Школа наемников - Виктор Глумов 8 стр.

Он справится, он заслужит офицерское звание и до­верие Омеги. Кладовщик, склонив голову к плечу, рас­сматривал курсанта. Глаза у ветерана были красные, нос - рыхлый, пористый. Небось каждый вечер за сте­ну бегает, у диких выпивку покупает. Сам Леке в само­волку ни разу не ходил, а вот Кир выбирался, потом рассказывал про самогон и женщин...

- Хочешь совет, боец? Я тоже был на Полигоне и выдержал испытание. Хотя тогда все проще было - ни контроля, ни... Ладно. В общем, слушай: "мясо" тебя, конечно, раскусит. Видно, что ты - из наших, ты уж прости, но видно. Чтобы за местного сойти, поголодать бы тебе недельку да не помыться. В общем, что омего­вец - не скрывай. Скажи, первое испытание провалил, не убил человека, вот тебя в "мясо" и определили, сла­бака. Ты парень хороший, у тебя умное лицо. Поэтому пользуйся советом. В этом сезоне тебе достался.

- Спасибо... А в прошлых сезонах?

- В прошлом мальчишка вроде тебя только фырк­нул, не захотел слабаком выставляться, пусть и перед "мясом". А в позапрошлом... - Кладовщик почесал нос. - Не помню, парень. Я каждый сезон одному кур­санту советую... А слушать или нет - твое дело.

- Спасибо, - повторил Леке, - я воспользуюсь, обя­зательно воспользуюсь.

Кладовщик оглушительно чихнул и сложился попо­лам.

* * *

Перед выходом Лекса покормили. В столовой он завтра­кал в одиночестве, и до самых ворот ему не встретился никто из курсантов. Его сопровождали действительные рядовые, молчаливые и сосредоточенные. За стенами Омеги Леке поежился - восемь сезонов он жил в Цита­дели, свыкся с ней. На Полигон его, конечно, вывозили, в скалы тоже - на плацу всему не научишься. Но тогда он был уверен, что вернется домой. Сейчас не учебный выход, а испытание, и неизвестно, как оно закончится.

Леке покосился на конвоиров. Солдаты молчали. Ин­тересно, они были курсантами, отказавшимися от ис­пытания, или нанялись из диких? В любом случае лю­бить Лекса им не за что.

Припекало. Леке повязал бандану на голову. Скоро захочется пить, но он тренированный, потерпит. По­ка об этом можно не задумываться, ручей-то на Поли­гоне есть.

Перед воротами на Полигон один из рядовых вдруг сказал ему:

- Удачи.

"Бывший курсант, - подумал Леке. - И надо же, не завидует. Смирился со своей судьбой. Что ж, не каждо­му дано стать офицером".

- Спасибо, рядовой!

Конвоиры остались за спиной. Ступив на землю По­лигона, Леке отринул все свои проблемы, отвлечен­ные мысли, опасения и сосредоточился на выживании и стремлении к победе. Он должен победить любой ценой!

Леке быстро осмотрелся: у ворот - ни души. Удиви­тельно, но здесь даже мухи не досаждали! Жизнь в до­лине жалась к скалам, ручью. Если верить карте, на свалке какието неудачники обитают. А мутафаги от вхо­да держатся подальше, слишком часто их отстреливают курсанты. Леке на миг зажмурился, до боли сжал кула­ки. И решительно зашагал вперед.

К первой свалке он добрался быстро, размышляя, воспользоваться ли ему советом кладовщика или дейст­вовать по-своему. Открыться местным или попробовать притвориться "мясом"? Правильнее сказать правду, по­обещать жизнь в обмен на помощь. Нет, не подходит - наплестито он может что угодно, а вот сдержать обе­щание... Омеговцы не врут. Офицер не должен обманы­вать даже "мясо". Даже мутантов. Или сейчас - можно?

Сказали же, что правил нет, делай что хочешь. Навер­ное, ветеран прав: если открыться, мало того что не по­верят, но еще и пристрелить могут со злости.

Леке двигался уверенно. Ни один камушек не хруст­нул под ногами. Панцирника, одинокого, жалкого, Леке заприметил издали. Волк повернул лобастую башку, оце­нил обстановку и, виляя задом, потрусил к скалам на восток. И что это было? Панцирные волки редко ходят по одному и, наученные горьким опытом, крайне ред­ко спускаются в долину. А этот... будто следил.

В сердце долины не было деревьев и кустов, паля­щее солнце выжгло всю растительность, ощетинившая­ся колючками зелень льнула к скалам, где дольше сохра­няется тень, - это он на всю жизнь запомнил после пер­вого выезда на Полигон...

Леке выбрал искореженную машину древних подаль­ше от свалки, засел за ней, поглядывая на логово "мя­са" сквозь пустые окна. Свалка будто вымерла. Неуже­ли другие курсанты успели раньше него? Конечно, сю­да все ломятся в первую очередь, нужно было сразу идти в глубь долины... Нет. Сначала надо разжиться ору­жием. Отнять, если добром не отдадут. А потом уже на­лаживать контакт: дикие уважают только силу.

"Опасно. Тут. Опасно- прошелестел голос в голо­ве Лекса.

Он подскочил. Высунувшись из-за машины, заозирал- ся - никого.

"Не ходи. Опасно. Отступай к скалам. Там ждут. Сю­да не надо".

Леке еле сдержал крик. Перегрелся?! Спятил? Что­бы не слышать бормотание, в котором не было ничего человеческого, он, зажав уши, рванул к свалке. Прист­релят? Ну и пусть. Сейчас все, что ему нужно, - встре­тить людей. Пусть "мясо". Пусть злобное и тупое. Но не тварь неведомую, способную проникать в мысли!

Грохнул выстрел, и в землю у ног, подняв облачко пы­ли, врезалась пуля. Леке отпрыгнул в сторону и понесся зигзагом. Он по-прежнему ничего не соображал, но тре­нировки сделали свое дело - сработали рефлексы.

Еще выстрел. Не берегут они патроны.

- Стоооой! - заорали со свалки. - Стоооой, дурак!

"Стой. Назад. К скалам. Тут опасно", - посоветовал

голос в голове.

- Помогите! - завопил Леке, не сбавляя скорость. - Помогиииите! Люуууууди!

Скалы, окружающие долину, готовы были сомкнуть­ся и раздавить его. Никогда в жизни он так не боялся, аж живот скрутило. С детства Леке не любил общество, на дух не переносил толпу, в Цитадели позволял себе дружить только с Гаем. А тут - в голову залезли и хо­зяйничают! И они... Леке рванул еще быстрее, хотя, ка­залось, это было невозможно - они, голоса, не людям принадлежат!

Сквозь пот, заливавший глаза, Леке увидел, как на от­роги свалки карабкаются дикие. Бородач в хламиде из шкур сжимал сделанный из трубы самострел. Местные пялились на Лекса, голос в голове молчал, будто его и не было, и курсант притормозил, а потом и вовсе пере­шел на шаг. Дыхание сбилось, губы, язык и горло пере­сохли, глаза резало, в ушах стучала кровь - перенапряг ся, чуть не загнал себя.

- Стой! - крикнули со стороны свалки. - Стой, каль- маркина отрыжка!

Леке послушался. Согнулся, уперся ладонями в ко­лени. Дышать. В боку кололо, грудь сводили спазмы. Если Полигон контролируется - хана, он уже прова­лил задание. Будущий офицер не должен бежать к по­тенциальному противнику, штаны теряя. Навалятся толпой, захватят в плен и сожрут, и никакая подготов­ка не спасет.

- Ты кто, паря? Чего рванулто? Мы уж думали, ты врежешься!

На свалке заржали. Леке нашел в себе силы распря­миться. Попробовал ответить, но пересохший язык не слушался. Жестами Леке показал, что хочет пить.

- Хрена тебе, - обрадовался мужик с самопальным ружьем, - а не воды! Стой смирно, омеговец! Вы смо­трите, ребята, какой щенок наглый пошел. И откорм­ленный. Что, боец, обосрался?

Снова заржали. Леке вспомнил совет кладовщика и затряс головой:

- Н-нет. Не... - Слова давались с трудом, дыхания не хватало. - Я не омеговец. Уже. Дайте пить.

- Ага. Надысь тоже такой приходил, еле отвадили. Но по тому хоть видно было - "мясо". По тебе тоже видно - омеговский выкормыш. Убийца.

"Всё, - подумал Леке, холодея, - вот и всё. Мне ко­нец пришел. Сейчас он выстрелит. Если повезет, его ду­ра даст осечку... или у нее будет сбит прицел. Перезаря­жать ее наверняка долго. Значит, я прыгну в сторону и попробую уйти. Но здесь же плоско, как на столе. Сколько они за мной следили? А я еще, дурак, побежал навстречу".

- Я больше не омеговец!

- А кто? - поинтересовались другим голосом - ехид­ным и вроде бы женским. - Ползун, что ли?

- Да что вы с ним... - проскрипел третий. - Прист­релить! Вкусный. Молодой.

- Меня выгнали из Омеги! - заорал Леке. - Дайте воды, люди!

Вооруженный прицелился. Курсант метнулся вбок, забыв о боли в груди. Упал, перекатился. Местный вы­стрелил и не попал. Вопреки ожиданиям диких, Леке рванул к свалке, а не от нее, уходя налево, и побежал вплотную к машинам. Ослабленное тупое "мясо" не должно сразу догадаться, что он задумал. А задумал он пройти еще немного и кинуться к скалам - там вода и пещера. Можно и в другую сторону, но там пещеры нет, а местных больше.

Первый опыт общения с дикими провалился. С тре­ском. И нечего думать, что дальше будет проще: мест­ные недоверчивы, вооружены, пусть и плохо. Выжи­вать удобнее сообща, и они сбились в стаи... Значит, стоит поискать неудачливые банды, их наверняка тут полно. Небольшой группе молодой здоровый парень всегда пригодится.

На свалке шумели так, что глухой услышит, а безно­гий успеет уползти. Кроме того, "мясо" воняло. При­чем еще сильнее, чем шумело. Леке, беззвучно хихикая, уселся в тени ржавого фургона. Сейчас гомонящие оби­татели свалки побегут его искать, и за их спинами он уйдет. Надо отдохнуть. Голос в голове - это от перегре­ва и нервов. Бывает. Еще, Кир болтал, от дури бывает, но Леке ни разу дури не пробовал. Никакой.

Голоса отдалились, он заставил себя подняться и зиг­загом потрусил к скалам.

Никто его не заметил.

* * *

Если в Цитадели было жарко, то в долине Полигона - ну просто печка. Ни ветра тебе, ни сквознячка, солнеч­ный диск расплывается в выбеленном небе, курятся да­лекие холмы и скелеты машин, резина плавится и рас­ползается по земле черными лужицами. Днем жизнь на Полигоне замирала - поди побегай по такой жаре.

На пути попались кусты со сморщенными краснова­тыми ягодами, Леке собрал горсть и отправил в рот. Курсантов обучали, что в Пустоши съедобное, а что луч­ше не трогать, какие растения запасают влагу в листь­ях, какие - в стеблях, а какие - в плодах и корнях. От этого временами зависела жизнь.

Кислые ягоды немного утолили жажду - полегчало. Захотелось вытянуться в тени и поспать, но время шло, и на пятый день нужно было уже занять высоту.

Леке набил карманы ягодами про запас и двинулся вдоль скал к пещере. Сегодня, наверное, стоит там от­сидеться, переждать жару и переночевать, а уже утром идти дальше. Заодно мысли в порядок привести, разра­ботать план. Леке даже принялся насвистывать, тихо, почти неслышно, гимн Омеги. Он других песен и не знал, только гимн и несколько строевых...

По осыпи спускались волки. Леке сперва глазам сво­им не поверил: мутафаги шли цепью, впереди - здоро­венный вожак, за ним - остальные, и было их больше десятка. Обычно волки - подлые твари - окружали жертву и нападали скопом, а эти спускались прямо-та- ки в боевом порядке, не скрываясь, будто красуясь пе­ред человеком.

Взяв нож обратным хватом, Леке принял боевую стойку. Против стаи волков не выстоять: нож их плас­тины не пробьет. Деревьев, на которые можно залезть, поблизости нет. Леке медленно отступал, не выпуская волков из поля зрения. Единственное спасение - ска­лы. Курсантов обучали скалолазанию, но он не был уве­рен, что удержится на почти отвесной каменной стене. Волки остановились шагах в пяти. Вожак поедал Лекса взглядом.

Сейчас кинется.

Проклятый голос в голове утверждал, что здесь бе­зопасно!

Леке развернулся и, не оглядываясь на волков, бро­сился к скале. Он заприметил небольшой уступ, за ко­торый можно ухватиться. Нож мешал, и не было вре­мени, чтобы пристегнуть его к браслету. За спиной уда­рили о землю лапы волков - стая пошла в наступление. Зажав нож зубами, Леке прыгнул и повис, вцепившись в уступ. Камень обжигал, потные пальцы скользили. Леке подтянулся, изогнулся, закинул на неширокий карниз ногу, перевалился через край и только тогда глянул вниз.

Волки стояли поодаль. Цепью. Вожак уселся и рас­сматривал человека с интересом. Панцирники даже не пытались допрыгнуть, не выли, не бесновались. Огля­девшись, Леке сам чуть не взвыл от отчаяния. Да, он спасся. Но волки не просто так караулили его: с карни­за не было пути ни в стороны, ни наверх. Только вниз.

Выругавшись, курсант лег на спину и уставился в бе­лесое небо.

Глава 9

ВИТА

очередной раз проснувшись, Артур заметил, что в соседней "комнате" светло, значит, уже рассвет и пора выдвигаться, чтобы не ползать по жаре. Тихонь­ко встал, стараясь не потревожить Гуса, на цыпочках направился к выходу.

- Если не найдешь, к кому прибиться, - пробормо­тал Гус, - возвращайся.

- Куда ж я денусь? - уронил Артур и выскользнул в "прихожую", а затем на улицу.

Солнце еще не взошло над горами, в долине царила прохлада, но еще немного - и станет знойно. Чтобы не заработать солнечный удар, Артур соорудил из тряпки, сохнувшей на ветвях кустов, подобие банданы. Подо­ждав, когда глаза привыкнут к свету, он осторожно по­брел по протоптанной тропинке между ловушками. По­старался 1ус, нечего сказать.

В небе парила крупная птица - падалыцик высмат­ривал добычу. Описав круг, он спикировал на уступ.

Артур миновал завал, направился на восток, к алею­щим вершинам скал. Некроз, значит. Посмотрим, что за некроз. Гусу верить нельзя - мутный он какой-то.

В овраге, где змеился ручей, Артур промыл рану, вскарабкался по сыпучке и зашагал к странным красно­вато-желтым столбам. Когда подошел поближе, понял, что это не столбы, но обточенные ветрами и водой камни. Над ними как будто поработал сумасшедший скульптор, создав диковинные изваяния. Среди скал попадались и узнаваемые - вот палец. Прямо как жи­вой, вон ухо... а вон... Артур ухмыльнулся. Наверное, здесь порода была перемешана с глиной, дожди и вет­ра за много сезонов выточили фигуры. Неуютно меж­ду ними. Кажется: тут обитает чудовище, которое взгля­дом превращает в камень. Наверное, доминанты стре­мились сделать из Пустоши нечто подобное - красивое, но мертвое.

За скоплением каменных фигур открывался вид на северо-восток, где к скале крепилась самая насто­ящая крепость. Шумела вода, ветер доносил людские голоса.

Артур полюбовался на крепость и, заприметив обвал, двинулся к нему, стараясь не задеть кактусы. Обогнул крупные камни и, цепляясь руками и ногами, полез.

"7/е ходи, - нашептывал кто-то в голове, - тебе же сказали, что без толку. Поворачивай назад".

Став на безопасный уступ, Артур вытер пот, залива­ющий глаза. Еще немного, и будет пологая насыпь. По­чувствовав спиной чей-то взгляд, он обернулся - за камни метнулась тень, не имеющая четких очертаний. Что-то в ней было до боли знакомое, Артур пытался отыскать в памяти, кого тень напоминает, уже почти дотянулся до воспоминаний, но в том месте словно об­разовалась пустота. Так стирают рисунки в пыли. По­явилась тревога: за ним следят, и непонятно, кто и с какими намерениями.

Теперь, поднимаясь, он постоянно оборачивался, но тени больше не видел и вскоре убедил себя, что почу­дилось. Но ощущение незримого присутствия чужака никуда не делось.

По насыпи брести было легче; даже оступившись, Артур не сорвался бы с обрыва. У подножия гор, за рощей черных кустов, угадывалась дорога и некто, бредущий по ней. Сердце радостно забилось. Выходит, Гус врал.

Подвох Артур разглядел, поднявшись повыше. Кам­ни здесь покрывала черная бугристая короста; испор­ченная некрозом земля простиралась до самых скал. От досады он выругался. И вдруг короста шевельнулась. Вернее, шевельнулось то, что на ней лежало. Поднялся второй человек. Маленький, изящный, в брезентовой рубахе до колен, на талии перетянутой поясом. Где-то Артур уже видел эту рубаху...

- Шкет?!

Человек поднял голову, вздрогнул, словно пробужда­ясь после долгой спячки, и повернулся к Артуру - тот невольно отступил. Темная корка бугрилась на лице, она залепила глаза, ноздри, рот, но существо будто не замечало этого. О симбионтах Артур слышал от бати и помнил, что убить их очень трудно, они ведь уже мертвые.

Покачиваясь, тварь направилась к нему.

Боковым зрением Артур уловил движение, но пово­рачиваться не стал. Поднял пистолет и нажал на спуск - тварь пошатнулась, но продолжила наступать. Неожиданно она вскинула руки, развернулась и потопа­ла на восток. Артур перевел дыхание, и вдруг волосы на голове зашевелились, по спине продрал мороз. Все его существо корчилось и вопило: "Беги отсюда! Здесь смерть... Тлен... тлен!"

И Артур рванул назад, рискуя свернуть себе шею. По­скользнулся, съехал на животе, пиджак Гуса задрался, камни царапали кожу...

Опомнился он между камнями-изваяниями. Дыхание сбилось, кровь колотилась в ушах, одежда взмокла от пота. Артур был не из пугливых, но на плато с ним слу­чилось какоето умопомрачение. Стоило вспомнить, и холодели ноги. Возвращаться и проверять свое мужест­во на прочность не хотелось. Некоторое время он не замечал, что рана открылась, поднял руку, вытер лоб и размазал кровь по лицу. Но просто так сдаваться не стал - побрел к крепости.

Крепость располагалась на огромной каменной глы­бе. Омывая поселок, из-под стены на отвесной скале па­дал ручей. К ржавым воротам вела каменная лестница. Защитная стена походила на ту, что при въезде у оме- говцев. Такое впечатление, что они всё здесь и строи­ли, а людей запустили на готовое - живите и служите на благо дела.

Не раздеваясь, Артур полез под водопад, подставил лицо сбегающим струям, напился. Здесь вода тухляти­ной не воняла.

- Эй, ты! - с вызовом крикнули из дозорной баш­ни. - Чего тебе надо?

Отвечать он не стал, умылся и направился на север, к поросшим кустарником холмам. На одном из них за­метил панцирника и собрался уже бежать, но волк, спу­стившись с пригорка, остановился, потыкался в неви­димую преграду и повернул назад. Вспомнив рассказ Гу- са, Артур шагнул за черту - волк тотчас насторожился и бросился на него. Артур отскочил, сел напротив по­терявшего к нему интерес зверя и спросил:

- Что, мутант возьми, тут происходит?

Слева от холмов находилась еще одна отлично укреп­ленная обитаемая свалка, а на севере, в четверти дня ходьбы - обвал. Его-то Артур и решил осмотреть.

Некоторое время мокрая одежда спасала от жары, потом стало ясно, что еще немного - и он поджарит­ся, но отступать Артур пока не спешил. Земля под но­гами рассыпалась красноватой пылью; почва была из­резана руслами пересохших ручейков, словно старчес­кое лицо - морщинами.

Узловатые кусты с черными, скрученными трубоч­кой листьями едва достигали плеч и не давали тени. Не доходя до цели, Артур обнаружил развалины древ­него города. Из-под глиняных наносов вверх тянулись колонны, остатки стен; местами сохранились целые коробки, сложенные из камня, на проваленных чере­пичных крышах выросла сорная трава. Раньше здесь жили люди, теперь это место облюбовали кактусы с плоскими стеблями-лепешками. Они были повсюду: на подоконниках, внутри домов, в проемах выбитых дверей.