- Унитазус-дерьмус, - сказал Мвези, не отрываясь от своих бумаг.
Глядя на его полное, занявшее все кресло, тело, иногда казалось, что слышишь треск расходящегося на нем костюма. Мвези восседал на своем рабочем месте и казался огромным деловитым тюленем, близоруко щурящимся и ежеминутно морщившим нос. Во всех его движениях была медлительность, но медлительность по-своему грациозная, как у большого тучного животного.
- Точно. Геалах, кстати, звонил, сказал, что будет часа через три. У него какая-то инспекция в южных жилых блоках. Передавал тебе привет.
- Ну, теперь мне будет за него спокойнее. Как ночь?
Мвези поерзал в своем кресле.
- Бывали лучше.
- Все мы бывали лучше - когда-то, - Маан оправил на себе пиджак, - Но Мунн будет спрашивать с меня.
- Так точно, шеф! - Тай-йин вытянулся по стойке "смирно", но даже в таком положении мог достать разве что до подбородка Маана, - Мы помним, шеф!
- Как жаль, что не в моих полномочиях отправить вас сортировщиками на гидропонические фермы, - вздохнул Маан, - Итак, что случилось за ночь?
Уловив в его голосе намек на официальные интонации, Мвези оторвался от своих бумаг.
- Два вызова, три-двадцать пять и четыре-пятьдесят восемь. На первый я послал ребят из шестого отдела, у нас было пусто, чем закончилось не знаю. Кажется, "единица".
- А второй?
- Я послал Хольда. Он был счастлив в пять утра ехать черт знает куда.
- Он был в оперативном резерве, если он хочет прибавки за счастье, пусть обратится в бухгалтерию, - Маан чувствовал, что входит в рабочее настроение. Точно давление внутри и снаружи выровнялось, - Что там?
Мвези заворочался в кресле, слишком маленьком для его громоздкого тучного тела.
- "Двойка", шеф.
- Хорошо для начала. Кажется, ты не торопишься осчастливить меня подробностями.
- Ничего особенного, - невозмутимый Мвези, вечно выглядящий сонным, пожевал толстыми губами, - Хольд разобрался на месте. Какой-то инженер, кажется. Вторая стадия. Сообщила его жена, ей показалось странным, что у него внезапно улучшилось зрение.
- Как интересно.
- Пропала близорукость. Он всегда носил очки, а тут вдруг она заметила, что он отлично видит и без них. Ни линз, ни операции, ничего. Просто стал хорошо видеть. И не торопился ей об этом рассказать.
- Скажи уж как дело было! - подал голос Тай-йин, сдерживая смех, - Думаю, ему понравится.
- Я передал сводку.
- Мвези, - Маан заставил себя быть строгим, - Мне тоже отчего-то показалось, что это была не полная информация. Я ведь все равно прочту твои писульки, прежде чем идти к Мунну. И лучше, если я буду знать все заранее. Ты тоже так думаешь?
Судя по лицу Мвези, он так не думал, но перечить не мог. Неохотно взяв какой-то исписанный листок, забубнил:
- Жена… ага… Сорок шестой класс. Адрес… Ну вот. У нее на теле было родимое пятно.
- Боже, причем здесь ее пятно?
- Слушайте, Маан! - Тай-йин поднял палец, - Слушайте!
- Родимое пятно… в области… кхм, - Мвези смутился, зашуршал листом, - В общем, на груди.
- Я надеюсь, ты отправил Хольда не обследовать ее грудь, в таком случае мне придется хлопотать перед Мунном чтобы ему выдали дополнительную ставку за совмещение работы.
Мвези окончательно смутился. Иногда Маан думал, что у его предков, обитавших где-то в экваториальной Африке на Земле, наверняка были своеобразные табу, мешавшие им откровенно обсуждать некоторые вещи. Если и так, сам Мвези как служащий Контроля, прав на подобные слабости не имел. Маану пришлось надавить:
- Я все еще не услышал про это проклятое пятно. Что там с ее грудью?
- Пятно на груди, шеф. А Гнилец этот был близорук всегда. Ну и это…
- Когда они занимались этим, - Тай-йин похлопал в ладоши, - он всегда снимал очки. И не замечал пятна. Понимаешь? А тут вдруг заметил. И удивился.
- Вы смеетесь оба?
Тай-йин состроил преувеличенно-серьезную гримасу.
- Как можно, шеф? Все записано в отчете Хольда.
- Я надеюсь, хотя бы свои личные впечатления от осмотра этой… как ее… Мвези, заканчивай. Что дальше было?
- Ну что… Она позвонила.
- До секса или после? - встрял Тай-йин, ухмыляясь.
- Во время! - буркнул недовольный Мвези, - Она позвонила и сообщила о подозрении на Гниль. Четыре пятьдесят восемь утра. Хольд прибыл на место в пять шестнадцать.
- И завалился с удостоверением и стволом наперевес к ним в дом? Проверять грудь? Представился, надо думать, уполномоченным инспектором Ночной Комиссии по… груди?
- Оперативным дежурным маммологом Специального Центра по Изучению Груди, шеф, - Тай-йин шутливо отдал честь, - С неограниченными полномочиями.
- Не паясничай. Мвези!
- Он представился работником социальной службы.
- В пять утра!..
- У Хольда всегда было плохо с фантазией. Да и какая разница… В общем, он почувствовал "двойку" еще от порога. Но ему надо было убедиться в этом. На месте всякие подозрения отпали - чистая "двойка", уже недели две, наверно. Через месяц имели бы мы в этом блоке хорошую такую "тройку"…
- Закончилось тем? Гнильца взяли?
- Убит при задержании.
- Отлично, - Маан скривился.
- Он… - Мвези зашуршал своим листом, - Так… При задержании подозреваемый на синдром Лунарэ подозрительно себя вел, нервничал, пытался лгать, затем… затем… А, вот. Затем внезапно бросился на инспектора с агрессивными намерениями. Защищаясь, тот вынужден был использовать табельное оружие, произведя шесть выстрелов с близкого расстояния. Баллистический отчет приложен. Первая пуля - грудной отдел, повреждение легкого и двух артерий, вторая - грудной отдел, повреждение оболочки сердца, третья - поясничный отдел, повреждение позвоночника и ребра…
- Шесть выстрелов? Какая ерунда! - Маан хлопнул себя по лбу, - Хольд хороший стрелок. Никогда не поверю, что ему потребовалось шесть пуль чтобы уложить "двойку". Или?
Мвези смущенно отложил отчет.
- Ну, я думаю, что Хольд и в самом деле был немного несдержан.
- Вот как?
- Я так думаю, шеф. Не стоило дергать его в пять утра. Я думаю, он и в самом деле был недоволен.
Маан покачал головой.
- Шесть выстрелов. Это будет выглядеть глупо. А жена его что?
- Все подтверждает. Не думаю, что с этим будут проблемы.
- Они всегда подтверждают, - опять вклинился Тай-йин, - И спасибо им на том. Когда они понимают, что последние несколько месяцев своей жизни жили с Гнильцом… - обычно не очень выразительное лицо инспектора скривилось, - В общем, я их понимаю. Нет, все чисто.
- С этим могут быть проблемы? - серьезно спросил Мвези.
Глядя на этого безмятежного толстяка, развалившегося в кресле, Маан подумал о том, что у него-то уж точно в жизни никогда не будет проблем. Впрочем, его беспокойство как дежурного было понятно. Никто не любит принимать на себя излишнюю ответственность.
- Нет, - ответил Маан, - Не думаю, что будут.
Несмотря на то, что Маан располагался, как и положено инспектору его класса, в отдельном кабинете, примыкающем к общему, он любил бывать в общем отделе. Это помещение мало чем отличалось от иных в этом здании, но именно тут Маан ощущал себя на своем месте. Четыре стены с узкими оконными проемами, множество столов, уставшие взрослые мужчины за работой, запах кофе, табака, пота и накрахмаленных рубашек. Шелест бумаг, лязг выдвигаемых ящиков, стрекот клавиш, шорох потревоженной ткани. Это был тот мир, в котором Маан привык себя ощущать. Просто потому, что когда-то давно сам стал неотъемлемой его частью. Наверно, сейчас он сам кажется Тай-йину и Мвези частью обстановки. Вот старый письменный стол у двери, он вечно завален папками, потому что на него отправляют всю корреспонденцию и все дела, а шкафы для бумаг - на другом конце отдела. Вот вешалка, самый правый крючок у нее скрипит и скоро должен отвалиться. Вот оружейный сейф, каждый раз, когда его открываешь, дверца противно скрежещет металлом о металл. Вот стоит старый Маан, он часто ворчит, но все парни в отделе его любят и знают его отношение к работе. Без него, конечно, будет трудно, как и без этого стола, например, к вещам, прослужившим много лет, привыкаешь, даже если вещь эта полностью утратила свою полезность, сохранив лишь некоторый набор внешних признаков.
Маан улыбнулся собственным мыслям. Ребята привыкнут. Они хорошие специалисты, и даже перемена обстановки не выведет их из себя, особенно если заменена будет лишь одна, пусть и давно притершаяся, деталь. На его место, наверно, поставят Геалаха. Лалин хорош, но слишком молод, да и тридцать шестой класс, рановато. Мвези слишком ленив, запустит. Да и совершенно не тот склад характера для руководителя. У Тай-йина хорошая репутация наверху, но себе не уме, таких не любят выдвигать "на отдел". И уж точно не Месчината.
Мунн должен поставить Геалаха. Гэйну давно пора, а тут и вакансия. В ящике у Маана уже месяц лежал листок, ожидавший своей очереди. Вскоре он ляжет на стол Мунна. И Мунн, внимательно его прочитав, хмуря брови, постучит по нему пальцем и уточнит: "Уверен?". И Маан кивнет головой, как бы заверяя написанное. В Геалахе - уверен. Ему еще долго работать в Контроле, лет двенадцать. А то и больше - семьи нет, на пенсию никто не тянет. Отделу с ним повезет. Пусть Геалах не прирожденный руководитель, у него есть все качества, которые сделают замену безболезненной. Он знает ребят, и ценит их не хуже самого Маана, он будет вести их, подстраховывать, указывать путь, словом, как и положено руководителю, вожаку. А он, Маан, просто исчезнет отсюда. Перестанет быть частью этого пропахшего табаком суетного мира. И, по большому счету, во всей Вселенной эта перемена пройдет практически незамеченной.
- Мне что-то приносили? - спросил Маан, в первую очередь чтобы отвлечься от собственных мыслей.
Мвези утвердительно кивнул и поднял два пальца.
- Срочное?
- Нет. Вряд ли.
Маан ощутил облегчение. Две заявки - это немного. Если послали на его стол, а не в отдел, скорее всего что-то мимолетное, не имеющее чрезвычайной важности или срочности, иначе бы уже доложили Мвези. Скорее всего, подозрение на Гниль, но вызывающее сомнения, или просто рядовой донос. В любом случае, не тот случай, когда требуется выезжать на место.
Маан прошел в свой кабинет. Это было небольшое помещение, лишенное окон, но по-своему уютное, несмотря на подчеркнуто нейтральный интерьер. Маан не запрещал ребятам из отдела приносить искусственные цветы или фотографии, но сам предпочитал работать в строгой обстановке, не отвлекающей от дела. Когда-то он, впрочем, поставил на стол фотографию с Кло и Бесс, но через несколько дней сам же убрал - он чувствовал неудовольствие, когда на фотографию бросал взгляд кто-то из посторонних. Как будто они были его личным сокровищем, и само созерцание фотографии чужим человеком ставило их в опасность. Нет, здесь он не держал ничего личного. Простой письменный стол вроде тех, что стоят в отделе, только поменьше и поновее. Пара шкафов, заваленных бумажными и пластиковыми папками самых разных размеров и цветов. Анахронизм, конечно, но в некоторых случаях бумага удобнее, чем невидимые хранилища информ-терминалов. "Бумага послушна, - подумал Маан, проводя рукой по шероховатой поверхности папки, - Ее можно сжечь, смять, разорвать. Бумагу, и все, что на ней. Наверно, именно отсюда эта странная старомодность. С инфо-терминалами гораздо сложнее".
Это комнатка тоже была частью его мира, только куда более маленького, его собственного мира, рассчитанного лишь на одного постояльца. Иногда, в те минуты, когда сознанию хотелось отвлечься от ровных строк символов, Маан откидывался на мягкую спинку стула и думал о том, как этот ограниченный стенами мирок выглядит в глазах других людей. Он что говорит им о своем хозяине? Лежит ли на этих вещах, будничных и привычных, какой-то отпечаток его собственной личности, или же они безлики, как и все остальные? Сверкающий пластиком хронометр на стене - ничего лишнего, лишь сменяющие друг друга цифры, привычные в своей никогда не меняющейся последовательности, что общего у этого сложного устройства с другим сложным устройством по имени "Джат Маан"? Вместо стакана с пишущими принадлежностями - футляр с перьевой ручкой "Парки", похожей на крупнокалиберный патрон, тяжелой и основательной, подарок Кло на пятидесятилетие. Встроенный в стену сейф, содержащий в себе стопку пахнущих плесенью бумаг и половину бутылки джина. В углу за столом - стопка старых журналов. В этом мире не было ничего лишнего. Ведь он был создан лишь для одной цели.
Каких-нибудь десять лет назад отдельный кабинет казался ему немыслимой роскошью. Во всем Контроле тогда подобным располагали не более десятка человек, включая самого Мунна. Отполированная дверца сейфа располагалась на высоте его головы и, каждый раз проходя мимо, Маан успевал заметить в мутном отражении собственное лицо. Зачем-то он остановился и некоторое время смотрел в это искаженное зеркало. У отраженного сталью Маана были серые щеки, нависший лоб и казавшиеся черными глаза. Но их взгляд, уставший и какой-то вялый, был ему знаком.
В сорок два года и двадцать шестой класс кажется роскошью. Как и собственный дом, например. Маан коснулся металла кончиками пальцев, потер прохладную поверхность, оставляя на ней жирные следы. Осиротеет ли этот мир, лишившись его? Вряд ли. Просто здесь будет висеть другой хронометр, а на столе - лежать другая ручка. И чье-то другое лицо будет мутно отображаться на металлической поверхности, только и всего. Улыбнувшись внезапной мысли, Маан достал "Парки" и, выдвинув ящик письменного стола, написал на его внутренней фанерной поверхности неровным прыгающим почерком: "Нравится кабинет? Не зазнавайся! Д.М.". Конечно, Геалах прочтет это. Месяцев через пять. В том, что это будет именно Геалах, Маан практически не сомневался.
"Ты заслужил этот кабинет, приятель, - подумал он, - Быть может, заслужил даже больше, чем я сам. В любом случае тебе должно здесь понравится".
Геалах частенько шутил по поводу кабинета, называя его "норой старого барсука". Но кто в силах отказаться от подобной роскоши? Отдельный кабинет - понятие статусное, особенное.
Маан сел за стол и подвинул к себе две папки, лежавшие с краю. Папки тонкие, это хорошо. Маан не любил большие папки, скрывающие в себе груду исписанных листов, схемы, диаграммы и фото-приложения. Такие папки хранят в себе неприятности. И пусть снаружи они ничем не примечательны, а внутри содержат выверенные отпечатанные слова, иногда они служат недобрыми знаками. Иногда они обозначают, что придется доставать пистолет и жать на спуск. В зависимости от того, какие слова заключены в ровных строках. Если так - папка после этого навсегда останется прежнего размера. Потому что в нее останется вложить лишь один, уже последний, лист. "Оказал сопротивление при задержании, был убит на месте". Для кого-нибудь именно эти пустые слова окажутся финалом всей его жизни, именно они будут стоять в конце его жизненного пути, выплеснутого на бумагу.
Маан покосился на тощие папки. Кажется, эти двое проживут еще достаточно долго. Он начал читать.
Имя, класс, место жительства… - эти слова он обычно пропускал. Не от спешки, в таких вещах экономия времени не оправдывает допущенных ошибок, просто чтобы сохранить беспристрастность и объективность суждения. Гниль не делает различия между богатыми и бедными. И социальный класс для нее - пустое понятие. Она просто заявляется и остается навсегда, эта чужеродная дьявольская раковая опухоль, вне зависимости от того, живешь ли ты в собственном доме или ютишься в комнатушке десяти метров площадью. Между мужчинами и женщинами она также не делает особых различий, хотя среди мужчин случаи синдрома Лунарэ чаще - шестьдесят восемь процентов. Впрочем, плавающий параметр, системность которого до сих пор не установили, в иные года женщины становятся Гнильцами чаще.
Вчитываясь, Маан покачивал головой. Судя по всему, обычный донос. Он читал тысячи подобных и теперь, не без труда разбирая чужой почерк, думал о том, до чего же все они похожи. По статистике в день Контроль получает до трех тысяч подобных обращений. Каждое из них проверяется и, если есть хоть малейший шанс предположить Гниль, инспектор обязан принять соответствующие меры. Но подтверждается обычно не более трех-четырех процентов. Если Маан и научился в чем-то хорошо разбираться за все время работы здесь, так это в цифрах. Еще он научился разбираться в людях, но отличие людей от цифр на практике всегда оказывалось менее существенным, чем принято было считать. Люди предсказуемы не меньше.
Маан придвинул к себе клавиатуру инфо-терминала. Пора было приниматься за работу.
Но поработать ему не удалось, войс-аппарат издал требовательный гудок. Маан машинально покосился на хронометр - прошло немногим больше десяти минут - поднял трубку.
- Маан.
- Здравствуй, Маан.
Голос Мунна. Тягучий, спокойный. Как густая жидкость, переливающаяся во внутренней полости трубки. Услышав этот голос, Маан провел ладонью по лбу, точно стирая пот, хотя кожа была совершенно сухой.
- Добрый день, господин Мунн.
- Работаете?
- Да, господин Мунн.
- Что-то срочное?
- Не очень, - Маан приказал себе говорить спокойно, расслабленно, - Я нужен?
Мунн промолчал. Он редко приказывал кому-то явиться к нему, он вообще избегал приказов в их обычной форме, но у людей, проработавших с ним не один год, всегда возникало соответствующее ощущение.
- Если не занят, - сказал Мунн.
- Поднимусь через минуту.
- Хорошо.
Не прощаясь, Мунн повесил трубку. Маан несколько секунд зачем-то разглядывал свою, потом повесил ее на место. Мунн редко вызывал кого-то к себе, предпочитая общаться с подчиненными при помощи войс-аппарата. Кто-то считал это признаком замкнутости, но Маан всегда полагал, что Мунн просто экономит подобным образом свое время. Если бы каждый раз, когда ему приходилось отдавать распоряжения, Мунн участвовал бы в личной беседе, очередь в его кабинет занимала все уровни штаб-квартиры.
- Рапорт готов? - спросил Маан у Мвези, выйдя из кабинета.
- Вот.
- Я захвачу.
Тай-йин, все еще стоящий у окна, дернул подбородком:
- Старик вызывает?
- Угу.
- С чего бы?
- Наверно, Гнильцам из подвала нужна свежая еда. Я порекомендую вас.
- Мы ценим, шеф!
- Если придет Лалин, скажи ему, что я хочу с ним поговорить.
- Передам.
Кабинет Мунна располагался уровнем выше, но прошло не меньше пяти минут, прежде чем Маан достиг его. Никакой дополнительной охраны, никаких отличительных признаков, обычная, ничем не примечательная, дверь. И все же, занеся для стука руку, Маан ощутил в груди секундное сжатие. За последний год он беседовал с Мунном едва ли пять раз и теперь, держа в руках бесполезный рапорт, Маан пытался предугадать, что стало причиной этого неожиданного вызова. За свой отдел он не беспокоился. За прошедшую неделю его ребята зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Шестнадцать "двоек" и две "тройки" - отличный показатель! Пожалуй, один из лучших по всем отделам. Хочет вынести благодарность? Не похоже на старика - по таким вопросам в кабинет не вызывают.