- Горная соль, - снизошел Гус, но сообразив, что Леке его так и не понял, уточнил: - Каменная соль, га- лит. Дошло? Эх, юноша! Ты что же, думал, еда прямо в котлах зарождается? А соль - в солонках? Кстати, на твоем месте я бы поел. Я, собственно, и поем. - И немытыми руками принялся выхватывать из мисок куски. Чавкал, жрал жадно, местные от него не отставали. Леке смотрел на их пальцы, давным-давно не знавшие мыла, и размышлял, не отравится ли, если присоединится к трапезе. Рядом мялся земляк. Несмотря на голод, пировать с местными не тянуло.
- Чтото дрянь какую-то жрут, - вполголоса заметил Артур, понюхав свою кружку, - и пьют дрянь. Хотя, если этой бормотухи хлебнуть, все равно станет, чем закусывать. Ты, кстати, не пей. Ты же непривыкший, упадешь еще...
- А нам надо быть начеку, - закончил за него Леке.
Староста вытер о бороду сальные руки. Его лоб лоснился, на носу плясали отблески огня. Борода поднял кружку, закопченную, кривую, как и всё в укрепрайоне, да и на Пустоши.
- Друзья! Выпьем!
Короткий и незамысловатый тост был принят на ура, люди завопили, заревели, ктото оглушительно пустил газы. Лязгнули друг о друга кружки, в луженые глотки опрокинулась первая порция пойла. Леке заметил, что Гус выпил. И Артур отхлебнул, но подмигнул земляку. Леке сделал вид, что пьет, жидкость обожгла губы. Iyc обернулся, пристально посмотрел на парней, засеменил к ним.
- Ты что?! - зашипел на Лекса. - Рехнулся?! Не пробуй даже! Это же кактусовка.
- От дури мозги усыхают, - заметил Артур. - Зубы выпадают. Я видел. Ты вид сделай, а пить - не пей.
- Я же не идиот, - обиделся курсант, - я все понял. Лучше за собой следите. Няньки нашлись.
- О! - Iyc поднял перст. - Наша девочка обиделась!
Артур схватил Лекса за плечо - видно, решил, что
тот рванется бить Гусу морду. Но Леке только сплюнул под ноги. Он слышал в своей жизни много оскорблений и на "девочку" не стал реагировать.
Между тем местные заново наполнили кружки. Крепыш Тело взобрался на стол, сбив миску с чем-то невообразимо вонючим, поднял сосуд над головой и провозгласил:
- Чтобы тени пришли за нашими врагами! - И немедленно выпил.
На этот раз собравшиеся орали еще громче. Там, где туалет, уже дрались: кто-то, азартно хрюкая, месил ногами тело. Тело не сопротивлялось. Веселье набирало обороты, люди кричали вразнобой, смеялись взахлеб, рыдали, рвали волосы на себе и соседях, Борода закусил свою бороду и сосал ее, у стены ритмично постанывала баба; полуголый, невообразимо грязный мужик бился головой о стол, приговаривая:
- К теням! К теням! К теням!
- Что за тени? - удивился Леке.
Артур пожал плечами. Iyc толкался у столов, жрал так, будто предстоял голодный сезон. Искры костра летели в темное небо - на Полигон опустилась ночь. Недалеко, перекрывая шум пьянки, завыли панцирные волки. Леке вспомнил, как сидел на карнизе, и поежился.
Попойка набирала обороты. Курсант огляделся: ку- да-то пропал Борода. Остальное "мясо" веселилось, а старосты след простыл. Пьянка стремительно катилась в массовую истерику, глаза людей остекленели, жесты стали дергаными и хаотичными. Леке шкурой ощущал разлившееся в воздухе напряжение.
- Притворитесь, что пьяны. - Появившийся рядом 1ус покачивался, косил на оба глаза, размахивал руками, но говорил четко, хоть и очень тихо. - Не стойте столбом. Ну-ка!
Одной рукой он обхватил Артура за талию, другой притянул к себе Лекса и принялся распевать во всю глотку унылую песню диких:
По полю танкеры катились, Омега шла в последний бой, А молодого небохода Несли с пробитой головой.
В сезон дождей заплачет небо, Прольет слезу на патронташ, И три разбитых авиетки Украсят утренний пейзаж.
На Iyca покосились, но песню никто не подхватил: на Полигоне не поют про небоходов. На Полигоне поют про "мясо". 1ус отпустил молодых людей и, нетвердо ступая, поплелся к кружку певцов. Леке старался не вслушиваться в тоскливый вой местных, оплакивающих свою судьбу. По совету Гуса он дергался, хватался за голову, делал вид, что отхлебывает из кружки. Артур пошел дальше: заполз под стол и улегся спать.
Время шло. Леке уже потерял ему счет. Ноги подгибались, мысли в голове перепутались, он жутко устал. Представил, как останется среди "мяса" и через сезон, а то и раньше, тоже начнет жрать кактусовку, лишь бы забыть о прошлом и не бояться будущего, будет тискать баб на виду у всего поселка, зубы почернеют, волосы отрастут и спутаются, он забудет, что такое мыло, тело станет непослушным, мышцы потеряют эластичность... Леке словно увидел себя со стороны - беззубого молодого старика со взглядом вареного ползуна, трясущегося, жалкого... Испугался, вздрогнул и обнаружил, что сидит прямо на земле возле лужицы блевотины и собирается заснуть. Еще немного, и кто-нибудь по нему пройдется.
Вокруг стало тише. Со всех сторон доносился оглушительный храп. Возле догорающего костра дрых 1ус, свернувшись калачиком. Из-под стола торчали ноги Артура. Девочка, которую Леке видел в доме Бороды, воровато озираясь, подбирала объедки. М-да. Хорошо же староста заботится о своих людях.
Курсант не спешил подниматься. Пусть думают, что он тоже спит.
В крепости чтото происходило. Царило неявное, скрытое от чужих глаз оживление. Леке нащупал нож, отщелкнул от браслета - удобная рукоять легла в ладонь. А что это там такое у стены? Недокормленная девочка метнулась к дому. У стены спорили - трое сбились в кучу, ссутулились, обняли друг друга за плечи. Сначала они спорили почти беззвучно, потом - все громче.
- Пацан дело говорил! Валить надо! На эту... как ее... не стра... не сратигическую высоту!
- Здесь сте-ны! Сте-ны! - втолковывал второй. - А там - нет! Голый камень. Некроз. Что жрать будем? Тебя?
- Цыц! Много тебе будет проку от жратвы? Дохло- муто?
- А ты думаешь, Борода отпустит? Не! Мозги свои рыбьи напряги!
- Ты кого рыбой назвал?
Леке глянул на Гуса: спина напряжена, мужик давно проснулся и прислушивается. И Артур проснулся, но пока сидит под столом, не высовывается. И вдруг сзади раздался выстрел. Леке упал вперед, перекатился, краем глаза заметил, как метнулся под стол 1ус.
На миг воцарилась тишина.
А потом все пришли в движение одновременно: повыскакивали из домов мужики, кто одетый, а кто и нагишом, заорали, заметались бабы, началась пальба. Борода крикнул:
- Гра-а-абят! Это все они! Гус и его выкормыши! К оружию!
1ус витиевато выругался. Леке выщелкнул клинок и приготовился к бою. Прятаться под столом бесполезно, надо уходить, пока дикие не продрали глаза. Артур выкатился из-под стола, встал на колено, выхватил "ха- уду" и выстрелил, почти не целясь. Размахивая руками, Борода захрипел и повалился на спину. Леке охнул: ну и дурак Артур, ну идиот наивный! Пьяную толпу не остановишь убийством вожака, они сейчас поймут, кто пришил старосту, и растерзают пришлых.
- Мутафага тебе в жопу и холмовейник навстречу! - заорал Гус. - Уходим, ползуновье отродье!
Леке кинулся к Артуру, который четко, как на учебке, продолжал отстреливать жителей крепости, схватил героя за шиворот и резко дернул. Упали оба, и вовремя: местные сориентировались, в землю ударило сразу три пули.
- К воротам! - прорычал Леке на ухо Артуру.
Прижимая к груди бесполезный пистолет-пулемет,
1ус уже спешил туда - по стеночке, боком, неприметно так.
Леке проследил за ним и решил отвлечь местных. "Что же, - подумал мельком, - значит, будем убивать. Давно пора начать. А то меня убьют". Он прыгнул. Артур за его спиной, как Леке надеялся, отползал к выходу. A Iyc уже должен был открывать ворота.
С земли курсант подобрал обломок стального прута пальца в три толщиной и в руку длиной. Левой он сжимал нож, правой - прут. Улыбнулся толпе. Сколько их тут? Все с огнестрелом, но пьяные, еле на ногах стоят. Они никудышные бойцы, ничего толком не умеют.
Леке врубился в толпу. Правосторонняя стойка - прутом по рожам, по рукам; левосторонняя - режущий удар ножом. Теперь оттолкнуть корчащихся диких, и снова шаг вперед. Так... ноги чуть согнуть, ударить ближайшего врага прутом по голени - на-ка, получи-ка! Противник взвыл, выронил обрез, свалился на землю и принялся кататься, сбивая пошатывающихся односельчан. Леке развернулся и полоснул ножом попавшегося под руку растяпу. Брызнула кровь, в темноте она казалась черной.
- Леке! - крикнули от ворот.
Пора отступать. Леке пнул придурка, размахивающего кулаками. Придурок упал, потянув за собой еще несколько человек. В крепости царил хаос: когото мутузили, кто-то вопил, стреляли в воздух и друг в друга, ктото споткнулся о труп Бороды и повалился сверху.
Курсант зигзагом рванул к распахнутым воротам.
Ударила пулеметная очередь, и на мгновение Леке посчитал себя мертвецом, но, слава кактусовке, по нему не попали. Он пулей вылетел из крепости и понесся прямо, все еще сжимая прут. Слева свистнули, Леке прыгнул к своим и повалился на землю.
- Надо уходить в пещеру, - прошептал Iyc. - Перебьют же. Сейчас погоню организуют, а у них - манисы.
- Так пойдем... - Артур попытался встать, но Леке удержал его:
- Ползком, только ползком. А то с вышек заметят.
Острые камни впивались в колени и локти, но курсант не замечал этого. Заскрипели петли, и он обернулся: ни мутанта не видно, потом опять чтото заскрежетало, и донесся сдавленный рык. Толпа зашевелилась. 1ус завозился, засопел:
- На-ка, у тебя глаза молодые.
На голову Лексу нахлобучили прибор ночного видения.
Две приземистые зеленоватые фигуры впереди двигались быстрее прочих. Манисы. Ящеры быстрые, от них не убежать, а если огонь открыть, они лишь рассвирепеют.
- Манисы, - пробормотал Леке, глядя, как вслед за ящерами бегут люди.
Прибор барахлил - обитатели крепости освещали себе путь факелами.
- Хана. Не уйдем. А всё ты! - набросился 1ус на Лекса. - Твоя была идея! Отсиделись бы тихонько в пещере, а теперь подохнем все!
- Тихо. - Артур говорил совершенно спокойно. - Подумаешь, манисы! Ездовые манисы здесь все с батиной фермы. Этих, наверное, в Омеге забраковали, сюда отдали.
- И что?! Нам и бракованных хватит! - взвизгнул 1ус.
Артур не ответил. Он задумался, почесал подбородок
и шепнул:
- Ну-ка прижмитесь к скалам.
Леке послушал его, не задавая вопросов. Гус раздраженно засопел рядом. Артур остался на месте.
Что произошло потом, Леке не очень понял. Он мальчишкой умел обращаться с манисами, но не лучше, чем любой пацан в их поселке. И никогда не возился с ящерами. А вот Артур при них с детства был, покойный Шакал сына с собой таскал на ферму.
Артур замер, подождал, когда манисы приблизятся (на звук ориентировался, должно быть, ничего же не видно ему), и пронзительно завопил на одной ноте. Один мание поднялся на дыбы - зрелище было завораживающее и страшное, другой встал как вкопанный и затряс башкой.
Толпа, бегущая за ящерами, остановилась.
Артур снова крикнул, на этот раз какуюто команду - Леке не разобрал, какую. Оба ящера развернулись и поперли прямо на толпу. Раздались вопли - когото затоптали. Артур кинулся к скалам огромными прыжками.
- Что ты сделал? - спросил потрясенный Гус.
- Велел домой бежать... И нам бы...
Они рванули вперед, первым бежал Леке, стараясь ориентироваться по картинке в очках, а за спиной их уже стреляли, только, к счастью, попасть не могли. Гус дышал тяжело, ему ночная пробежка давалась с трудом. Меньше надо жрать на халяву, особенно когда понимаешь, что тебя будут убивать и придется спасаться.
Леке с раздражением подумал, что в последние дни он только убегает. Надоело. Вот драться в крепости весело было, снова человеком себя ощутил, а убегать - не по нему. Он - будущий офицер, пусть "мясо" бегает. Звенела вода, недалеко пищали, перекликаясь, мелкие мутафаги, а позади шумела погоня. Леке прибавил темп. Артур ухватил его за ремень, 1ус положил руку на плечо. Ноги попадали в ямки, подворачивались, но Леке старался не сбавлять скорость.
Погоня понемногу отстала: сначала слышны были топот и ругательства, когда кто-нибудь спотыкался, потом - призывы "остановиться и накатить, не уйдут, гаденыши!", наконец топот стих - видно, призывам вняли.
- А мы куда идем? - спросил вдруг Артур.
Гус упер руки в бока и потянулся:
- Куда надо, туда и идем... Нам путь к дому перекрыли, поэтому двигаем в город Древних, там заночуем. А может, и жару пересидим. Я, юноши, набегался. С меня хватит. Я ни на какую высоту с вами не полезу, хотите - одни лезьте. Очки отдай-ка.
Леке послушался. 1ус зашагал вперед. Парни, особо не торопясь, шли следом. Лексу надоело молчать, Артуру, похоже, тоже - он заговорил первый:
- Расскажи, а как там у вас в Омеге было? Как тебя тренировали? Тяжело, наверное, когда из дома забирают...
Леке понял, что это ему, Артуру, трудно вдали от дома, но ставить земляка на место не стал, ответил:
- Не тяжело. Ты же помнишь, как мне жилось... Это тебе все на блюдечке подносили, Красавчик, а я... Омега была моей семьей, настоящей семьей. Тебе этого, наверное, не понять. А я объяснить не смогу.
- А ты попробуй. Вас только воевать учили?
- Нас всему учили. А воевать... Я же первый раз человека убил... - он запнулся, чуть не выдал себя, - уже здесь, на Полигоне. А ведь даже на испытании не смог. Ты, наверное, убивал, а я считай жизни не видел.
Артур обиженно засопел:
- Я, знаешь, тоже не убийца. Что ты меня таким выставляешь? Ну да, конечно, когда кетчеры - оно понятно, но вот просто так... И я всегда защищал свою жизнь! Даже когда на этом вашем испытании омеговца...
Леке резко остановился, повернулся к Артуру, сгреб его за грудки:
- Омеговца - что, шваль дикая?!
Артур вцепился ему в запястья, попробовал вырваться - бесполезно. Леке был сильнее, особенно сейчас. Эта шваль подняла руку на омеговца?! И даже понятно, на какого - только один курсант был ранен на первом испытании, не сумел ударить "мясо" ножом, за что и поплатился. И теперь "мясо", это самодовольное "мясо" хвастает своим подвигом!
- Отвечай, - прошипел курсант. - Отвечай. Или я тебя убью.
- Эй, юноши! - позвал Гус. - Хватит нежничать, идем!
- Сейчас! - крикнул ему Леке. - Сейчас, выясним кое- что и пойдем! Ты ступай пока, нам поговорить нужно.
Артур молчал. Его лицо в свете звезд казалось белым пятном, а волосы - чернее черного. Понял, скотина, что сболтнул лишнего, не хотел, наверное, говорить. Ничего, быстренько все расскажет, все выложит. А если не захочет - Леке будет его пытать. В теории он знает, как это делается.
- Я его ранил, - выдавил из себя Артур. - Я защищался.
- А он не смог тебя убить! - крикнул Леке ему в лицо и разжал пальцы.
Артур отшатнулся.
Курсант вытер руки о штаны. Ему было противно. Обрадовался, наивный, что земляка встретил. Зря радовался.
- Я к тебе как к человеку, - процедил Леке сквозь зубы, - скажи спасибо, что ты мне пока нужен, понял? За Гая... Ты хоть понял, что волоса его не стоил? Что он не мог ни в чем не повинного убить? А ты... - Развернулся, плюнул и пошел к Iycy.
Iyc хлопнул Лекса по плечу, тот дернулся. Мертвечина. "Мясо" - мертвечина, нужно об этом помнить. И сделать все, чтобы выбраться отсюда офицером. Или застрелиться, если испытание будет провалено.
Глава 15
БАНДА
В первые сезоны после Погибели считалось, что разум мутантов едва ли превосходит интеллект пятилетнего ребенка. Впоследствии выяснилось, что мутанты обмениваются информацией посредством собственного языка. Способны к самоорганизации, живут поселениями, самое крупное из них - Стойбище, расположенное на юге Пустоши. Наиболее распространены на юге и юго-западе; в районе Московии популяция незначительна ввиду деятельности Ордена Чистоты, направленной на тотальное истребление вида. Единственное отличие в строении мозга - у небольшого количества особей эпифиз крупнее человеческого. Часто у мутантов дублируются некоторые непарные внутренние органы: сердце, печень, мочевой пузырь, что повышает их выносливость.
Анатомия и физиология вероятного противника.
Седьмой курс
Т |
ишина стояла мертвая. Такая же мертвая, как покореженные временем столбы, как брошенные дома, вылупившие глазницы окон. Над скалами неторопливо плыла луна, и от кактусов тянулись черные тени, похожие на восьмерки. За время учебы в Цитадели Леке отвык от разрухи, от городов и машин, из которых будто вынули душу, от людей с мрачными лицами и улыбками такими же гнилыми, как и их намерения. План провалился. Интересно, почему? Он недостаточно убедительно говорил? Нет, все поверили, люди были готовы пойти за ним. Тогда что? Пока мужики напивались, Борода сколотил команду и напал, рассчитывая, что гости упьются дармовым пойлом.
Вспомнился рассказ Гуса: после облав несколько человек из крепости всегда выживало, Борода - в их числе. И тут до Лекса дошло: возможно, у Бороды есть убежище, которое он сам сделал, людей он использует по назначению, омеговцы проводят зачистку, а сам Борода с товарищами, когда начинается штурм, прячется. Тогда все складывается. Отпускать "мясо" старосте невыгодно - кем он будет жертвовать? Это правило Полигона: подставь напарника или убьют тебя. И Гус так делает. Наверняка, когда в долину завозят свежачок, отбирает себе парочку поздоровее и покрупнее, ухаживает за ними, а во время засухи одного за другим сжирает. Все они тут людоеды. Интересно, Артур догадывается, зачем он нужен Гусу? В любом случае говорить ему об этом пока не следует. И вообще никогда не следует.
Взошла луна. Под ногами плыла черная тень Артура. Интересно, если бы Гаю достался не Артур, а тот похожий на убийцу кряжистый мужик со шрамом, друг смог бы его прикончить? И смог бы Леке прирезать Артура, выпади с ним биться? Одно дело - образину заколоть, другое - ровесника, земляка, который, как выяснилось, и не преступник вовсе... И стоит ли винить Артура? Леке решил подумать об этом завтра.
Похрустывали камни, вдалеке переругивались дикие, гортанно каркали падалыцики, тявкали волки. Привыкай, Леке, к своему новому дому, обживайся, присматривай "мясо" и следи, чтобы оно тебя не сожрало.
- Хорошо, что пулемет не отдал, - бормотал Гус, а патронов жалко, да-а...
- Сколько до пещеры идти? - шепотом спросил Артур.
- До темноты не успеть, да и вокруг волки, тут хоть в доме каком окопаться можно, а там... - Гус налетел на кактус, ругнулся и продолжил: - Мы, конечно, их перестреляем, но сколько сил уйдет и патронов!
Лекса тянуло в пещеру, хотелось уткнуться в пушистые волосы Виты, ощутить тепло ее тела и почувствовать, как колотится сердце. В Цитадели приходилось бегать и стрелять не меньше, чем на Полигоне, но от этого не зависела жизнь. За последние дни Леке вымотался. А время утекало, с каждым мигом его все меньше, все недосягаемее серебристые шевроны.