Тем не менее, джедай был еще жив. Вспышка раздражения испортила момент торжества, но тогда он вспомнил, что не использовал еще один световой меч - собственный меч джедая. Схватив его, он зажег лезвие, отвел руку и нанес удар Рыцарю-Джедаю в сердце.
Цель была достигнута. Тело вяло упало на пол, и ученик позволил себе встать ногами на твердую почву. Темная сторона пульсировала в нем. Он был живым воплощением энергии.
Он победил и в триумфе закричал, как дикий волко-кот.
- Я никогда не хотел этого для тебя, - прошептал низкий голос из тени.
Он вздрогнул, Световой меч в его руке зажегся быстрее, чем он успел подуматьт об этом. Кто-то еще находился в хижине: человек с немного темными волосами и поясом вуки поперек груди. Он смотрел на тело Рыцаря-Джедая на полу, и горечь потери отражалась в его глазах.
Ученик пошел к нему, чтобы поразить мечом, но остановился, узнав в нем человека из двух его видений: отца пареньа, который был взят Дартом Вейдером, и человека, которого он увидел на Нар Шаддаа.
- Я никогда не хотел ничего этого для тебя, - сказал человек. - Мне жаль, Гален.
Прикованный к месту, ученик смотрел как Рыцарь-Джедай повернулся, чтобы уйти назад в тень. Видение или действительность? Правда или фантазия? Его разум метался со скоростью пульсара.
- Отец, подожди! - вырвалось у него, нефильтрованный отвратительным уродством маски. Внезапно он снова почувствовал себя пареньом, стоящим в залитой кровью хижине. - Отец, нет!
Рыцарь-Джедай не остановился и исчез в тени. Упав на колени, ученик склонил голову и закричал.
Глава 22
Существо с дикими глазами и сжатыми челюстями вышло из хижины. Определенно, оно шло по сухому руслу ручья, по направлению, которое ему дали в другом возрасте, другой жизни. Свободный от мыслей, он позволил обязательствам вести его вперед. Обязательствам перед его Учителем, Юноной, Koтa, вуки…
Что он обязан был сделать для себя, он не знал. Он даже не осознавал, что он где-то существовал, помимо его отношений с Дартом Вейдером. Он представлял самого себя просто сотворенным, каким-то одним из странных биологических экспериментов Учителя, без родителей и без дома, кроме того, который помнил. А что, если эти приходящие видения были реальны, и у него была семья, здесь на Кашиике? Как это влияло на его положение в планах Вейдера? Меняло ли это все, или же ничего?
Юнона по комлинку спросила, все ли с ним в порядке. Он сказал, что да. Она спросила, уверен ли он. Он сказал, что уверен. Она казалась удивленной краткостью его ответов, но он не мог ничем помочь. Он был настолько полон замешательства, эмоций, сомнений, мрачной уверенности и надежды, что он не мог справиться с ее ощущениями. Он старался изо всех сил вообще ничего не чувствовать. Гален?
У него есть работа, которую надо сделать.
Он пробежал в подлесок, оставляя бездонные тени хижины позади себя, он постоянно касался своих рук, ощущая, как и прежде прикосновение кожи к коже.
* * *
Крепления "Скайхука" оказались намного прочнее, чем он предполагал из схем, показанных дроидом астромехом. Инструкции его хозяйки были просты: разрушить опоры, и "Скайхук" будет разрушен. Это казалось обманчиво легким, учитывая количество укреплений и охраны в том месте.
Простота удовлетворяла его, как бы то ни было. Он не хотел думать, не должен ломать голову над средствами и методами. Он хотел только действовать. Он никогда не испытывал радости: ни во время нападения на дом, ни уничтожая черных Имперских гвардейцев на Беспине, ни от поражения безликих штурмовиков, как вампа радуется снегу. Молнии ситха трещали; тела ломались под действием его непреодолимого телекинеза; его разум воздействовал на решения командиров, которые приказывали, чтобы их подчиненные нападали друг друга. Никто не мог противостоять ему и выжить.
Когда он достиг основания "Скайхука", он сделал небольшую передышку. Как вызывать разрушение шести опорных конструкций? Их суперсильные материалы были разработаны, чтобы поддерживать нагрузку массивной станции непосредственно над ними, вопреки всем законам физики. Как он преодолеет их прочность?
Ответ, как всегда, лежал в Силе. Сила была вне физики. Силе нельзя было сопротивляться, когда она управляется уверенными руками. Сила всегда была достаточной.
Повернувшись спиной к усыпанному телами полю битвы, он положил обе руки на основание ближайшего каната. Закрыв глаза и освободив свое сознание, он представил себя единым с металлом, пермакритом и камнем. Он почувствовал прочность каната и его слабость. Он резонировал с нею, пока опора не затряслась.
Когда он уже не мог достигнуть большего воздействия, он потянулся к темной стороне и позволил ей вести себя.
Энергия прибыла как прорыв дамбы, столь же дикий, как каждый хищник на Kaшиике, но столь же чистый, как лазер. Он отклонил голову назад и наслаждался удивлением и результатом того, что он привел в действие. Это было энергией, намного большей, чем молния ситха, служащая одной единственной цели. Он потерял себя ней. Он стал разрушением.
Опора дрогнула. Ее более тонкие компоненты-нанопроволоки, чувствительные автономные системы, микроскопические гидравлические каналы почти моментально расплавились. Как только сложные процессы, поддерживающие ее стабильность, были разрушены, началась цепная реакция, которую уже нельзя было остановить. Давление превысило область максимальной нагрузки; на поверхности появились и распространялись волосовидные трещины; возникла глубокая вибрация.
Ученик поддерживал это воздействие, пока тонкие трещины не стали зияющими дырами, а вибрация сотрясла мир. Когда начался первый ливень из пыли и фрагментов конструкции размером с гальку, он решил, что пришло время отступить и предотвратить нападение некоторых несчастных штурмовиков, приближающихся к нему и стреляющих ему в спину.
Он открыл глаза и осмотрелся. Опору едва можно было узнать. Электрические разряды танцевали по ее поверхности. Сверхпрочный пермакрит тек, как патока. Начали падать большие фрагменты конструкции, и он отбрасывал их далеко Силой, чувствуя себя больше истощенным от приложенных усилий. Он почти улыбался достигнутому результату, но один объективный факт отрезвил его голову.
Один уничтожен. Пять осталось.
Имперцы сплачивались. Им пора было напомнить о том, с кем они имеют дело. Направляясь к следующей опоре, он взорвал топливные баки и склады боеприпасов. Он достиг своей цели, не сталкиваясь с серьезным сопротивлением.
К тому времени имперцы на земле начали запрашивать подкрепление сверху. Трое пилотов истребителей вопили, летя вниз через атмосферу Кашииика, сквозь огонь, бушующий вокруг канатов. Он безрадостно рассмеялся. Они думают, что это решение…
Своевременным толчком локтем он отправил устройство связи, призывающего подкрепление, кувыркающимся в пермакрит, где оно взорвалось. Это встряхнуло основание опоры и вызвало сеть трещин, распространяющихся по конструкции.
Это натолкнуло его на идею. Когда два оставшихся узла связи появились в поле его зрения с другой стороны, он послал их оба в третий и пятый канаты. Четвертый уже получил достаточные разрушения, чтобы не пережить своих родных собратьев.
Оставалась только одна опора.
Повернувшись к ней, он услышал шум ходока. Он повернулся как раз вовремя, чтобы отклонить выстрел орудия в точности на нос ходока, который направлялся к нему с такой скоростью, на которую только его две механических ноги были способны. Последовал разрыв его боеприпасов.
Он взорвал их все прежде, чем они могли подоспеть и отразить его атаку.
Ходок не понял намека. Он быстро перемещался, намереваясь затоптать его подошвами своих лап. Может быть, ему бы это и удалось. Ходок имел регистрационную маркировку, идентифицирующую его, как принадлежность командующему Имперских сухопутных войск.
Капитан Стерн прибыл лично, чтобы закончить работу, которцю его подчиненные не смогли выпонить.
Ученик избежал ног ходока и ударил ходока сзади молнией. Ничего не произошло. Ходок Стерна очевидно был защищен более прочной броней. Помимо обычного вооружения на нем также были установлены длинноствольная пушка и что-то, похожее на пусковую ракетную установку на его левом боку.
Стерн сам управлял ходоком. Ученик потянулся к сознанию этого человека, и обнаружил в нем гнев и негодование; страха не было. Стерн не походил на человека, который испугается одниночки. Он был убежден в собственной непобедимости, уверенным, что нет такого сопротивления, которое он не смог бы уничтожить. Ученик встретил его как всегда до этого. Дополнительное вооружение подтвердило его догадку. Он представил Стерна, охотящегося на вуки из спортивного интереса, когда не развлекался или не подсиживал старших по званию. Ученик видел много таких типов в окружении его Учителя.
Ученик улыбнулся без тени юмора. Обычно он не любил, но приходилось ставить людей на место, и это раздражало.
Ходок Стерна бежал к нему тяжелой трусцой. Он просчитывал его возможности. Это было просто сокрушить ходока, надо разрушить корпус и убить человек в нем. Он мог играть с ходоком, как он сыграл с двумя такими же у дома. Он мог бы даже использовать его, как таран, чтобы разрушить последний канат, таким образом убивая двух лопатаголовых смукаса одним ударом. В этом он увидел мрачную иронию.
Он отклонил залп орудия в опору и только тогда заметил, что толстый кабель, ведущий к станции явно вибрирует. Странные волны мчались вверх и вниз по его длине, как если бы кто-то щипал его гигантской рукой, как струну. Он прикрыл глаза от яркого света солнца и посмотрел вверх. Станция была еле видина, и напоминала облако сыплющихся сверху осколков. Маленькие пятнышки быстро вырастали в объекты, подобные огромным валунам.
Он проделал быстрый расчет в уме. Осколки упадут приблизительно в то же время, что и ходок Стерна. Идеально.
Он потянулся Силой и смял пусковые установки орудия и гранатометы ходока.
Он выпрямился. Через смотровой иллюминатор он увидел человека с красным лицом, похожим на мех вуки, и аккуратной униформе. Рот капитана был открыт, ревя приказы своему несчастному стрелку. Ученик не мог расслышать слова, но он мог представить.
Ходок пришел в ярость, пытаясь припечатать его к земле одной ногой.
В этот момент град осколков с силой ста метеоров ударил по всему вокруг основания станции в районе шестой оставшейся опоры и превратил ходока в кучу металлолома. Осколки падали всюду. Шум стоял невообразимый. Ученик не вздрагивал или двигался словно под дождем щебня. Он только удовлетворенно наблюдал, как основа "Скайхука" оторвалась от планеты и отскочила, как кнут в верхнюю атмосферу. Взрыв станции вслед за этим на короткое мгновение затмил солнце, даже через пыль и дым.
Дождь щебня прекратился. Он оставался там же, где и был, загипнотизированный медленно исчезающей звездой в небе, пока "Блуждающая Тень" не опустилась непосредственно перед ним, скуля репульсорами, чтобы держаться над землей.
Он моргнул, только тогда поняв, что Юнона пыталась заговорить с ним.
- Я говорю дело сделано. На борт. Давайте убираться отсюда.
Он двигался, словно был в другом измерении, ступая на покатый трап, но чувствуя себя так, словно он весил тысячу тонн.
С воем невидимый корабль, развернулся от разрушенного основание и беспрепятственно взлетел.
Глава 23
ПРОКСИ трясся над Старкиллером, как никогда ранее, счищая пепел и пыль с его одежды энергичным пощелкиванием своих тонких металлических рук. Может быть, дроид никогда прежде не был так надолго разлучен с хозяином, Юнона не знала, и ее это не заботило. Взгляд на лице Старкиллера был суровым.
- Кто она была? - спросил он Koтa, который попятился к откидному сидению, освобождая для него место второго пилота.
- Принцесса Лейя Органа. Ее отец - Бейл Органа, мой контактер в Сенате.
- Я хочу поговорить с ним.
Генерал прикрыл рукой свое лицо, словно был зрячим.
- Вы не можете.
Ярость Старкиллера нашла выход, который искала.
- Я столько рисковал своей жизнью, спасая его дочь от планеты, наводненной штурмовиками…
- Не стоит, парень. - Кота поднял одну уставшую руку, поскольку Старкиллер направился к нему. - Вы не можете поговорить с Бейлом, потому что я не могу найти его. Он пропал без вести.
- Как? - Старкиллера расстроился. - Когда?
- Я не мог связаться с ним с тех пор, как мы покинули Беспин. В последний раз, когда я увидел его, это было на Нар Шаддаа. Он нашел меня и принял на работу затем, чтобы спасти Лейю. Я отказался, конечно. - Он показал на свои пустые глазницы, словно это объясняло все. - Когда я отказался, он послал меня в Облачный Город. С тех пор я его не видел и не получал известий от него.
Кота отвернулся, сев и словно сожалея о происшедшем. В другое время, предположила Юнона, Кота не колебался бы ни минуты. Он проник бы в логово Империи и разобрался с их грубым правосудием, с помощью которого они управляли его собственным друзьями. Но что он может теперь, один слепой старик против тысяч здоровых, хорошо вооруженных солдат?
Она обдумывала все, чтобы найти аргументы. Ее сердце было уязвительно ее собственными ранами, и она не была точно уверенной, на чью сторону защиты ей встать в споре этих двух мужчин.
Старкиллер отступил без извинений. Они, казалось, нашли приемлемое решение. Koтa остался сидеть на откидном сидении, наклонив решительно подбородок вниз, в то время, как Старкиллер отошел к каюте отдыха. Как только он двинулся, в воздухе запахло серой и дымом.
Юнона посмотрела на панель управления. Он не давал ей командовать. Она устанавливала траекторию "Блуждающей Тени" автоматически, а ПРОКСИ за каждым ее движением, что она находила достаточно тревожным. Зная теперь лучше, что дроид не мог помочь ей в этом, поскольку это было как часть того, чем он был, как дыхание для нее, и она не просила, чтобы он остановился.
- Как ты справляешься с ним, когда он становится таким? - спросила она дроида.
ПРОКСИ не надо было обяснять, о ком идет речь.
- Я обычно дерусь с ним. Это, кажется, помогает. Вы хотели бы направить меня к…
- Нет, ПРОКСИ. Оставайся. Я думаю, что самое лучшее лекарство, это - время.
Оставив корабль на Кота и слабые руки дроида, она поднялась со своего места и направилась в кормовой отсек.
* * *
В каюте отдыха было темнее, чем это казалось через камеру наблюдения. Воздух был прохладен, и звук гипердвигателя корабля был слышен, словно с расстояния тысячи километров отсюда. Несмотря на его умеренность, в каюте царило спокойствие, которое удивило ее, как только она вошла. Некоторая сбалансированость время от времени, хотя могла приобрести некую критичность, учитывая прошлую жизнь Старкиллера. Она была уверена, что способность оставаться спокойным, охотясь на джедаев, не могла даваться легко. И цена…
- Проблемы, Юнона? - Он сидел на коленях в центре каюты, руки свободно свисали вдоль тела. На полу перед ним лежала рукоятка его дезактивированного светового меча, которым он пользовался, начиная с момента их побега из "Эмпирикала". Рядом с ним лежал маленький синий кристалл. Он сидел в пол оборота к ней, поэтому она не могла сказать, были ли его глаза открыты.
- Я не знаю, - ответила она. - Это ты мне скажи.
- Что именно?
Она решила сказать так, как есть.
- Ты в порядке? После того, что случилось на Кашиике…
- Я в порядке, - сказал он. - Канаты были жесткими, но я чувствую себя более сильным, чем когда-либо ранее. Я думаю, становится легче, когда пробуешь что-то посложнее. Сила более могущественна, чем что-либо, что мы можем вообразить. Мы - те, кто ограничивает ее, а не наоборот.
Он наполовину повернулся, чтобы посмотреть на нее, и она была готова позволить ему продолжить разговор об этом, если он хочет. Он никогда не говорил с ней о Силе прежде; жизнь, которую она никогда не видела, мерцала в его глазах, когда он говорил. Но это было все, что он сказал, и когда она не могла думать ни о чем другом, его голова откинулась назад, чтобы встать с пола.
- А как насчет того, что случилось с нами помимо этого? Я покинула военно-воздушный флот, а ты бросил своего Учителя. Мы идем одной дорогой. И можем помочь друг другу.
- Никто не может помочь мне.
- Я не думаю, что ты действительно так думаешь. Я только думаю, что ты боишься, что позволишь мне попробовать.
- Ты всерьез так думаешь? - он не смотрел на неё, но она заметила, как напряглись мышцы на его шее. - После того, как я убивал штурмовиков, мне стоит бояться тебя?
- Это были не только штурмовики, - сказала она с большей горячностью, чем хотела.
Он снова поглядел на нее.
- Да, и Капитан Стерн.
- Не забудь еще и пилотов-истребителей, - сказала она. - Один из них был пернем, с которым я имела обыкновение летать.
Старкиллер ничего не сказал.
- Намного легче бороться с Империей, когда она является безликой, - сказала она, - когда люди, жизни которых ты обрываешь, скрыты за шлемами штурмовиков или дюрастиловыми корпусами. Но когда они - люди, которых мы знали, обычные люди… - Она пожала плечами. - Насколько тяжелее это тогда сделать?
Он смотрел на нее, пока мурашки не поползли вниз по ее спине.
- Ты долшл думала? - спросил он.
- Нет, - ответила она. - Я… - "Я лишь хочу, чтобы ты поговорил со мной", но она не могла сказать этого. - Это неважно.
Она повернулась на каблуках к выходу. Может быть, ПРОКСИ был не единственным, кто хотел бы когда-нибудь достать его, кончиком пышущего жаром светового меча.
- Юнона, - сказал он, останавливая ее в дверном проеме. - Я сожалею о твоем друге.
Она глубоко вздохнула.
- Конечно. Он не был моим настоящим другом, и это не было чем-то личным. Парень просто оказался в ненужном месте в ненужное время.
- И не на той стороне, - добавил он.
- Да, и это тоже. - Она почти добавила "Ты не должен напоминать мне", но оставила несказанное, чувствуя, что он так или иначе изучает и, возможно, проверяет ее.
"Я иссякла", подумала она и вернулась к работе.