Да, сверхскоростные – это полная гырня! Если при универсальном подключении все данные передаются напрямую, минуя вербально-зрительные анализаторы немыслимо быстро, так что голова гудит, но все-таки соображает, то в скоростниках можно выжечь мозг просто при перегрузке системы. Именно поэтому данный тип портов самый редкий – пилотов с настолько быстрой реакцией и способностью обработки информации в космофлоте можно по пальцам пересчитать. А вот для мирийцев, похоже, является нормой такая скорость работы с данными. Еще раз чертыхнулась про себя, понимая, что другого выхода нет и, решив, что сейчас не до скромности, запустила руку в голенище сапога Кейрима.
Лерго, хоть и был мыслями ближе к миру праотцов, нежели к насущной действительности, все же удивленно распахнул темные, как беззвездная ночь, глаза в недоумении.
- "Последний шанс" здесь? – Я указала взглядом на его правую лодыжку.
Дис’ Кейрим не сразу осознал, что я имею ввиду короткий армейский нож, входящий в обязательную военную амуницию. У меня, к сожалению, такого с собой не было – мы же летели как-никак на мирные переговоры, а вот Кейрим наверняка носит с собой этот милый сердцу сувенир времен армейской молодости. В этом я была почти уверена, после того, как подробно ознакомилась с биографией главнокомандующего.
Кивок головы, обозначающий согласие, чуть запоздал. Я уже выудила из-за голенища искомый предмет. Небольшой, всего пятнадцать сантиметров, с короткой, отполированной деревянной рукояткой, удобно лежащей в руке и с отличной балансировкой. Такой подойдет и для контактного боя и для броска. Этот нож напомнил мне старого, верного друга, который помогал выбраться не из одной передряги. Да так оно, наверное, и было, раз Кейрим с ним не расставался.
Удобнее перехватив рукоять, прислонилась спиной к стене, поджав колени поближе к груди, и постаралась приготовиться к боли. Порты, так заботливо спрятанные манопластиками под слоем мышц и дермы, были не видны для глаза и практически не ощущались, поэтому пришлось сделать на предплечье несколько надрезов в том месте, где, как я помнила, они располагались. Из ран тут же начала сначала сочиться, а потом и вовсе лить кровь, но я не прекращала работы, шипя сквозь зубы и отдирая лишние куски плоти до тех пор, пока все три JT-шки не были зачищены.
Прижав полу безрукавки к кровоточащим портам и заправив обтертый от крови нож в сапог, еще раз выглянула из-за укрытия, выжидая удобный момент. Такой представился через пять минут томительного ожидания, когда одного из троих охранников вызвали зачем-то по переговорнику, а двое оставшихся повернулись лицом к выходу.
Недолго думая я, нагнувшись, бесшумно перебежала под брюхо штурмовика и под прикрытием закрылков подтянулась до борта открытой кабины. Перенеся весь вес на живот, почувствовала себя мешком, лежащим на перекладине, вот только пинка под радар приключений, а проще говоря, задницу, дать некому. Шум на входе послужил отличным толчком, и я стремительно ввалилась в кабину головой вперед. Совершив немыслимый кульбит, умудрилась все-таки не свернуть шею. Про себя успела отметить, что это было бы самое нелепое окончание жизни из всех возможных вариантов, так заботливо представленных мне судьбой. И беззвучно нервно хихикнула, опровергнув утверждение, что смех, как и смерть, без причин не наступает.
Стараясь не шуметь до поры, сползла под кресло ведущего, так что приборная панель оказалась на уровне глаз и попыталась освоиться. Этот штурмовик отличался от его собрата класса "Этра" космофлота Союза как мышь от бодибилдера, и не только габаритами. Радовало хотя бы то, что шина, аккуратно вставленная кем-то в держатель, имела двухуровневый разъем, совместимый с моим JT-портом. Я дрожащей рукой поднесла клеммы к порту и покрепче стиснула зубы. Предосторожности были не напрасны. Информации было не много – стандартный набор параметров штурмовика, находящегося в "спящем" режиме: уровень и характер распределения энергии движков, мощность холостых оборотов, состояние инерционной гасилки, грависенсоров и прочее. Позволил увидеть небо в алмазах способ подачи данных: ощущения были такие, словно тебя за три секунды заставили выпить ведро воды. Иррациональный страх, что сейчас захлебнешься в этом потоке, подавлял, заставив сердце учащённо биться, а уровень адреналина в крови, наверняка побил все рекорды.
Постепенно мне все же удалось справиться с новыми ощущениями, и я начала вводить в процессор координаты космодрома, зафиксировавшиеся на браслете сразу после приземления. Корабль Танэкта, как оказалось, находился на другом полушарии планеты. Вот почему мы летели до атриума так долго.
Переход из спящего в стартовый режим у штурмовика занял всего полторы секунды, поэтому двое охранников даже не успели среагировать, когда их расстреляли из плазменных пушек, предназначенных для ближнего боя. Не мешкая ни секунды и больше не заботясь о конспирации, я отсоединилась и выскочила из штурмовика, зажимая под мышкой аптечку. К слову, последняя оказалась во втором отсеке, в кабине атакующего, и была экспроприирована мной безо всяких угрызений совести.
Добежав до Кейрима, талантливо мимикрирующего под свежий и ароматный труп, опустилась на колени и заглянула в аптечку. То, что нужно, оказалось на самом верху. Схватив ампулу с неотромбином и разорвав герметичную упаковку, оглядела своего "пациента". Инъекционная игла поблескивала в неярком свете ангара, вызывая почему-то ассоциации с ритуальными ножами и с жертвенными алтарями.
Зажала капсулу между большим и указательным пальцами и после того, как ввела иглу рядом с раной на груди Кейрима, сдавила ее с боков.
Так. О том, чтобы Лерго не истек кровью, позаботилась, осталось теперь загрузить его как-то в штурмовик. А вот это уже задача из разряда невыполнимых. Что-то переоценила я свои силы. Но тут Кейрим очнулся и прошептал:
- Ампула с синей насечкой.
После этой речи он снова замолк, всем своим видом показывая, что и этот спич для него – подвиг, соизмеримый с восхождением на Джомолунгму. Решив, что мирийцу лучше знать, какие препараты для него наиболее эффективны, нашла искомое. Прочтя надпись, задумалась. "Ор-киатехоламин" – насколько помню из курса общей биохимии, это синтетический гормон, сочетающий в себе функции адреналина и дофамина. Убойная штука. Ее обычно вкалывали солдатам, отправляющимся на спецзадания. Такой укольчик повышал выносливость, убыстрял реакцию, вот только была и обратная сторона: при частом использовании даже у здоровых парней могло отказать сердце, что уж говорить о раненом. Ответом на извечно-гамлетовское в вариации "колоть или не колоть?", стал взгляд Лерго, полный решимости.
- Уверен? – Я попыталась достучаться до Кейрима.
Мириец плотно сжал губы:
- Не тяни, коли – слова давались ему с большим трудом, но он для себя уже все решил, прекрасно понимая, на какой риск идет. Но другого выхода не было. Одна я его в штурмовик не закину, даже с учетом того, что лестница в кабину атакующего спущена.
Пара мгновений, пока препарат, попавший в русло вены, вместе с кровотоком разошелся по организму, и вот уже мириец глубоко вздохнул и просипел:
- Помоги встать.
Тон командный, не терпящий возражений. И куда только подевался тот доходяга, что собрался умереть пару минут назад? Похоже, что до сего момента Лерго так и не мог поверить, что я его действительно спасаю, и готовился отправиться в гости к предкам. Сейчас же, когда забрезжила надежда выбраться из этой передряги, он словно обрел второе дыхание. С моей помощью Кейрим кое-как забрался в кабину. Подъем отнял у него последние силы, к тому же кровь, чуть приостановившаяся, начала вновь сочиться из раны.
Быстро запрыгнула на свое место, и как оказалось весьма вовремя. В ангар ворвался отряд зачистки. Еще раз, помянув недобрым словом создателей штурмовика, которые напрочь проигнорировали механику, оставив возможность управления только через порт, подсоединилась к искину.
Взлет (пришлось расстрелять закрытый шлюз ангара и ворвавшихся солдат) получился инфернальным.
Едва успела набрать высоту, меня окружили вниманием молодые (потому, как до старости в космофлоте еще нужно суметь дожить) и красивые (не лицом – это уже к пластическому хирургу и генному набору папы с мамой, так телом – физподготовка творит чудеса) мужчины. А то, что у кого-то может не быть половины зубов или куча шрамов – так это мелочи. С кем не бывает? Единственный минус: ухаживания сопровождались сериями выстрелов, от которых приходиться уходить на бреющем полете или, наоборот, выполняя излюбленный трюк космобайкеров "обезьяна на вешалке" и взмывая ввысь свечкой на предсветовой. Посему хотелось поскорее избавиться от такого навязчивого интереса к своей скромной персоне.
Мои петляния уже принесли определенный успех, и основная часть преследователей отстала. Я решила, что пора выходить из стратосферы в открытый космос и задала с учетом маневров уклонения конечную цель: сектор, где располагался космодром с танэктским кораблем.
Уже выходя на прямую и выжимая все сорок три движка по максимуму, я успела отметить, что на хвосте плотно остался сидеть лишь один штурмовик Союза. Остальные отступились, то ли повинуясь приказу не покидать основную зону атаки, то ли плюнув на бешеный мирийский штурмовик, который далеко с Альтеры и так никуда не улетит. Упертый пилот же, что коннектился с искином (те, кто сжимал штурвал руками, уже давно и безнадежно отстали) и не желавший отступить, пер напролом, почти вписавшись в мой остаточный след. Он нагонял меня, и, что самое удивительное, пока не предпринимал попыток нашпиговать плазмой.
Несмотря на зашкаливающий адреналин и громадный поток данных от системы стабилизации полета, которыми щедро снабжал искин штурмовика, меня все больше охватывало ощущение де жа вю. Вот только что-то было наоборот: как будто я поступаю не правильно. Это мне нужно его догонять, а этому упертому барану из Союза – уходить в отрыв.
Глава 13
Найти, догнать и спасти
В жизни выбираем мы разные дороги,
Нам придется обивать разные пороги,
И смеяться, и грустить
Каждый - о своем,
С кем-то больше не делить
Хлеб, тепло и дом.
Разум нам сказал как жить,
Сердце - всё пройдет!
Выбрал сам свой путь - иди,
Никого лишь не вини,
Что никто не ждет.
Ведущий штурмовика Браен Дранго
- Какого, мать твою, засранец академический, ты заблокировал мне систему пуска ракет? Я бы поджарил этого жоповерта мирийского еще на вираже! – Громила продолжал материться так, что динамики, не выдерживая эмоционального накала атакующего, начинали обиженно трещать.
- Не время, он слишком юркий для нас, дождись, когда выйдет на трек, перестанет закладывать каскады из мертвых петель.
Бэни Рей, хотя и выслушал данный аргумент не перебивая, (потому как в легкие нужно-таки набрать воздух, чтобы еще раз хорошенько обложить напарника, нестабильный атом ему в задницу!) но мнения по сложившейся ситуации не изменил.
- Да этот засранец еще хрен знает, сколько может так выделываться, он, кажись, на сверхскоростнике.
- Я уже это понял, – Браен цедил слова сквозь зубы, так, что скорпион обзавидуется – столько яда в каждой паузе.
То, что мириец вытворял в стратосфере, кроме как высшим пилотажем и не назовешь, и лишь опыт нелегальных гонок и боев помогал Дранго еще держаться у того на хвосте. Вдруг мирийский штурмовик штопором пошел вниз, уклоняясь от очередной серии выстрелов и выровнялся буквально в нескольких метрах от поверхности Альтеры. Увидеть это своими глазами Браен не мог, но вот изображение с бортовых камер, зафиксировавших маневр, он через порт получил и… что-то оно ему сильно напоминало.
Решив проверить догадку, блондин повторял маневры мирийского штурмовика, пытаясь приблизиться, и у него даже получилось вписаться в остаточный след, но тут Громила не выдержал.
- Разблокируй систему, я сейчас поджарю ублюдка!
- Нет. – Ответ Дранго поразил напарника.
- Ты сейчас идешь в хвосте, это идеальная возможность. – Бени Рей ради такого даже материться перестал.
- Если это тот пилот, о котором я думаю, то попасть в него будет не просто.
- Ты его знаешь?
- Да, похоже, это моя жена. – Последние слова Браен выплюнул.
- Ну, не гыра себе! – Емко охарактеризовал ситуацию Громила.
Ведущий штурмовика Тэри Ли
- "Бушующий", "Бушующий", говорит пилот штурмовика класса "Эстра" Тэри Ли. Ответьте!
- "Бушующий" на связи. – Ну, наконец-то, я уже не чаяла, что сумею связаться с диспетчером танктского корабля. – Передайте старпому. Срочно готовиться к взлёту. Элронг был атакован войсками Союза, переговоры сорваны, у меня на борту Лерго дис’ Кейрим, ранен. Требуется медицинская помощь. – Короткие рубленые фразы, словно выбивающие последний воздух из легких. Я выжимаю все возможное из штурмовика, переходя в режим гиперускорения.
- Вас понял – сквозь обманчиво-невозмутимый голос диспетчера проскальзывает тревога, но я этого уже не слышу.
Проходит не больше минуты, когда штурмовик переходит в обычный режим и бортовые камеры фиксируют на полотне горизонта небольшое возвышение. Наш корабль! И тут же данные с хвостовых камер: этот упрямый преследователь тоже выжал все соки из движков, не побоявшись стартануть на гипере. Похоже, мне не повезло – нарваться на аса, ибо маневрировать на гипере в хвосте у впереди идущего мало кому дано.
Раздумывать о сложившейся ситуации было некогда, раскрытый транспортный шлюз "бушующего" приближался с неотвратимой быстротой, и я сосредоточилась на том, как в него вписаться и при этом еще и оторваться от противника.
Скорости я не снижала, лишь развернула штурмовик боком, поэтому "парковка" вышла фееричной: пузо проскрежетало о металл, высекая искры и дымясь, турбины корабля взревели, и я уже понадеялась, что преследователь отстал, понимая бредовость идеи абордажа корабля, который уже начал генерировать защитное поле. Но, похоже, я недооценила градус сумасшествия этого чертова пилота. Тот тараном несся в закрывающийся шлюз. Палить с такого расстояния из крупного калибра было опасно – взрыв заденет и нас, из малого – бессмысленно – эту махину не прошибить.
Воспользовавшись заминкой, штурмовик Союза, как и я, на полной скорости развернулся боком, с той лишь разницей, что его масса была чуть меньше, и он слегка завалился, встав практически на крыло и причесал брюхом пол взлетной площадки, оставив на ней еще одну серию глубоких борозд.
Корабль слегка тряхнуло, но взлет это не остановило. Створки, меж которыми только что так удачно вписался мой преследователь, с поистине королевским величием закрылись и нас начали окружать танийцы.
Мой штурмовик, стоило только куполу отъехать, атаковала пара медработников в зеленых комбезах, вытаскивая из кресла раненого Кейрима. Союзную же колымагу окружали не спеша, с чувством, жаль только вместо хлеба-соли танийцы держали в руках плазмометы.
- Сдавайтесь, вы окружены, сопротивление бесполезно! – Молодой, слегка ломающийся от волнения голос выдал с головой интеллектуальный уровень его обладателя.
- Да если захотят, ребята сейчас, не выходя из кабины, расстреляют все вокруг к коврюжьей матери, устроив себе инфернальное погребение. О чем только этот молодой командирчик думает? И где старпом? Я растерянно заозиралась. Когда мы летели сюда, командовал Дариш, а сейчас главным должен был быть его старпом, а вот этого молодчика я первый раз вижу.
И тут крыша штурмовика отъехала, и громогласный злющий голос объявил:
– Да сдаемся, сдаемся!
Наружу вылез здоровенный детина, расписанный шрамами, как сумка блондинозавра паетками, а следом, (вот, трец!) показалась до боли знакомая блондинистая макушка.
Я не смогла сдержать вскрика, и не только я. Кто-то из танийцев тоже не выдержал и нажал на курок. А дальше – как во сне. Браен неловко заваливается на спину. К здоровяку подлетают двое, он пытается сопротивляться, но на него наседают и таки скручивают, добавляя новые удары по лицу и корпусу. Но я этого ничего не вижу. Для меня сейчас мир сузился до кровавого пятна, стремительно расползавшегося по полу взлетной площадки под ним, моим персональным наказанием и подарком судьбы – Браеном.
Да, я его иногда ненавидела до зубовного скрежета, хотела придушить и в то же время была благодарна за то, что он меня вытащил от дознавателей. Этот самый невозможный, невыносимый, самонадеянный, упрямый и… дорогой сердцу мужчина умирал на глазах.
- Стойте!
Перемахнув через борт, я подлетела к Дранго. Грудная клетка, развороченная, с зияющей опаленной бластером дырой в правом подреберье ужасала. Не понимая, что делаю, обхватила его голову руками и крикнула что есть сил.
- Врача, срочно помогите!
И тут над ухом раздался самодовольный голосок:
- Вы показываете слабость, недопустимую к врагу, пилот. Этот союзный ублюдок подыхает, как и должно, – этот юнец, лейтенантик, что командовал захватом, упивался собственной значимостью и как он считал "блестяще" проведенной операцией.
Я его мнения не разделяла.
Нож Лерго, спрятанный за голенищем сам скользнул в руку, и в следующий момент был уже прижат к сонной артерии незадачливого командира.
- Сейчас же позови врача. Если он умрет, то ты отправишься следом. Мне терять нечего! – И надавив лезвием так, чтобы выступила тонкая струйка, тут же стекшая по желобку ножа, скомандовала. – Живо!
Таниец, несмотря на все свои недостатки, дураком не был, и умирать прирезанным на манер деревенского порося, ему явно не хотелось, потому, как он тут же возопил:
-Врача, быстро!
На крик первым в ангаре появился старпом. Как я позже узнала, до этого он был на капитанском мостике и командовал взлетом.
- Что здесь происходит? – Голос, подобный набату, заставил всех замереть.
Ответом ему послужила тишина. Я была полностью сосредоточена на том, чтобы не перерезать горло своему заложнику раньше времени. Связанный здоровяк, как понимаю – напарник Браена, временно пребывал в отключке. Его, отчаянно сопротивлявшегося, вырубили ударом по затылку. Танийцы же пребывали в ступоре, представ перед грозными очами начальства.
- Тэриадора, отпустите лейтенанта, пока не перерезали ему горло, – поняв, что сейчас наибольшая угроза исходит от нашей "сладкой" парочки, обратился ко мне старпом.
- Сначала пусть его, – кивок в сторону Браена, – отправят в лазарет. Он не должен умереть.
- Хорошо, так и будет, а теперь отпустите. – Тон старпома из командного стал доверительно-успокаивающим, как будто он говорил с маленьким ребенком или душевно-больным. Хотя в принципе, сейчас в глазах всех танийцев именно сумасшедшей я и была. Ну да, официально я уже считалась невестой Ингира, послом мира. Но то, что я сейчас вытворяла, спасая врага, у многих вызвало шок.
- Сначала остановите кровотечение, – я не поддавалась на уговоры.