- Похоже, одним днем здесь не обойтись, - ответил он, распаковывая доставленную еду. Запахи теплой снеди поползли по комнате, стирая "ароматы" отсыревшего ковра и промерзшей штукатурки.
- Кое-что, правда, наметилось, - объяснил он, - поэтому сейчас разумнее подержать крышку закрытой. Материал отличный и может привести к чему-то еще более грандиозному. Мы же не хотим сами себе все испортить.
Она взяла тарелку и принялась за еду.
- Так расскажите же мне, - попросила она.
- Пока не могу.
- Вы хотите украсть у меня этот материал, да, как последняя скотина?
- Нет. Сегодня днем я осторожно навел несколько справок, и они привели меня в одно очень интересное место. Давайте еще немного подождем. Может быть, неделю.
- Неделю? Вы что, издеваетесь?
- Неделя - это не так уж и долго. Для такого отличного материала.
- Насколько отличного? - спросила она.
- Не знаю, хороший или плохой результат он даст, но незамеченными мы оба не останемся в любом случае. Предоставьте это дело мне. Оно весьма деликатное. И здесь нельзя рисковать.
Она задумалась, поигрывая вилкой и изучающе разглядывая его, будто снимала с него мерку. Только вот для нового костюма или для гроба - тут он не был уверен.
- Я обязательно подключу вас. - Он старался говорить как можно убедительнее. - И вы станете полноценным участником. При подаче такого материала потребуются разные точки зрения. Мы сорвем хороший куш. История с болидом и куда это все ведет.
- Расскажите мне.
- Не могу.
Нома тяжело вздохнула.
- Я могу опубликовать этот материал, - заметила она.
- То есть?
- Я поговорила кое с кем из доверенных лиц.
- Какого черта! - взорвался он, раздраженно отставив тарелку на поднос. - Что я говорил вам? Одну простую вещь! Что я говорил вам?
- Да расслабьтесь, Фальк, я же не дурочка. Я никому не сказала, о чем этот материал. Я просто связалась кое с кем из художественных редакторов, чтобы провентилировать, так сказать, в теории. Джилл Версейлс из агентства "Рейтер" весьма сообразительный. Просто в принципе.
- Джилл Версейлс - это хорошо, - признал Фальк.
- Видите? Я тоже не бездельничала. Небольшое, но тщательно проработанное основание. И я не коснулась ни одного момента из тех, что мы с вами обсуждали.
Он кивнул, но в ее взгляде он прочитал нетерпение. Не важно, что аккуратна она была, что была осторожна, от нее веяло интересом Версейлса и, без сомнения, других. Запах их голода, запах денег. Теперь, когда в обозримом будущем замаячила оплата, ей хотелось, чтобы этот день наступил скорее. Для нее неделя превратилась в целую вечность. Ей хотелось наличных денег, известности, стремительного продвижения по службе, и все благодаря ее репортажу.
Неделя была целой вечностью. Чтобы сократить это время, она была готова согласиться на сырой, неотработанный материал. И сделать все необходимое, чтобы забросить свой материал куда-нибудь на задворки сети. От мысли, что ее могут обойти, она страдала, как от физической боли. Этого она не могла допустить.
- Дайте неделю, - тихо повторил он. - Одну неделю, и материал станет еще лучше, вы даже не представляете насколько.
- Вы обещаете, Лекс Фальк?
Мелодично звякнул его сэлф. Он отвернулся от девушки, чтобы принять вызов. Это была Клиш, грустная и невозмутимая. Она сказала, что, может быть, поговорит с ним позже. И тут же отключилась. Он огляделся в поисках Номы.
Недостаток прозвищ, связанных с каким-то аксессуаром или предметом одежды, заключается в том, что со временем, по мере того как вы узнаете человека, они становятся все менее и менее подходящими. Для него ее имя уже начало затмевать ее прозвище.
Больше он не мог думать о ней, как о девушке в зеленой куртке, еще и потому, что увидел ее обнаженной.
Это была уловка. Ее способ удержать Фалька в игре. Он проснулся посреди ночи, все еще чувствуя остатки возбуждения, к которому уже начало примешиваться тошнотворное головокружение от слишком большого количества выпитого игристого вина и квазивиски. Вскоре состояние опьянения выветрится совсем, и он, как и раньше, останется один на один со своими болями и недостатками. Его ожидало, скорее, не воспоминание о ее мягком, неприкрытом восторге, но жалость, которую он прочитал в ее взгляде. Как и у Андервуд. Она старалась скрыть ее, но получалось плохо. Он служил средством достижения цели, таким же, как в прошлом другие бывали для него. Возможно, это происходило уже не раз, но сегодня он узнал об этом впервые.
Она спала. Он встал и, подойдя нетвердой походкой к окну, посмотрел на свое отражение. Парень вроде того, что стоит среди отраженных городских огней, не подцепит девчонку вроде той, что лежит у него в постели, если ей от него ничего не нужно.
Он нашел свой стакан и выпил немного квазивиски, пытаясь вернуть возбуждение, но было слишком поздно. "Вот один из тех поворотных моментов, - думал он, - которые бывают, может, всего четыре-пять раз в жизни. Они меняют твою жизнь, показывают, что ты уже не тот, что раньше, и убеждают, что ты уже никогда не станешь таким снова, и выбрасывают тебя на обочину дороги жизни".
Он чувствовал себя разбитым. Он уже давно не был тем привлекательным парнем, способным очаровать любую и стать хозяином любого положения. Его тошнило от одной мысли, что он все еще делает те же телодвижения и выглядит полным кретином.
Звякнул его сэлф.
Фальк понял, что это был звонок. Именно звонок разбудил его. Он прошел в ванную, чтобы не потревожить Ному. Из зеркала на стене на него смотрел осунувшийся придурок с затуманенным взглядом.
- Слушаю.
- Лекс, это Клиш.
- Сколько сейчас времени?
- Не важно.
- Сколько?
- Не важно, Фальк. Необходимо, чтобы ты немедленно приехал.
- Достало, - ответил он, бедро опять начало болеть. - Позвони мне утром. Договоримся о времени…
- Фальк, необходимо сейчас. Ситуация изменилась - все развивается слишком быстро. Если хочешь поучаствовать, давай немедленно сюда.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
- Приехали, - произнес лифтер на тридцать восьмом этаже "Хаятт Шейвертон".
- Почему не в "ГЕО"? - спросил Фальк Апфела, встречавшего его у лифта.
- Не факт, что там лучше, - ответил Апфел с улыбкой, предполагавшей, что причина очевидна.
- Итак, на этот раз не овощи по-пармски с квазицыпленком?
- То был всего лишь дополнительный бонус, - произнес Апфел.
Они прошли в холл с ковровым покрытием. Высокие подсвеченные кирпичные стены, отделанные материалом, похожим на стекло. Где-то негромко играла музыка, словно безумная попытка хоть что-то противопоставить запаху "Инсект-Эсайда". Похоже на взаимоуничтожающее столкновение дерьма и антидерьма.
Апфел провел его в первую гостиную номера. Подвесной потолок. К запаху работающих приборов, разогретого пластика и электрического оборудования примешивался запах дезинфицирующего средства с ароматом сосны и соли. Жужжали вентиляторы, перегонявшие теплый воздух. Снаружи, за огромными, от пола до потолка, окнами, стекла в которых были прозрачны лишь с внутренней стороны, под колпаком янтарной ночи лежал Шейвертон, усыпанный огнями и располосованный ярко освещенными иглами других стеклянных мачт.
Здесь ковров не было. Вместо них на полу лежало прорезиненное покрытие, какое Фальк видел в полевых госпиталях ВУАП. Стены с таким же матово-белым резиновым напылением, как и внутри грузового вездехода в парке. Измененная конфигурация внутренних перегородок и непривычное освещение. В одной части номера находился подиум, обращенный к целой батарее стоек и информационных консолей, в которых угадывалось последнее слово высоких технологий. Экраны на всех стойках были включены. Мерцая, они передавали различную информацию: тексты, цифровые данные, съемку с разных ракурсов.
Клиш сидела в компьютерном кресле, специально подогнанном под размеры ее тела, и, передвигая консоли вверх и вниз, подбирала оптимальный вариант. Она бросила на него взгляд через плечо, но ничего не сказала. Ее лицо осталось бесстрастным. Поправив головную гарнитуру, она снова вернулась к работе.
За подиумом располагался просторный медицинский отсек: большие модули, смонтированные на полу, выглядели как перепрофилированное военное оборудование. За ними находился ряд заслонок. Невзрачный мужчина из отдела логистики АП стоял рядом с этими модулями, беседуя с двумя незнакомыми Фальку людьми. Андервуд хлопотала в медицинском отсеке.
- Плохо выглядите, - заметила она.
- Благодарю, со мной все в порядке, - ответил Фальк. - В полном порядке.
Андервуд, вскинув бровь, посмотрела на Апфела. Она была одета в хирургический костюм, от которого пахло чистотой.
- Если бы мы только могли… - начала она, но Фальк уже прошел мимо нее к заслонкам.
- Фальк? - обратился к нему Апфел.
- Расскажите мне все об этом, - бросил Фальк, не оборачиваясь.
- Я как раз и собираюсь, - ответил Апфел, подходя к нему. - Только сядьте, и я введу вас в курс дела.
Фальк открыл одну заслонку. Оттуда вырвался горячий, словно из котельной, воздух. Освещенные уровни располагались значительно ниже. Вспомнился глубоководный аквариум. Четыре больших, яйцеобразной формы металлических отсека тускло-серого цвета покоились на деревянных стеллажах. Кабели и загрузочные устройства оплетали их, как волокна оплетают кокосовый орех, и соединяли с расположенной выше матрицей. Эйуб находился в одном из проходов, проверяя боковую панель.
- Он здесь?! - крикнул Эйуб Апфелу. - Он готов?
- Нет еще, - отозвался Апфел. - Мистер Фальк знакомится с лабораторией. Фальк?
- Это танк "Юнг", да? - спросил Фальк.
- Верно, - ответил Апфел. - Можно попросить вас вернуться в медицинскую зону? Время поджимает.
- Бари, почему время поджимает? Вы говорили, происшествие в Леттсе ускорило события, но, как я понял, подразумевалось, что несколько дней в запасе еще есть.
- Все должно произойти сегодня.
- Я не готов. Мне надо уладить дела и…
- Объясните, что вам надо, Клиш, - перебил его Апфел. Впервые за время их общения в его голосе появились нетерпеливые нотки. - Она уладит ваши проблемы. Происшествие в Леттсе ускорило события. Пора приступать к делу, пока орудие нашего "Юнга" в зоне досягаемости.
- Простите, ваше - что?
- Это из-за меня, - сказал Эйуб. Он подошел к ним от танка. Извиняясь, он пожал плечами. - Я вроде как придумал этот план. Шутка. Звучит глупо, но сейчас все очень серьезно.
- Эйуб имеет в виду субъектов, выбранных для процесса внедрения, - пояснил Бари. Он заглянул в информационное сообщение, которое только что пришло на его сэлф. - Все они, разумеется, вуаповцы. Мы вербовали их аккуратно и тихо, выбирая кандидатуры тех, кто, похоже, не прочь немного подзаработать на стороне. Заключили контракты, регламентирующие действия даже на случай травмы или отставки.
- И много кандидатов? - поинтересовался Фальк.
- Девять, - ответил человек из отдела логистики АП. Теперь его роль становилась понятнее.
- Кандидатуры подбирал он? Это ваш гениальный разведчик?
- Да, - подтвердил Апфел.
- Девять представителей сухопутных войск, - задумчиво произнес Фальк.
- Да.
- Интересно, а меня по какому принципу выбрали? В чем я соответствую его требованиям?
- При выборе учитывался ряд переменных величин, - начала Андервуд. - Результаты биологических тестов, синаптическая компоновка узлов…
Апфел прервал ее:
- В действительности в данный момент все сводится к тому, что мы имеем в нашем распоряжении. И вы не вполне соответствуете требованиям.
- Подождите-ка…
- Из-за Леттса ВУАП мобилизует значительные тактические силы для нанесения ответного удара. Все закрутится с минуты на минуту. Наши девять кандидатов, как один, к завтрашнему полудню окажутся в условиях боевых действий, и внедрение станет невозможным. На поиски других уйдут недели. И если мы не начнем прямо сейчас, о нашей операции можно забыть, как минимум, на полгода.
Фальк сел на одну из медицинских кушеток. Опершись локтями о колени, он потер ладонями лицо, глаза и рот. В голове было столько всего, что боль в отбитой пятой точке почти не чувствовалась.
- Как его зовут? - спросил он.
Апфел взглянул на Андервуд и кивнул. Она взяла папку, открыла ее и нашла нужную информацию.
- Блум, - произнесла она, - Нестор Блум. Рядовой первого класса. Двадцать шесть лет.
- Он готов? - спросил Фальк.
- Мы застали его в вездеходе около Кэмп-Ласки, - сообщил Эйуб. - По его словам, минут через сорок пять отдадут приказ о мобилизации. Эти сорок пять минут - все, что у нас есть. Не успеем - потеряем и это время.
- Ладно-ладно, - чуть слышно произнес Фальк.
Он посидел еще минуту, пока Андервуд извлекала из пластиковых и бумажных упаковок различные стерильные инструменты и зажимы и раскладывала их на подносе. Вдруг он заметил, что Клиш стоит рядом.
- Все будет хорошо, - произнесла она. - Все пройдет фрикинг-си удивительно.
- Что произойдет, когда я буду внутри?
- Точно не известно.
- Вы проводили бета-тестирование? Клиш, ну вы же проводили бета-тестирование, скажи?
- Не в той степени, в какой хотелось бы. - Она похлопала его по плечу. - Все будет замечательно.
- Но я хочу знать, что произойдет, когда я окажусь внутри. - Где-то в глубине души у него зарождалась паника, словно ситуация выходила из-под контроля. Ощущение, что он не может остановиться, знает, что решение неправильное, но не отказывается от него.
- Я тоже хочу знать, - произнесла Клиш. - Вот и выясним вместе. Будем импровизировать. Узнаем, как только запустим процесс.
- Не знаю, Клиш.
- Я все время буду рядом с тобой, - пообещала она.
От металлической оболочки резервуара "Юнг", теплой, как человеческая кожа, веяло жаром. Это Фальк думал, что она металлическая, но, коснувшись ее, понял, что материал был чем-то вроде керамики. Он слышал, как неподалеку переговариваются Эйуб и Апфел, и понимал, что ему следует чувствовать себя необычно, хотя бы потому, что он, полностью обнаженный мужчина, стоит там, оплетенный внутривенными катетерами и проводами с датчиками, которые Андервуд прикрепила по всему его телу.
Но ничего такого он не чувствовал. В голове все плыло. Ему сделали несколько уколов, в том числе и подготовительных препаратов - обезболивающих и расслабляющих мускулатуру.
Эйуб и Андервуд помогли ему подняться на площадку за открытым верхним люком резервуара. Запах дезинфицирующих веществ и соли усилился. Над люком поднимался пар. Фальк заглянул внутрь. Темная вода или, по крайней мере, темная жидкость до самого верха, по поверхности которой шла легкая рябь.
Он что-то пробормотал.
- Сенсорная депривация, - произнес Эйуб, словно Фальк задал ему вопрос. А может быть, он и задал. - В основе - старая добрая технология. Эта среда будет поддерживать вас во время внедрения. На наш взгляд, именно она дает наилучший результат для внедряемого по параметрам обратной связи и реакции. Также она помогает поддерживать репозицию.
Андервуд присоединяла провода и трубки, идущие от матрицы резервуара, к некоторым из водоотводов и интродукторов, уже прикрепленных к коже Фалька. Он немного поморщился, когда она при помощи троакара присоединила катетер.
- Начали, - скомандовал Апфел, поддерживая Фалька под руку.
Он вошел в некое подобие клетки. Заработал электромотор, и Фальк начал погружаться в резервуар. Возникло приятное ощущение, вызванное теплой жидкостью, уже покрывшей его ноги. Когда он погрузился по пояс, мотор перестал работать. Эйуб снабдил его пробками для ушей, надел ему на лицо маску и, наконец, - затемненные очки с круглыми линзами.
Последнее, что увидел Фальк, - улыбающийся Эйуб показывает ему поднятый вверх большой палец.
Последнее, что он услышал, после того как снова негромко заработал мотор и теплая жидкость внутри резервуара заплескалась на уровне груди, был лязг люка, который задраивали у него над головой.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Раздался лязг открываемого люка, и внутрь хлынул поток света.
Он выпрыгнул из "фарго", едва коснувшись ступеньки. Мелкий песок под ногами. Голубизна рассветного неба над Кэмп-Ласки была достойна увековечивания на любом корпоративном логотипе. Лагерь встречал восход солнца, стены по периметру сияли белизной. Воды отступили. На площадке было полно личного состава, разгружающего вездеходы. Он находился уже в районе выхода из лагеря.
Вот сборочный цех. Он не знал, куда идет, но, казалось, это его совсем не волновало. Ноги сами знали дорогу. Он шел уверенно, даже с каким-то самодовольством. В голове стоял туман, как это бывает в преддверии мигрени, но уже многие годы он не чувствовал себя в такой отличной физической форме. Словно высокоэффективное транспортное средство работало вхолостую. Он знал, просто знал, как все заметно ускорится, когда он даст полный газ.
Но что-то было выключено. Он попытался разобраться, что сбивало его с толку. Что-то плохо сидело, и ему было неудобно. Сослуживцы усмехались и приветствовали его шутливыми ударами кулака. Он знал их имена. Он знал, кого можно подколоть, кого лучше обойти. Он точно знал, кому и чем можно досадить - нужные слова, имена, связи. По большей части шутливо, иногда - в приступе соперничества, иногда - чтобы поставить на место. Ему показалось, что он видел Селтон, но она куда-то торопилась.
Даже если и так, он чувствовал, что должен избегать ее.
Он остановился и присел, чтобы завязать шнурок на левом ботинке. В поле зрения - армейские ботинки, нога, колено почти у самого подбородка, камуфляжная форма, сильные ловкие руки, загорелые от частого пребывания на открытом воздухе, на блеклом солнце. Он поправил язычок, перешнуровал ботинок и завязал шнурок. Он понял, что не знал о своем умении так шнуровать и завязывать такой узел.
Личный состав выстроился в очередь под пыльными москитными сетками в складском блоке. Он встал в конец очереди, но медленно продвигаться вместе со всеми не хотелось. Он пересек залитый солнцем открытый участок и вошел в санузел. Вдоль одной стены - кабинки, напротив - душевая, пол выложен плиткой кирпичного цвета. Сырой запах человеческих тел, дешевого мыла и традиционная для раздевалки вонь забытого носка или майки, спекшейся за трубой отопления. Он сказал "привет" двоим солдатам, которые направлялись к выходу, набросив на плечи армейские полотенца.
И он остался один. Сняв солнцезащитные очки, он подошел к раковинам из нержавеющей стали. Над ними висело длинное, слегка запотевшее зеркало, обращенное к противоположной стене с пепельницами.
Он посмотрел на свое отражение. Чистая, по размеру камуфляжная форменная рубашка, номерной знак, метка над левым нагрудным карманом. И на знаке, и на метке - одно и то же имя. Короткие рукава открывали жилистые руки. Мускулы рельефно проявились, когда он наклонился вперед над краем раковины, рассматривая свою внешность. Коротко стриженные густые русые волосы. Знакомо-незнакомое лицо, симпатичное и волевое. Голубые глаза, голубые, как небо над Поселением 86, достойное корпоративного логотипа. Голубые глаза, смотревшие в запотевшее зеркало и куда-то вдаль. Кривая, чуть заметная улыбка.