Бартон отступил чуть в сторону к круглому окну. Сквозь одностороннее стекло ничего не было видно. Предусмотрительно оглядевшись, он поднял ногу и разбил стекло сапогом. Бартон осторожно пролез через разбитое окно в хорошо обставленную комнату, где у стены, повернувшись к нему, стоял толстый человек. По тому, как обставлено помещение, Бартон понял, что Фэйкс, вероятнее всего, живет один, - это было и естественно для настоящего параноика, ведь ему требовалось бы от жены полное подчинение. Ни одна телепатка не стала бы его женой, да и любая обычная женщина не смогла бы с ним долго прожить.
Лет двадцать назад Фэйкс наверняка не носил бы парика, но лыски параноидного типа с тех пор научились осторожности. Его огненно-желтый парик странно сочетался с крупными чертами румяного лица.
Внезапно барьер в сознании Фэйкса исчез; его мозг был совсем пуст, гол, как земля под паром. Бартон мысленно услышал предупреждающий крик Мелиссы: Он сообщает другим…
Бартон выхватил из-за пояса кинжал и бросился вперед. Барьер Фэйкса мгновенно появился вновь, он так же быстро выхватил свой кинжал и сжал его в жирной ладони. На дуэли с другим телепатом главное держать свой мозг огражденным, чтобы противник не мог предвидеть твоих намерений. Покуда Фэйксу угрожает серьезная опасность, он не осмелится снять барьер.
Бартон приблизился, рассчитывая каждый шаг, готовясь к любым неожиданностям; так же он мог бы наблюдать за раскачивающейся головой кобры. Его пальцы сомкнулись на рукоятке кинжала, который он держал на уровне бедра. Толстяк отошел от стены и напряженно ждал.
В сущности, все произошло слишком просто: не нужно было быть телепатом, чтобы предугадать удар неуклюжей руки. С хирургической точностью Бартон всадил кинжал в нужное место, затем проследил, чтобы Фэйкс не связался со своими единомышленниками - пока тот не умер. Потом, удовлетворенный, он вышел из дома через парадную дверь и, не спеша, направился к ближайшей трамвайной остановке.
Одно дело сделано. Он попытался мысленно связаться с Мелиссой. Где-то далеко, в загадочной темноте, она услышала и ответила.
Они получили сообщение Фэйкса?
Нет. Ты действовал слишком быстро; они не ждали, что он выйдет с ними на связь.
Хорошо. Теперь Варган и Смит.
Сегодня?
Да.
Хорошо. Не думаю, что ты завтра сможешь со мной связаться.
Почему нет?
Увертка. Варган - в Райе.
Слушай. Это важно. Если их всего только трое - отлично. Но если они попробуют связаться с другими, дай мне знать - непременно!
На этом их связь прервалась, но Мелисса - такая, какой он ее себе представлял, все время была перед мысленным взором Бартона, когда он летел сквозь ночь на северо-запад. Его ничуть не тревожило то, что он совершил убийство. Да он и не считал это убийством: в том, как лыски воспринимали предательство, был, безусловно, некий налет фанатизма. А это предательство к тому асе не было заурядным. Средство связи, открытое Фэйксом и его дружками, представляло собой самую страшную из опасностей, когда-либо грозивших расе, - более серьезную, чем суды Линча, которых опасались даже спустя несколько десятилетий после Взрыва.
У Бартона появилось такое настроение, какое у него бывало, когда он охотился. Теперь он преследовал людей, но гораздо более кровожадных, чем любой хищник из джунглей. Животные убивали ради пропитания, это элементарный дарвинизм, основной закон природы. А три параноида коренным образом нарушили другой закон - закон сохранения вида. Своим существованием они угрожали ему.
Глядя на тусклые огни далеко внизу - бесчисленные факелы городов, заполонивших Америку, Бартон думал о том, что конфликт неизбежен в развитии любой новой культуры. А лыски, безусловно, несли новую культуру. Пока еще она была почти в зародыше - мутация, ведущая к неизвестному концу. Но это был первый серьезный шаг, сделанный человечеством за миллион лет. До сих пор мутации всегда были малозаметными, либо вообще оказывались неудачными. Теперь же, благодаря ускорению, приданному жесткой радиацией, перед истинной мутацией открылись тысячи возможностей, но и на ее пути таились подводные камни.
При любой мутации существуют доминантные и второстепенные, скрытые характеристики. Отсутствие волос было вторичным проявлением для лысок, но могли обнаружиться и другие, скрытые, характеристики - в третьем или четвертом поколении. Этот необычный способ субтелепатической связи - естественен ли он? В случае с Мелиссой - как будто так, а Фэйкс и его сообщники могли сами разработать какое-то устройство. А если нет, если они ничего не придумывали, то вполне возможно, что каждый лыска обладает этой способностью в латентном состоянии. И вот это действительно очень опасно.
Это могло оказаться в прямом смысле слова инфекционным очагом, способным заразить здоровые клетки. Секрет нетрудно передать другим; Бартон представил совершенно секретную подпольную сеть параноидов, общающихся между собой в полной тайне от других и планирующих все что угодно. Это была отнюдь не приятная мысль.
Интересно, лыски какой социальной ориентации смогли бы противостоять им? И сколько таких? Немного: они в большинстве своем не годились для военных действий. Война как таковая, благодаря атомным бомбам, стала невозможна; однако это могло быть сражением совсем иного типа. То, что наличие бомб делало неосуществимым, а именно - необходимость централизации для создания любой организации, - здесь не имело значения. Не было никакой необходимости в объединении, если параноиды могли общаться мгновенно и тайно. Слепой случай помог на этот раз через Мелиссу, но на случай рассчитывать нельзя.
Его сознания коснулась мысль Мелиссы.
Варган сигнализировал Смиту; Смит летит в Райю.
Что им известно?
Варган сказал, чтобы Смит прибыл немедленно. Больше ничего.
В Райю?
Это, должно быть, новое место встречи. Он объяснил, как добраться. - Она дала Бартону координаты.
О’кей. Продолжай слушать.
Удивленный и несколько встревоженный, Бартон увеличил скорость. Он повернул и летел теперь на север, в направлении озера Эри, мимо Конестога. Путь до Райи не должен был занять много времени. Но… Неужели Фэйкс все-таки связался с ними? Телепатическое послание требует одного мгновения. Возможно, Варган принял сигнал бедствия от толстяка. А если Фэйкс сообщил своим сообщникам, что его убил лыска, и почему… Бартон пожал плечами. Так и так, они будут ждать его. Они должны знать, что Фэйкс мертв. Если даже он всего лишь послал им неопределенный призыв о помощи и сигнал достиг их разумов, - они должны знать. Нельзя не распознать эту потерю формы, когда жизнь неумолимо оставляет тело. Если они теперь попробуют связаться с ним, они обнаружат чистую пустоту, некий странный разрыв в эфире, как будто дыра еще не затянулась там, где час назад был человек. Тут нельзя ошибиться; ни один телепат не погружается добровольно в это наводящее трепет пустое пространство. Но обнаружат его все находящиеся поблизости восприимчивые разумы, и новость бесшумно распространится среди лысок, живущих в городе. Один из нас умер. Да, Варган и Смит уже знают. Но им неизвестно, по всей вероятности, как он умер. Это мог быть несчастный случай или органическое заболевание. А могло быть и убийство. И они будут действовать, имея в виду этот последний вариант. Они будут ждать.
Когда Бартон приземлился на аэродроме Райи, ближайшем к его цели, он был совершенно пуст, лишь мерцали автоматические посадочные огни. Указания, данные Мелиссой, были ясными. Он прошел полмили по дороге, свернул в узкий переулок, где листья трепетали в призрачном лунном свете, и остановился у неосвещенного дома. Он подождал, и его мозга коснулась мысль:
Входи.
Это был Варган: восприятие диспропорции в скрытой форме сохранялось в его разуме, словно узор под текущей водой. Входи. Но Варган не знал Бартона, он посылал мысль вслепую, сознавая лишь, что какой-то лыска ждет на улице перед домом.
Зажегся свет. Открылась дверь. На пороге возник темный силуэт маленького человечка, чуть больше пяти футов ростом, с чересчур большой головой.
Ловушек нет?
Ловушка была, но она заключалась просто в количестве людей. Бартон почувствовал, что на его вопрос ответили. Варган отступил при его приближении, и Бартон оказался в комнате, разглядывая своего противника.
У Варгана было измученное, озабоченное лицо с глазами навыкате. Его парик коричневато-мышиного цвета был в беспорядке. На глазах его были линзы, которые, отражая свет, напоминали глаза ящерицы; секунду он оценивающе смотрел на Бартона, затем улыбнулся.
- Ладно, - произнес он вслух. - Заходи и садись.
Его слова сопровождались мысленным выражением презрения. Обращение к другому лыске вслух, когда не было необходимости соблюдать осторожность, свидетельствовало об оскорбительном отношении свысока, но Бартон не был удивлен. Параноид, - подумал он, и мозг Варгана отозвался: Что значит - высший!
Открылись створки двери на кухне, и вошел Бертрам Смит - красивый белокурый великан с бледно-голубыми глазами и невыразительным лицом. В руках у него был поднос с бутылками, бокалами и льдом. Он кивнул Бартону.
- Варган хотел поговорить с тобой, - сказал он. - Я не вижу смысла, но…
- Что случилось с Фэйксом? - спросил Варган. - Неважно. Выпей сперва.
Яд?
Искреннее отрицание. Мы сильнее, чем ты…
Бартон взял бокал и сел на жесткий кухонный стул: он не хотел слишком расслабляться. Его мозг был настороже, хотя он сознавал бессмысленность предостережений. Карликовая фигурка Варгана ссутулилась в мягком кресле; он сидел, потягивая ликер. Взгляд его был тверд.
- Так как насчет Фэйкса?
- Я убил его, - ответил Бартон.
- Он был самым слабым из всех нас…
Всех?
Нас троих…
Прекрасно. Теперь остаются только двое.
Варган усмехнулся.
- Ты уверен, что можешь убить нас, а мы уверены, что сможем убить тебя. А поскольку наше секретное оружие является неосязаемым, - безграничное чувство самоуверенности, - мы можем говорить на равных. Как ты узнал о нашем способе общения?
Он не сумел скрыть мысль о Мелиссе; мозг иногда проявляет слишком большую самостоятельность.
- Ее нам тоже придется убить, - сказал Смит. - И ту, другую женщину, о которой он подумал, - Сью Коннот.
Не было никакого толку пытаться что-то скрыть. Бартон направил мысль в мозг Мелиссы.
Они знают. Слушай. Если они воспользуются своей секретной длиной волны, сообщи мне сразу же.
- Сразу же - достаточно быстро, - заметил Варган.
- А мысли так и перемещаются.
- Ладно. Ты нас недооцениваешь. Фэйкс был новичком; он оказался слишком неповоротливым, и он стал для тебя легкой добычей. Мы же отлично натренированы, и наши разумы действуют быстрее твоего. - Это было лишь предположение: знать он, в действительности, не мог. В нем говорило непомерное самомнение.
- Вы думаете, - спросил Бартон, - вам все сойдет с руте, что бы вы там ни пытались сделать?
- Да, - сказал Смит; в его мозгу сверкал огонь фанатичной убежденности. - Так должно быть.
- Хорошо. А что вы хотите сделать?
- Сохранить расу, - ответил Варган. - Но активным, а не пассивным путем. Мы, не нелыски, - он все еще употреблял этот термин, хотя и носил парик, - не желаем склоняться перед низшей расой, homo sapiens.
- Старая уловка. Кто сказал, что лыски - homo superior? Просто они обладают дополнительным чувством..
- Это как раз то, что отличает человека от зверя. Дополнительное чувство. Разум. А теперь появилась новая раса, раса телепатов. Следующая раса, в конце концов, может обладать… даром предвидения. Не знаю. Но я знаю, что лыски - это будущее мира. Господь не наделил бы нас этими способностями, если бы не хотел, чтобы мы ими пользовались.
Это был не только поединок разумов, но и нечто большее. Бартон испытывал сильное любопытство - по ряду причин.
- Вы пытаетесь убедить меня?
- Разумеется. Чем больше людей войдет в нашу организацию, тем быстрее она вырастет. Если ты откажешься, мы убьем тебя.
Только такие расплывчатые понятия делали возможной мысленную секретность. Семантика никогда не смогла бы так незаметно изменить расхождение в абсолютных точках зрения.
- Какие у вас планы?
- Экспансия. - Варган взъерошил свой неопрятный каштановый парик. - В абсолютной тайне, конечно. Что касается саботажа - мы еще только начинаем. Но в конечном счете это будет иметь большое значение. В настоящее время мы сосредоточили усилия на том, что мы можем сделать…
- Саботаж… А что можете вы предложить взамен?
На Бартона накатила волна неописуемого самомнения.
- Нас самих. Мы - homo superior. Когда наша раса освободится от рабства, сбросит иго обычных людей, мы сможем… достичь звезд, если захотим!
- Рабство. Мне это не кажется рабством.
- Тебе не кажется. Тебя приучили принимать манную кашу из рук трусов. Это нелогично. Это несправедливо и неестественно. Когда появляется новая раса, ей судьбой уготовано править.
- Помнишь линчевания прошлых лет? - спросил Бартон.
- Конечно, - кивнул Варган. - У людей есть то, чего нет у нас, - численное превосходство. И они организованы. Вся штука в том, чтобы разрушить их организацию. А при помощи каких средств она удерживается?
- При помощи связи.
- Которая основана на технических устройствах. Весь мир - вроде плавно катящейся машины, в которой человечество сидит за рулем. Если машина сломается…
- Вы так сильны? - Бартон рассмеялся.
В мозгу Смита вновь вспыхнуло пламя фанатического самомнения.
Сотня, тысяча обычных людей не могут сравниться ни с одним из нас!
- Что ж, - вслух Варган говорил более рассудительно, - десять человек по-прежнему могут линчевать лыску, но при условии, что они не разобщены, и пока сохраняется общественный порядок. А вот к чему, разумеется, мы и стремимся - к полному социальному беспорядку. Наша цель - разлад, нарушение связей. Мы тогда сможем взять власть, когда разрушим единство обычных людей.
- И сколько же это займет времени? Миллион лет?
- Возможно, и так, - сказал Варган, - если бы мы не были телепатами и если бы у нас не было секретной длины волны. Чтобы научиться пользоваться ею, кстати, нужно некоторое время, но на это способен почти каждый лыска. Однако мы соблюдаем осторожность; среди нас не будет предателей. Да и как они могут появиться?
Верно, не могут. Любое сомнение, любая мысль о предательстве будут прочитаны. Это будет надежная организация.
Варган кивнул.
- Понимаешь? Тысячи лысок тайно работают на разлад, саботируют, когда надо - убивают… И никогда, никогда не возникает ни малейшего подозрения.
- По крайней мере, на это у тебя хватает ума, - сказал Бартон. - Даже малейшее подозрение будет иметь роковые последствия.
- Я знаю. - Гнев. - Люди терпят нас, и мы позволяем им это. Позволяем. Пришло время занять наше законное место.
- Мы и так к этому идем, пусть медленно. В конце концов, мы же в мире обычных людей вроде незваных гостей. Но люди понемногу принимают нас. Когда-нибудь мы завоюем их полное доверие и нормальное отношение.
- И что, вечно существовать благодаря терпимости, в качестве беспомощного меньшинства? Подбирать объедки, которые соизволят бросить нам те, кто ниже нас, - за то, что мы лижем их сапоги?
- Сколько лысок являются неприспособленными?
- До черта.
- Ладно. Они и на небесах были бы неприспособленными. Огромное большинство приспосабливается. У меня есть работа, которая мне нравится…
- Вот как? И тебя ни капельки не раздражает, когда люди узнают, что ты лыска, и таращатся на тебя?
- Никто не бывает совершенно счастлив. Конечно, в мире лысок жить было бы куда приятнее, но это придет. Есть множество миров, до которых мы когда-нибудь доберемся. Венера, например.
- Поэтому будем сидеть и ждать межпланетных путешествий, - насмешливо произнес Варган. - А дальше что? Появятся лозунги. Земля - людям. Никаких лысок на Венере. Ты просто дурак. Неужто тебе никогда не приходило в голову, что лыски - действительно новая раса? - Он взглянул на Бартона. - Вижу, что приходило. У любого из нас появлялась эта мысль. Но в нас с детства стараются эту мысль подавить. Слушай, как узнать, является ли новая раса доминирующей? Она должна быть способна господствовать. А мы это можем: у нас есть способности, получить которые нет надежды ни у кого из нелысок. Мы как боги, прикидывающиеся людьми, поскольку людям это приятно.
- Мы не боги.
- В сравнении с людьми мы - боги. Тебе доставляет удовольствие мысль о том, что нужно будет воспитывать детей в страхе, учить их никогда не обижать неполноценных по сравнению с ними, заставлять их носить парики? - Варган потянулся к своей голове рукой со скрюченными пальцами. - Это клеймо нашей трусости. В тот день, когда мы сможем без волос гулять по миру, где все будут безволосы, мы полупим то, что нам причитается. Ладно. Спроси себя - можешь ты сказать, что я не прав?
- Нет, - ответил Бартон. - Может быть, ты и прав. Но нас - меньшинство; риск слишком велик. Раз уж ты заговорил о детях, можешь добавить постскриптум о линчевании. Это не слишком приятно. Возможно, тебе удастся выйти сухим из воды, но ты совершенно уверен в том, что неудача исключена. А это просто безумие. Ты не желаешь прислушаться к доводам, не желаешь знать, что может разрушить твои планы. Если до обычных людей дойдут хоть малейшие слухи об этом, все лыски в мире, в париках или без них, будут уничтожены. Никакие менее крутые меры не смогут обеспечить им - людям - защиту. И их ни в чем нельзя будет обвинить. Я признаю, что ты логичен - в некоторой степени. И ты опасен, поскольку владеешь секретной телепатической волной. Но ты - параноид, а это значит, что ты слеп. Мы, лыски, в целом получаем все, что нам нужно, и только потому что отдельные параноидные лыски недовольны, вы создаете организацию якобы для спасения всей расы. Если твоя идея распространится…
- Она попадет на благодатную почву, не так ли?
- Есть и другие неприспособленные лыски, - согласился Бартон. - Может быть, и я стал бы одним из них, если б не нашел подходящий мне образ жизни. - Он на минуту задумался. Работа в джунглях была увлекательной, но каково было бы, оставив ее, вернуться в общество, состоящее из одних лысок, в мир, к которому он принадлежал бы, как ни один телепат не мог по-настоящему принадлежать к миру, существующему в этом веке, сегодня.
Бартон отогнал видение. И в тот же самый миг предупреждающая мысль Мелиссы с силой проникла в его мозг - быстрее, чем крик. Бартон реагировал так же быстро, вскочив на ноги и подняв стул вместо щита. Он не уловил команды Варгана: она была дана на секретной длине волны; брошенный Смитом нож со стуком ударился о пластиковое сиденье стула и отскочил к стене.
Варган нападет, пока Смит подбирает свое оружие.