдера была испещрена попаданиями микрометеоритов и в нескольких местах покрыта заплатами. Хаарец явно знавал лучшие времена.
Морпехи плазменными резаками прорезали в корпусе рейдера отверстия. Поливая очередями грузовой трюм, они ворвались внутрь. Одни перебежками преодолевали зону поражения, другие надежно их прикрывали. Гранатометчики и снайперы расчищали дорогу впереди.
Ростом хаарцы оказались под два метра - прямоходящие, с четырьмя конечностями. Фигурами, на первый взгляд, они напоминали людей. Все как один были запакованы в черные скафандры, на головах - шлемы с поляризованными забралами. Хаарцы держали в руках блестящие изогнутые штуковины, которые исполняли роль бластеров.
Хаарцы оборонялись вяло - будто вполсилы. Попав под шквальный огонь, они тотчас начинали отходить. До рукопашной схватки дело не дошло ни разу. Будь на месте хаарцев люди, Сухов решил бы, что их боевой дух сломлен, и экипаж готов сдаться в плен. Но это были не люди.
Подавив сопротивление экипажа в трюме, десант ворвался в главный коридор. Там наших встретил залп огнеметов. Желтое пламя захлестнуло коридор, выжигая все живое. Морпехи понесли потери и остановились. Они залегли, а потом планомерно расстреляли позицию хаарцев осколочными гранатами. Экипаж рейдера снова попятился. Так он делал до тех пор, пока было, куда отступать.
Но рейдер невелик - меньше двухсот метров из конца в конец. И вот уже морпехи во главе с Бульбиевым и Кобылкиным вошли в командную рубку. И там не обнаружили живых. Надо отдать хаарцам должное: никто не сдался в плен.
На "Джанкое" видели все, что происходило внутри рейдера, благодаря видеокамерам, смонтированным на скафандре каплейта Бульбиева и лейтенанта Кобылкина. И Сухов с любопытством разглядывал внутренности вражеского корабля.
Командная рубка по форме напоминала полость огромной тыквы. Ее черные стены были покрыты разнокалиберными вздутиями и неглубокими, круглыми ямками. Рубка была пуста, если не считать одного мертвого хаарца. Он расположился на выступающем из пола сиденье, положив руки на колени, и словно бы глядел в стену перед собой. Сухов почему-то решил, что это командир рейдера.
Оборудования на рейдере было не видать: оно отсутствовало или его надежно спрятали в переборки. Да и корабельная мебель отсутствовала, словно экипаж работал, ел и спал на полу. Рейдер казался пустым корпусом - явной бутафорией, а не военным кораблем, предназначенным для сражений и галактических полетов.
- Петр Иванович! Корабль наш, - доложил Бульбиев.
- Не слишком легко? - спросил Сухов. Ему всюду чудился подвох.
- Слишком. Но не отдавать же его взад?
- И где тут ловушка?
- Всему свое время. Заказано - значит, будет.
Уцелевшие в бою хаарцы, согласно кодексу чести или еще какому священному правилу, все до одного покончили с собой. Их тела лежали повсюду. Они были плоские, будто на полу валялись "тряпочки" - пустые скафандры мягкого типа. Когда старпом срезал с одного из них шлем, внутри обнаружился лишь черный порошок вроде графита. И порошка-то этого было немного: едва ли пара килограммов на весь скафандр. Мертвые тела словно сгорели дотла и рассыпались в пыль. И уже не рассмотреть их лиц, голов, тел. Где находился мозг и был ли он вообще - вопрос. О наличии черепа тоже можно поспорить. Спецы в Адмиралтействе наверняка уже знают ответы на эти вопросы, но держат их в тайне. А простому русскому военмору жуть как любопытно.
- И как это понимать? - спросил старпом по рации, будто именно Сухов организовал весь этот цирк.
- Маленький зеленый человечек помещался в большом пустотелом костюме. Для солидности, верно. И для уверенности в себе.
- Все шутишь.
- Или так: когда сопротивление потеряло смысл, командир рейдера нажал на кнопку, а каждый хаарец был заминирован… Или так: мы, мерзкие людишки, не должны узнать Самую Страшную Тайну Хаара. Если рассмотрим труп хаарца, все сразу станет ясно.
"Никто не должен видеть хаарского лица". Быть может, именно так гласит священное правило. "Грязные взгляды да не осквернят наш чистый лик…" - говорят хаарцы и уходят, не убоясь смерти.
- Приборы осмотрел? - спросил каплейт Сухов механика лейтенанта Левкоева, который был включен в абордажную команду, чтобы без задержки заняться умной начинкой рейдера. - Что-нибудь понял?
- Ни хрена, командир, - ответил хмурый Левкоев. - Всюду наляпаны черные кружки. Разного размера. Отличаются совсем чуток. Вроде для нажатия рукой. То бишь конечностью. Я трогать боюсь - вдруг рванет? Запустим механизм самоликвидации - и кердык. Или скакнет корабль черт-те куда. Нужны ксенотехники из Адмиралтейства.
- Хорошо. Будем буксировать рейдер на Малайю. Там разберутся, - решил Сухов. - Стыкуемся.
Но состыковаться Петр не успел. Из гипера как чертики из шкатулки выскочили шесть хаарских кораблей.
- Атакован хаарской эскадрой! Координаты… Прошу помощи, - передал Сухов тахиограмму в штаб Шестого флота. Помощь опоздает на часы, если вообще придет - это было ясно заранее.
Хаарцы материализовались на равном расстоянии от корвета, охватив его сферой. Огневой мощью каждый из них был примерно равен "Джанкою". И огонь они вели слаженно - залпами. Отбиться было невозможно. И все же экипаж корвета о сдаче не помышлял.
Как и подозревал Сухов, удивительно уязвимый рейдер оказался всего лишь приманкой. И такой лакомой, что ни один боевой корабль ВКС ООН не смог бы устоять. Умная мышь в отличие от глупой знает, что перед ней мышеловка, но все равно сует в нее голову. Военморы были умными мышами.
"Джанкой" не мог подойти к рейдеру - Петр боялся вызвать на него огонь. Ну а так была хоть и мизерная, но надежда, что хаарцы еще не знают о захвате их корабля и не будут по нему стрелять. А Бульбиев, Левкоев и начальник БЧ-шесть Шамраев, который тоже попал на хаарца с десантом, тем временем попытают счастья.
- Делайте что хотите, но вы должны овладеть управлением хаарца, - настраивал их Петр Сухов. - Сдохни - но научись! Это понятно?
Послать сейчас катера с абордажной партией назад, на "Джанкой", значило отправить их на верную гибель. Хаарцы тотчас сожгут беззащитные посудинки. Да и штурм рейдера тогда, выходит, был напрасен, и его драгоценное железо останется у врага.
Вдалеке за бортом рвались зенитные ракеты, не давая вражеским ракетам добраться до корвета. Долбили зенитные автоматы, разнося те, что все-таки сумели прорваться. Взрывались, защищая "Джанкой", последние его АЦЛ.
- Слушай меня, командир. Уходи, спасай людей, - передал Семен Бульбиев с борта рейдера.
- А вы как?
- Как-нибудь… Мы знали, на что идем.
Сухов не мог подписать смертный приговор трем десяткам военморов и морпехов каплейт. Абордажная партия застряла на рейдере, и, пока она не будет спасена, корвет в гипер не уйдет. Первое правило Флота: своих не бросать.
Да и по правде говоря, у корвета был мизерный шанс на спасение. Хаарцы наверняка караулят "Джанкой" в гиперпространстве, выпустив туда свору торпед и насыпав сотни мин.
Корвет ловко маневрировал и отвечал на шквальный огонь редкими, но точными выстрелами. Результат был: в ходе неравного боя "Джанкой" сжег одного хаарца и повредил еще двоих. Теперь враги будут знать, что за уничтожение юнитских кораблей придется дорого платить. Но Сухову от этого было не легче. Ведь корвет подбили, и он потерял ход.
"Джанкой" превратился в отличную мишень. Хаарцы сменили тактику и перестали лупить по нему ракетами типа "космос - космос". Теперь корвет обстреливали гиперторпедами. Они уходили в гиперпространство и после томительного ожидания выныривали у самого борта. Попробуй сбей…
Электронный наводчик пока справлялся с таким темпом стрельбы - но начальнику БЧ-пять казалось, что он начинает запаздывать. Самонаводящиеся головки зенитных ракет хоть и умны, но даже им порой нужна помощь. В такой кутерьме и облаке электронных помех можно не расслышать ответ на запрос "свой - чужой" и попасть в свою же ракету. Или жахнуть в захваченный десантниками рейдер.
Младший лейтенант Гурко не выдержал напряжения и теперь кричал по внутренней связи "Каштан":
- Справа - тридцать! - он подстраховывал электронику. Это означало: "Справа по борту торпеда - тридцать кабельтовых".
- Слева - восемь!
Пять хаарцев продолжали атаку. Торпеды шли на корвет волна за волной. А комендоры "Джанкоя" продолжали их сбивать, сбивать… все ближе и ближе к кораблю. Расстрелянные зенитными автоматами торпеды рвались, выдирая из "Джанкоя" шматы обшивки и ломая антенны. Жить корвету оставалось считаные минуты. Надо было эвакуироваться. Или драпать…
- Всем покинуть корабль! - приказал каплейт. - Уходим на хаарец.
Петр впервые терял собственный корабль - дом родной и боевого товарища. "Джанкой" был для него больше, чем корабль, это была половина мира. И вот теперь ее не станет.
Экипаж в авральном порядке грузился в спасательные шлюпки. Шлюпки, а вернее сказать, спаскапсулы направлялись к захваченному людьми хаарскому рейдеру. Другого шанса на спасение не было. Висеть в пустоте, ожидая, когда тебя подберут или сожгут хаарцы, - не для нас.
Пока что хаарцы не стреляли в захваченный людьми рейдер. Почему? Сухову было не до размышлений - потом разберемся, если живы будем… Хаарцы продолжали чудить. Они не стали бить и по спаскапсулам. Этого Петр Сухов понять не мог. Но он пользовался дурью противника, пока мог.
Спасательные шлюпки одна за другой проносились на предельной скорости через зону смерти и швартовались к рейдеру. А хаарские огневые башни и ракетные батареи по-прежнему лупили только по умирающему "Джанкою".
Сухов собирался покинуть корвет последним. Петр произнес кодовую фразу и повернул красный ключ на командирском пульте, запустив механизм самоликвидации. Враг не получит русский корабль. В распоряжении Петра Сухова было пять минут - огромный срок.
Каплейт взял с собой свернутый флаг "Джанкоя", ящичек с шифрами и электронными журналами: боевых действий, вахтенным, навигационным и прочими. И двинулся к единственной оставшейся на борту спаскапсуле. На ходу Сухов опустил прозрачный шлем-капюшон и теперь ему был не страшен вакуум.
Трах!!! Ударная волна сбила его с ног. Каплейт покатился под уклон по коридору, который вдруг стал дыбом. Грохот взрыва еще звучал в ушах, переборки еще сминались с диким скрежетом, а Бульбиев уже кричал в наушниках:
- Петя!!! Ты жив?!
Поток уносящегося за борт воздуха повлек каплейта к рваной дыре в переборке, но он сумел зацепиться за поручень. С остановкой реактора сдох генератор искусственной гравитации, и на "Джанкое" воцарилась невесомость.
От невесомости Сухов успел отвыкнуть. Лишь на редких тренировках в "нулевом" отсеке личный состав посменно "наплавывал" положенные часы. Куда чаще в журнал тренировок писали туфту и ставили жирные галочки.
- Петя!!! Ответь, черт тебя!!!
Голос старпома гремел в наушниках, но Сухов не сразу его услышал.
- Жив, - прокашлявшись, ответил каплейт.
Аварийный кибердиспетчер как ни в чем не бывало сообщил своему командиру о полученных корветом повреждениях. Торпеда ударила в корпус рядом со спасательным отсеком. Спаскапсула уничтожена вместе с погрузившимися в нее военморами. Корпус "Джанкоя" раскололся на границе шкафута и юта. Из коридора моментально ушел воздух. Затянуть эту пробоину смертельно раненный корвет уже не мог.
Поднявшись над полом и держась за поручень, Петр устремился в десантно-штурмовой отсек, где хранились индивидуальные боевые модули. Без ИБМ ему до рейдера не добраться. До взрыва корабля оставалось чуть больше двух минут.
Боевой модуль был полностью автоматизирован, имел сферический обзор и мог стрелять по всем направлениям. Его боезапас позволял вести непрерывный огонь в течение пятисот секунд. За такую прорву времени можно погибнуть раз сто. Запас хода его был четыреста тысяч миль - можно долететь с Земли на Луну и обратно.
- Ты не ранен? - спросил Семен Бульбиев.
- Я цел. Я остался один.
Петр Сухов запаковался в ИБМ, когда до взрыва "Джанкоя" было двадцать три секунды. Он катапультировался из десантного отсека и полетел в межзвездной пустоте - в тысяче парсек от дома. Позади беззвучно взорвался заряд и сдетонировали боеприпасы. Корвет превратился в россыпь разлетающихся в стороны обломков.
Видеокамеры модуля давали нужное увеличение, и каплейт видел висящие в безопасной дали от агонизирующего "Джанкоя" пять хаарских фрегатов (или как их там). Если учесть изувеченный остов шестого, то они полностью перекрывали небесную сферу вокруг "Джанкоя". Как выскочили из гипера, так больше и не двигались с места.
Впереди был плененный рейдер. Петр про себя называл его "Улитычем" из-за гипер-спиралей, так похожих на домики странного морского моллюска. Корабль приближался едва заметно. Хаарцы по-прежнему не стреляли - ни по рейдеру, ни по модулю. А ну как пальнут?.. Каплейт запретил себе об этом думать. Надо было долететь и возглавить экипаж.
Открывшаяся ему картина на удивление напоминала увиденный ночью кошмарный сон. Кошмар, о котором военмор за сегодняшними событиями напрочь позабыл. А тут вот вспомнилось… Воздух, рвавшийся из подбитого корабля, выдавил Петра наружу. И каплейт вынесся в пустоту. Раскинув руки, он медленно плыл в вакууме, удаляясь от горящего корабля. Черноту небес украшало сияние мириад разноцветных звездочек, которые переливались и помигивали, будто гирлянды на тысячах новогодних елок…
"Почему они не стреляют? - думал Сухов, сидя в жалкой скорлупке, которая застряла в перекрестье вражьих прицелов. - Быть может, хаарцы - азартные игроки? Они играют нашими жизнями и кораблями? Быть может, перед принятием любого решения они кидают кости - на чет и нечет? Чет-нечет: жить или умереть…"
В наушниках снова раздался голос Семена Бульбиева:
- Командир! Как ты?
- Лечу к тебе, дружище. Пока лечу, - с нервной веселостью ответил Петр Сухов.
- Шлю катер.
- Не надо. Я доберусь.
Сухов боялся, что хаарцы собьют десантный катер. Они были непредсказуемы.
- Надо, Федя, надо, - не послушался старпом.
И катер полетел навстречу модулю. Он летел, рассыпая в стороны АЛЦ, и был сбит. Умная ракета не метила точно в цель - она рванула неподалеку. Этого оказалось достаточно. Взрыв был такой силы, что бронированный катер насквозь прошило осколками, как лист фольги. Пилот погиб.
А целый и невредимый ИБМ двигался к рейдеру. Серебристо-черные хаарские корабли поворачивали дырчатые тарелки и витые антенны радаров вслед крошечному модулю. Их огневые башни тихонечко двигали стволами - провожали Сухова.
Он чувствовал себя голым и беспомощным. Индивидуальный боевой модуль был у врага как на ладони: хлопни второй рукой - только брызги полетят.
- Дай мне Шамраева, - попросил Сухов. Начальник БЧ-шесть лучше всех понимал в гипергенераторах и прыжках в гипер.
- Я на связи, командир. - На командирском экране модуля открылось окошко, в котором было смуглое лицо старлея Шамраева.
- Разобрался в управлении посудины?
- Пока нэт, командыр. Эти машины делали нелюди для нелюдей.
- Времени в обрез, Джавдет, - напомнил каплейт. - Мы должны убраться отсюда, как только я к вам доползу. - Тут ему в голову пришла светлая мысль: - Дай-ка мне Пупырского.
Варлам Пупырский, корабельный кибернетик, покинув корвет, остался без работы. Его дело - содержать в порядке электронные системы "Джанкоя", а также бороться с вирусными атаками и попытками вражьих ИскИнов просочиться на корвет по Сети. Подобных атак отродясь не случалось, и Пупырский успел привыкнуть к роли запасного игрока. На корабле он стал едва ли не вечным вахтенным. А теперь и "Джанкоя"-то нет.
- Младший лейтенант Пупырский слушает.
Испуганное лицо кибернетика появилось на экране переднего обзора. Он казался не строевым офицером, а неоперившимся гардемарином. На долю секунды Сухову стало его жаль, затем каплейт перешел к делу:
- Ты делал вирус, который мог просачиваться через электропитание, брать под контроль любой уснувший комп и даже поднимать из могилы сдохшее железо. Получилось?
- В первом приближении. Их называют "программа-насильник". Надо еще отлаживать…
- Слушай сюда. Возьми в помощь Шамраева и запускай свою зверюгу в мозги хаарца. Другого выхода нет. В лепешку расшибись, но заставь рейдер подчиниться. Он должен двигаться - или нам конец.
- Петр Иваныч! Я ведь на людское железо рассчи…
- Закрой рот!
Пупырский замолк.
- Упаси тебя боже болтануть эту глупость еще кому-нибудь. А себе скажи: "У меня все получится" - и сделай. Вот такая механика, дружок. Пора тебе взрослеть и становиться первым номером. Самое время.
Варлам Пупырский сдавленно булькнул, затем шумно сглотнул - раз, другой.
- Задача поставлена, лейтенант. Вы-ы-пол-няй.
- Есть, командир.
Младший лейтенант выполнил беззвучную команду: "Кругом, марш", и его стриженый затылок исчез с экрана. Там осталась лишь тусклая точечка рейдера и мириады безразличных звезд.
…ИБМ прошел треть пути до рейдера. Если сейчас ребята нажмут куда-то не туда и хаарец скакнет в гипер, Сухов останется один против пяти хаарских кораблей. Впрочем, у модуля имеется надежный и простой механизм самоподрыва. Не сдаваться же.
Место кибернетика на экране занял каплейт Бульбиев. Лицо у старпома было мрачное.
- Улыбнись, Петрович. Взбодри личный состав. Умирать нам рановато. Я ведь обещал Марусе, что вернусь и буду все время носить ее на руках. - Каплейт говорил благоглупости, заглушая страх. - Любимых женщин обманывать нехорошо…
- Я тоже умирать не спешу, - буркнул старпом. - Но хаарец нам не по силам.
- Еще посмотрим… Ты держи меня в курсе, как там Варлам кудесничает.
- Говорит: как его запустишь, если розеток нет?
- Сканирование корабля делали?
- Так точно.
- Сети питания в переборках протянуты?
- Есть такое дело.
- Так и не майтесь дурью! У Левкоева в чемоданчике импульсный генератор. Дистанционно модулировать токи - велика трудность!
Пока кибернетик возился с излучателем, хаарцы послали за каплейтом Суховым катер - плоскую штуковину со множеством раскоряченных красных захватов.
Экипаж "Джанкоя" не мог помочь своему командиру - разве что послать на выручку оставшиеся десантные катера. Но делать это каплейт Сухов строго-настрого запретил.
- Мало вам одного пилота?! - кричал он по связи. - Сколько я еще должен за собой народу утянуть?
Бульбиев матерился в пять этажей, но ослушаться командира не решился.
Хаарец шел к цели на полном ходу. Когда он был уже близко, Петр Иванович начал маневрировать, пытаясь уйти от треклятых захватов. Один из них Сухов сумел отрубить лазерным лучом. Катер в ответ огня не открывал. Дураку ясно: командир "Джанкоя" им нужен живой.
Хаарский пилот тоже был быстрым и умелым. Пользуясь двадцатикратным превосходством в скорости, он смог приблизиться к ИБМ вплотную и крепко захватил модуль. Петр яростно рубил из бластера его захваты, пока враг не отстрелил у модуля лазерный излучатель. Теперь ИБМ будет поднят на борт.