* * *
Пришёл в себя я только через несколько дней в санчасти училища на Земле. Надо мной склонилась улыбающаяся Серёжина физия и спросила:
- Живой, скелетина?
- Чего это я, скелетина? - спросил я и попытался приподняться.
Поверхностный осмотр своего тела заставил меня согласиться с этим определением. Да, ярко выраженная 'скелетина'! Похоже, у меня в организме не осталось ни капли жира. Из обеих моих рук торчат иголки систем.
- А ты то, как? Ходить будешь? Или, только под себя?
- Уже хожу, вовремя ты меня вытащил. Врач сказал, ещё чуть-чуть и началась бы гангрена, - Серёга продемонстрировал ногу в аппарате Илизарова. - Сначала хотели комиссовать, но мы с сержантом упросили главврача. Сержант особенно напирал, дескать, столько денег на меня потрачено, лучше уж пускай хромой пилот получится, чем хромой подметала. А тебя, мне писарь шепнул, представили к медали 'За спасение в космосе'.
Мы посмеялись, и я вспомнил про базу репторов и про свой трофей, машинально пощупал грудь - медаль, а скорее медальон, был на месте под больничной пижамкой, рядом с жетоном.
- Слушай, Серый, а я ничего тут во сне не рассказывал?
- Чего ты только не рассказывал в бреду, какие-то пришельцы и динозавры за тобой гонялись, заслушаешься!
- Серёжа, ты не обижайся, я тебе позже всё подробно расскажу, а теперь позови мне генерала.
- Вась, ты головой не сильно стукался? Так-таки и сразу тебе генерала?
- Ну... да. Генерала сразу, это очень круто, сержанта позови.
Серёжа покачал в сомнении головой и уковылял на костылях.
Однако сначала вместо сержанта или генерала пришла медсестра, а сразу за ней и жизнерадостный молодой доктор. Он долго расспрашивал меня о самочувствии, мял живот и мышцы, а в ответ на мои настойчивые просьбы вытащил из рук иголки и разрешил вставать. Так что, с сержантом я встретился уже по дороге из туалета, когда ковылял в палату, придерживаясь за стеночку. С ним был и Сергей. Я глянул ему в глаза, мотнул головой в сторону, он понимающе кивнул и оставил нас одних.
Сержант смотрел на меня как на выходца с того света и молчал, что было ему не свойственно. Пришлось начать первым:
- Господин сержант, а нам с Сергеем зачёт засчитали?
- Вы только затем меня и вызвали, господин курсант? Ради этого вызова я бросил группу в классе, только, чтобы навестить умирающего. Твои товарищи там в моё отсутствие якобы самоподготовкой занимаются, а на самом деле бездельничают и в игрушки на ноутах режутся. А я тут с вами треплюсь! Но если вы ещё не умираете, то разрешите мне удалиться к закреплённой группе?
Таким сержант мне нравился больше, таким он был привычнее, что ли?
- Нет, не разрешаю, господин сержант-наставник! - ответил я, а сержант выпучил свои глаза и стал набирать воздух для адекватного ответа. - У меня есть важное сообщение для руководства и мне нужен ваш совет.
Воздух из лёгких сержанта вышел почти беззвучно, и я вкратце рассказал ему всё. Только про медальон не упомянул.
- А вы уверены, курсант Кондратенко, что это всё вам не привиделось в бреду?
- Более чем, господин сержант! Посмотрите снимки в памяти моего 'Доспеха' и решите сами.
На следующий день сержант пришёл вместе с генералом...
- Сынок, ты сам-то понимаешь, что ты обнаружил? - спросил на прощанье генерал, собрав со столика в конверт распечатки снимков и выходя из палаты с листком бумаги, на котором я изобразил план местности с лестницей и входом в базу репторов. И отдельно примерный план базы.
- Так точно! - ответил я по уставу ему вслед.
Хотя, конечно я этого точно не знал, но в армии положено отвечать именно так. А через полчаса нас с Серёгой забрали. Просто зашли в палату два незнакомых офицера и приказали собираться. Я запротестовал:
- А Серёгу-то за что? Он ничего не знает!
- Чего я не знаю, Вась?
Однако один офицер пресёк разговоры: 'Молчать!', а второй помог Серёге накинуть шинель. В коридоре никого не было, только выглянула из дежурки медсестра, но ничего не сказала, как будто это обычное дело - пациентов арестовывают.
Обошлись и без наручников, зачем? Один на костылях, а другого от ветра шатает. Посадили в генеральскую машину, а не в какой-нибудь воронок. Впрочем, и отвезли не на гауптвахту или в тюрьму, а в нечто вроде загородного дома отдыха. Где он находился, я так и не узнал, водитель затонировал стёкла до предела и поднял перегородку, отделяющую его от салона. Поместили нас в одну палату и принялись интенсивно приводить в норму: лечебная гимнастика, усиленное питание, два часа в сутки под системой. Отобрали телефоны, но привезли наши компы и разрешили заниматься. Для этого каждый вечер посыльный сержант вручал нам флешку с записью сегодняшних лекций и учебными заданиями. Поскольку с меня не брали никаких клятв, я поведал обо всех своих приключениях Серёге, тем более что арестовавшие нас были уверены, что он всё знает. Но про медальон я опять не упомянул.
Серёга, как оказалось, конец своего приключения помнил смутно, и мне ничего не пришлось пояснять и тем более, выкручиваться. Зато он требовал всё новых и новых подробностей о моей находке и, похоже, отчаянно мне завидовал. К сожалению, даже фотографий я ему показать не смог: моего 'Доспеха' тут не было, да и из него снимки, несомненно, сразу же изъяли. Пришлось мне напрячь свои способности, - а я тогда немного рисовал - и изображать для друга барельефы на бумаге, как они мне запомнились.
А он рассказал, как ему удалось сломать ногу - травма, считавшаяся в 'Доспехе' невозможной: его накрыло лавиной, и он еле выбрался на поверхность - впечатлений хватило бы на целую жизнь. Это мы, наивные, так тогда думали. Салаги...
'Больно мне было, Вася, знал бы ты, как мне было больно!' - сказал Серый и я вздрогнул. Я уже слышал эту фразу, но в настоящем времени.
Конечно, мы почти сразу поняли, что нас не арестовали, а просто изолировали на время каких-то событий, правильному ходу которых наше присутствие могло как-то помешать. Вечером я засыпал не сразу и долго обдумывал и восстанавливал всю хронологию случившегося. В этом мне помог приказ написать подробный рапорт о произошедшем. Я писал этот рапорт, а сам накладывал на сухие факты свои переживания, впечатления и мысли. И пришёл к однозначному выводу...
Конечно, вы, читающие этот текст, уже давно обо всём догадались и потешаетесь над незадачливым и туповатым курсантом с высоты своего осмысления им же описанных событий.
Да, это была телепатия. Да, я обрёл к ней способности после того, как повесил на грудь медальон динозавров! Смешно, не правда ли? Читатель догадался, а автор ещё нет! Попадите сами в такую историю, и мы посмеёмся вместе. Дело в том, что со стороны всегда виднее: вы читаете про 'голоса в голове' и воспринимаете их как данность. А я изо всех сил пытался забыть про них, как про страшный сон и убеждал сам себя, что ничего такого и не было.
Медальон, кстати вовсе не золотой, а из сложного сплава, обладал свойством усиливать телепатические способности, что бы там об их существовании не говорили авторитетные учёные. Уж и не знаю, какие свойства ему придали его создатели первоначально, но на меня он действовал именно так.
Он работал не всё время, помните, я сначала забеспокоился о Сергее и попытался с ним связаться. Медальон помог мне так, как он умел: я связался с товарищем силой мысли и узнал о его беде, но и сам себе не поверил.
Я начал потихоньку экспериментировать с артефактом, просто лежал и думал, извините за тавтологию, о чём сейчас думает Серёжа? И мне почти всегда удавалось услышать его мысли, как тихий голос в голове. Конечно, я не просил его подтверждения, но когда он занимался и думал над решением я, подойдя к нему, видел на экране компа именно эту задачу.
Один раз я попробовал в таком состоянии мысленно позвать его.
- Что, Вась? - отозвался Сергей, и я невнятно ответил какую-то ерунду.
Быстро признав эксперименты над другом неэтичными, я переключился на охранявших наш санаторий служивых и узнал много и любопытного и ещё такого, что захотел сразу же забыть.
Лёжа в кровати, я ощущал окружающих меня людей и других существ по их 'запаху мысли', как это метко назвал когда-то в прошлом веке один фантаст. Возможно, развитие этих способностей могло бы радикально изменить мою жизнь. Но позже я бросил это дело, мне стало противно и не интересно. Медальон не настаивал, он не собирался, как сатана пожрать мою душу, он был просто обломком технологии прошлого - приёмопередатчиком мыслей - хочешь - пользуйся, хочешь - выключи. Но и поймите правильно: если я отказался им пользоваться в быту, это не значит, что я его собрался выкинуть. Пускай будет.
Дело наше тем временем как-то начало решаться, нас посетил сержант-наставник с целой сумкой подарков от одногруппников: в том числе с бутылками апельсинового сока, который я обожаю и вишнёвого, который я ненавижу, но любит Сергей.
Сразу же с порога сержант начал свою речь, передавать которую полностью я не вижу смысла, а суть, которой сводилась к тому, что:
'Когда прочие, в меру добросовестные курсанты упорно пытаются понять те жалкие комиксы, которые им показывают на занятиях их несчастные, отчаявшиеся преподаватели вместо серьёзной науки, вы, два здоровенных лба наедаете шеи на курорте. Предназначенном, если вы это понимаете, вовсе не для курсантов, хотя бы и нашей прославленной академии.
И я подозреваю, не только не несёте в этих стенах хотя бы минимум караульной службы но, похоже даже и пол сами не подметаете. И ваши жалкие болячки - сержант потрогал пальцем трубку системы, вонзившейся в мою исколотую вену - не могут служить этому оправданием.
Так что - и он даёт нам в этом своё слово сержанта - очень скоро, буквально завтра-послезавтра с этим вопиющим нарушением субординации будет покончено. И вы вернётесь, так сказать, в лоно, чтобы принять соответствующее покаяние и с новыми силами включиться - если у вас починили включатели - в радостную работу и посильную, даже для вас, учёбу'.
- Вопросы?
- Господин сержант, а нам зачёт засчитали?
- О, племя, молодое, незнакомое! Дефективное! Да если бы вы были так же находчивы, как любопытны, то без труда бы нашли ответ на волнующий вас уже неделю вопрос, не донимая пожилого сержанта всякой ерундой, а просто заглянув в зачётки, которые, напоминаю для страдающих провалами памяти, инсталлированы в ваших учебных компах. Если, конечно, вы и их не потёрли, чтобы освободить место для очередных 'Звёздных войн'.
Но, не дёргайтесь, инвалиды на голову и на ноги, я сэкономлю вам несколько джоулей вашей молодой энергии, раз уж пришёл. Внимайте и не говорите, что не слышали: Зачёты по выживанию на поверхности в вакууме все присутствующие тут пародии на курсантов - числом раз и два - успешно сдали.
Однако, на этих же курсантах - вы свои имена, надеюсь, помните? - лежит позорное бремя не сданных вовремя зачётов по вождению в вакууме реактивной платформы типа 'Пенал', если это наименование тоже вам ещё что-нибудь говорит. Каковые зачёты вы будете сдавать ровно через год, под смущённое хихиканье, переходящее в дружный смех ваших младших товарищей. Если, конечно, за этот срок окончательно не сломаете себе необходимые для этого части тела. Ещё вопросы?
- Господин сержант, а зачем нас тут держат?
- Полагаю, чтобы спасти от разгневанных учёных, которые оборвали нашему генералу все телефоны и сожрали уйму трафика на звонки с Луны с требованием расстрелять вас из всех видов стрелкового и лучевого оружия и непременно в извращённой форме. И выдать им на поругание ваши тела, а в основном, одно тело некоего не в меру любопытного курсанта. Чтобы они могли потоптать его своими археологическими ботинками и поволочить с весёлым гиканьем на верёвке по улицам самых крупных столиц мира, а потом сжечь на костре из мокрых листьев и развеять пепел в поле в ветреную погоду. И это всё за то, что этот, присутствующий здесь недостойный курсант, походя, изломал останки неповторимого устройства связи, на беду попавшегося ему под ноги на горе.
А после, с особым цинизмом привёл в негодность не только уникальные ворота из бериллиевого сплава, которые шестьдесят миллионов лет простояли невредимые, но и истоптал и изгадил всё, до чего смог дотянуться своей киркой и ногами. Которому только недостаток воздуха и досадное отсутствие тактического ядерного заряда помешали вообще ликвидировать самую уникальную археологическую находку за всё время существования человечества.
Но вы, даже такие недалёкие и беспомощные, всё равно любимы нашим генералом. Поэтому он не выдал злобным академикам и примкнувшим к ним фанатичным профессорам и доцентам ни ваши тела, ни даже имена, в надежде, что со временем, вы хотя бы частично сможете упорным трудом скомпенсировать тот вред, который, хочется верить, по простому недомыслию, нанесли российской науке.
- А почему, только российской, господин сержант? Неужели засекретили? - смущённо спросил я.
- Гм, я читал, бывает, что недостаток интеллекта иногда замещается повышенной интуицией. Видимо тут явное проявление компенсаторных свойств вашего организма. Действительно, засекретили. И радуйтесь этому факту господин курсант. В ином случае, ваше имя стало бы известно любому культурному человеку наряду с именем Герострата. И надеюсь, не рассекретят ещё долго, так что вы имеете некоторый шанс прожить свою жизнь без клейма растлителя и осквернителя культурных и научных ценностей.
Если же больше нет вопросов, то предпоследнее моё наставление будет вам, господа курсанты, а особенно господину Кондратенко следующее: запомните, ничего этого не было, ни этой базы репторов, - кстати, академики их тоже так называют - ни даже лестницы, ведущей к какой-то там пещере. Я там чуть не убился, - как ты по ней носился взад - вперёд? Всё это вам приснилось. А если вдруг будете по недомыслию настаивать, то и приглючилось, со всеми вытекающими комиссиями, оргвыводами и длинными курсами принудительного лечения в закрытой больнице с жёлтыми стенами. Это ясно?
- Ясно, господин сержант!
- Ну и чудненько! Мне вот только одно не ясно, как ты прошёл с Сергеем на горбу и с баллоном в руках.... Сколько километров ты прошёл?
- Не знаю, может километров двадцать?
- Ты прошёл почти пятьдесят километров за примерно четырнадцать - шестнадцать часов. А до этого, кстати, шесть километров от своего лагеря до Серёжиного. Тебе не должно было хватить кислорода и на вдвое меньший путь. Сергея я не считаю, он почти и не дышал. Так как?
- Дышал через раз, господин сержант.
- Ясно! Ещё добавлю, что ты шёл прямо на Базу, иногда отклоняясь, но возвращаясь на азимут. Мы пролетели над всем твоим следом. Наверно, если бы ты закачал Сергею поменьше кислорода, а ему под летаргином много не надо было, то дошёл бы до самой Базы и упёрся в шлюз. Кто тебя вёл, Вася?
- Это просто, господин сержант! Я следил за Солнцем, когда летели на 'Пенале', потом прикинул направление, и шёл прямо на свою тень. База же на экваторе Луны и тень от Солнца не меняла...
- Спасибо, я немного разбираюсь в селенографии. Значит, повезло?
- Наверно.... Так совпало...
- Допустим. Складно у тебя выходит: у лагеря заблудился, а пятьдесят км прошёл и не отклонился. Ладно, бывает и интереснее. Так я могу быть свободен, господа курсанты? - Сержант поднялся и одёрнул китель.
- Ещё один вопрос.... а что было со связью? Почему аварийки не услышали на Базе?
Сержант снова присел на стул и задумался. Потом, видимо решившись, ответил:
- В науке это называется человеческий фактор, а в армии по-другому. Да вы это нецензурное слово знаете! Дежурным по связи на Базе заступил некий молодой лейтенант. Он уже не лейтенант, так что вы с ним вряд ли когда встретитесь. Так случилось, что в самом начале его суточного дежурства микрометеорит повредил фидер спутниковой антенны. Конечно, лейтенант не мог этого знать, он увидел только, что сигналы со спутников пропали. Включился зуммер сигнализации, и на мониторе замигало табло 'Нет связи'. По инструкции дежурный должен был перейти на запасной комплект, что он и сделал. Вдобавок, отключив зуммер. Связь появилась. Через некоторое время лейтенант, по его словам, решил доложить о неисправности, но сначала снова проверить первый комплект.
Он утверждает, что связь появилась и по первому комплекту. Может быть это и так: связной комп не фиксирует какой комплект включен, контакт в фидере мог восстановиться, близко пролетающий спутник мог давать сильный сигнал - это всё не важно! Важно то, что дежурный не доложил о замеченной неисправности и сам о ней забыл. Так как сигнализация была выключена, база несколько часов просидела без местной лунной связи. Связь с Землёй у нас идёт по другому стволу, а для Луны мы пропали. Чем в это время занимался бывший лейтенант никому не известно: может, в игрушки играл, а может, с Землёй трепался.
Но, наконец, он заметил отсутствие местного трафика и сделал то, что обязан был сделать в самом начале дежурства: послал техника на неисправную антенну. Но, то ли в голове у него что-то спуталось, то ли аппаратуру он знал слабо, но послал он техника на исправную антенну и на неё тут же переключился. В результате, техник, в поисках неисправности раскидал и исправный комплект. Тем самым, лишив Базу местной связи и контроля ваших сигналов окончательно и надолго. После чего лейтенант, наконец, доложил начальству о выходе из строя двух комплектов одновременно. Стали активно чинить исправное, а в это время вы напрасно ждали помощи. У нас стоял 'под парами' 'Пенал', чтобы снимать курсантов с точек раньше срока - без связи такие учения проводить не положено - вот он и пригодился.
Похоже, что этот дипломированный военный связист успел поработать и с УКВ связью, а именно, загрубил шумоподавитель станции, чтобы она его не беспокоила трескотнёй и разговорами: именно по этому каналу иранский 'Пенал' пролетавший неподалёку вызвал нас и сообщил, что в окрестностях базы кто-то терпит бедствие. Хорошо, что он был совсем близко и пробился.
А 'мэйдэй' ваш слышали и спутники и два транспортника, бразильский и канадский. Нам со всей Луны пытались звонить, а с орбиты звать по УКВ, и у всех - 'нет связи'. Европейцы подняли своих спасателей, их зона рядом с нашей, и опоздали вас спасти минут на десять. А ведь всё это не бесплатно! Короче, прославились мы на весь мир из-за одного растрепая!
Да, кстати, курсант Кондратенко!
- Я!
- Вас тут к какой-то бляшке представили по итогам ваших барахтаний в лунной пыли, так, что будьте любезны, соблюсти если не содержание, то, хотя бы форму. Ну и сказать там, что положено: 'Служу России!' и так далее. Ясно?
- Так точно!
- Тогда я вас покидаю, выздоравливайте, все вас ждут. - Подойдя к двери, сержант вдруг добавил. - Молодцы, ребята! - И вышел.
Эта неожиданная похвала нас обескуражила: сержант хвалил редко. Я подумал о том, что наш сержант, в сущности, идеальный командир и вдруг почувствовал его совсем рядом этажом ниже. Он разговаривал с каким-то типом о нас с Серёгой, думал о нас, поэтому контакт случился почти самопроизвольно. Вот, что они говорили:
Тип: 'Ты уверен, что утечки не будет?'
Сержант: 'Уверен! Они хорошие ребята, умные и честные. Я не брал с них слово, просто предупредил, чтобы не болтали. Там действительно всё так серьёзно?'