- Если вам не трудно, пройдемте со мной... Я хочу кое с кем поговорить там, и мне нужна ваша помощь.
У подъезда стояли две пожилые женщины, обе в платочках, и оживленно разговаривали, у их ног крутились две маленькие жирные собачонки: белая с почти вылезшим пухом и пятнистая, на кривых ножках. Увидев нас, собачонки дружно залаяли, но бабушки никак на это не отреагировали и даже не прервали свою интересную беседу.
Мы поднялись на Алисин шестой этаж. На лестничной клетке было еще три квартиры, я попытал счастья в каждой - в двух никто не ответил на звонок, в третьей маленькая девочка сообщила из-за двери (как перевела Ирина), что мама не разрешает ей открывать незнакомым.
Я остановился. Что делать дальше - ломиться в другие двери? Вряд ли жильцы такого большого дома хорошо знают друг друга... Подумав, я спустился в сопровождении Ирины вниз. Бабушки все так же оживленно беседовали у подъезда. Собачки на сей раз не обратили на нас ни малейшего внимания.
- Ирина, - шепнул я, - спросите у них, знают ли они Алису Рудину с шестого этажа.
Мы подошли, и я жизнерадостно, приложив нечеловеческие усилия, высказался по-русски:
- Добри ден!
Бабушки уставились на нас округлившимися глазами. Видно, иностранцы в этой глуши попадались не так уж часто. Одна из них так и смотрела на нас, а вторая с готовностью поздоровалась. Ирина вступила в беседу и спросила у них, очевидно, то, что я просил.
Через полминуты выяснилось, что конечно, Алису они знают, даже очень хорошо знают, вторая бабушка живет на пятом, прямо под ней, и маму ее они хорошо знали, бедная женщина, очень интеллигентная, и умерла-то такая молодая. А правду рассказывают, что у Алисы в Германии осталась дочь?
Я попросил Ирину объяснить, что я из немецкой полиции, показал свое удостоверение детектива, хотя, конечно, оно не полицейское - но ведь они все равно ничего не поймут. Бабушки с уважением покрутили корочки в руках. При этом они что-то говорили, но Ирина не переводила - видимо, несущественно.
- Скажи им, что Алиса - свидетельница по делу об убийстве, - попросил я, - я хотел с ней поговорить. И спроси, правда ли, что она продала квартиру и выходит замуж.
- Да, - ответила мне Ирина, поговорив с тетушками, - недавно у нее появился ухажер. Она куда-то с ним собралась ехать, вроде бы, в Новосибирск.
Тогда я достал приготовленные распечатки - фотографии и рисунки, и мы прямо на месте провели не совсем корректное, но все же опознание. Бабушки вглядывались в картинки, и обе одновременно, не сговариваясь, указали на фоторобот предполагаемого типа из фонда "Фьючер".
- Он это! Очень похож.
- Вроде нарисован, а как на фотографии. Как вылитый.
Я спросил еще, не слышали ли они, что в их доме произошло на днях убийство. Бабушки припомнили, что да, полиция приезжала... Но убийство? А кого убили-то?
Странно, очень странно. Нет, они бы уже знали.
- Нам с вами, Ирина, нужно найти этого человека, - сказал я. Обедать мы отправились в пельменную. Надо же заодно попробовать местную кухню. Теперь мы сидели в ожидании заказа, в пельменной было довольно уютно - столики без скатерти, но чистые, резная солонка и перечница, вышитые занавесочки.
- Это убийца вашего... Шефера? - поинтересовалась Ирина. Я пожал плечами.
- Возможно. Во всяком случае, он там появлялся.
Убийца, подумал я, несомненно. И Шефера - впрочем, тут я его понимал - и Макса. Если и не сам стрелял, то связан с этими убийствами и стоит за ними. Есть еще вероятность, что убивать приходил кто-то другой. Но это уже не так существенно.
Принесли пельмени. Я думал, это будет похоже на итальянские тортеллини, но тесто было совсем другое, и вообще... Своеобразно так. Ирина ела их с уксусом, а для меня это было бы слишком экзотично, я заказал со сметаной.
- Вам нравятся пельмени? - чуть стесненно спросила Ирина. Я взглянул на нее. Девушка кокетливо поправила выбившийся локон. Потом сняла пилотку.
- Да, очень вкусно, - я подумал, что было бы невежливо даже не поинтересоваться помощницей, - Ирина, а где вы так хорошо выучили немецкий?
Говорила она, конечно, с акцентом и порой делала ошибки, но понять ее было вполне можно.
- На курсах. Я изучаю немецкий уже пять лет, - сообщила Ирина, - на курсах, потом у частного репетитора. Я хотела бы уехать в Германию, - призналась она.
- А почему? - нет, ничего плохого в том, чтобы поехать жить в другую страну - нет. Мало ли кто где живет. Но мне вспомнились наши "русские", район Шварценберг. Их образование признают редко, им приходится начинать все с нуля, и то не всем удается. Можно встретить русских инженеров, работающих подсобниками на стройке, и русских учительниц, переквалифицировавшихся в уборщицы. Наверное, они очень хорошо могут оценить на своей шкуре, далеко ли наше общество ушло от того, против которого им же пришлось воевать семьдесят лет назад... Мне стало жаль Ирину.
Она пожала плечами, робко и в то же время с вызовом глядя на меня из-под копны кудряшек.
- Тут разве жизнь...
- Но ведь сейчас у вас не так уж плохо, - осторожно сказал я. В самом деле - чистенький современный город. Напоминает Ганновер или Дюссельдорф. Люди одеты так же прилично, зачастую даже лучше, чем большинство у нас... Разве что встречаются очень бедные на вид старики, у них тут маленькая пенсия. Но все равно - даже в Испании все выглядит хуже, а уж если сравнивать с каким-нибудь Бангладеш... Ирина повела плечиком.
- Вы не понимаете. Вот вы, наверное, состоятельный человек... у вас свой дом, машина.
- Нет, я снимаю квартиру, - ответил я, - а машина - да. Я ведь не могу без машины работать, я детектив. Представьте, меня срочно вызвали на другой конец города... надо ждать полчаса, пока придет автобус или брать такси за десять евро.
- Наверное, трудно работать детективом? - Ирина взмахнула сантиметровыми ресницами. Я заметил, что у нее красивые глаза, серые, огромные, глубокие. Или они были так умело подкрашены... словом, красивые.
- Да нет, что там... то есть, конечно, бывают всякие ситуации, - торопливо сказал я, - но вообще ничего особенного. Но мне нравится.
Ирина положила на стол левую руку. Надо же, какой маникюр... Никогда не понимал, для чегоженщины обтачивают эти невероятно длинные ногти и еще рисуют на них невесть что. Кажется, теперь понял. Мои мысли потекли по другому руслу, и очевидно, это и является целью нанесения такого маникюра. Ишь ты - серебряный фон, на нем белые цветочки, листики, голубые серединки. Филигранная работа. И кстати, безупречная форма пальцев и рука очень изящная. Я представил в этих пальчиках с ноготками пистолет Макарова и улыбнулся.
- Ирина, вы у нас не сможете работать в полиции. Для этого нужно гражданство... И вообще найти рабочее место не так-то просто.
- Ну работа в полиции - не главная цель жизни женщины, - томно сказала она. Я уже почти расправился с пельменями, а ее тарелка была лишь ополовинена, Ирина буквально клевала по чуть-чуть. Она снова хлопнула ресницами. Рука ее лежала уже совсем недалеко от моей, и вдруг я почувствовал мощный позыв накрыть эту красивую беспомощную лапку ладонью. Тьфу ты!
Хотя... она заигрывает. Пригласить ее куда-нибудь? Но я представления не имею, когда у меня будет время на это. А неплохо было бы... Беата? Вот и был бы повод наконец расстаться, подумал я со злорадством.
"Давайте как-нибудь встретимся... просто так, неформально. Когда я разберусь с этим делом". Фраза уже вертелась у меня на языке, но тут грянул "Марш тореадора". Мысленно чертыхнувшись, я взял трубку.
- Здравствуйте, - это был голос Алисы, глухой, как бы издалека, - нам с вами нужно встретиться.
- Пожалуйста, - я мгновенно собрался, - куда я могу подъехать?
Ирину я отпустил на время, с Алисой переводчик мне не нужен. Девушка, похоже, осталась недовольна - ну да Шива с ней... Может, и хорошо, что не получилось назначить ей свидание. Потом бы не отвязался. А мне ведь не нужны интрижки, я себя хорошо знаю. Похоже, это второе издание Беаты. С той разницей, что Ирина гораздо более хищная и деловая. И она ведь прямым текстом сказала, что ее интересует - отъезд в Германию (а как она еще может к нам попасть, если не выйдя замуж?), дом, машина. Интересуют ли ее дети, например, и даже если она согласится родить ребенка, то будет ли дальше жить со мной и с этим ребенком или уйдет строить свое счастье, а я должен на всю жизнь удовлетвориться ролью воскресного папы? Я ведь не тот, кто нужен Ирине. У нее в мечтах, вероятно, сусальные картинки из рекламы - дом с собственным бассейном в саду, кожаная мебель и дорогие ковры, кожаный салон БМВ... Как будто в России нет рекламы, или она думает, что у нас в отличие от России вся эта роскошь доступна большинству народа (кроме "бездельников и лентяев", конечно), и все примерно так и живут?
Я не смогу ей этого обеспечить, да и не захочу над этим работать. У меня есть работа, которая мне нравится, мои книги, театр, музыка. В сущности, мне доступно было бы организовать свою жизнь как в каталоге "Неккерман", но - просто неинтересно.
Пока я ехал в троллейбусе, все эти мысли крутились в моей голове, но все же оставался флер сожаления... Ирина очень красива. Эти пальчики... Я так замечтался, что по рассеянности брякнул "энтшульдиген зи" какому-то парню, на которого нечаянно налетел при толчке троллейбуса. Парень мрачно глянул на меня. Все, Клаус, пора приходить в себя. Алиса обещала что-то рассказать. Выдать информацию. Пятьдесят процентов вероятности, что ты едешь прямиком в ловушку. В ту же, куда угодил Макс. Но правда, встречу она назначила в парке, на людной аллее. Если все время оставаться на людях, и ради Кетцалькоатля не заходить в какие-нибудь дикие места или отдельные квартиры - скорее всего, они не решатся. Хотя я имею дело не с обычными преступниками. Мало ли, что они еще умеют.
Однако не поехать я не мог. Просто не видел никаких вариантов.
Вход в парк Космонавтов найти было несложно, троллейбус остановился неподалеку. Широкие каменные ворота советской помпезной постройки. Такая же широкая, с размахом, аллея, по ней и вправду по случаю вечера и хорошей погоды, гуляло много народу, мамы с детьми, парочки. Бабушки отдыхали на лавочках. С одной из них навстречу мне стремительно поднялась Алиса.
Наверное, после Ирины у меня как-то сместился фокус зрения. Алиса была ее полной противоположностью. Стремительная, не то, что худая, но - сухая и крепкая, с деловым жестким лицом. Косметика если и есть - то малозаметна, светлые волосы незатейливо забраны в хвост. Но при этом - симпатичная, она мне нравилась, пожалуй, больше, чем Ирина. Даже очень нравилась. Да, она старше меня чуть не на десять лет - но выглядит ровесницей. Тьфу ты, что это со мной? Бес в ребро? Гормоны взыграли? Последние десять лет я не думал о женщинах столько, сколько в этот вечер.
К тому же она выходит замуж, собирается меня убить и вообще... Я старательно скомкал все неподходящие к случаю мысли, тщательно отжал и выбросил их из головы.
Алиса поздоровалась еще раз, и мы пошли рядом по аллее.
- Я обманула вас, - сказала она коротко, - я знаю, где моя дочь.
- Да?
- Да. Поймите меня правильно, я связана с людьми, которые... я не знала, что я могу вам рассказать, что нет.
- А теперь вы посоветовались и узнали, что именно можете рассказать.
- Да, именно так. Уж извините. Я прежде всего мать. У меня отобрали ребенка. Вы понимаете, что отобрали силой, нечестным, незаконным путем?
- Понимаю, - мягко сказал я, - мне многое стало понятно при разборе этого дела, не сомневайтесь.
- Я много лет пыталась искать справедливости. Куда только не писала... даже президенту России. И Меркель писала. Я сама пыталась от отчаяния поехать в Германию и хоть украсть Лауру... да, это было неправильно. Но что мне оставалось? Если бы я хоть знала, что Лауре там хорошо... Но я ведь знала, что это за человек! Конечно, такого... такого, что там произошло на самом деле, даже я не могла предположить. Но я знала, что Шефер способен на многое, и что ребенку там будет плохо.
- Зачем вы вышли за него замуж? - я вспомнил Ирину, - хотелось уехать в Германию?
- Понимаете, у меня умерла мама. А тут он, приехал в командировку какую-то... я переводила. Я ничего не соображала вообще. Мне хотелось... умереть, исчезнуть. А тут приличный такой человек, приглашает в ресторан, ухаживал он красиво. Ну и я подумала... уехать - было бы самое то. От всего этого, от города, где каждый камень напоминает... Я уехала, как в тумане. Дура была, молодая. Намерения Шефера поняла довольно быстро... но я уже была беременна. Он как-то по пьяни разоткровеннчался с другом, думал, я не слышу. Мол, на нашей жениться - себе дороже, а так - привез девушку из России, она мне благодарна, живет в приличном доме, ведет хозяйство, родит мне ребенка... И только после этого я стала замечать... какие-то мелочи, понимаете? Пыталась устроиться на работу - Шефер весь исканючился, мол, зачем тебе, не надо. Даже скандал устроил - запретил. Не брал меня на вечеринки. И как со мной там разговаривали... все эти его приличные знакомые.
- Могу представить, - вздохнул я.
- Как будто я... проститутка какая-то. Может, они меня такой и считали? У нас тут фильм был, "Интердевочка", про проститутку, которая вышла замуж за шведа. Они, конечно, фильм не смотрели, но... тоже считали какой-то такой. Ладно, я терпела. Потом родилась Лаура, я все внимание - на нее. А потом Шефер стал мне скандалы закатывать. И уже открыто говорить, мол, я тебя облагодетельствовал, привез, ты там в грязи, я тебя подобрал на помойке, а ты себя ведешь как принцесса. Я даже не ожидала такого... При родне уже своей такое стал говорить. Словом, я от него ушла. Наверное, это было для него шоком. Но сначала он вроде ничего...
Алиса замолчала.
- Я в принципе знаю, что было дальше, - мягко сказал я.
- Странный вы, Клаус, - вздохнула Алиса, - даже не понимаю, что на меня нашло. Почему-то вам хочется рассказывать... душу изливать. Вы, наверное, допросы хорошо ведете.
- Я не веду допросов, я ведь не полицейский, - ответил я, - не имею такого права. Свидетелей, конечно, опрашиваю, беседы веду.
- Ну ладно. Я не о том. Просто вы спросили, почему я вышла за Шефера. Ответ - потому что была молодая дура. Устраивает?
- Вполне. Хотя вы не были дурой. Это вполне нормальное, естественное поведение для молодой женщины - желание выйти замуж и родить ребенка.
- Да? Ну и вот... этот ребенок, вы знаете, без меня там... а я ведь чувствовала, все эти годы чувствовала, как ей плохо. Здесь, - Алиса прижала ладонь к груди, - и не могла помочь. И ведь еще не знала всего. Понимаете, моя жизнь... эти восемь лет. Моя жизнь превратилась в одну только мысль - как там Лаура... как доченька... Конечно, я как-то выкарабкалась, стала вот даже в институте учиться, ходила в театр, в походы, читала много. Еще один язык стала учить, итальянский. Но без Лауры... И вдруг приезжает такой вот... Люди такие. И обещают мне вернуть Лауру. И они ее... то есть я ее еще не видела, но скоро увижу. На днях.
- Вы им верите на слово?
- Нет. Я уже говорила с Лаурой по... гм... скажем, по скайпу. Видела ее записи. Я ей верю, понимаете? Поймите, я прежде всего мать. Все, что они меня попросят... я все сделаю.
- Понимаю.
Мы миновали первую развилку, с роскошным, только облупленным от времени каменным фонтаном. Народу здесь все еще было много, хотя вокруг аллеи встал мрачноватый сосновый лес.
- Никакого замужа, конечно. Это вранье. Какой мне еще замуж... Этот человек просто помогает мне. И скоро я уеду к Лауре... Просто дела здесь надо было уладить. А вот почему так... я даже не знаю, с чего начать. Все это кажется таким бредом. То, что я до сих пор рассказывала - история жуткая, но в общем, житейская. А дальше...
- Не стесняйтесь, - сказал я, - история эта вся достаточно бредовая. Я могу поверить во многое. Например, вот что такое этот фонд Фьючер?
- Нет, конечно, никакого фонда Фьючер. Это прикрытие. Но... он, этот человек, действительно ездит по миру и собирает талантливых детей. И Лаура попалась ему... ну практически случайно. Не совсем случайно, но... словом, неважно. А вот для чего он этих детей собирает... И не только детей. Собственно, подростков, не маленьких - тех, кого уже можно забрать у родителей и куда-то увезти. Но и взрослых тоже.
- Этакий гамельнский крысолов.
- Да, крысолов. Так вот... Я даже не знаю с чего начать, это звучит, как бред! Я сама не могла поверить, но...
- Не стесняйтесь. К нам прилетели инопланетяне?
Алиса нервно рассмеялась.
- Нет. Всего лишь другой вид людей. И они не прилетели... они жили здесь всегда. Вы ведь образованный человек, вы, наверное, знаете, что было несколько видов ископаемых людей. Много на самом деле. Так вот, кроме сапиенсов, которых мы всегда считали единственными, уцелел и другой вид. Они... другие, совсем другие. Из-за катастрофы, сейчас неважно, какой, но это было много тысячелетий назад - почти все они погибли, как и созданная ими цивилизация. Часть рассеялась среди сапиенсов, внешне они похожи, а сейчас и вовсе не отличаются. Очень небольшое их число всегда жило изолированно. У них есть технологии, до которых мы еще не дошли. Но суть отличия не в этом.
Мы подошли к следующей развилке аллей, на которой стоял памятник, очевидно, космонавтам. Один человек в скафандре сидел, другой стоял рядом с ним, сняв шлем и держа его под мышкой. Каменные взгляды космонавтов были устремлены вперед и ввысь, в небесную голубую даль. Газон вокруг памятника выглядел неухоженным - чертополох, сухостой, серый камень постамента покрылся мхом.
Алиса повернулась ко мне. Голубые глаза теперь увлеченно горели. Она старалась меня убедить.
- В чем же их отличие? - аккуратно спросил я, стараясь не демонстрировать скептицизма.