Говорят, последний ужин всегда съедаешь с наибольшим аппетитом. Застольная беседа плавно перетекала с тех переполохов, что устраивали на своем пути человек со шрамами и Равн, к Алойше-пандиту, создававшему картины при помощи подкрашенных масел на поверхности стоячих прудов. Если бы только Равн не пыталась втянуть своего пленника в гражданскую войну, участвовать в которой тот не имел ни малейшего желания и где его, скорее всего, ждал печальный конец, он даже мог бы счесть ее общество приятным.
С другой стороны, несколькими годами ранее ей поручили убить его, если он провалит задание. Их связывали весьма близкие, можно сказать - даже интимные, отношения, вот только отнюдь не нежные. У Олафсдоттр была очень приятная улыбка. Но она бы точно так же улыбалась, убивая его.
Они вместе вышли из столовой и отправились по коридору в ставшем уже привычным порядке: Донован впереди, Олафсдоттр следом, с шокером наготове. Впрочем, она больше не целилась человеку со шрамами в спину, хотя и не настолько расслабилась, чтобы убирать оружие в кобуру.
- И все-таки, дорогуша, сдается мне, ты заблуждаешься, - сказала она, продолжая начатый разговор так, словно они и в самом деле были вышедшими прогуляться приятелями. - Роомская традиционная опера излишне помпезна. В их драмах слишком много слезливости. Традиция Япни более воздушна, более изящна, минималистична.
Человек со шрамами позволил Педанту поддержать диалог:
- Ты неверно подбираешь критерии. Перед гранд-оперой и Но стоят разные задачи. С тем же успехом можно обвинить лимон в том, что ему недостает сладости леденца. В каждой из них есть своя красота - просто итоги разные. Только тот смысл, который мы сами вкладываем в этот итог, и заставляет что-то казаться менее значимым, нежели другое.
- О, дорогуша, разве не тот смысл, которым мы наделяем свои поступки, в конечном счете определяет итог?
Они подошли к пересечению коридоров и повернули. Донован вдруг остановился и произнес:
- Как по мне, так по значимости даже свержение Названных меркнет на фоне одного лишь только часа, проведенного наедине с дочерью у нее дома.
Он прикрыл глаза, и его внутреннему взору предстало озабоченное, обиженное лицо Мéараны. Он посмотрел на свою похитительницу.
- Равн, ты должна мне кое-что пообещать.
Олафсдоттр замерла в шаге от него и совершенно по-птичьи склонила голову набок.
- И чего же ты хочешь, дорогуша?
- Обещай, что если я помогу тебе, то, когда все закончится, ты отправишься на Дангчао, чтобы рассказать Франсин Томпсон и ее дочери Люсии, почему я так и не приехал.
- Хочешь, чтобы я ради такого пустяка сунулась прямо в логово врага? Ты очень многого просишь, Донован-буиг.
Так и было. Он посмотрел вдоль по коридору на ничем не примечательную стену, скрывавшую за собой потайную дверь. В голове вдруг всплыла присказка "проще пареной репы" - Ригардо-джи занял позицию, позволявшую простреливать весь проход до самого грузового шлюза. Никто, вошедший в коридор, не имел ни единого шанса спастись, если только не поспешил бы укрыться в кают-компании или же в той каморке, где поначалу держали человека со шрамами.
Это заставило его принять окончательное решение. Меткий стрелок вполне мог уложить конфедератку, не причинив вреда ее пленнику, но в этот миг Донован со всей ясностью осознал, что контрабандист собирается убить их обоих.
- Идем, - сказал Донован, вновь отправляясь по намеченному пути.
Как ни странно, но теперь Олафсдоттр заставила его остановиться.
- Зачем спешить, До-оно-ован? Так ты про-осишь меня сунуться в само-ое сердце Старых Планет, что-обы по-обо-олтать с Го-ончей? Из тахо-ого-о путешествия я мо-оху и не вернуться.
- Вполне равноценный обмен. Разве ты сама не просишь меня о том же?
- Видишь ли, дело в том, что я не прошу. Ты не в том положении, чтобы ставить условия.
Донован не отводил глаз от стены в дальнем конце коридора. В любую секунду панель могла отодвинуться, выпуская смерть на волю.
- Давай обсудим это в моей каюте, - сказал он.
Но Олафсдоттр, словно уподобившись герою древности, приковавшему себя за лодыжку, чтобы никто не заставил его покинуть поле боя, осталась стоять прямо на линии огня.
- О-ох, како-ой ты вдрух стал настырный! По-одхо-ото-овил мне ло-овушку в сво-оей каюте? И ка-хую же хитро-ость ты задумал на сей раз?
Тут она заметила, что все его внимание сосредоточено не на ней, а на стене. Она резко развернулась и нацелила туда шокер.
- В чем дело, дорогуша? Какая еще гадость тебе взбрела на ум?
Она подставила Доновану-буигу спину. Силач сразу же принял управление телом человека со шрамами и набросился на конфедератку. Та повалилась на живот под внезапно обрушившимся на нее весом, от удара у нее перехватило дыхание. Какую-то секунду она лежала неподвижно, потом дернулась, и Донован ощутил обжигающий разряд, ударивший его в бок.
В себя он пришел на тесной койке в кают-компании. Олафсдоттр сидела в кресле, опираясь подбородком на ладонь.
- Умный трюк. Я бы даже сказала, великолепный. Это же как ты меня успел убаюкать-то за несколько дней! Вырони я шокер или замешкайся - и победа вполне могла оказаться на твоей стороне. И это бы плохо кончилось что для меня, что для тебя.
Она наклонилась и потрепала Донована по щеке, и тот, попытавшись схватить ее за руку, вдруг понял, что привязан к койке.
- Придется тебе полежать здесь пару денечков. Заодно подумаешь о том, как плохо себя вел. Скоро мы выйдем на трассу Абалон - Меграном. Не хотелось бы, чтобы ты толкал меня под локоть.
После того как Тень ушла, Донован предпринял несколько попыток выпутаться, но Олафсдоттр знала свое дело. Впрочем, не слишком рассчитывая на успех, он не был и разочарован, когда ничего не вышло.
- Мы не захотели ее гибели, - сказал Донован самим себе. - Почему?
"Пленники часто влюбляются в своих похитителей", - отозвалась Шелковистый Голос.
"Не сказал бы, что я влюблен в эту жердь", - ответил Силач.
"Эдельвассе обещал, что не убьет ее, - сказал Педант. - Не доверяешь ему?"
- Недоверие оказалось оправданным, - заметил Фудир. - Он не явился.
"Совсем иной сорт предательства, нежели тот, которого мы опасались…"
- Кстати, да. А почему он не пришел? - спросил Донован.
"Вариант А: у него сдали нервы, - начал строить предположения Ищейка. - Б: мы перепутали место или время. В: пришли слишком рано. Г: опоздали. Д: он так и не нашел того оружия, которым собирался воспользоваться. Е: нашел, но оно было разряжено. Ж: он…"
"Заткнись", - попросил Силач.
"Это все не имеет значения. Но Силач не хотел ее смерти. Почему?"
"Эт’ хто сказал? Вааще-то это я ее повалил".
"Нет, ты просто прижал ее к полу, чтобы убрать с линии огня".
- И это бы не сработало, - сказал им Фудир. - Мы все равно остались бы на мушке у Ригардо-джи. Он и нас бы застрелил. Впрочем, думаю, он с самого начала именно это и планировал.
"Я ему с самого начала не доверял".
"Ты, Ребенок, вообще никому не веришь".
"Я что-то не заметил, чтобы доверие к людям нам хоть раз пошло на пользу".
К разговору подключился облаченный в хламиду юноша:
"И я ему тоже не доверяю. Что-то есть подозрительное в том, как он держится, в его интонациях".
- А ты что скажешь, Полианна? - спросил Донован. - Ты-то всегда видишь лучик света даже за самой черной тучей.
Девушка в хитоне сидела на полу возле койки.
"Зато ты видишь черную тучу даже на самом ясном небе, - сказала она. - Скоро все разрешится. Просто подожди - и увидишь".
Донован ожидал, что этой же ночью контрабандист воспользуется потайной дверью и проникнет к нему, поэтому Внутренний Ребенок и Силач остались на дежурстве, наблюдая за каютой через полузакрытые глаза и внимательно прислушиваясь. Было бы неплохо получить хоть какое-то объяснение тому, что Ригардо-джи не выполнил своего обещания, хотя Донован вовсе не был этим опечален. Какой-то внутренний зов заставил Силача защитить их похитительницу. Силач не мог похвастаться остротой ума, зато его инстинкты никогда не подводили.
Человек со шрамами уловил постукивание за стеной и прислонился к переборке, чтобы отчетливее разобрать звук. Тот раздавался через неравные промежутки; вначале издалека, откуда-то со стороны кормы, но постепенно приближался, пока не поравнялся с ним. Некоторое время не доносилось ни единого шороха, и в душе Донована-буига медленно росло ощущение, что по другую сторону панели что-то есть и это что-то знает о его присутствии.
Доновану до того вдруг стало неуютно, что он осторожно отодвинулся от стены настолько, насколько позволяли ремни, и замер, стараясь даже не дышать.
Медленно текли секунды.
Рядом с его головой вновь раздалось постукивание, а потом звуки из потайного коридора начали удаляться. Теперь человек со шрамами смог вздохнуть спокойно. Шелковистому Голосу стук напомнил тот, какой бывает, когда играешь с теннисным мячиком, - вот только этот мяч казался сделанным из металла и медлил, прежде чем подпрыгнуть вновь.
Чуть позднее Внутренний Ребенок услышал, что звуки возвращаются. Передав эти сведения Ищейке, чтобы тот ломал голову над загадкой, он продолжил ждать появления контрабандиста.
Но никто так и не пришел ни в эту ночь, ни следующим днем, ни вечером.
Человек со шрамами гадал, не решил ли Ригардо-джи все-таки действовать самостоятельно. Тот мог напасть на Равн из засады и завладеть кораблем, оставив Донована прикованным к кровати.
Но на третий день, когда судно вошло в пространство Мегранома и поползло к Палисадному бульвару, именно Равн Олафсдоттр явилась, чтобы освободить человека со шрамами от оков.
- Вставай, до-оро-охуша, - произнесла она. - До-олжно-о быть, про-охо-оло-одался.
Она положила ключи ему на ладонь и отступила назад.
- Психологический прием, - сказал Фудир, возясь с замками, удерживавшими ремни. - Твой алабастрианский акцент - всего лишь шутливое кривлянье. В большинстве своем граждане Лиги считают "гудков" людьми недалекими. Это не слишком справедливо по отношению к алабастрианцам, зато тебе только на руку, если противник недооценивает твои способности.
- А ты умен, мой друг. Ужель настолько предсказуема твоя презренная раба, что видишь ты ее насквозь!
- Маньярин же помогает тебе казаться опасной.
Наконец-то справившись с путами, Донован поднялся с койки и стал разминать мышцы. Олафсдоттр протянула ладонь, и человек со шрамами вложил в нее ключ.
- Знаешь, не обязательно было затягивать так туго.
- Да, - мрачно ответила конфедератка, - знаю.
- Ничего интересного не случилось, пока я был привязан?
Олафсдоттр слегка склонила голову набок.
- А должно было?
- Да нет. - Он прошел мимо нее. - Я голоден. Идем уже обедать.
Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, идет ли она за ним или опять нацелила шокер на его зад.
Человек со шрамами энергично уплетал собственноручно изготовленный обед: даал с фасолью и жареными грибами, яичницу и холодный жирный бекон, который прихватил из холодильника в кладовке. Олафсдоттр аж передернуло, когда он принес все это в столовую.
- А что? - спросил Фудир. - Ты предпочитаешь питаться как-то иначе?
Олафсдоттр поиграла шокером, держась на безопасном расстоянии от своего пленника.
- Я ем то же, что и все разумные люди. Скажем, яйцо всмятку, разбив с тупой стороны, и небольшую порцию фруктов разных цветов - зеленую дыню, желтый ананас, белую восковую тыкву - для наилучшего эффекта. И чашечку заварного кофе, такого густого, чтобы в нем ложка стояла.
Фудир посмотрел на нее с любопытством.
- Сдается мне, как раз таки эспрессо из списка можно было бы и вычеркнуть. Неудивительно, что ты вечно такая напряженная. Тебе стоит как-нибудь попробовать терранскую еду.
Она с отвращением взглянула на его тарелку.
- Обязательно. Когда-нибудь.
- Так, значит, последние пару дней все было тихо?
- А могло быть иначе, учитывая, что ты был привязан к кровати?
"Стало быть, - сказал Ищейка, - Ригардо-джи не пытался разделаться с ней самостоятельно. Лживый пес!"
Внутренний Ребенок вдруг уловил донесшийся откуда-то издалека стук, который неоднократно раздавался возле головы человека со шрамами, пока тот был в заточении. Одного взгляда на Тень хватило, чтобы понять: она тоже его слышит.
- Что это за шум? - спросил Фудир, крутя головой словно в поисках источника звука. - С кораблем что-то не так? Может, нам стоит встать на ремонт на Меграноме?
Губы Олафсдоттр медленно изогнулись в улыбке, а затем столь же медленно распрямились.
- Как всегда, ловишь момент, дорогуша. Кто знает, не ты ли оставил что-то кататься по палубе, чтобы убедить меня встать на ремонт и предоставить тебе возможность сбежать. Конечно, у тебя бы это все равно не вышло, но я предпочту отклонить твое предложение, чтобы тебе не пришлось испытать горькое разочарование.
- И как бы мне это удалось? Ведь я был связан, - заметил Донован.
- Ну-ну-ну, дорогуша. Великие дела ждут тебя на Генриетте. А завтра, - добавила она, принюхиваясь, - приготовь себе что-нибудь другое. От этой еды воняет.
Но мерзкий запашок не выветривался, и даже рециркуляторы воздуха оказались неспособны с ним справиться. За завтраком на следующее утро Донован и Олафсдоттр почти одновременно пришли к одинаковому выводу.
- Дело не в твоей еде, - сказала Олафсдоттр. - Воняет что-то другое.
- И есть в этом запахе нечто знакомое, - сморщил нос Донован.
- Согласна. Но нос - самый ненадежный из органов восприятия. Он хорошо запоминает ощущения, да только не любит делиться этими воспоминаниями. Хотя, может, один из твоих хранит нужную нам информацию?
Донован не знал, насколько Олафсдоттр осведомлена о его состоянии, но не видел смысла что-то утаивать.
- Педант. Но он запоминает факты, не ощущения.
- Быть может, - конфедератка принюхалась, - что-то загорелось из-за оборванного провода? Хотя нет, запаха гари не чувствуется.
- Скорее уж, что-то сгнило. Возможно, вышли из строя протеиновые баки.
Олафсдоттр с подозрением посмотрела на пленника.
- Если ты уничтожил наш источник пищи, то знай: нас ждет долгий полет к Генриетте на пустой желудок. Ах ты, проказливый мальчишка, успел воспользоваться случаем, когда я на долю секунды отвлеклась.
- Можем проверить баки.
- Вместе? С чего ты взял, что я тебя к ним подпущу?
- С того, солнышко, что ты не пойдешь их проверять самостоятельно, оставив меня свободно разгуливать по кораблю.
Конфедератка, стоявшая на страже в дверях, выпрямилась.
- Я могла бы снова привязать тебя, но слишком много возни. Ладно, завтрак в сторону, и иди со мной. Посмотрим, какой сюрприз ты мне в этот раз приготовил.
Протеиновые баки были плотно закрыты. В них зрели целые груды мяса, клонированного из драгоценного и почитаемого материала, известного как "стволовые клетки". Правильный выбор ароматизаторов и добавок позволял придать массе запах, вкус и даже текстуру курятины и свинины, рыбы и говядины, бобовых и корнеплодов. "Подобное рождает подобное", - поют химики-валлахи, и "мать", дремлющая в недрах каждого судна, поглощая отходы, сплетает вокруг себя сродственные с ней покровы, которые время от времени срезают, собирают, отжимают, формуют и затем подают к столу.
Трюм с баками располагался в стороне от альфвеновых двигателей, по направлению к носу от импульсной клети. В помещении было тесно и холодно, как в морозильнике. Невзирая на плотно подогнанные крышки, сквозь щели и стыки просачивались различные, дразнившие нос запахи: насыщенное, землянистое благоухание картофеля и моркови, металлический аромат говядины, сырая вонь рыбы.
Но даже они не могли полностью перебить сладковатый душок, исходивший от чего-то еще.
Архитектор, создававший этот корабль, определенно не рассчитывал на то, что пилоту в пути может взбрести в голову обследовать это помещение. Новые канистры устанавливались через погрузочные люки фермерами на промежуточных станциях. И в то же время трюм не был запечатан наглухо, поскольку все-таки существовала вероятность того, что экипажу придется спуститься сюда, чтобы подтянуть крепежные ремни или вручную перекрыть какой-нибудь вентиль. Олафсдоттр немного упростила задачу, на две трети уменьшив искусственную гравитацию в хранилище баков, но глаз со своего пленника по-прежнему не спускала.
Когда они приблизились к баку с рыбой, вонь усилилась, и причиной тому было вовсе не вызревавшее в нем поддельное сомовье мясо. Протиснувшись между двумя цистернами, Донован увидел открытый нараспашку проход в тайник. Человек со шрамами остановился, раздумывая над тем, что рассказать своей похитительнице.
"Знание - сила, - заметил Педант. - Лучше держать все в тайне".
"С другой стороны, - отозвалась Шелковистый Голос, - можно извлечь тактическое преимущество из знания о том, что твой оппонент знает то, что ты знаешь".
"Ой, Шелковистая! У меня голова заболит".
"Чтобы выбраться из этой передряги, - сказал юноша в хламиде, - нам понадобится объединить наши силы. Я прав, Ищейка?"
"Мне все еще не хватает данных. Как бы я ни складывал мозаику фактов, остаются пробелы, но…"
- Ага, "но". - Терранин отошел в сторону и присел под оценивающим взором Олафсдоттр.
- В чем дело, дорогуша? - спросила та. - Равн ты можешь все рассказать.
Донован посмотрел на нее.
- Иди за мной, - сказал он. - Только внимательно смотри по сторонам. Мы не одни на борту.
- Ах, как все это интригующе.
На стенке бака с рыбой крепился разводной ключ, использовавшийся для завинчивания вентилей. Олафсдоттр ничего не сказала, увидев, как человек со шрамами вооружается, и это молчаливое согласие конфедератки, казалось, прозвучало громче, чем все ее предшествовавшие реплики.
- Мы на судне контрабандиста, - сказал Фудир, - и в нем потайных ходов, ниш и комнат больше, чем дырок в сыре. Когда ты угоняла его, владелец находился на борту. Он был пьян и валялся в одном из таких помещений. Возможно, в этом самом. Он боялся действовать в одиночку…
- Что же, мозгами он, значит, не обделен.
- Поэтому он решил заручиться моей поддержкой, чтобы вернуть свою собственность.
- И ты, ко-онечно-о же, со-огласился. О-ох, до-о чехо-о же ты скверный мальчишка. Вот только как такое приключилось, что я по-прежнему стою у штурвала твоей судьбы?
- Он сказал, что у него на борту оружие. Нечто такое, что народ Гарпунного Троса собирался использовать для устранения Молнара в отместку за пиратство и убийство…
- Все различие, - фыркнула Олафсдоттр, - между народным флотом и цинтианскими пиратами сводится лишь к количеству и качеству вооружения их кораблей. Но продолжай.
- Я должен был отвлечь тебя, чтобы он застрелил тебя сзади.