Школа наемников - Виктор Глумов 17 стр.

Скалы, которые маячили вдалеке, вдруг оказались рядом. На рубеже последней надежды Артур обернул­ся, посмотрел на некроз. Симбионты как по команде ос­толбенели. Туман поредел. Голоса в голове заспорили с новой силой, а потом их оборвал мощный приказ: хва­тит. Авдей охнул, схватился за голову. Выматерился Петр. Ломако вздохнул. Гус взвыл и схватился за че­люсть, будто у него внезапно заболели зубы.

Орв шагнул навстречу симбионтам.

Некроз протянул язык тумана к скалам, и...

И туман растаял. Некроз остановился и начал под­сыхать с краю. Симбионты повернулись и один за дру­гим пошли в глубь своей территории.

Голоса смолкли. Орв выдавил из себя улыбку и рух­нул на землю.

Глава 17

БЕЗ ПРАВИЛ

Воздействие явления на организм не изучено вви­ду чрезвычайной опасности. Происхождение некро­за связывают с агрессивной деятельностью доминан- тов. Люди и животные, попавшие в зону воздействия, либо погибают, либо становятся симбионтами. Изме­нения, произошедшие в организме симбионта, изуче­ны плохо, известно одно: симбионт больше не явля­ется человеком и может быть уничтожен лишь путем расчленения. Физический контакт с симбионтом опа­сен и приводит к заражению.

Анатомия и физиология вероятного противника.

Седьмой курс

роснулся Леке от холода, бесшумно поднялся, пе­реступил через соседа. Это был то ли Авдей, то ли Петр, Леке их только по цвету глаз различал, а сейчас- то они закрыты. Мутант Орв сидел на порожке, опер­шись на карабин, и медитировал; на его морде со ско­шенным лбом застыла почти человеческая тоска. Уло­вив движение, он обернулся и растянул губы в улыбке, обнажив острые белые зубы. На его лысине блестели мельчайшие капли росы.

Вот кого в наемники брать надо: сильный, мышцы от природы мощные, исполнительный и выносливый, а что мозгов нет, так их и у большинства диких нет! Лю­ди Пустоши к тому же наркоманы и беспределыцики. Ветераны рассказывали, что прежде чем их порядку обучишь, половину пристрелить приходится, а ты по­ди отбери здоровых и ловких! Одна немощь кругом, на ходу разваливается.

Светало. Вершины гор были подсвечены бледно-ро- зовым, долина, окутанная предрассветной серостью, спала. Даже волки не выли, лишь, издавая гортанное карканье, вдалеке кружили падалыцики.

Проверив пистолеты, Леке обратился к Орву:

- Я к обеду вернусь, скажешь остальным?

- Скафу, - закивал мутант.

- Не забудешь? Повтори.

- Леке придет к обеду, велел фдать.

- Молодец.

Шагая по заваленным камнями улицам, Леке мыслен­но благодарил мамку, что она отдала его в Омегу. На­стоящая жизнь вот какая - грязная, вонючая и подлая. Только теперь он понял смысл испытания: за пару дней курсант взрослеет и узнаёт цену диким. Грош им цена. Точнее, каждый дикий - это ноль. Ноль, умеющий ше­велиться и издавать членораздельные звуки.

Почемуто вспомнился Артур, его протянутая рука. Вряд ли Артур узнал земляка сразу, просто решил по­мочь незнакомцу. Что это? Благородство?.. Леке мотнул головой. "Мясо" есть "мясо", будущий офицер должен относиться к нему соответственно...

Выходит, Вита тоже "мясо"? И где это "соответст­венно", когда он, рискуя жизнью, недоспав, спешит к ней, чтобы снова испытать сладостное томление? От одной мысли, что она там сейчас одна, дрожит от хо­лода и страха, стыдно. И что с ней делать дальше? Бросить здесь? Леке понял, что запутался, и чем боль­ше трепыхается, тем глубже его засасывает в зыбучие пески раздумий. Мысли нужно гнать. Что будет, то бу­дет, сейчас он - бесправная тварь, такой же, как все здесь.

Город Древних остался позади, и Леке направился на запад вдоль линии покосившихся столбов. Из-за холма показался волк, следом еще один и еще... Целая стая, семь штук. Замечательно. Курсант остановился, наде­ясь, что мутафаги далеко и не заметят его. Вот же не­везение! И с собой только "пукалка"... Автомат бы сю­да! По пути Леке решил наведаться в схрон и забрать оружие, а сейчас даже спрятаться негде. Бежать назад? Не успеет.

Вожак повернулся к нему и рыкнул, подав стае сиг нал. Пригнув голову, хищники не спеша потрусили к жертве, но замерли, будто по команде, и устремились на восток к холмам. Леке вздохнул с облегчением - вол­ки не голодны. И вдруг он почувствовал прикоснове­ние - кто-то дышал в затылок. Прыжком развернулся, выхватывая пистолет: никого. Но был! Точно был! Вспомнились ночные страшилки про теней. Сейчас солнца нет, и теней быть не может.

Дальше Леке двигался осторожно, вздрагивая от каждого шороха, - он ощущал незримое присутствие врага. Ктото постоянно смотрел в спину. Но стоило ог лянуться, и ощущение пропадало. Леке понимал - ме­рещится после всего, что произошло, с недосыпа, но ничего не мог с собой поделать. Странные вещи тво­рятся в долине, надо будет Андреаса об этом расспро­сить. "Полигон контролируется", - вспомнились слова офицера, отправившего его на задание. Кем? То, что происходит, невозможно в принципе. Правильнее во­оружиться. Придется сделать круг, но это нестрашно.

Впереди на пригорке замаячила ограбленная дерев­ня. Местность здесь холмистая и плохо просматривает­ся, да и дозорных вышек нет. Пригибаясь, Леке побе­жал к оврагу. Временами он останавливался и прислу­шивался к подозрительным звукам: Полигон спал.

Схрон находился на небольшой полянке у ручья, за насекомоядными лишайниками, место Леке помнил от­лично. Оглядевшись, он съехал по сыпучке, протаранив заросли, оставил за собой склизкую дорожку и испач­кал штаны. Вот же мерзость! Леке пнул свернувшийся куст. Пролетев несколько метров, комок чвакнулся, по­лежал немного, перевернулся и пополз к воде.

Еще раз оглядевшись, Леке пробрался к тайнику, ак­куратно раздвинул ветки, достал автомат, перепрове­рил рожок и замаскировал стратегический запас ору­жия. Вверх он решил не карабкаться и побрел вдоль ру­чья. Вскоре берег сузился, а еще дальше оборвался. Выругавшись, Леке вернулся и взобрался на плато. Об­слюнявленная кустом штанина испачкалась и неприят­но холодила бедро.

Леке побежал. Его будут ждать, он обещал вернуться к обеду.

Из оврага навстречу выскочил человек - Леке дал очередь из автомата и метнулся в сторону, заметив, что предполагаемый противник приник к земле. Попал? Неизвестно. Курсант поднял голову и тотчас пригнул­ся - бахнул выстрел. Рассмотреть лицо незнакомца Леке не успел, но чтото в его облике было неправиль­ным. Лежа в ненадежном укрытии, Леке пытался най­ти несоответствие. Кожаная куртка, бежевые брюки, на спине болтается шляпа, волосы темные, стрижка... Стрижка?! И стреляет он умело. Омеговец!

- Не стреляй, я свой! - крикнул Леке.

- Здесь своих нет, - ответили знакомым басом.

- Эван? Кир? - Леке попытался угадать. - Кир?!

- Леке, ты, что ли?

- Я это, я.

- Вот так встреча!

Кир встал, отряхнулся и широким шагом направил­ся к Лексу. Улыбка до ушей, глаза прищурены. Леке то­же поднялся, но автомат из рук не выпустил, потому что Кир, которого он помнил - от походки до выра­жения лица, - был другим. Интересно, сам он так же изменился? Сейчас сокурсник смотрит на него и ищет отличия?

Чувствуя настороженность Лекса, Кир остановился в двух шагах, кивнул на автомат:

- Ух, какая цацка! Тебе в Цитадели дали? Мне - только ножик.

- Нет, разжился.

- Как у тебя, получается? У меня - нет. Два раза чуть волки не сожрали, на третий раз - местные. Пошел на свалку - обстреляли, насилу ноги унес.

Кир по-прежнему улыбался, но в глазах не было ра­дости. Сквозь кожу омеговца просвечивал Гус, алчный и настороженный. Леке тряхнул головой: что же те­перь, во всех врагов видеть? Это же Кир, курсант, че­ловек слова и чести. Или нет? Честь и Кир как-то не очень хорошо сочетаются.

- Ты видел кого-нибудь из наших? - спросил Леке, просто чтобы не молчать.

- Нет. - Кир тряхнул головой, и у него задергалось веко. - Нас всего двое. Наверное, сначала отправили лучших. Интересно, какое задание получат остальные?

- Обычное. Взять высоту... найти и убить определен­ного человека... откуда я знаю? Вдруг такое же.

- Не думаю... Слушай, а вдруг им поручат найти и убить... нас?

Леке дернул плечом:

- Вряд ли. Зачем убивать лучших?

- А вдруг мы чем-то начальству не угодили? Как это называется?.. Проф-не-пригодность... Не нравится мне это. Давай вместе держаться, а?

- Опомнись. Хочешь навсегда остаться здесь? - Леке обвел Полигон широким жестом.

- А ты хочешь сдохнуть? - Голос Кира дрогнул.

- У меня есть задание, я должен пройти до конца. Если нет... готов умереть. Но не оставаться, не бегать всю жизнь.

- Леке, послушай... - забормотал Кир и перешел на шепот: - Тебе, наверное, повезло, а я такое тут ви­дел... кто-то будто наблюдает за мной. Сны снятся странные, а раньше - вообще не снились. Ты, смот­рю, тоже один... Нам никогда не расположить к себе местных, Леке!

- Веди себя достойно. Приказ надо выполнять.

- Я ночую под кустом, как ползун, сплю вполглаза. Меня тут сожрут, точно знаю. Леке, не бросай меня! Моя смерть будет на твоей совести! Давай вместе, а? - Кир преданно заглянул в глаза.

Точно так же Вита смотрела, когда они уходили. Кир шагнул навстречу. Слишком осторожно шагнул, и Леке успел увернуться от ножа, направленного в горло. Схва­тил сокурсника за руку, дернул на себя, одновременно ударив лбом в нос, кулаком - под дых. Кир засипел и обмяк, на плечо закапала кровь из расквашенного но­са. Недолго думая, Леке рубанул его ребром ладони по шее - противник отключился.

Перевернув безвольное тело, Леке обшарил карма­ны, забрал пистолет, снял с предохранителя и прице­лился в голову недавнего соратника. Нажать на спуск - и всё, курсант Леке станет хуже мутафагов, хуже "мя­са". Гниль проникнет в него и выест изнутри. "Товари­щи, которых ты встретишь на Полигоне, - твои вра­ги", - вспомнил Леке, и его рука дрогнула, он отступил. Нужно втираться в доверие, убивать, грабить. Пять дней без правил. Точнее, правило здесь одно: все вра­ги, никому нельзя верить. Но потом? Как смотреть в глаза приятелям, зная, что они были готовы тебя при­резать за автомат?

Такова жизнь за пределами Цитадели. Привыкай.

Леке пятился и пятился, не от распростертого те­ла - от осознания. Потом развернулся и побежал на за­пад. Конечно же Кир очнется, но как будет жить даль­ше? А просто - уедет в другой гарнизон или останет­ся здесь, на Полигоне. Кир - не труп, чтобы за пару дней испортиться. Он всегда был с гнильцой, и удив­ляться нечему.

Леке прибавил шаг, стараясь обогнать мысли. Авто­мат висел за спиной, бил, подгоняя.

Интересно, как повел бы себя Гай? Тоже бросился бы с ножом?

У офицера Омеги не должно быть друзей и привя­занностей. Абсолютно свободны лишь те, кому нечего терять.

Споткнувшись, Леке успел сгруппироваться и пока­тился по иссушенной земле. Отдышался, перевернулся на спину и уставился на стремительно белеющее не­бо - над горами появился край раскаленного солнеч­ного диска.

Сейчас Кир, наверное, уже пришел в себя и на ка­рачках ползет умываться к ручью. Надо было сломать ему еще что-нибудь помимо носа, чтобы не мешал, а то ведь он упрямый, будет путаться под ногами. На миг пришла мысль, что Кир следил за ним и понял, где на­ходится тайник, но Леке отверг ее: по идее, схрон да­леко отсюда, и там он был один, это точно.

Пошатываясь, курсант повернул назад. Совсем от жа­ры мозги расплавились, он же за Витой шел! Воспоми­нания о ней были далекими и глупыми, но казались единственными настоящими. Вон два камня, похожие на нерукотворные ворота, узкая лазейка, тропинка ве­дет вверх. А вот и поляна... Взмахнув кожистыми кры­льями, с клекотом взлетел вспугнутый падалыцик и при­нялся нарезать круги в небе.

Посреди поляны зияла дыра - ктото попался в ло­вушку. Значит, ночью приходили волки, шастали во­круг, выли... А Вита была тут одна, без оружия, жалась к стене и боялась, что не доживет до рассвета...

- Вита! - прохрипел Леке, но никто не ответил. - Вита?

Ктото попался в ловушку, и не возле камней, а неда­леко от пещеры. Леке двинулся вперед, ногами расшвы­ривая ветви и траву. Время будто остановилось, как во сне, когда нужно спешить, но не можешь сдвинуться с места. Лекса будто удерживали, оттягивали назад. Воз­ле самой ямы Леке зажмурился - пахнуло смертью. Нет, он не гибели боялся, а необратимости. Вита ушла, смог ла выбраться и ушла в деревню, ее можно найти; там, в яме, на колья нанизан волк. Еда. Мясо.

Вдох-выдох - разлепить веки - шаг вперед. Нет, в яме не мутафаг. Волосы волнами рассыпались по пле­чам, голова опущена, ноги подогнуты, растеклась лужа бурой крови. Правая рука судорожно сжимает кол, еще два кола торчат из земли позади спины.

- Вита? - позвал Леке, еще не веря.

Женщина не шелохнулась.

Тогда он, помогая себе руками, плавно соскользнул на провалившуюся траву и очутился за кольями, как за оградой. Потянулся к девушке, чтобы проверить, бьет­ся ли сердце, и отшатнулся: на него смотрели пустые глазницы. Падалыцики в первую очередь выклевыва­ют глаза.

Почему Гус не сказал ей, что тут опасно? Почему?!

Ярость ослепила, Леке принялся вырывать колья и выбрасывать наверх.

Смерть Виты была быстрой - хотелось так думать. Падая, она завалилась на спину, и колья пробили пояс­ницу, почки. Положив труп на бок, Леке уселся рядом и сжал виски. Его первая женщина, а он не смог ее убе­речь. Надо-то было - предупредить! Проклятый Гус. Убить. Размазать по стенке. Стереть в порошок!

Над головой, гортанно каркая, кружил падалыцик. Леке схватил автомат и дал по нему очередь, но про­махнулся. Тварь спикировала на скалы. Метнувшись в пещеру, он вышвырнул все Гусовы пожитки, нашел бо- лее-менее приличную шкуру, замотал в нее Виту и ре­шил прямо в яме забросать камнями. Хорошая будет мо­гила, глубокая.

Возле скалы была навалена куча камней, словно кто-то знал заранее, что так случится, и готовился. Леке склады­вал обломки в дырявую Гусову куртку, тащил к могиле и высыпал, стараясь не смотреть, как они укрывают женщи­ну, которая еще вчера была живой. Теплой. Настоящей.

Набирая очередную порцию камней, Леке наткнул­ся на чтото белое, копнул, еще копнул и принялся раз­гребать завал руками. Там были остовы, человеческие вперемешку с волчьими. Усопших не хоронят, отделяя кость от кости, - так закапывают туши, освежеванные и разделанные. Даже хрящей нет, и не обглоданы они - отделены. Под костями находились черепа - шесть штук, почти все проломленные.

Накатила вторая волна ярости, захлестнула и понес­ла. Очнулся он возле скалы, расквашенные костяшки кровоточили.

Убить!!! Тварь жить не должна! Леке уже не думал ни о Вите, ни о Кире, таскал камни и хоронил останки вме­сте с Витой. Когда во время боя погибало много наем­ников, их закапывали скопом, это называется братской могилой.

Пристрелить Гуса мало. Задушить голыми руками, вцепиться в горло и смотреть, как он синеет, вывалива­ет язык, чувствовать, как из него медленно уходит жизнь.

Закончив, Леке побежал. Он не ощущал ни жары, ни усталости, огромная, всепоглощающая ненависть владе­ла им. Мир слился в оранжево-красное пятно. Не раз­бирая дороги, Леке несся на восток. Зачем - он не ду­мал, разум отключился. Леке чувствовал, что ему нуж­но туда, его цель там. Если бы ктото сейчас встретился на пути, Леке выстрелил бы без сожаления. Даже если бы это был командир-наставник. Даже если сам генерал Бохан. Лексу необходимо было забрать чью-то жизнь.

Словно зная об этом, попряталась вся живность, да­же падалыцики. Перескочив через труп, курсант вы­нырнул из буро-красной мути, остановился, и его скру­тило судорогой. Сколько он бежал по жаре? В груди не сердце билось - строчил автомат, выплевывая кровь. Когда перед глазами посветлело, он захотел ногой пе­ревернуть труп на спину, но заметил рядом еще один и отшатнулся: на лице мертвого бугрилась бурая короста, спускалась на шею, покрывала правую часть груди и ру­ку. Симбионты. Безмозглая плесень. Зараза. Одно при­косновение - и ты такой же. Леке осмотрелся и заме­тил, что на северо-востоке камни покрыты темным на­летом. Некроз. Не пройти.

Всего симбионтов восемь: два здесь, остальные за не­большим пятном некроза лежат, вытянув руки на вос­ток. Леке осмотрел тварей - те, что валялись у его ног, были целыми. На дисциплине "Анатомия вероятного противника", которую ввели уже на старших курсах, рассказывали, что симбионт по сути своей мертвец, не­кроз прорастает в его мозги и как-то управляет телом. Сам некроз толком не изучен - опасно с ним экспери­ментировать, да и лаборатории в Цитадели только че­тыре сезона назад построили, можно сказать, на облом­ках былого величия.

Чтобы остановить симбионта, нужно его расчле­нить; бывало, что они и с отрубленными головами пол­зали. Понятное дело, что автомат тут не помощник, раз­ве если гранату бросить. На этих - ни единой царапи­ны, как будто выключил их кто. Или они в спячке и сей­час как проснутся! Леке поспешил убраться восвояси.

Было два пути отступления: перелезть на ту сторону ущелья прямо здесь, по отвесным склонам, рискуя со­рваться. Или возвращаться до самой пещеры, где сы- пучка, терять время и силы. Леке решил рискнуть, при­смотрел самое узкое место в ущелье, два уступа напро­тив, без труда спустился и прижался спиной к скале. Внизу журчал ручей, манил прохладой. Если не убьешь­ся, то ноги поломаешь, это точно. До соседнего усту­па - метра полтора. Сгруппироваться...

Леке, конечно, допрыгнет, он и дальше может прыг­нуть, но когда внизу пропасть, всегда приходят подлень­кие мысли, что не долетишь.

Прыжок - приник к скале, вцепился в камни и по­полз. Сбитые костяшки отзывались болью, но он не об­ращал на это внимания. Выбрался, отряхнулся и побе­жал дальше. В мыслях, сменяя друг друга, появлялись Кир с подленькой улыбкой и Вита с пустыми глазница­ми и дорожками сукровицы, текущей по щекам.

Возле тайника Леке притормозил, скатился по скло­ну, бросил автомат на берегу и в одежде плюхнулся в ручей. Напился, убеждая себя, что именно в этот мо­мент никто в крепости не справляет в воду нужду. Уто­лив жажду, он заметил неладное. "Кусты" не втягивают хоботки - распластались кляксами, сдохли. Выгорев­шая трава почернела, стоит тронуть ее - рассыпается. Земля словно присыпана пеплом... Что тут случилось?! Появилось неприятное предчувствие, Леке огляделся: ктото раскидал ветки и распотрошил схрон. Неужели Кир таки выследил? Ползуновий выкидыш!

Возле ямы было полно следов, кто здесь топтался, сразу не определишь. Леке взобрался на склон: следы вели на восток. По идее, команда должна дожидаться в разрушенном городе. Значит, Кир, заешь его некроз! Нужно найти и пристрелить сокурсника раньше, чем сюда придет Радим, иначе все пропало - бандиты по­думают, что это Леке унес оружие.

По следам он потрусил к изъеденным эрозией ска­лам. Безумно хотелось убивать, все равно кого. Если найдет Кира, то пристрелит и его, и прихвостней. По очереди. С удовольствием.

Услышав голоса, Леке насторожился: на непонятном языке лепечет Ломако, невнятно бормочет 1ус...

Гус!

Глаза застелила бурая муть, но Леке двигался на цы­почках, бесшумно, до тех пор пока не начал различать слова.

- Не понимаю, зачем он это сделал, - бубнил Гус, - я иногда людей вообще не понимаю... решил, что мы ему больше не нужны...