Донован не стал вдаваться в подробности плана, ожидая ответа конфедератки.
Олафсдоттр уставилась на него неподвижным, будто у змеи, взглядом. Белки ее глаз и зубы резко выделялись на фоне угольно-черной кожи и казались кусочками льда.
- Стало быть, - наконец произнесла она, - ты все-таки хороший мальчик. Когда все слова будут сказаны, а дела закончены, когда завершится противостояние, я лично сопровожу тебя домой и устрою по-настоящему достойные похороны.
Она повела стволом шокера.
- Веди.
Многое прояснилось, когда Донован прошмыгнул между двумя баками и зашел в потайную комнату. Помещение было небольшим, но в нем имелись стол, стул и открытый сейф. Фудир предположил, что его использовали в качестве покоев для перевозимых контрабандой людей.
"Запах недаром показался мне знакомым", - произнесла Шелковистый Голос. Силач и Внутренний Ребенок мгновенно заняли оборонительные позиции, взяв под контроль уши и внимательно присматриваясь к миру через уголки глаз.
Ригардо-джи Эдельвассе лежал на полу, раскинув руки. Рот его был широко раскрыт и изувечен - ему словно бы выбили зубы ударом латной рукавицы. Стена за стулом была испачкана кровью, осколками костей и ошметками мозга. На столе стоял открытый грузовой контейнер стандартного размера на один бушель, а рядом лежал, тоже открытый, ящик с прекрасной резьбой.
Он был сделан из апельсинового дерева с Павлина, резец в руках неведомого мастера украсил его завитками виноградной лозы, изображениями фруктов и различных предметов. Внутреннюю поверхность ящика устилал шелк, прикрывая пористую прокладку. К сожалению, та не давала четкого представления о том, что на ней когда-то лежало.
Олафсдоттр вошла в комнатушку следом за Донованом и, так же как и он, не сделала даже попытки защитить нос от вони.
- И давно он здесь лежит? - спросила Равн.
- Судя по запаху и вздутию живота, - ответил Педант, - четыре дня.
- И, - медленно кивнула Олафсдоттр, - теперь становится понятно, почему он не появился в назначенное время. Оно и к добру, все равно бы он все испортил.
Донован обернулся и посмотрел на нее.
- Это ты о чем?
Она указала на пустой ящик.
- Он пришел за оружием и ухитрился застрелиться из него. Как мне кажется, это весьма красноречиво говорит об уровне его компетентности.
Донован посмотрел на мертвеца.
- Не думаю, что теперь это так уж важно.
- Ошибаешься, дорогуша. Скажи-ка, где теперь то оружие, которое еще недавно лежало в этой прекрасной шкатулке?
Донован не слишком приглядывался к месту гибели контрабандиста, зато этим занимались Ищейка и другие его личности.
"Он сидел на стуле, когда достал оружие, - заметил Ищейка. - Когда оно выстрелило из-за его глупости, он откинулся назад, а потом сполз на пол ногами вперед. Оружие выпало из его рук и, скорее всего, откатилось. Места тут не так уж и много, так что оно должно быть где-то рядом, но мы его не видим. Заключение: это самоходное оружие. Учитывая вмятину на мягкой подкладке, оно должно быть размерами примерно с мяч для регби - такой, который имеет эллипсоидную форму и используется на Боярышниковой Розе".
Олафсдоттр тем временем перевернула труп на бок, возможно рассчитывая найти оружие под телом, но увидела лишь рану, зиявшую в затылке контрабандиста. "Латная перчатка" выбила тому не только зубы, но заодно и черепную коробку опустошила.
- Сквозная дырень в черепе! - воскликнула конфедератка, наклоняясь и разглядывая рану. - Ударило в мягкое нёбо, прошло через средний мозг и теменную долю, а потом вылетело, разрушив затылочную кость. Что же за оружие такое могло в него выстрелить?
- В товарной накладной оно было обозначено как "принц-лягушка".
- А ты, мальчик, времени не терял! - ухмыльнулась Олафсдоттр. - И что же такое этот "принц-лягушка"?
- Мы точно не знаем. Но у терран есть на этот счет легенда, - ответил человек со шрамами. - Насколько я понимаю, устройство должно было стать ловушкой для Молнара.
Он вновь посмотрел на труп контрабандиста и на зияющую в его черепе рану.
- На твоем месте, увидев, что эта штуковина прыгает неподалеку, я бы не стал пытаться ее целовать.
Ригардо-джи был тупицей - заключил человек со шрамами. Как многим другим жалким болванам, ума ему хватало лишь на то, чтобы понять, как связать А и Б, но стоило добавить пункт В, и он сразу растерялся. Да, контрабандист умел читать между строк и сообразил, что подарок Гарпунного Троса Молнару должен был стать местью за гибель "Веселого антика", но подлому засранцу и в голову не могло прийти, что оружие должно убить своего владельца.
- Значит, - протянула Олафсдоттр, - штуко-ови-на вырвалась на сво-обо-оду.
Конфедератка огляделась и, подойдя к двери, прислушалась. За исключением привычного гула и скрежета двигателей, все было тихо. Бак со свининой, который не было видно от входа, зашипел, и его вентиль с громким лязгом повернулся. Равн, и без того напряженно ловившая каждый звук, дернулась и непроизвольно вскинула шокер.
- Скажи, пока мы не пытаемся поцеловаться с этим… "принцем-лягушкой"… нам ведь не стоит его бояться?
- Я бы не стал на это рассчитывать, - покачал головой Донован. - Его спроектировали так, чтобы Молнару захотелось его поцеловать, но дважды один и тот же трюк бы не сработал. После первого поцелуя устройство должно было искать в его твердыне новые цели… что для властей Гарпунного Троса означает всех живых цинтиан, будь то мужчины, женщины или дети. Та самая бездумная и безжалостная месть, какой славится народ. Абалонцы куда более мягкотелы, и, если хоть словечко об этом просочится в массы, падет далеко не одно национальное правительство. Но рано об этом думать, пока мы сами в западне. Лучше всего вернуться и запечатать все люки, ведущие к основным помещениям судна.
В тишине, последовавшей за его словами, они услышали отдаленный грохот подпрыгивающего предмета.
"Он, должно быть, анализирует звуки, чтобы найти живых, - прошептал Ищейка. - Чтобы найти и уничтожить".
"Действуем быстро, - добавил Силач. - И бесшумно".
О том, насколько серьезно все восприняла конфедератка, свидетельствовал тот факт, что она, выходя из комнаты, повернулась спиной к Доновану, все еще сжимавшему разводной ключ так, что даже костяшки пальцев побелели. О его же собственном напряжении говорило то, что человек со шрамами не воспользовался представившейся ему возможностью.
"Всего один взмах, - подумал он, - и я все-таки увижусь с дочерью. И бан Бриджит".
"Увидеться-то увидишься, - заметил юноша в хламиде. - Да только сможешь ли посмотреть им в глаза?"
Человек со шрамами выскользнул следом за конфедераткой, и вдвоем они медленно обошли бак с рыбой, настороженно прислушиваясь после каждого шага. До них долетел стук очередного прыжка. На этот раз он раздался ближе.
"Скорее всего, прыгает как лягушка, - заключил Ищейка, - чтобы соответствовать метафоричному названию".
Создатели смертоносных технологий Гарпунного Троса не чурались в своей работе некой доли театральности.
- Если сумеем закрыть дверь перед его носом, можно будет выдохнуть, - прошептала Олафсдоттр. - Пускай его высочество скачет по потайным коридорам, сколько его механической душе угодно; пока он будет заточен там, нам его бояться нечего.
- До того момента, пока он не найдет какого-нибудь способа проникнуть в основную часть судна.
Она обернулась и посмотрела на Донована.
- Умеешь ты обнадежить. И как он это сделает?
- Возможно, он и не умеет отпирать двери, но вполне способен по глупой случайности ткнуться в управляющую консоль. Конечно, ты могла бы их отключить… Нет? Ах да, это же небольшое судно… и в нем полно воздуховодов, технических коридоров, труб, различных пустот; слишком много ходов, щелей, дыр, пролетов. Рано или поздно лягушонок найдет лазейку.
Выпускной клапан зашипел, и Донован отпрыгнул в сторону, задев разводным ключом вертикальную трубу. После того как эхо звона прокатилось по ангару и затихло, они услышали, что "принц-лягушка" ненадолго замер, а потом запрыгал быстрее. Ему больше не требовалось искать цель - он ее нашел.
- Живей, - приказал человек со шрамами, срываясь следом за Олафсдоттр.
Они не скрывались, не утруждали себя попытками двигаться бесшумно. Донован мог только гадать, сумеет ли "принц-лягушка" по звуку вычислить их маршрут и отрезать им путь к отступлению.
Олафсдоттр первой достигла люка и перевалилась через порог. Гравитационное поле по другую сторону было выставлено на норму, и конфедератка споткнулась, перегородив проход. На мгновение Доновану показалось, что она захлопнет дверь прямо у него перед носом, чтобы спасти собственную жизнь.
Но в ее намерения никогда не входила гибель Донована. Именно это и заставляло медлить его самого. Желай она его убить, он бы без всяких колебаний первым нанес удар. Но она собиралась доставить пленника на Генриетту в целости и сохранности. То, что ему туда совсем не хотелось и что все это грозило закончиться катастрофой, никак не оправдывало в его глазах хладнокровного убийства.
"Эт’ ты просто давно не пр’ктиковался", - предположил Силач.
- Быстрей, дорогуша! - окликнула Олафсдоттр.
И в этот самый миг Внутренний Ребенок увидел его высочество, "принца-лягушку".
Приземистая уродина походила на жабу, только сияющую хромом, с огромными, снабженными адгезионными захватами лапами на поршнях. Глаза ей заменяли черные линзы. Темно-синий с черными пятнами корпус был заляпан ошметками мозга Ригардо-джи. Тварь запрыгнула на трубу на расстоянии трех вытянутых рук от человека со шрамами и посмотрела на него. Ее пасть широко распахнулась и испустила протяжный, вибрирующий вой.
Шелковистый Голос, несущая вахту в гипоталамусе, тут же влила в сосуды человека со шрамами огромную дозу адреналина. Время будто замедлилось.
Донован осознавал, что если повернется к твари спиной и бросится наутек, то может заказывать себе гроб. Какие-то шансы у него оставались лишь в драке. У него был разводной ключ.
"Он не умеет стрелять, - сказал Ищейка; даже его голос сейчас звучал медленно, растянуто. - Можете мне поверить. Чтобы напасть, ему надо приблизиться".
Словно услышав его слова, тварь прыгнула, приземлившись на основной запирающий вентиль. На ее морде застыла пустая, злобная лягушачья улыбка. Она вновь широко распахнула пасть, и оттуда, подобно стальному копью, выстрелила пластина запоминающего форму металла.
"Да, - раздался голос Ищейки. - Как я и предполагал. Теперь метафора полна".
Даже в обычных условиях скорость реакции Силача едва ли не превышала световую. Благодаря же полученной от Шелковистого Голоса подпитке он стал еще быстрее. Он взмахнул разводным ключом - тот поплыл к намеченной цели так, словно пробивал слой студня. Длинный острый язык скользил ему навстречу.
Удар ключа отбросил в сторону заляпанную красным стальную ленту, и та гвоздем вонзилась в бак с птичьим мясом. Вот так "принц-лягушка" и убил контрабандиста. Должно быть, к "подарку" прилагалась инструкция: "Поцелуйте, чтобы активировать". У Ригардо-джи не было ни единого шанса. Металлический язык развернулся прямо у него во рту и пробил череп насквозь. По счастью, он умер мгновенно, так и не поняв, что происходит.
Металл ленты вспомнил свою основную форму и свернулся обратно в пасть. "Принц-лягушка" прыгнул, подтянутый движением собственного языка. Приземлившись, он попытался бы вновь лизнуть человека со шрамами.
Донован оглянулся на дверь.
Там стояла Олафсдоттр, перекрывая путь к отступлению.
Крик, сорвавшийся с его губ, походил на визг летучей мыши - настолько перенапряжен сейчас был человек со шрамами. Вдруг Олафсдоттр отпихнула его в сторону. Язык "принца-лягушки" вновь развернулся. Она перехватила его левой рукой так же, как ловила металлический штырь во время тренировки, и одновременно выстрелила с правой из шокера. И вскрикнула.
- Зазубренный!
Она выпустила стальной язык, который, сворачиваясь, успел лизнуть ее по боку.
Но шокер способен производить весьма серьезный электромагнитный импульс. При определенной настройке и фокусировке он нанесет тяжелый удар по нервной системе человека. А при другой - сожжет электроприборы. "Принц-лягушка" засверкал и заискрился, когда по его корпусу и внутренним схемам побежали наведенные разряды. Он повернул морду к Доновану. Пасть раскрылась…
…и из нее повалил дым.
Силач метнул разводной ключ в зрительные сенсоры твари, разбивая их. Но ярко-голубое свечение, окутывавшее тело лягушки, и без того угасало - его источник энергии вышел из строя. Донован подобрал ключ и превратил машину в груду обломков.
Очнувшись, Олафсдоттр обнаружила, что лежит на койке в лазарете. Обе руки были запечатаны в регенерационные перчатки; регрессивные клетки восстанавливали разрезанную плоть и сломанные кости. И тот бок, по которому прошелся язык "принца-лягушки", тоже был обработан. Каждый вдох отзывался мучительной болью.
Рядом с койкой сидел Донован и разглядывал показания на экране. Когда Равн пошевелилась, он посмотрел на нее.
- Ребро? - спросила она.
- Два. А еще глубокое рассечение. С чего тебе вообще взбрело в голову вот так вот хватать этот язык?
- Я думала просто отбить его, но не ожидала зазубренного лезвия. С руками что?
- Левая сильно разрезана. И еще ты ее, должно быть, сильно сжала правой, когда выронила шокер.
- Я обещала Гидуле, что доставлю тебя на Генриетту в целости и сохранности, и не могла позволить какой-то лягушке понаделать в тебе дыр. - Она попыталась сделать глубокий вдох. - Отдаю должное твоим врачебным талантам, дорогуша.
- Мешиноспидаль благодари. Я просто запихнул тебя в бак и следовал инструкциям. Аппаратура взяла образцы твоих тканей, регрессировала их и ввела в необходимых пропорциях.
- Знаешь, а ведь ты нихо-ому не о-обещал до-оставить меня цело-ой и невредимо-ой. Как и вообще до-оставить. Кахо-ое счастье…
- Слушай, - сказал Донован, - может, обойдемся уже без этого алабастрианского акцента? Мне казалось, в наших отношениях это пройденный этап.
- Какое счастье, - тихо продолжила она, - что ты вовремя заметил "принца-лягушку"; мы оба чуть не погибли.
- Внутренний Ребенок - параноик. Из него получился отличный охранник.
- Должно быть, - вздохнула Олафсдоттр, - это очень здорово уметь вот так разделять свое внимание. А мне-то говорили, что тебя изувечили.
- Поверь, недостатков в этом тоже хватает.
- Как планируешь объяснять властям Мегранома наличие трупа на борту? - спросила она. - Или хотя бы то, как ты сам попал на судно?
- Это было его судно. Он согласился нас подвезти. Та ерундовина выбралась из коробки. Мисси, уж если мы с тобой на пару не сочиним байку, способную одурачить меграномскую деревенщину, то нам точно пора выходить из игры.
- Я-то думала, ты из нее уже вышел. - Олафсдоттр склонила голову набок.
- Ты же понимаешь, что я имею в виду.
- Почти, но не полностью. Ты искушаешь меня, дорогуша. Вот только я не привыкла никого просить о помощи.
- Я тебя научу, - усмехнулся Донован.
В ответной улыбке читалась печаль.
- Дорогуша, только между нами, мы ведь только что победили созданную на Гарпунном Тросе машину убийства. Вот скажи мне еще, что ты не тот человек, который нужен нашему восстанию.
Донован откинулся назад так, что прислонился затылком к стене крохотного лазарета. Он прикрыл глаза и медленно выдохнул.
- Я не тот человек, который вам нужен.
- Что ж, будет очень любопытно посмотреть, как станут развиваться события. Долго нам еще лететь до перекладной станции на Меграноме?
- Ты провела в госпитале пять дней. Мы уже вышли из меграномского пространства.
- Ага… Стало быть, везешь меня прямиком на Дангчао. Надеюсь, клетка, которую для меня приготовит бан Бриджит, будет хотя бы чистой.
Донован поднялся и вытер ладони о штаны.
- Тебе стоит выспаться, дорогуша. Твои руки слишком сильно травмированы, чтобы ты годилась на роль пилота. К сожалению, у меня нет сертификата, я простой картограф; но каждый картограф получает навыки пилотирования, а все эти сертификаты только чинушам и нужны. Так что будем в Удавке через пару дней.
Олафсдоттр попыталась сесть, скрючилась от боли и вновь распласталась на койке.
- Удавка?
Уже на выходе из лазарета человек со шрамами пожал плечами.
- Даже не спрашивай почему, потому что никто из меня не знает ответа.
Ценьжем гаафе: второй допрос
- Значит, - произносит бан Бриджит таким тихим, усталым голосом, что ее слова кажутся едва слышным змеиным шипением, - это все-таки не было похищением. Он отправился с тобой по доброй воле.
Конфедератка пожимает плечами и усмехается.
- По доброй ли? Отнюдь не просто будет мне ответить. - Затем она вновь переходит на гэлактический: - В конце концов, что такое эта ваша свободная воля? Мы сталкиваемся и разлетаемся по воле судьбы; куда нас отбросит рикошетом, туда и держим путь. Влияем ли мы хоть сколько-нибудь на то, каким он будет, или нет - этот вопрос лучше задать метафизикам, а не столь скромной персоне, как я.
Тень отхлебывает кофе, который успел несколько остыть за время ее рассказа.
- Говори что хочешь, - отвечает Гончая, - но корабль был у него в руках. У него был выбор: доставить тебя сюда, ко мне, либо отправиться в Конфедерацию.
- Ложная, дихотомия, - говорит Олафсдоттр. - Ему оказалось по силам и то и другое, иначе бы меня здесь не было. Судьба плетет ткань, гибкую, как шелк.
Изящная Бинтсейф распрямляется в кресле.
- Лично для меня все очевидно, - заявляет она. - Донованом овладели клятвы, некогда принесенные Конфедерации, и он ответил на зов своих хозяев.
Тень поворачивает к ней голову и улыбается молодой Гончей.
- Тебе все кажется очевидным лишь постольку, поскольку ты еще слишком юна и… - Взгляд Олафсдоттр скользит по значку, который ее собеседница носит над левой грудью. - Хотя нет, определенный опыт у тебя имеется. Поверь, с возрастом ты перестанешь все видеть таким же, как сейчас.
- Так ведь с возрастом глаза слабеют и перестают видеть столь же отчетливо, как раньше.
- Может быть, оно и к добру. Некоторые вещи лучше и не видеть отчетливо. Но о каких таких клятвах ты говоришь, чтобы те, "овладев" им, заставили его отправиться в Конфедерацию? Неужели ты полагаешь их какими-то бестелесными сущностями, свившими гнездо в голове Донована, как и его многочисленные личности, и только и ждавшими своего часа, чтобы пробудиться и установить над ним власть? Нет, преданность - всего лишь одно из чувств, которые способен испытывать человек, но никак не мистическое существо, способное испытывать человека.
Мéарана ударяет по струнам.
- Раньше Донованов было десять, - вспоминает она. - С одним он вступил в сражение и одержал победу - над тем, кто искал забвения и смерти.