Диего: Он почернел. Обломок почернел, стал вороненым. В чем тут дело?
Яффе: Наверное, рою не хватало энергии. Не забывайте, клинок - ничтожная часть роя, а мы говорим даже не о клинке, а об обломке. Черный цвет излучает минимум энергии, в отличие от других цветов. Если угодно, рой экономил на всем, на чем только мог. Здесь, в мире материи, он чувствует себя хуже, чем вы - в открытом космосе. Для него это "побег на рывок" в гораздо большей степени, чем для вас.
Диего: Художественный образ? В открытом космосе я превращусь в кусок льда. Если, конечно, я не буду лететь в составе колланта…
Яффе: Ничего художественного, сеньор Пераль. Вы в космосе умрете, а частица роя, заключенная в рапире, в мире материи остается условно живой - за исключением этого нюанса, мое объяснение было сугубо информативным.
Диего: Раненый. Тяжелораненый.
По лицу маэстро видно: он нашел определение, которое его устраивает.
Диего: Он полз ко мне, стремясь выжить. Иначе я бы выбросил сломанную рапиру на помойку. Нет, он спасал не себя - Карни. Память о ней, шанс на воскрешение, капельку ее крови. Святой Господь! Сумел бы я ползти куда-то в открытом космосе? Черный, обугленный, обессилевший?! Жалкий обломок, если бы не ты…
Яффе (коснувшись плеча маэстро): Вы бы отказались от этой авантюры? Да?
Диего: Теперь не могу. Не имею права.
VII
- Я - это кто? - спросил Луис Пераль. - Учитель математики?
- Считайте, что я - это раса Гематр.
- В силе и славе? - не удержался драматург.
Он знал, что язык однажды погубит его.
За окном не смолкал грохот копыт. Гусары оккупационного корпуса все шли и шли, а может, это были уже не гусары, а имперские уланы, драгуны, кирасиры… Какая разница? "Виват!" - горланили они, разъезжая по Эскалоне так, словно всей оравой решили вписаться в одну-единственную улочку, ничем не прославленную, кроме пустяка: здесь ел свой скромный завтрак el Monstruo de Naturaleza, автор чертовой уймы смешных комедий. Виват! Слава мсье Пералю! Идущие на парад приветствуют шута! Золото шнуров, медвежьи шапки со шлыками, ментики из рысьего меха. Злой жеребец горниста. Все это там, снаружи, все это театр, грандиозный театр войны, а здесь - тусклая правда жизни: рамка гиперсвязи, и гематр в ней, гематр, когда-то притворявшийся учителем.
- Именно так, - кивнул мар Яффе. - В силе и славе. Извините, сеньор Пераль, мне надо идти. Разговор продолжит ваш сын, ему есть что вам сказать. Я прошу вас отнестись к предложениям дона Диего со всей серьезностью. Гипер оплачен по тарифу "без лимита", вы можете не стесняться во времени. Ваш сын не потратит и реала на беседу с отцом. До свиданья, мне пора.
Идан Яффе исчез из рамки. Пераль-старший увидел часть кабинета, принадлежащего человеку обеспеченному, и своего сына, стоявшего у окна. Диего барабанил пальцами по подоконнику. Подойти к рамке он не спешил. Казалось, он боится предстоящего разговора. Ты похудел, мальчик мой, без слов сказал ему драматург. Осунулся, забываешь бриться. У тебя загнанный вид. Ты выглядишь старше обычного. Так выглядят к финалу "Колесниц судьбы" исполнители роли капитана Рамиреса. Они следуют указаниям режиссера: играть человека еще молодого, но усталого, привычного к крови, запутавшегося в милосердии и долге, а значит, живущего по принципу "год за три". Тебе достался хороший режиссер, мальчик мой, но скверная роль.
Золото шнуров. Лазурный мундир горниста. Серебро горна. Красные шлыки шапок. От воспоминаний о гусарах, вышедших из-под кисти ярмарочного маляра, Луису Пералю чуть не стало дурно. Наверное, потому что сын - нахохлившийся ворон - носил черное.
- Дон Луис, - Диего сделал шаг к отцу. Он сразу взял официальный тон: похоже, так ему было легче. - Дон Луис, выслушайте меня. Я знаю, что творится в Эскалоне…
- Ты собираешься прилететь? - спросил Пераль-старший.
И смертельно пожалел, что задал этот вопрос. Ничего не изменилось в позе сына, в его осанке, ни одна черта не дрогнула на лице. Тем не менее, если раньше перед Луисом Пералем стоял человек измученный, то сейчас драматург видел смертельно раненого. Автор чертовой уймы комедий отдал бы всю свою славу и правую руку в придачу, лишь бы язык его - Господь прокляни все языки Ойкумены! - никогда не произнес бы убийственных слов: "Ты собираешься прилететь?"
- Нет, - ответил Диего. - Не собираюсь.
- Это правильно, - дон Луис надеялся, что голос его звучит искренне. Он и впрямь считал, что это правильно, но слабак-голос мог подвести, сорваться без причины, слукавить на ровном месте. - На твоем месте я бы поступил так же.
- Меня обвинят в трусости, - безучастно произнес Диего. - Я знаю, обвинят.
- В чем мы не испытываем нужды, так это в обвинителях. Но если ты прилетишь в Эскалону, я обвиню тебя в глупости. Уж поверь, мое обвинение стоит миллиона чужих!
- Вы полагаете, дон Луис…
- Нет, - драматург перебил сына, чуя, что тот способен наговорить лишнего. - Ничего я не полагаю. Ну какой из тебя трус? Ты всегда был слишком прост для этого. Трусость требует расчета, я бы сказал, изящества, иначе она не смотрится на сцене. Ты же лез напролом, раскидывая декорации. Думаешь, я тебя осуждаю? Я завидую тебе, мальчик мой. Я горжусь тобой. Надеюсь, ты связался со мной не для того, чтобы я отпустил тебе грехи?
Я нарочно, без слов добавил Луис Пераль. Язвлю, гаерствую. Сыплю двусмысленностями. Хочу, чтобы ты видел: я не изменился, я такой же, как и раньше. Ты тоже не изменился, суровый дон Диего. Прямей рапиры, только менее гибкий. Чем ты занят сейчас? Чем бы ты ни был занят, это высасывает из тебя все соки…
- Грехи? - спросил Диего с серьезностью человека, чье чувство юмора сгорело в аду. - За отпущением грехов я пойду к священнику. Вам, дон Луис, я хочу предложить другое.
- Что же?
- Эвакуацию. Вас вывезут из Эскалоны в безопасное место. Любая планета по вашему выбору, расходы за казенный счет. Соглашайтесь, прошу вас.
- Казна гематров? - Пераль-старший рассмеялся. - О, это просто бог из машины! Он спускается на сцену с колосников, неся беднягам решение их проблем… Спасибо, дон Диего! К сожалению, я вынужден отказаться. Я останусь дома и досмотрю спектакль до конца. В этой постановке Луис Пераль - зритель. Неужели ты решил, что я откажусь от такой роли? От редчайшей для комедиографа роли?! Бог из машины - самый скучный финал из всех мне известных…
Ты не обидишься, добавил он молча. Ты знаешь меня лучше других, изучил от пяток до кончиков волос. Кому, как не тебе, известно: когда Луис Пераль превращается в Федерико, чьи реплики, даже наидобродушнейшие, жужжат роем комаров, слепней, полосатых ос, готовые в любой момент укусить зазевавшегося собеседника, и случается, кусают - в эти моменты я уязвимей младенца. Я тронут заботой, полон любви, я прячусь за рискованным остроумием, как за частоколом с заостренными концами. Не умею иначе, таким родился; нет, ты не обидишься, мой усталый, мой черный, мой строгий мальчик…
- Я умоляю, - сказал Диего. - Оставьте Эскалону.
Ради бога, услышал Луис Пераль в реплике сына. Ради всего святого, позвольте мне вывезти вас на Таммуз или Элул. Так будет легче вам, а главное, так будет легче мне. Чем бы я сейчас ни занимался, меня тянет домой. Если вы уедете, мнения злопыхателей утратят важность для меня. Если вы останетесь, они вонзятся в мою душу сотней отравленных стрел. Ваше присутствие в Эскалоне - яд на стальных наконечниках.
- Извини, - оставив игру, ответил Пераль-старший. - Прости меня, пожалуйста. Никуда я не поеду, здесь останусь. И ты не приезжай, не будь дураком. Береги себя, хорошо? Мне не хотелось бы переписывать финал для Монтелье.
- Что? - не понял Диего. - Какой финал?
- Счастливый. Ладно, забудь.
- Дон Луис…
- До встречи, дон Диего!
Драматург обеими руками взлохматил седую курчавую шевелюру, став похож на одуванчик, и против воли добавил:
- До встречи в лучшие времена!
- До встречи, - кивнул Пераль-младший. - В любые времена.
VIII
- Не сомневайтесь, ваше благородие!
- И все же…
- Стерляжья ушица - самое оно-с!
- Не врешь, коверный?
- Как можно, ваше благородие? Только я не коверный, я половой…
Официант, которого в трактире по загадочным причинам называли "половым", только что под ноги не стелился. Плутоватый клоун, он был готов рассыпаться мелким бесом и вновь материализоваться в любом угодном барину месте - лишь бровью поведи! Раскопав в вирте "Табель о рангах", Крисп выяснил: "вашим благородием" на Сечене именуют офицеров от штык-юнкера в артиллерии до пехотного штабс-капитана. Обращение ему нравилось: солидно и с уважением. Как хитрюга половой срисовал клиента? Как вычислил, что тот "при погонах"? Хреновый из нашего благородия конспиратор, вздохнул Крисп. Одно слово: аналитик, крыса кабинетная. Штык-крыса, штабс-крыса, супер-обер-крысюк…
Половой превратно истолковал вздох клиента:
- Уха - объеденье-с! - он причмокнул для убедительности. - Стерлядь свежайшая, Митька прям с утречка изловил. Шеф-повар наш, Петр Лукич, по дедовскому рецепту варит! На петушьем бульонце с полбутылкой игристого! Моло́ки особнячком, в уксусном маринаде! Его высокопревосходительство генерал-губернатор Фруцкер премного хвалить изволили-с…
- Неси уху, оратор, - Крисп махнул рукой с такой вальяжностью, что генерал-губернатор Фруцкер сдох бы от зависти. Здешние манеры усваивались быстрей быстрого. - А для разминки… Дай-ка меню! Вот: холодец с хреном, селедочку, грузди в сметане…
- Отличный выбор, ваше благородие! - половой для форсу чиркал ручкой в блокнотике. По хитрой роже было видно, что для него не проблема с лету запомнить банкетный заказ человек на двести. - Груздочки из бочки, не чета фабричным! Сами собираем, сами солим, сами пьем, сами пляшем… Под грибки не решите ль водочки-с? Груздь без водки, что день без погодки…
Предложение выглядело соблазнительным. Правда, унтер-центурион Вибий намеревался сегодня поработать, а для этого требовалась ясная голова - основной инструмент аналитика. С другой стороны, всего одна стопка… "Одна! - дал Крисп твердый зарок. - И никакой второй! Ну, третьей…"
- Валяй, братец.
- Пивка-с? Легонького?
- Ну ты змей! Меню оставь, я горячее выберу.
- Сей секунд, ваше благородие!
Половой испарился с ловкостью призрака столетней выдержки. В ожидании заказа Крисп окинул взглядом трактирный зал. Несмотря на обеденное время, народу было мало. Компания бородачей за декоративным плетнём - купцы, не иначе; туристы с Бисанды: парень в сюртуке от кутюр и костлявая девица в шелковом комбинезоне; да, еще Веник со Шваброй пили чай с баранками, разместившись за угловым столиком по соседству. Эти двое сопровождали унтер-центуриона, как приклеенные. Телохранители, хмыкнул Крисп. Временами его подмывало проверить сладкую парочку в деле. Затеять ссору на пустом месте - да хоть с теми же купцами! - довести дело до драки, а потом отойти в сторонку, пока Веник со Шваброй будут драить бородачами полы и проверять на крепость стены трактира.
Чистое мальчишество, но ведь хочется!
Крисп извлек уником, активировал конфидент-режим и вывел в сферу свежие материалы: отчеты наблюдателей, записи с камер, густо понатыканных вокруг имения Пшедерецкого, где окопался коллант. Спецы пытались заслать рой нанокамер и в саму усадьбу, но вышла осечка: одолеть защиту, установленную аламом Яффе, не удалось. Приходилось довольствоваться записями с удаленных устройств. Ну да, вздохнул Крисп. На алама работают не просто невидимки, и даже не просто высокопрофессиональные невидимки. При желании гематры зачистили бы окрестности усадьбы от средств слежения, что называется, "в ноль". Лично я на их месте так бы и сделал. Великий Космос! Носи я фамилию Яффе, я давно вывез бы всю шайку-лейку на Таммуз, в радушные объятия "Каф-Малаха" - и навсегда забыл бы о въедливых унтер-центурионах Вибиях!
Почему Яффе терпит соглядатаев, дразня их присутствием колланта на Сечене, Крисп понятия не имел - и не испытывал желания ломать себе голову этим вопросом.
В сфере побежали сухие строчки отчета. Синхронизировав текст с изображением, Крисп переключился на слоистое восприятие. Переключение далось легко - сказывались остаточные последствия "ванны с гематром". Сообщение о старте колланта он получил утром. Позже пришло второе сообщение: коллант вернулся на Сечень тем же составом. К счастью, приземлились коллантарии в стороне от имения, а значит, имелся шанс выжать из записей больше обычного.
- Извольте, ваше благородие! Груздочки, селедочка!
- Сгинь!
- Водочка с ледника-с…
Крисп бешеной собакой зыркнул на полового - и тот картинно всплеснул руками, испарился в "ейн момент", извиняясь за беспокойство.
"Старт колланта в составе девяти известных фигурантов, включая объект "Маэстро", зафиксирован в 06:57 утра по местному времени с заднего двора усадьбы А. Пшедерецкого (см. схему и видеозапись)". Собственно, этим унтер-центурион и был занят: смотрел запись старта с наложенной на нее объемной схемой имения. Съемка велась с расстояния более трехсот метров, но Крисп дал увеличение до десятипроцентного размытия и без проблем опознал всех участников спектакля. Стоят, пялятся друг на дружку. Тоска зеленая, скучища. Но вот коллантарии расслаиваются; бледная вспышка - так горит тополиный пух - и двор пуст.
Аккуратно взлетели, отметил Крисп. Даже снег не растаял. Он подцепил вилкой черный груздь - белая шапка сметаны набекрень - и отправил в рот. Вкусно! Глоточек водки, обжигающе ледяной, закусить селедкой, лучком… Облизав губы, он вывел в сферу запись приземления, втайне надеясь увидеть что-нибудь более интересное.
"…приземление колланта в прежнем составе зафиксировано в 07:24 утра по местному времени на расстоянии одна тысяча семьсот пятьдесят три метра на юго-юго-запад от точки старта (см. схему и видеозапись)". Коллант материализовался, считай, на раз, как кролик из цилиндра фокусника: заснеженное поле, проселочная дорога, на обочине возникают девять человеческих фигур. Объект "Маэстро" спотыкается, едва не падает. Кто-то - кажется, Пробус, гад мелкий - поддерживает его под руку. Жаль, лиц не рассмотреть: далеко. О чем говорят, не слышно. Надо велеть спецам, чтобы поставили дополнительные камеры.
Судя по всему, коллант покружил в окрестностях Сеченя и вернулся - слетать к другой звездной системе за это время они бы успели разве что в фантастическом фильме для умственно отсталых. Пассажира не взяли: объект "Маэстро" теперь не пассажир, а коллантарий. Что вы делали на орбите, красавцы? Прогуливались? По большому телу соскучились? Если спросить - так и ответят. Это версия для наивных дурачков, а не для супер-обер-крысюка Вибия. Похоже, алам Яффе ставит эксперименты…
Он чуть не въехал локтем в тарелку с благоухающей ухой. В какой момент тарелка возникла на столе, кой черт (ангел?) ее принес - этого Крисп не заметил. Он оценил таланты плута-полового - хоть сейчас в разведчики зачисляй! - и решил удвоить чаевые. Парень их честно заработал: расторопностью, а также правдой-истиной - уха оказалась восхитительна. Вспомнив, что хотел заказать второе блюдо, Крисп наскоро пролистал меню и щелкнул пальцами:
- Завиванец из телячьей вырезки!
- Соус? - донеслось из пространства. - Грибной, сливочный, брусничный…
- Сливочный.
- Будет сделано, ваше высокоблагородие!
Поздравив себя с повышением в звании, Крисп наложил маршрут возвращения коллантариев в усадьбу на карту с отметками следящих устройств. Есть! Точка, где они прошли в сорока семи метрах от замаскированной камеры. Крисп перемотал запись и впился взглядом в голосферу, добавив громкости. Лица, отметил он, не радостные. Если это был эксперимент, он с треском провалился. К досаде унтер-центуриона, коллантарии возвращались в усадьбу молча. Было слышно только, как скрипит снег под ногами. Люди удалялись, скрип снега затих, и Крисп собрался выключить запись, когда прозвучало:
- …не отчаивайтесь… в следующий раз…
Он прослушал эти слова трижды. Четырежды! Двадцать раз подряд! Меломан так не слушает арию премьер-тенора, как Крисп Вибий внимал обрывку случайной реплики. Больше ничего разобрать не удалось, он даже не сумел определить, кто сказал про "следующий раз", но сказанного хватило с лихвой. Догадка превратилась в уверенность: эксперимент! И коллантарии планируют его повторять до победного конца.
Или просто до конца - это как получится.
- Где мой завиванец?
- Вы его съели-с, ваше высокоблагородие…
- Съел?
- Так точно-с! Подать добавку?
Твою декурию, изумился Крисп. Он ничего не помнил про завиванец. И про пиво, которого в кружке осталось меньше трети. И про водку, которой не осталось вообще. Ты, сказал он себе. Ты, супер-обер-крысюк! Ты видишь, что части головоломки начали вставать на места? Что они строятся на плацу, ожидая твоей команды?! Тогда, в ду́ше с голым умником Яффе, ты лишь предполагал. А сейчас? Шевели усами, скаль зубы - глядишь, вцепимся во что-то повкусней завиванца… Яффе нужен этот коллант. Этот, и никакой другой. В изначальном составе, как при старте с Террафимы. Девчонка сыграла в ящик, тут ничего не попишешь, но за остальных Яффе удавится. Например, за Пробуса с тузиком. Суть и цель эксперимента? Ладно, не все сразу. К целям мы еще вернемся. Почему именно этот коллант? Особый? Пассажирский?! Наверняка у Яффе есть и другие пассажирские колланты. Если нет, их несложно создать. Уникальный состав? В чем выражается уникальность? В подборе коллантариев? В объекте "Маэстро"?! Случайно ли он выходил сегодня в большое тело? Был пассажир, стал коллантарий… Куда ведет эта кривая дорожка? Куда бы ни вела, объект "Маэстро", похоже, стал любимчиком мар Яффе.