Эрцог взглянул, задумался, набрал что-то на экране и вызвал голографическое изображение. Над столом возникло голо сапфира с мою голову, необработанного, с маленьким сколом внизу.
- Похоже, - сказал я.
- Ещё бы, - сказал эрцог.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Тупишь? Ну, давай, сначала, на другой вопрос попробуем ответить. ЗАЧЕМ на Гране тебе дали на память - сапфир?
- А что такого?
- Грана - место, где прервался род последних эрцогов дома Обсидиана. Я бы понял, если бы тебе дали там какую-то реликвию, связанную с этим камнем. На память. Но - сапфир-то почему?
Только тут до меня дошло, что сам Локьё принадлежал как раз дому Сапфира.
Возникла пауза.
- Это какая-то семейная реликвия? - спросил я, наконец.
- Вроде того, - согласился с моей обтекаемой формулировкой эрцог.
- Тогда я проверю. Если там ничего не записано, и мне его подарили просто на память - могу отдать. Но я проверю не здесь, а на "Вороне".
- Удивительно наглое молодое существо, - покачал головой эрцог.
- Нет, ну а что бы ты сделал на моём месте? - удивился я.
- Да я даже теоретически не мог оказаться на твоём месте! - повысил он голос.
- Ну отбери тогда, - пожал я плечами.
Локьё замер.
- Это что, оскорбление? - спросил он.
- Почему, оскорбление? Это констатация факта. Я здесь один и без оружия. Даже, если опять его проглочу, то рядом - медик.
Эрцог смотрел на меня, и я видел, что он не знает - злиться ему или расхохотаться.
- Всё, что ты можешь сделать в этой ситуации - так или иначе граничит с оскорблением, - сказал он, наконец, с усмешкой. - Ты не можешь мне его отдать - он и так мой, а НЕ отдать - тем более не можешь.
- Тогда сделай вид, что никакого камня не было, - сказал я, пряча сапфир обратно в кармашек. - Мне его дал человек, которому я обязан жизнью. Дал с какой-то целью. Пока я не пойму с какой - иной ценности камень для меня не имеет. Или - зови ординарцев. Только побольше. Хлипкие они у тебя какие-то.
Эрцог посмотрел на Домато (тот наблюдал за нами с доброжелательным любопытством) и спросил:
- Ну и что я с ним должен делать?
- С кем? - переспросил доктор. - С мальчишкой или с камнем?
- С обоими, - притворно вздохнул Локьё.
- А зачем тебе камень? Что-то я не замечал за тобой раньше пристрастия к родовым реликвиям? Не ты его терял… - Домато был явно равнодушен в некой корпоративной морали. - Если тебе так легче - думай, что это ты его подарил.
- А мальчишка?
- А мальчишку я бы наказал. Просто в профилактических целях. Чтобы знал, что такие игры, обычно, хорошо не кончаются.
- Логично, - сказал эрцог. И повернулся ко мне. - Видишь дверь? Вот иди туда и жди меня там. Я закончу разговор и решу, что с тобой делать.
Я пожал плечами и пошёл. Дверь в глубине каюты вела в другую каюту, поменьше. Судя по обстановке - это было личное помещение эрцога.
Осмотрелся по сторонам и понял, что попал, похоже, в святая святых.
В маленькой каюте находились очень личные вещи, это чувствовалось. Оправленный в рамку рисунок на стене был явно сделан ребенком. На полу - небольшой ковёр из какого-то растительного волокна. Похоже - тоже ручной работы. Возле совершенно стандартного спального места висела маленькая статуэтка, очень старая и уже совсем непонятно что изображающая. Я присел на корточки. Похоже, какое-то божество - сплетенные тела мужчины и женщины плавно срастались в одно, неразделённое тело… наверное, эрцог спал здесь. Всё в каюте несло отпечаток его внимания, внутреннего присутствия.
На постели, затянутой, как это принято в армии, пластиковым чехлом, лежала аккуратно заложенная старинная книга. Названия не было видно, а взять её я не решился. На плавающем столике дремало ещё несколько книг, какие-то бумаги, принадлежности для письма. Старинные принадлежности. Если бы там не было бумаг, книги ещё можно было бы посмотреть, а так…. Мне совсем не хотелось, чтобы эрцог решил, что я роюсь в его личных бумагах. Не то, что я его боялся, просто это показалось мне неудобным и невежливым.
Стулообразного ничего я не углядел, не на кровать же садиться. Встал у стены, возвращаясь мыслями на Грану. Не скажу, что на душе было совершенно спокойно, но я был почему-то уверен, что эрцог меня не съест. Если бы он действительно хотел отнять камень и расправиться со мной - он бы уже сделал и то, и другое. Что ему могло помешать? Скорее всего, формально он прав. Камень, наверное, покинул дом Сапфира каким-нибудь не совсем честным способом. Но вот зачем Абио оставил мне сапфир?
Эрцога я прождал не меньше часа, но так ничего и не придумал за это время.
Локьё вошёл и уставился на меня насмешливо.
- Ну, - спросил он с каким-то шутливым внутренним вызовом. - И как мне тебя наказать? Отвести в оранжерею? - и вдруг рассмеялся.
Я первый раз видел его не насмехающимся, а именно смеющимся и не знал, как реагировать.
- Почему именно в оранжерею? - спросил я осторожно.
- Когда мне было лет пятнадцать, - сказал всё ещё улыбаясь, Локьё. - Озабоченный моим ранним взрослением Домато, отвел меня однажды в оранжерею, нарезал там каких-то веток и познакомил меня с их воздействием на нервные окончания. Но, по-моему, ты уже перерос такие семейные методы, а? Я, конечно, могу отправить тебя на нижнюю палубу и приказать, чтобы тебе всыпали по первое число, но вряд ли тебя и это впечатлит?
Я не ответил. Мне совершенно не улыбалось, чтобы меня тупо избили. И язык лучше было просто придержать. Хотя мне очень хотелось спросить, почему это воспитанием юного эрцога занимался его врач. Неужели больше некому было?
Эрцог фыркнул.
- А кому? - ответил он на незаданный вопрос. - Отец занимался политикой, она и съела его до костей. А дядя предпочитал, чтобы племянники сами как-то барахтались и выплывали. Я мог тогда, конечно, пожаловаться отцу, но сначала помешал стыд, а потом я понял, что это тоже был необходимый жизненный опыт… - Он помедлил. - Вот я и не знаю… Что сделать с тобой, чтобы это тоже был для тебя опыт?
- Опыт будет, если ты мне объяснишь, как я ЕЩЁ мог поступить?
- Да, может, и никак. Если следовать твоим понятиям о совести. Но будь на моём месте кто-то другой, в этой же ситуации голову бы тебе уже оторвали…
- И какой опыт я должен тогда извлечь? Что голова дороже самоуважения? И вообще… Ты… знал про сапфир, - догадался я вдруг. Ты мог приказать Домато вообще не отдавать его мне.
- Ну вот, - улыбнулся эрцог. - Головой учишься думать прямо на глазах. Да, мне было интереснее узнать, как камень попал к тебе, нежели вернуть некую условную, давно утерянную реликвию. Отбери мы его у тебя на стадии работы врачей, ты бы просто перестал доверять мне. Хоть я и предупреждал тебя, глупого, чтобы ты НЕ доверял…
- А тебе хочется, чтобы я чувствовал себя, как мышь в клетке?
- Мне вообще редко чего-то хочется, - эрцог открыл дверь, разделяющую каюты, и жестом предложил пройти к столу. - Разве что - йилана, иногда. К нему привыкаешь.
Он поставил воду, достал инкрустированную сапфирами коробочку с йиланом.
- Будешь? Кстати, никакой записи на камне нет. Грантсы примерно так же, как и мы относятся к семейным реликвиям. Аппарат для голографии мог испортить камень, ведь сапфир не огранён. Скорее всего, тебе подарили его на память. Или как знак. Какой?
- Я не знаю.
- Допустим, верю. Но я хочу услышать, как его тебе подарили и в связи с какими событиями. И - КТО подарил.
- Пытать будешь? - усмехнулся я.
- Зачем? Медицинское оборудование "Леденящего" позволит мне выяснить всё более простым способом. Не смотри на меня так. Я предупреждал, что доверять мне не следует.
- Это не честно.
- А после этой фразы тебе оторвали бы голову во второй раз. По отношению к особе моего ранга, она тоже звучит, как хамство. Я тебя когда-нибудь чему-нибудь научу?
- Но это действительно не честно. Что я должен - обрадоваться?
Эрцог фыркнул.
- Я могу подумать? - спросил я.
- Думай.
Он налил в две маленьких фарфоровых чашечки йиилан. Чашечки были почти прозрачные, покрытые синим узором. Я протянул руку, и отдернул.
- Спасибо, мне что-то не хочется. Я так подумаю.
Эрцог расхохотался и достал другую чашку. Стандартную, пластиковую. И, всё ещё смеясь, наполнил её из заварочного чайника.
- На, пей.
Я поднял глаза и попытался всмотреться в него. Чего он от меня хотел? В чашке был яд? Какое-то психотропное вещество?
- Это тоже какая-то проверка? - спросил я, наконец.
- Можешь считать и так, - усмехнулся эрцог. - Но историю с камнем ты мне сегодня расскажешь. Домато позаботится, чтобы для твоей психики это обошлось с минимальными потерями. И обещанное наказание я тебе тоже устрою. Нахальный ты всё же - до невозможности.
- Можешь не пугать - чем меня только не били, - огрызнулся я.
- Оно и видно. Терпения у меня осталось ровно на полчашки. Я допиваю йилан и зову охрану и медиков.
Я посмотрел в чашку. Потом на Локье, прикидывая расстояние… И услышал, как открывается дверь…
Он почувствовал, что я сейчас сделаю. И предупредил это. Глаза его смеялись.
- Ну вот, - сказал он. - Даже допить не дал, хаго. Вечно с тобой так. Доволен?
Я спиной ощущал, что сзади вооруженные люди. Однако стрелять в корабле они вряд ли решатся, даже из сенсорных. Корабль это корабль - вокруг столько энерговводов…
- Не трепыхайся, а то помнут.
- Да?
Я резко развернулся и, быстрее, чем охрана успела сообразить, что я делаю, прыгнул вперед… И тут же какое-то излучение, словно бы упало на меня сверху, как сеть, стягивая в тугой кокон.
Я, наверное, испугался. Ни с чем таким я раньше не сталкивался. Дёрнулся раз, другой… Но, чем сильнее я бился, тем сильнее давили на меня невидимые нити.
В каюту тем временем вплыло медицинское кресло, и вошли три медика: Домато и двое незнакомых. Вполне понятно, ЧТО они собирались со мной делать.
Незнакомое поле просто немилосердно резало мышцы. Я рванулся изо всех сил… На несколько секунд потерял над собой контроль. Мне показалось, что меня сейчас разрежет на куски этой сетью, и меня выбило, как выбивает предохранительное реле на системах энергообеспечения. Сердце рванулось из груди, потом в глазах потемнело вдруг, что-то с жутким треском лопнуло и… поле ослабло.
Я рухнул на пол.
Перед глазами по-прежнему было темно. С потолка за шиворот сыпалась какая-то труха. Мышцы и кости болели. Но я поднялся.
- А ты говорил, резервный генератор выдержит, - услышал я веселый голос эрцога.
Свет мигнул, и я понял, что это не я ослеп - освещение вырубилось. И аварийное никак не могут запустить, хоть и готовы, получается, были к такому повороту событий.
Ещё раз мигнуло. Загорелось, наконец.
- Живой? - спросил эрцог. И повернулся к Домато. - Вот такое чудовище. Не могут быть у него показатели мозга в норме. Так что ты поразмышляй сегодня на досуге, чего мы ещё не проверили.
Я понял, что Локьё всё это время намеренно выводил меня из себя. Чтобы продемонстрировать, что я могу натворить. Ну и продемонстрировал, в общем-то. Весь пол был усыпан пластиковой крошкой - это осыпались светоотражающие панели на потолке и стенах. Но особенно меня поразил лопнувший пополам стол. Один из охранников тоже пострадал основательно - его до сих пор не могли привести в чувство.
Я открыл рот и закрыл. Слишком много было народу. Отвернулся к стене и стал ждать, пока вынесут стол или выпрут меня. Но меня не выперли. Наоборот, эрцог разогнал ординарцев, охрану, техников и сел в одно из уцелевших кресел. Я разглядывал карту. Когда дверь закрылась - повернулся к нему. Но злость уже, в общем-то, схлынула. И боль тоже прошла. Мышцы покалывало, правда.
Эрцог кивком пригласил меня сесть рядом.
- А ведь ты знаешь, кто мне дал камень, - сказал я. - Меня допрашивали во сне? В процессе обследования?
Он спокойно кивнул.
- А комедию разыграли, чтобы показать медику…
- Дай-ка сюда сапфир, - сказал эрцог.
Я достал камень и протянул ему.
Локьё встал, открыл сейф и вынул маленькую, инкрустированную бриллиантами прозрачную коробочку. Камень вошёл туда идеально, зависнув на силовой подушке.
Эрцог закрыл коробочку и протянул её мне.
- Возьми. На контейнере внизу дарственная надпись, чтобы тебя никто не посчитал случайно вором. Это действительно один из родовых камней дома Сапфира, и просто так хранить его может быть опасно для тебя, хаго.
Наверное, я захлопал глазами, потому что он рассмеялся.
- Это тебе за то, что ты испортил веками культивируемую теорию о чистоте крови и прочей светской дряни. Мы провели все возможные генетические сравнения - в тебе нет ни капли от великих домов. И, тем не менее - что имеем, то имеем. Сердишься на меня?
- Сам не знаю. Нет, не сержусь. Хоть и надо бы.
- Ты знаешь, сколько у меня сыновей? - неожиданно спросил эрцог. - Восемнадцать. Но ни к одному я никогда не чувствовал того, что чувствую к тебе… Будь хотя бы немного осторожнее, хаго. Мне будет очень жаль, если с тобой что-то случится.
Я хотел спросить, что значит "хаго", но браслет вдруг ожил. Я посмотрел на эрцога, и он кивнул.
На экранчике возникло лицо лорда Джастина.
- У тебя всё в порядке, Агжей? - спросил он вместо приветствия. - Мы уже двадцать минут пытаемся связаться с тобой.
Я не знал, что отвечать. Тем более, на браслете загорелся ещё один дальний сигнал. С Аннхелла. Наверное, были магнитные помехи и до меня не могли достучаться. На Аннхелле - Дьюп и Мерис. "Стучится", скорее всего - Дьюп, нужен я Мерису…
- А что случилось? - спросил я, вводя в разговор и Дьюпа тоже. Экранчик разделился пополам…
- Минут двадцать назад я почувствовал что-то странное, - сказал лорд Джастин. - А потом со мной связался лендслер.
Дьюп молча смотрел на меня с экрана.
- Я просто испугался, - сказал я честно. - Произошло что-то вроде короткого замыкания, - я развернул экран, чтобы было видно, какой разгром в каюте Локьё.
Дьюп отрицательно покачал головой. Он мне не поверил. Он меня знал.
- Я, правда, нечаянно, - сказал я.
- Что у вас произошло, Аний? - спросил инспектор. - Этот малый опять что-то натворил?
Эрцог посмотрел на меня и вздохнул.
- Боюсь, что натворил я. Мне хотелось проверить одну гипотезу, а я никак не мог заставить вашего капитана защищаться. Пришлось напугать. Приношу вам обоим свои извинения. Я не предполагал, что эхо докатится так далеко.
Колин молчал. Но я и так видел, что он хочет только одного - чтобы я валил, наконец, на Къясну. К эйнитам. Так ему было бы спокойнее.
- Я прошу ещё три дня, - сказал эрцог. - И я его отпущу. Но если он заявит о своем желании лететь сейчас - я не буду настаивать.
- А ты что скажешь? - спросил лорд Джастин.
Я вздохнул.
- Я останусь. Только я хочу узнать, как там Влана. Если можно - то прямо сейчас.
- Можно, - открыл, наконец, рот Колин. - Переключитесь на нормальный экран.
Чтобы переключиться, нам пришлось уйти в навигаторскую. В каюте эрцога связь не работала.
В кабинете лендслера я раньше не был ни разу. И потому не сразу понял, где именно находится моя девочка. А находилась она в смежной с кабинетом Колина комнате, куда он перевез её из госпиталя. Сердце у меня сжалось. Но я сказал только:
- Колин, сбрось мне на всякий случай на "браслет" полный диагноз.
Он кивнул.
Я смотрел на неё и не видел.
- Ох, и вставят мне потом дома, - выдохнул я, когда осознал, что экран давно выключен, а я сижу в навигаторской чужого корабля и как дурак смотрю в пустоту.
- А что они с тобой обычно делают? - поинтересовался эрцог.
Оказывается, он сидел у меня за спиной и тоже молчал. Больше в навигаторской не было никого.
- Один - разговаривает, другой - не разговаривает. Честно говоря - не знаю, что хуже…Жалко только, что в курсе - оба.
Я встал.
Но куда идти в таком настроении на чужом корабле?
- Иди к Домато. Пусть тебе укол какой-нибудь поставит, - посоветовал эрцог. - И диагноз ему покажи. Хотя друзья твои, боюсь, уже наводили справки везде, где это возможно.
Глава 6. Сплошная нейрофизиология
- Нейрофизиология? Это то, где я вообще ни слова не понял?
- Ничего, постепенно начнёшь понимать. Это важно. Хотя, самое важное, что есть в освоенном пространстве - не та информация, которая идёт по дополнительным каналам.
- По сети? - спросил я.
- Про сеть вообще забудь.
- Да я и забыл уже…
В эйнитском храме почти не было связи с остальным миром. Ни видеоэкранов, ни сетевых вводов. Даже пищу варили на огне, а по вечерам в домах раскладывали "солнечные шары", наполненные светящимся инертным газом и зажигали свечи. Эйниты старались максимально развести мир внутренней энергии живого и придуманные человеком костыли. Это я уже усвоил.
Хотя жёстких ограничений не существовало. Информационные "блага" цивилизации формально не находились под запретом. Их просто сторонились… С меня, например, в первый же день сняли форму и средства защиты. Но браслет общей связи я оставил, и никто мне ничего не сказал. Другое дело, что я браслетом почти не пользовался здесь. Обходился. Но какие тогда каналы - дополнительные?
- Основной канал получения информации - непосредственное её восприятие из единого информационного поля. Тебе это должно быть знакомо. Ты способен действовать по интуиции. А дополнительную информацию мы получаем путём размышления и сопоставления фактов реальности.
- Я не понимаю, - сказал я честно.
- Иди на лекцию. Позже я найду время поговорить с тобой, и мы вернёмся к этому.
Айяна отпустила меня жестом.
Вышло так, что ей пришлось возиться со мной гораздо больше, чем она планировала. Сначала она настояла, чтобы меня допустили к обучению вместе со старшими учениками, потом ей пришлось взять на себя функции моего наставника: тот, кого мне выделили поначалу, слишком болезненно относился к общению со мной.
На лекции мы сидели или лежали на полу. Никто ничего не записывал. Знания должны быть восприняты, считается здесь. Сначала нам рассказывали о чём-то. Потом просили подтвердить собственными наблюдениями. Потом продемонстрировать опытным путём. И, наконец, каждый индивидуально должен был обсудить эту тему со своим наставником, один на один. А потом… Потом нам снова предлагали послушать и обсудить ту же лекцию.
Я лежал, подперев голову кулаками.
По-экзотиански я понимал уже не так плохо. Но на лекциях количество незнакомых слов зашкаливало, и я с трудом улавливал, о чём вообще речь.