- Меня тоже, - признался Питер. - Впрочем, думаю - надеюсь, - что сильно его озадачил, сбив на какое-то время с толку.
- Похоже, он опасен, - вставил Коннорс. - И склонен к насилию.
- Темная лошадка. Опасен и непредсказуем. Только без его связей я не смогу совершить революцию в нужное время. Он мне не нравится, я ему не доверяю, но без его помощи не будет революции.
Трое попечителей молча обдумывали заявление. Один Коннорс продолжал допытываться:
- Пятилетний срок установлен так строго? Нельзя два-три года добавить и за это время поставить на ключевые позиции наших людей?
- Ни в коем случае! - Питер энергично затряс головой. - Экономическое положение само по себе стремительно ухудшается. Если отложить удар на семь, даже на шесть лет, то, скорей всего, нечего уже будет спасать. Даже если оставить в покое Империю, она, по нашим оценкам, через двадцать лет придет в такое состояние, что Земля без всякого труда займет ее место. Нам необходимо быстро ее обрушить и быстро возродить, прежде чем Земля успеет сделать шаг. Этого можно добиться за пять лет. Через семь вряд ли удастся опередить землян. - Он поднял правую руку, расставив пять пальцев. - Пять лет, не больше. Причем осталось всего четыре.
- Разве нельзя привлечь группу Брунина без него самого? - не унимался Коннорс.
- Можно, но рискованно. Нас могут заподозрить в сговоре с Империей. После чего мы вообще никакой помощи не получим. У Брунина имеются ценные контакты почти в каждой торговой гильдии, в имперском центре связи, в самом Министерстве финансов. Приплюсуем к тому же видеорепортера, профессора из Университета внешних миров, которые, может быть, пригодятся. Они лишь частично связаны с группой Брунина, далеко не всегда одобряют его методы, однако не имеют другой возможности выразить свой протест. Без Брунина мне на них не выйти.
- Понятно, выбирать не приходится, - сокрушенно вздохнул Коннорс. - Только я чую что-то нехорошее и беспокоюсь.
- Не вы один.
Несмотря на усиленные старания, слезы неудержимо катились из глаз. Мора отворачивалась от ровной сплошной ограды космопорта с терпеливо ожидавшим за ней космическим челноком.
- Не хочу, чтобы ты улетал, - пробормотала она, прильнув к груди мужа. - Знаю, что-то случится.
- Империя рухнет, - объявил Питер со всей уверенностью, на какую был способен. - Вот что случится.
- Нет. С тобой случится что-то ужасное. Я предчувствую. Пусть кто-нибудь другой полетит…
- Невозможно.
- Возможно! - Она подняла голову, взглянув ему прямо в глаза. - Ты выполнил свой долг - перевыполнил*. Основы заложены. Отныне конец Империи - вопрос времени. Пусть другие доводят дело до конца!
Питер мрачно покачал головой. Больше всего на свете ему хотелось остаться на этом самом месте. Решительно невозможно.
- Это мое дело, Мора. Мой план. Я должен претворить его в жизнь. Сам обязан там быть.
- Наверняка есть другой человек, которому ты доверяешь! - Слезы высохли от нараставшего гнева. - Неужели ты думаешь, будто один способен совершить революцию? И не вздумай меня уверять!
- Я должен точно знать, что происходит! Не могу сидеть на расстоянии нескольких световых лет, доверив работу кому-то другому. Она слишком тонкая. На кону целиком стоит будущее, все, ради чего мы трудились. Я не могу бросить дело. Хочу, но не могу!
- А нас с Лайной бросаешь? Это значительно легче?
- Мора, перестань, пожалуйста! Это несправедливо…
- Разумеется, несправедливо. А чтобы дочь тебя не видела много лет, справедливо? Или, может быть, вообще никогда не увидела… Она так переживает очередную разлуку, что даже не поехала провожать тебя в космопорт! Что касается моего мужа… - Она вырвалась из объятий.
- Мора!
- Пожалуй, Лайна правильно сделала. - Мора отстранилась еще дальше. - Наверно, нам обеим лучше сидеть дома, отпустив тебя на волю. Так или иначе, мы теперь отошли в твоей жизни на второе место…
Она вскочила и пошла прочь.
- Мора! - крикнул Питер сорвавшимся голосом.
Бросился за ней, пробежал два шага и остановился. Сейчас ее не успокоишь, не уговоришь. Они оба упрямцы, живут в страстных спорах и страстной любви. Он знает по долгому опыту, что пройдет не один час, прежде чем с ней можно будет нормально разговаривать, а часов на Толиве у него уже не осталось. Его ждет непростой межзвездный путь с пересадками, в который надо отправляться немедленно. Задержка отсрочит прибытие на Трон на целый стандартный месяц.
Он смотрел вслед жене, пока та не завернула за угол в коридоре, надеясь, что она хоть раз оглянется. Не оглянулась.
Питер Ла Наг нырнул в посадочный туннель, который должен забросить его в поджидавший челнок. Ни общение с Дэном Брунином, ни надзор за флинтерами, ни совершение революции, успех которой кардинально изменит историю человечества, хотя еще зависит от слишком многих неопределенностей, - ничто не тревожило его так, как ссора с неуступчивым, вспыльчивым, порой несносным созданием по имени Мора. Иногда она катастрофически отравляет жизнь, в то же время придавая ей смысл и ценность. Ничего не поймешь.
Немножечко полегчало, когда он заметил ее на площадке башни, откуда она смотрела на готовый к взлету челнок, наверняка крепко, до боли, стиснув перила. Полегчало, но не развязало болезненный тугой узел в груди, не облегчило тяжесть свинцового кома в желудке.
Не следовало позволять себе заезжать к Море и Лайне. Чтобы эффективно действовать на Троне, надо полностью отгородиться сплошной стеной от семейной жизни. Пока челнок поднимался к звездам, Питер отвел жене роль Фортунато, а сам принялся разыгрывать Монтрезора, закладывая камни.
Очень больно.
Глава 11
Свободный человек никогда не спрашивает, что страна для него может сделать и что он для страны может сделать.
Мим тон Фридман
Это был просто очередной склад на окраине Примус-Сити, ничем не отличавшийся от десятков других вокруг. Вывеска на фасадной стене "Импортная компания Ангуса Блэка" ничего не говорила прохожим ни о компании, ни о содержимом склада. Может, стоят коробки с видеотехникой, или висят на вешалках полуфабрикаты одежды, готовые к автоматической подгонке по фигуре покупателя, или хранятся деликатесные морепродукты с таких планет, как Френдли и Джелк… Самый обычный склад. Что и требовалось Ла Нагу.
Нынешним вечером совершается первый шаг, Империи наносится первый удар, впервые начинается настоящее подстрекательство. Присутствуют все главные действующие лица вместе с немногочисленными наблюдателями, явившимися посмотреть, как пойдет дело, и пожелать удачи. В широком пустом складском помещении повсюду виднеются незнакомые месяца три назад лица. Вернувшись с Толивы, Ла Нагу пришлось познакомиться с ними поближе, завоевать доверие, самому им поверить. Теперь, когда он вошел с коробкой под мышкой, они - сначала поодиночке, потом парами, потом всей гурьбой - потянулись к нему.
Первый - Закария Брофи, профессор экономики из Университета внешних миров, очень высокий костлявый жилистый шестидесятилетний мужчина, - сунул прямо в лицо Питеру узловатый кулак.
- Либо берете меня с собой, либо сейчас нос расквашу!
Ла Наг рассмеялся:
- Прошу прощения, док, не нашлось у нас голографического костюма ваших размеров. Даже если б нашлось, боюсь, кое-кто из бывших студентов все равно вас узнал бы.
- Эх-х! - с преувеличенным отчаянием вздохнул профессор, разжал кулак, положил руку на худое плечо собеседника. - Вы сразу предупреждали, что не все пойдут. Видно, правда.
Ла Наг к нему искренне привязался, очарованный искренностью, образованностью, умом. И док Зак, как его издавна называли студенты, тепло к нему относился. В Ла Наге ему нравилось многое, чего он искал и не находил в Брунине. Профессор не скрывал своей радости, когда место последнего занял толивианец.
- Может, займетесь листовками? - предложил Питер. - Мы выбились из графика, печатая сегодня визитные карточки. Набросайте следующий номер хрестоматии Робин Гуда, пока мы в свои игры играем.
- Вполне справедливо. В любом случае приобщусь к Вольным стрелкам. - Профессор стиснул плечо Ла Нага: - Желаю удачи, - и направился к копировальным аппаратам у дальней стены.
Затем ненадолго рядом задержался на выходе Рэдмон Сейерс, писаный красавец с идеальными чертами лица, тщательно ухоженный, вроде кинозвезды. В блестящих черных волосах, гладко прилизанных по последней моде, отражается верхний свет. Взгляд сегодня не такой расчетливый, как обычно, а неподдельно возбужденный.
- Неужели действительно начинаем? - воскликнул он, потирая руки в перчатках.
- По-вашему, все эти приготовления делались для развлечения? - ровным тоном ответил Ла Наг, стараясь не проявлять раздражения.
Он считал Сейерса высокомерным и несимпатичным. Рэдмон вел программу новостей на маленькой независимой тройской видеостанции. Хорошо вел, не хуже любого другого - объективно, уверенно, озабоченно, однако был обречен на сравнительную безвестность, так как почти все население Трона смотрело имперский канал, который давным-давно оккупировал лучшие частоты и передавал самый мощный сигнал. Впрочем, если Ла Наг преуспеет, безвестность Сейерса очень скоро кончится.
- Нет, конечно, - пожал он плечами. - Все равно очень трудно поверить, что я нынче не просто рассказываю о событиях, а и сам в них участвую. Для разнообразия замечательно. Просто прекрасно.
- Выездная бригада готова?
Репортер кивнул:
- Мы постоянно просматриваем и прослушиваем официальный канал. Как только придет сообщение о налете, я вышлю бригаду к началу дождя.
- Хорошо. Только точно рассчитайте время.
Звучали добрые пожелания взволнованным напряженным мужчинам, собравшимся вокруг большого закрытого грузового флитера, стоявшего посреди склада. Специалисты-компьютерщики, техники-связисты, флинтеры, крутые уличные парни, тянулись к человеку, который позволил им нынче проявить себя, сделать нечто полезное. Один Брунин, подозрительно равнодушный, держался поодаль.
- Ну ладно, - сказал через какое-то время Ла Наг. - Уже совсем стемнело, пора отправляться. Первым делом наденьте вот это.
Он открыл коробку, которую держал под мышкой, и принялся раздавать тончайшие прозрачные перчатки.
- Зачем? - спросил кто-то.
- Перчатки послужат двум целям. Во-первых, никто за собой не оставит опознавательных следов эпидермы. Если имперские следователи найдут хоть одну клетку кожи при завтрашнем осмотре угнанных кораблей - будьте уверены, они их осмотрят самым что ни на есть тщательным образом, - в руках у них окажется генотип, который они сопоставят с каждым зарегистрированным образцом. Чей-нибудь генотип обязательно зарегистрирован при поступлении на ответственную работу. Как только вашу клетку идентифицируют, считайте себя пойманным. Во-вторых, перчатки необходимы из-за маленьких завитушек на ладонях и пальцах. Они изготовлены из микропористого материала, который пропускает пот и кожную смазку, оставляя прекрасные четкие отпечатки.
Ла Наг махнул рукой, успокаивая сразу возникший возмущенный гул:
- Не беспокойтесь. Отпечатки принадлежат моему прапрадеду. Он верил в грядущую революцию и хотел в ней участвовать. Поэтому перед смертью просил, чтобы кто-нибудь эти перчатки надел, приступив к действиям, и он мог бы сказать, что тоже приложил руку к свержению Империи.
Полтора десятка мужчин с облегчением посмеялись, быстро, с готовностью погрузились в флитер. Один Ла Наг не испытывал облегчения. Ладони вспотели, боль стреляла от шеи в затылок… Первое открытое выступление должно пройти удачно. Он старательно скрывал опасения, делая вид, будто полностью контролирует ситуацию, демонстрируя уверенность, компетентность, чего сам в себе вовсе не чувствовал.
Флитер вел Йозеф - после высадки Вольных стрелков корабль приведет обратно другой пилот. Флитер выскользнул в ночь через широко открывшиеся двери склада. До городской черты летел медленно, низко, потом поднялся на тридцать метров, где можно набрать скорость, не натыкаясь на кроны деревьев.
- Проекторы у всех в порядке? - спросил Ла Наг, как только флитер разогнался до крейсерской скорости. Сбившиеся в кучку посреди грузового отсека мужчины утвердительно забормотали. - Хорошо. Давайте проверим.
Голографические костюмы представляли собой затейливое изобретение, предназначенное для людей с богатой фантазией, любителей выступать в разнообразных ролях. Наибольшей популярностью пользовались сексуальные модели, которые пришлось соответственно переделать. Стандартный образец включал в себя шесть деталей - две ленты на запястьях, две ленты на щиколотках, пояс и облегающую шапочку. В активированном состоянии они создавали вокруг носителя голографическую световую завесу, под которой он выглядел кем пожелает - мужчиной, женщиной, чертом, любовником. Конечно, в зависимости от введенной в устройство программы.
Костюмы один за другим оживали, люди исчезали, сменяясь тощими, как голодные волки, разбойниками, одетыми в ярко-зеленые кожаные костюмы, в лихо заломленных на макушках шапочках с перьями. Любой современник принял бы мужчин из головного флитера за инопланетян из другой галактики. Особых поправок не требовалось - только у одного члена команды не сработала шапочка, оставив на виду настоящую голову и плечи. Неполадку быстро исправили, приведя его к общему виду.
- Что за дурость!
Успевший выключить свой костюм Брунин мрачно стоял у стены напротив Ла Нага, скалясь сквозь бороду.
- Ничего больше я от тебя и не ждал, - ни секунды не медля, ответил Ла Наг. - Может быть, объяснишься? Еще есть время послушать.
Брунин вразвалку направился к остальным. Хотя фактически командовал толивианец, он до сих пор считал себя непризнанным лидером, выступал в прежней роли крутого безжалостного непреклонного революционера. Раньше удавалось неплохо, почему же сейчас не удастся?
- Мы тут в маскарадных костюмах в игрушки играем, а летим не на бал-маскарад - на реальное дело. За костюмы призов не дадут, охрана мигом нас обнаружит и, чего доброго, разнесет в клочья из бластеров. Мы должны нанести сильный удар, чтобы все хорошенько запомнили. Пускай знают - мы делаем настоящее дело. Пускай по ночам спят при свете. Пусть всегда помнят - мы рядом, готовы к атаке в любую секунду без всякого предупреждения!
- Значит, по-твоему, надо сбросить костюмы, ударив лоб в лоб? - уточнил Ла Наг, на которого ораторские таланты Брунина не произвели впечатления.
- Конечно!
- На каждом судне, за которыми мы сегодня охотимся, стоит множество видеокамер. Как только ступим на борт первого инкассаторского корабля, имперская охрана получит наши изображения. И мы сразу же превратимся в мишень.
- Зачем ступать на борт? - рявкнул Брунин. - Разнесем их в клочья. Потом камеры могут передавать что угодно!
- Люди на кораблях погибнут.
- Имперские лакеи… Так им и надо - у них выбор был. В этот раз проиграют.
- А твой собственный человек на втором корабле? Его тоже в клочья?
- Разумеется, нет! Своего вытащим, остальных разнесем…
Уверенность Брунина заражала. Он предлагал легкое решение, быструю впечатляющую победу. Однако оставил Ла Нагу лазейку.
- Тебе, безусловно, понятно, что твоему человеку - единственному, кто остался в живых, - придется мгновенно пуститься в бега. Каждый имперский охранник примется искать участника убийства своих товарищей. Такой судьбы ты ему желаешь?
Брунин на секунду задумался и за эту секунду лишился внимания слушателей.
Ла Наг продемонстрировал, что обдумал проблему гораздо внимательней, чем оппонент, прежде всего заботясь о жизни охранников инкассаторских кораблей, а заодно и тех, кто во время налета окажется рядом. Однако на том он не успокоился. Надо безоговорочно перетащить людей на свою сторону. Чтобы при вдруг возникшем вопросе о выборе между Питером Ла Нагом и Дэном Брунином все выбрали первого.
- Костюмы предназначены вовсе не для маскарада, - продолжал он, формально обращаясь к Брунину, но по очереди оглядывая всех сидевших во флитере. - Нас не должны узнать - вот главное условие успеха. Если у нас не будет возможности беспрепятственно передвигаться по Трону, ничего хорошего не выйдет. Вдобавок всегда есть вероятность, что одного из нас - или всех - схватят, после чего дальнейшее будет во многом зависеть от нашего обращения нынче с имперской охраной, а также от нашего к ней отношения в будущем. Запомните это. Значит, оставляя живых очевидцев налета, надо маскироваться. А если уж маскироваться, то почему не сделать красноречивый намек?
Он помолчал, чтобы все усвоили мысль. Наметил логическую дорожку в надежде, что с нее никто не собьется. Все уставились на него. Даже Брунин.
- Я не случайно остановился на образе Робин Гуда, благородного разбойника из старых земных легенд, который якобы грабил богатых и раздавал добро бедным. Эта версия отредактирована и одобрена властями, но каждый читающий между строчек видит в Робин Гуде типичного противника налоговой системы. Он действительно грабил богатых, которые случайно поголовно были сборщиками налогов, служившими королю Джону. Он действительно раздавал добро бедным, однако благодетельствовал исключительно тем, кого обобрали те самые сборщики. Попросту возвращал людям их собственные деньги.
Нынче ночью, - продолжал он, понизив тон до заговорщицкого шепота, - мы вновь разыграем старую историю. Метеп - король Джон, мы с вами - Робин Гуд и Вольные стрелки, которые сейчас ограбят самого богатого: имперское Министерство финансов. К рассвету бедные - то есть народ - получат назад свои деньги. - Питер улыбнулся. - Несомненно, намек будет понят.
Все кругом тоже заулыбались. Он задумался, стоит или не стоит разъяснять остальные причины обращения к Робин Гуду. Пожалуй, не время, не место.
Голос Йозефа перебил размышления и заставил принять окончательное решение:
- Мы над посадочной площадкой. Снижаемся.
На Троне настало время уплаты налогов. В течение двух месяцев законопослушные граждане обязаны подсчитать, сколько они задолжали Империи за прошлый год, вычесть из итога уже удержанные деньги и возместить разницу. Империя называет такую налоговую систему "добровольной". Однако не желающих платить штрафуют или заключают в тюрьму.
Население Трона ютится на единственном крупном клочке земли в четыре тысячи километров от берега до берега, на серединном плато которого стоит Примус-Сити. Жители центральных районов отправляют налоги прямо в столицу. Региональные центры доходов собирают награбленные марки вдоль побережья и посылают в центр, в Управление Министерства финансов, где отбраковываются и заменяются старые денежные знаки. После чего остальные исчезают в ненасытной пасти имперской бюрократии.