* * *
Рисса сидела за столом и занималась той частью своей работы, которую ненавидела - административными обязанностями, которые до сих пор называли бумажной работой, хотя с бумагами она уже давно никак не была связана.
Загудел дверной зуммер и ФАНТОМ доложил:
- Это Карета.
Рисса отложила стилус и поправила волосы. Забавно, подумала она - беспокоиться о причёске, когда посетитель даже не человек.
- Впусти её.
Иб вкатилась в помещение; ФАНТОМ сдвинул в сторону одно из поликресел, чтобы освободить для неё место.
- Прошу прощения, что побеспокоила вас, Рисса, - произнёс красивый женский голос с британским акцентом.
Рисса засмеялась.
- Уж можете поверить, вы мне совершенно не помешали. Что угодно лучше, чем это.
Сенсорная сеть Кареты вздулась, словно парус, чтобы заглянуть к Риссе на стол.
- Бумажная работа, - поняла она. - И правда выглядит скучно.
Рисса улыбнулась.
- Так и есть. Так что, чем могу помочь?
Долгая пауза - очень нехарактерная для иба. Наконец:
- Я пришла подать заявление.
Рисса непонимающе уставилась на неё.
- Заявление?
По сенсорной сети скользнули светляки.
- Мои глубочайшие извинения, если это выражение значит не то, что я думаю. Я имею в виду, что, к моему сожалению, через пять дней, начиная с настоящего момента, я не смогу больше работать здесь.
Рисса ощутила, как глаза у неё полезли на лоб.
- Вы увольняетесь? Оставляете должность?
Сенсорная сеть блеснула.
- Да.
- Но почему? Мне казалось, вам очень нравился наш проект. Но если вам хотелось бы заняться чем-нибудь ещё…
- Нет, Рисса, дело вовсе не в этом. Наш проект очень интересен и ценен, и для меня было честью участвовать в нём. Но через пять дней другое дело станет более приоритетным.
- Какое?
- Выплата долга.
- Кому?
- Другим интегрированным биосущностям. Через пять дней я должна уйти.
- Куда?
- Никуда. Уйти вообще.
Рисса вздохнула и подняла глаза к потолку.
- ФАНТОМ, ты уверен, что перевёл её слова правильно?
- Уверен, мэм, - ответил ФАНТОМ через ушной имплант.
- Карета, я не понимаю разницы между "уйти куда-то" и "уйти вообще".
- Я не ухожу в какое-то другое место, - ответила Карета. - Я покидаю это место. Я собираюсь умереть.
- Господи! - воскликнула Рисса. - Вы больны?
- Нет.
- Но вам ведь ещё рано умирать. Мы много раз говорили, что все ибы проживают в точности шестьсот сорок один год, а вам едва перевалило за шестьсот.
Сенсорная сеть Кареты стала оранжево-розовой, однако какую бы эмоцию этот цвет ни отображал, ей, похоже, не было людского аналога, поскольку ФАНТОМ не снабдил перевод следующей фразы пояснительным примечанием.
- Мне шестьсот пять земных лет. Это почти ровно пятнадцать шестнадцатых от полного срока.
Рисса тупо смотрела на неё.
- И что?
- За проступок, совершённый в юности, на меня было наложено взыскание в размере одной шестнадцатой части срока жизни. Срок моего существования истекает через пять дней.
Рисса смотрела на неё, не зная, что сказать. В конце концов она повторила "истекает", словно усомнившись в верности перевода и этого слова.
- Это так, уважаемая Рисса.
Рисса секунду помолчала.
- Что за преступление вы совершили?
- Мне стыдно его обсуждать, - ответила Карета.
Рисса ничего сказала, ожидая, что Карета продолжит говорить. Но та молчала.
- Я делилась с вами большим количеством личной информации о себе и о моём браке, - осторожно сказала Рисса. - Я ваш друг, Карета.
Снова тишина; должно быть, в душе иба происходила внутренняя борьба. Потом она заговорила:
- Когда я была новичком третьего уровня - эта фаза ближе всего соответствует вашей аспирантуре - я представила неверные результаты эксперимента, который проводила.
Брови Риссы снова взлетели.
- Все делают ошибки, Карета. Не могу поверить, что за такое у вас так сурово наказывают.
Огни на сенсорной сети Кареты беспорядочно мигали. По-видимому, это было признаком расстроенных чувств - ФАНТОМ не давал никакой вербальной интерпретации этому миганию. Потом Карета заговорила снова:
- Это не была случайная ошибка. - Несколько секунд сенсорная сеть оставалась тёмной. - Я намеренно сфальсифицировала экспериментальные данные.
Рисса изо всех сил старалась сохранить обычное выражение лица.
- Ох…
- Я не думала, что эксперимент имеет такое большое значение, и я знала - я думала, что знаю - каковы должны быть результаты. Сейчас я понимаю, что я лишь хотела, чтобы они такими были. - Снова тьма; пауза. - В любом случае, наши исследователи положились на мои результаты. Много времени было потрачено впустую.
- И за это вас собираются казнить?
Все огни на сети Кареты вдруг вспыхнули разом в выражении абсолютного шока.
- Это не казнь, Рисса. На Плосконе лишь два преступления караются смертью - убийство кокона и формирование единства с участием более семи компонент. В остальных случаях просто уменьшают срок жизни.
- Но… но если вам сейчас шестьсот пять, то когда вы совершили это преступление?
- Мне тогда было двадцать четыре.
- ФАНТОМ, какой это был год по нашему календарю?
- 1513 н. э., мэм.
- О Господи! - воскликнула Рисса. - Карета, они не могут наказывать вас за мелкое преступление, совершённое так невообразимо давно!
- Прошедшее с тех пор время никак не изменило последствия того, что я сделала.
- Но пока вы на борту "Старплекса", вы находитесь под защитой Устава Содружества. Вы можете попросить убежища. Мы наймём вам адвоката.
- Рисса, я очень благодарна за ваше участие. Но я готова выплатить свой долг.
- Но ведь это было так давно. Может, уже всё забылось?..
- Ибы ничего не забывают, вы прекрасно это знаете. Поскольку матрица нашего мозга растёт с постоянной скоростью, мы обладаем эйдетической памятью. Но если бы мои соотечественники и обладали способностью забывать, это ничего бы не изменило. Это вопрос чести.
- Почему вы не рассказали мне раньше?
- Моё наказание не требует разглашения; мне было позволено жить без позора. Однако условия трудового договора требуют сообщить о предстоящем увольнении за пять дней. Так что сегодня, через пятьсот восемьдесят один год после приговора, я впервые рассказываю кому-то другому о своём преступлении. - Карета помолчала. - Если мне будет позволено, в оставшиеся пять дней я хотела бы привести в порядок результаты, чтобы вы смогли без проблем продолжить исследования без меня.
Рисса ощутила, что голова у неё пошла кругом.
- Это… да, - сказала она, наконец. - Разумеется. Никаких возражений.
- Спасибо, - ответила Карета. Она развернулась и покатилась к двери, но потом её сеть снова сверкнула. - Вы были хорошим другом, Рисса.
А потом дверь открылась, и Карета выкатилась наружу, а Рисса, ошеломлённая, бессильно осела в своём кресле.
Глава XII
Рисса пришла на мостик, чтобы обсудить с Кейтом ситуацию с Каретой. Однако едва она там появилась, раздался голос Ромбуса:
- Кейт, Яг, Рисса, - произнёс транслятор сухим холодным тоном, - бесчисленные извинения за беспокойство, но я думаю, вам следует это увидеть.
- Что там? - спросил Кейт.
Рисса присела, пока Ромбус возился с консолью. На голосфере появился участок, обрамлённый синий рамкой.
- Боюсь, я не уделял должного внимания текущему сканированию окружающего пространства, но сейчас я запрошу записи… вот, взгляните на это. Это запись, ускоренная в тысячу раз. В следующие шесть минут прокрутится почти вся запись со времени нашего появления здесь.
В отгороженной на голосфере области появилось изображение сферы тёмной материи, видимое с точки над её экватором. Собственно, это была не совсем сфера - она была сжата с полюсов. Её диск пересекали светлые и тёмные широтные полосы облаков. Согласно масштабным линейкам, это была одна из наиболее крупных обнаруженных сфер, 172 тысячи километров в диаметре.
- Минуточку, - сказал Кейт. - На ней полосы облаков, но по виду она будто и не вращается.
Сенсорная сеть Ромбуса сверкнула.
- Надеюсь, что не поставлю вас в неловкое положение, уважаемый Кейт, если сообщу, что на самом деле она вращается быстрее, чем любая другая сфера из тех, что мы до сих пор наблюдали. В данный момент она совершает оборот вокруг оси каждые два часа шестнадцать минут - почти впятеро быстрее, чем Юпитер. Скорость настолько велика, что любые турбулентности в облачном покрове должны были давно сгладиться. При таком ускоренном воспроизведении один оборот занимает восемь секунд. - Ромбус вскинул щупальце и щелкнул переключателем. - Вот, я приказал компьютеру поместить на экваторе реперный значок - видите оранжевую точку? Примем её за условный нулевой меридиан.
Оранжевая точка пронеслась по экватору, исчезла за краем диска, появилась с другой стороны и снова пересекла диск. Через несколько циклов Яг спросил:
- Вы увеличили скорость воспроизведения?
- Нет, уважаемый Яг, - ответил Ромбус. - Скорость воспроизведения постоянна.
Яг показал на часы.
- Но эта ваша точка совершила последний оборот всего за семь секунд.
- Так и есть, - согласился Ромбус. - Скорость вращения сферы увеличивается.
- Как это может быть? - спросил Кейт. - С ней взаимодействуют другие тела?
- Конечно, остальные влияют на неё, но этим влиянием наблюдаемый эффект не объяснить, - сказал Ромбус. - Ускорение вращения вызвано внутренними причинами.
Яг склонился над своей консолью, наспех набрасывая компьютерные модели.
- Невозможно ускорить вращение без притока энергии в систему. Внутри должна идти какая-то сложная реакция, подпитываемая откуда-то извне, и… - Он поднял голову и испустил пронзительный вскрик, который ФАНТОМ перевёл как "возглас удивления".
На ограниченном синей рамкой участке голосферы на сфере тёмной материи образовалась перетяжка в области экватора. Её северная и южная части больше не были правильными полусферами, а немного загибались внутрь прежде чем соединиться. Оранжевая точка теперь находилась на дне экваториальной бороздки и летала по диску ещё быстрее, чем прежде.
Скорость вращения продолжала увеличиваться, экваториальная перетяжка становилась всё более и более заметна. Скоро очертания объекта стали напоминать восьмёрку.
Рисса поднялась на ноги и с раскрытым от удивления ртом следила за происходящим. Экватор настолько сузился, оранжевая точка уже покрывала четверть его протяжения. Ромбус щёлкнул клавишей, и она пропала; вместо нее появились две, по одной на экваторе каждой из двух половинок почти разделившейся сферы.
А потом изображение пропало.
- Прошу меня простить, - сказал Ромбус. - Наблюдаемый объект закрыла от нас другая сфера; при данной скорости воспроизведения мы теряем около четырнадцати секунд. Я их пропускаю.
Щупальца коснулись консоли, и изображение появилось снова. Теперь ширина перетяжки между двумя новыми сферами составляла всего десятую часть от диаметра прежней сферы. Молча, словно завороженные, в тишине, нарушаемой лишь тихими вздохами системы кондиционирования, все наблюдали, как процесс достигает своей кульминации. Наконец, две сферы отделились друг от друга и немедленно начали расходиться в противоположных направлениях. По мере того, как они расходились, реперным оранжевым точкам на их экваторах требовалось всё больше и больше времени, чтобы пересечь диск и исчезнуть за его краем - обе сферы замедляли вращение.
Рисса повернулась к Кейту; её глаза были широко раскрыты.
- Это как клетка, - сказала она. - Клетка во время митоза.
- Точно, - сказал Ромбус. - Только в данном случае материнская клетка имеет диаметр более ста семидесяти километров. По крайней мере, таков он был перед тем, как всё случилось.
Кейт откашлялся.
- Простите, - сказал он. - Вы пытаетесь сказать, что эти штуки живые? Что это живые клетки?
- Я, наконец, отсмотрела записи, сделанные зондом Яга, который делал пробы, - сказала Рисса. - Помните тот похожий на аэростат объект, который он заметил при входе в атмосферу? Я тогда подумала, что это могла бы быть какая-то форма жизни - наполненное газом существо, плавающее в облаках. В 1960-х годах предполагали существование таких существ на Юпитере. Но эти аэростаты вполне могут оказаться органеллами - специализированными структурами внутри клетки.
- Живые существа, - недоверчиво повторил Кейт. - Живые существа размером без малого двести тысяч километров?
В голосе Риссы по-прежнему слышалось благоговейный трепет.
- Возможно. Если так, то мы только что видели их процесс размножения.
- Невероятно, - Кейт покачал головой. - Я имею в виду, это не просто гигантские формы жизни. И не просто формы жизни, обитающие в вакууме. Это формы жизни, состоящие из тёмной материи. - Он повернулся у Ягу. - Яг, такое вообще возможно?
- Возможно ли, что тёмная материя, или какая-то её часть, жива? - Валдахуд пожал всеми четырьмя плечами. - Многое в нашей науке и философии даёт нам понять, что вселенная должна кишеть жизнью. Однако до сего дня мы знаем только о трёх мирах, на которых зародилась жизнь. Возможно, мы просто искали не там. Ни я, ни доктор Делакорт пока не выяснили ничего существенного о возможностях метахимии тёмной материи, однако в тех сферах действительно много сложных соединений.
Кейт развёл руками в бессилии осмыслить открытие в категориях повседневной логики и оглядел мостик в поисках кого-нибудь, настолько же растерянного.
И тут новая мысль поразила его настолько сильно, что он даже на мгновение откинулся на спинку кресла. Затем тронул коммуникационную панель, открывая канал связи.
- Лансинг Хеку, - сказал он.
Изображение головы Хека появилась на голосфере на фоне звёздного неба.
- Хек на связи, - произнесла голова.
- Есть прогресс с локализацией тех радиосигналов?
Кейт представил себе, как нижняя пара плеч валдахуда двинулись за пределами поля зрения камеры.
- Пока нет.
- Вы сказали, что предположительно разумные сигналы передаются на примерно двухстах различных частотах.
- Это так.
- На скольких именно? Назовите точное количество.
Хетт повернулся в сторону монитора, показав свой рылоподобный профиль.
- Двести семнадцать, - ответил он. - Хотя передачи на некоторых частотах активнее, чем на других.
Кейт услышал, как по левую руку от него Яг издал тот же самый вопль изумления, что и раньше.
- В облаке, - медленно произнёс Кейт, - имеется в двести семнадцать объектов юпитерианских размеров. - Он сделал паузу, оттягивая очевидный вывод. - Конечно, газовые гиганты типа Юпитера обычно являются источниками радиосигналов…
- Но эти состоят из тёмной материи, - сказала Лианна. - Они электронейтральны.
- Это не чистая тёмная материя, - возразил Яг. - Они нашпигованы фрагментами обычной материи. Тёмная материя может взаимодействовать с протонами обычной материи, генерируя электромагнитное излучение.
Хек пожал верхней парой плеч.
- Может сработать, - сказал он. - Но каждая сфера передаёт на своей частоте, словно … - голос с бруклинским акцентом оборвался и затих.
Кейт посмотрел на Риссу и понял, что она думает о том же, что и он.
- Словно каждая своим голосом, - произнёс он, наконец, заканчивая мысль Хека.
- Но объектов больше не двести семнадцать, - вмешался Тор, оборачиваясь к нему. - Теперь их двести восемнадцать.
Кейт кивнул.
- Хек, просканируйте спектр ещё раз. Попытайтесь выяснить, появилась ли активность на какой-нибудь частоте в непосредственной близости от одной из детектированных ранее.
Хек склонил голову и забарабанил по своей консоли.
- Одну секунду, - сказал он. - Одну секунду. - Потом: - О боги трясины и лун, да! Да, есть такой сигнал!
Кейт снова повернулся к Риссе, улыбаясь до ушей.
- Интересно, какое первое слово произносят их дети?
Эпсилон Дракона
Кейт не видел, как Стеклянный вошёл в причальный отсек; когда он поднял взгляд, тот уже подходил к нему, ступая прозрачными ногами по траве и клеверу-четырёхлистнику. Его походка была текучей и изящной и производила впечатление замедленной съёмки, хоть он и двигался с нормальной скоростью. Лёгкий оттенок аквамарина его в остальном совершенно прозрачного тела притягивал взгляд.
Кейт подумал было подняться на ноги, но вместо этого просто посмотрел на прозрачного человека снизу вверх. Отблески солнца играли на его теле и овальной голове.
- С возвращением, - сказал Кейт.
Стеклянный кивнул.
- Знаю, знаю, ты напуган. Ты это умело скрываешь, но думаешь о том, сколько ещё я тебя здесь продержу. Недолго, я тебе обещаю. Но я хотел бы разобраться в ещё одной вещи, прежде чем ты меня покинешь.
Кейт удивлённо вскинул брови, а Стеклянный сел на траву, опершись спиной на ближайшее дерево. Из чего бы его тело ни было сделано, это явно было не стекло. Сквозь его цилиндрическое туловище узор трещин на древесной коре не казался увеличенным, а лишь немного искажённым.
- Ты сердишься, - сказал Стеклянный.
Кейт покачал головой.
- Нет. Пока что вы обращались со мной очень хорошо.
Звон эоловых колокольцев - Стеклянный засмеялся.
- Нет-нет, я не имею в виду, что ты сердишься на меня. Скорее, ты сердит вообще. Есть что-то у тебя внутри, очень глубоко, что ожесточило твоё сердце.
Кейт смотрел в сторону.
- Я ведь прав, не так ли? - сказал Стеклянный. - Что-то тебя сильно расстраивает.
Молчание.
- Прошу, - сказал Стеклянный, - поделись этим со мной.
- Это было очень давно, - сказал Кейт. - Я… я должен был справиться, я знаю, но…
- Но это по-прежнему тебя терзает, ведь так? Что это? Что тебя так изменило?
Кейт вздохнул и огляделся по сторонам. Всё было такое красивое, такое спокойное. Он не мог вспомнить, когда последний раз сидел вот так среди травы и деревьев и просто наслаждался окружающим миром, просто… просто расслаблялся.
- Это связано со смертью Сола Бен-Абрахама, - сказал Кейт.
- Смерть, - повторил Стеклянный, как будто Кейт снова произнёс незнакомое ему слово наподобие "донкихотский". Он покачал своей прозрачной головой. - Сколько ему было лет, когда он умер?
- Это случилось восемнадцать лет назад. Ему должно было исполниться двадцать семь.
- Одно мгновение, - сказал Стеклянный.
Возникла пауза, и Кейт вспомнил, как Стеклянный подобным же образом отреагировал на упоминание о двадцати годах брака. Но в этот раз Кейт был склонен с ним согласиться.
- Как умер Сол Бен-Абрахам?