Интересно, где же это он успел заработать синяк?.. Наверно, ударился об скамейку. Высокая скамейка, металлические поручни… Точно, повернулся на голос Бесс, бежавшей к ним с мороженным, и случайно ударился ногой. Да, теперь он хорошо это вспомнил. Так и было. Думал о другом, вот боли и не заметил. Ерунда, ничего серьезного. Даже ссадины нет. А синяк… Да и черт с ним. И не такое заживало.
Человек перестает быть человеком в ту самую минуту, когда Гниль переходит в первую стадию. Он может быть похож на человека, он может говорить как человек, ему самому может еще казаться, что он думает, как человек, но это остаточная иллюзия. Гниль забирается в его мозг первым делом. Она подчиняет себе его мысли и чувства, отвлекая их, пока его тело превращается в гниющие руины. Сколько раз он повторял эти, ставшие привычными, слова? Он помнил их так же хорошо, как и прочие, которые ему тоже приходилось время от времени произносить. Слова, цифры. Он всегда хорошо запоминал их.
Просто синяк, просто…
Он потянулся за бутылкой, но она оказалась пуста. Маан уставился на нее невидящим взглядом, потом выронил и шатающейся походкой направился в гостиную. Мир вокруг плыл, податливый, мягкий, как кисель, струящийся между пальцами. Маан не ощущал собственного тела, лишь наблюдал за его движениями, находясь где-то в другом месте. Он даже не знал, что собирается делать, пока ладонь не уткнулась в теплый гладкий пластик войс-аппарата. Это происходило как во сне. Маан снял трубку и, как сквозь плотный слой ваты услышав приглушенный зуммер сигнала, стал набирать цифры. Хорошо знакомые цифры, которые он всегда помнил.
Слишком сложно. Он запутался. Только и всего. Слишком много всего случилось за последнее время. Он уже немолод, и не может поспеть за всем сразу. Ему нужна помощь. Помощь тех людей, которым он доверяет. Пусть разберутся. Ему сейчас очень нужна помощь. Ничего более. Пусть приедут и помогут ему.
Номер был короткий, и он быстро справился с ним. Потом прижал трубку к уху. Наверно, последней по войс-терминалу разговаривала Кло, на пластике остался легкий запах ее духов.
В трубке щелкнуло, и где-то далеко незнакомый ему человек произнес:
- Дежурная часть Санитарного Контроля, жилой блок семнадцать, слушаю вас.
- Говорит Маан, старший инспектор Контроля, двадцать шестой класс.
- Слушаю вас, господин Маан, - с готовностью отозвался голос.
Ему просто нужна помощь. Или он сойдет с ума.
Если действительно…
Но ведь это невозможно! Тысячу раз невозможно!
Какова вероятность невозможности? Минус тысяча процентов? Минус миллион? Ему нужны специалисты. Те, кому можно верить. Его ребята. Пусть разберутся с этой чертовщиной, которой не может быть. Пусть проверят, сделают какие-нибудь тесты и, черт побери…
Неожиданная мысль оглушила его, лопнув со звоном в голове.
Первая стадия. Гнилец первой стадии. Он, Джат Маан, сейчас - Гнилец первой стадии. Без сносок, без оговорок, без нюансов. У Гнильца нет личности, нет социального класса, нет семьи. Гнилец - изуродованное существо, родившееся из человека, но не имеющее никаких человеческих прав. Любой Гнилец первой или иной степени должен быть задержан Санитарным Контролем.
Любой.
Даже тот, который когда-то называл себя Джатом Мааном
- Слушаю вас, господин Маан, - повторил голос в трубке.
- Я… - дыхание в груди перехватило, воздуха не осталось на слова.
Какого черта он делает?
Изнутри обожгло концентрированной кислотой страха, выдавившей из пор оцепеневшего тела ядовитый пот.
- Я…
- Простите, не слышу вас.
- Ничего, - выдавил Маан, едва шевеля языком в пересохшем рту, - Извините, просто ошибка. Помощь уже не требуется.
- Хорошо, господин Маан, - отозвалась трубка, - Отбой.
- Отбой, - сказал он.
И повесил трубку ставшей внезапно очень слабой рукой. Волной накатила тошнота - так, что пришлось сесть на диван и прижать руки к животу.
Гнилец.
Первая стадия.
Гнилец.
Его вырвало на пол. Мучительно, точно его желудок исторгал из себя кипящую едкую жижу. Но даже когда это закончилось и дыхание восстановилось, легче не стало. Напротив, он ощутил, что стоит на краю бездонной пропасти, и последняя точка опоры тает, истончается, делается неощутимой. В эту пропасть нельзя было заглядывать, потому что человеческие глаза не смогут вынести того, что увидят там. Ни взгляда. Ни мысли.
Гнилец.
Маан застонал. Рассудок тщетно пытался возвести защитные барьеры, не пропускающие эту мысль, но она, подобно гибкой ядовитой сколопендре, без труда находила в них бреши чтобы просунуть свое уродливое хитиновое тело внутрь, туда где находилась беспомощная и уязвимая сердцевина.
Никакая это не Гниль. Просто какое-то случайное проявление. Причудливая мутация купированной нулевой стадии, одарившая его нелепым пятном. Ни к чему паниковать. Это уж точно не поможет. Какая Гниль? Смехотворно. Просто приступ страха, который надо обуздать, взять под контроль и подавить. Надо помнить, что Гниль не властна над ним. Он, Джат Маан, настолько же далек от Гнили, как если бы находился за сотни световых лет от Луны. Она бессильна причинить ему вред. Он заставил себя сосредоточиться на этой мысли.
Безопасность. Спокойствие. Сосредоточенность.
Паникующий погибает первым. Сейчас ему как никогда нужда собранность и концентрация.
Кажется, это помогло. Дыхание выровнялось, тошнота отступила, оставив его слабым, точно выброшенная на берег медуза, и мокрым от пота. Маан вытер пот со лба и уставился на свои дрожащие пальцы. Во имя Луны, Земли и всей Солнечной системы, так недалеко и до сердечного приступа.
Он хотел согнуть в колене правую ногу чтобы посмотреть на пятно еще раз, но не смог этого сделать. Тело просто отказывалось подчиняться. Как будто он пытался забраться в бетономешалку и нажать кнопку пуска.
Он видел его, настолько отчетливо, насколько это вообще возможно. Пятно Гнили. Метка, сулящая немыслимые мучения и знаменующая переход от человека к мерзостной твари, порождению скверны. На его, Маана, ноге.
Маан вдруг вспомнил унтера, который занимался обучением кадетов владению оружием. Он был огромен, как скала, и щуплый тогда еще Маан, сопливый мальчишка по сравнению с ним, внимал громогласным, раскатывающимся на весь плац, словам: "Запомните. Ни при каких обстоятельствах не дозволяется направлять ствол на человека, если у вас нет приказа этого человека убить. Заряжено оружие или нет, примкнут ли магазин, разобрано ли оно, запомните, никогда! Конечно, вы все считаете себя тут умными ребятами, и знаете, что разобранное и разряженное оружие не стреляет, ведь так? Потому что это немыслимо и невозможно. Поэтому я скажу вот что. Тот, кто совершит что-либо подобное, отправится в дисциплинарную часть с понижением в классе. После того, как оставит здесь, - унтер ткнул мясистым пальцем в пол у носков своих начищенных ботинок, - половину своих зубов. Запомните - невозможное случается. И неважно, какова вероятность его невозможности. Просто в один прекрасный день оно может случиться с вами. И, возможно, вы еще успеете позавидовать тому, кто стоял в этот момент с другой стороны винтовки".
Невозможное случается. Так-то, господин старший инспектор.
Маан вернулся в кабинет, открыл ящик письменного стола и запустил руку внутрь. Пальцы наткнулись на что-то твердое и вытянутое. Его последняя пачка сигарет, наполовину опустошенная, которую он демонстративно закрыл на глазах Кло, поклявшись, что никогда больше не закурит. Маан достал сигарету, удивившись, до чего ловко двигаются вспомнившие эту процедуру лучше него, пальцы. Сколько он не курил? Лет одиннадцать? Зажигалка негромко щелкнула, выбросив маленький лепесток огня, он глубоко затянулся и даже не закашлял, когда грубый табак ободрал горло и легкие. Первую сигарету он выкурил в несколько затяжек, глядя перед собой, и лишь подкурив вторую, смог заставить себя сесть и расслабиться.
Глупо себя обманывать, то, что он видел, было пятном Гнили. Уж кому это знать, как не ему самому. Он видел сотни, а может и тысячи подобных отметин. На животах, ляжках, спинах, плечах, лицах… Они были разного размера, некоторые с детский ноготь, другие с днище стакана. Угольно-черные или сероватые, еще не успевшие налиться чернотой. На мужчинах, женщинах, детях, стариках. Инвалидах и беременных. Социально успешных и деклассированных. Пятно роднило их всех в одном - они все в равной степени утратили право называться людьми.
Как и он сам.
"Я не могу заболеть, - подумал Маан, вдыхая резкий, отдающий древесной стружкой, дым, - Я прошел вакцинацию, как и все инспектора Контроля. Ни единого случая сбоя. Полный, мать его, статистический ноль. Гниль не могла заполучить меня. Вероятно, это какая-то нестандартная реакция организма, что-то вроде аллергии. Локальное проявление".
Думая об этом в таком ключе, он менее боялся заглянуть в ту бездну, которую скрывала в себе чудовищное пятно. Просто проявление. Не болезни, лишь реакции организма на проведенную когда-то вакцинацию. Надо перестать пугать себя, вновь снять телефонную трубку и позвонить. Но не в дежурную часть. Маан похолодел, представив, что случится, если о его звонке сообщат дежурному какого-нибудь из отделов. Спустя минут десять под окнами остановится непримечательный белый фургон, лишенный надписей или номеров, из него выйдут несколько человек в неброских костюмах, все мужчины, все среднего возраста или близкого к нему, спокойные, уверенные в себе и не задающие лишних вопросов. И кто-то из них негромко скажет: "Господин Маан, с настоящей минуты вы заключены под карантин Санитарного Контроля. Пожалуйста, оказывайте содействие и не пытайтесь воспротивиться применяемым к вам мерам". Сколько раз он сам произносил эти слова, доработав формулировку до сверкающей монолитности? Гнилец - не человек и не имеет никаких прав человека. Даже если у него двадцать шестой класс и по какому-то недоразумению есть удостоверение инспектора. Маан, отдавший службе более тридцати лет своей жизни, понимал это как никто другой. С Гнильцом не разговаривают. Даже если он начнет кричать, что у него купированная нулевая, а метка Гнили появилась случайно, по какой-то досадной ошибке. У Контроля нет ошибок.
Позвонить Мунну. Он поймет. Должен понять. Ради всего, что сделал для него Маан. Мунн умен, он сможет разобраться. У него лучшие ученые планеты и самая большая научная база по синдрому Лунарэ. А значит, он сможет ему помочь. Возможно, придется провести повторное купирование…
"Идиот! - сигарета смялась в пальцах, обожгла кожу, - Первая стадия необратима!"
Боль помогла заглушить эту мучительную мысль, загнать ее внутрь. Мунн. Ему нужен Мунн. Геалаху нельзя доверять, как и остальным - они инспектора до мозга костей, псы Контроля, его нерассуждающие манипуляторы. Они не станут размышлять, они будут действовать. Они очень хорошо умеют это, и не раз доказывали.
Маан вспомнил глаза Мунна, ясные и пронзительные, обдающие холодом. Глаза человека, для которого Гниль стала не просто болезнью или угрозой человечеству, а личным врагом. И который уничтожал этого врага с одержимостью фанатика, в любом его проявлении. Без сострадания, без рассуждений, без повода. Просто потому, что это Гниль и самим фактом своего существования она омерзительна человеку, как чумная крыса.
Маан представил лицо Мунна в тот момент, когда он обо всем узнает. И вытащил еще одну сигарету. Он достаточно долго служил в Контроле чтобы считать, что отчасти знает Мунна. И это знание подсказывало ему, что Мунн может быть куда большей опасностью, чем все остальные его слуги. Увидев пятно Гнили, он не будет долго колебаться. Потому что уничтожение заразы для него нечто большее, нежели служба, это вся его жизнь. "У меня был хороший инспектор по имени Маан, - наверно подумает он, сохраняя непроницаемое выражение лица, - Он принес мне и всей Луне много пользы. Но теперь инспектор Маан мертв, а в его теле разгуливает очередной Гнилец. Наверно, есть смысл вызвать Кулаков и отправить его в лабораторию чтобы мои ребята смогли выпотрошить его и понять, как же это произошло".
А ведь он так и поступит.
Сердце тихонько заскрежетало о ребра - для него вдруг оказалось слишком мало места в тесной грудной клетке.
Когда Мунн узнает…
Возможно, ему захочется собственными руками разорвать его на части и засунуть под микроскоп еще живым. Гниль обошла метод защиты, считавшийся неуязвимым! Задавленная в нулевой стадии, смогла выжить и распространиться. Единственный случай на десятки тысяч вакцинаций. У него, Маана. Наверно, этим можно гордиться. Но когда до Мунна дойдет, что именно оказалось у него в руках, жизнь старшего инспектора Маана будет исчисляться считанными минутами.
Впрочем, нет, "белые комбинезоны" никогда не убивают свою добычу сразу. В отличие от инспекторов, стремительных хищников, они стервятники, падальшики. Они собираются только тогда, когда их жертва беспомощна и, ничего не опасаясь, никуда не спеша, колдуют над ней днями напролет. Вскрывают, делают трепанацию, осматривают и частично изымают внутренние органы. Очень осторожно, поддерживая жизнедеятельность объекта. Так это называется у них - "объект". Объекты бывают разные. Некоторые впадают в спасительную кому в самом начале, не выдержав первоочередных процедур. Другим везет меньше. Они живут еще долго.
Маан обхватил голову руками. Нет, кто угодно, только не Мунн. Должен быть другой путь. Другой…
Звонок в дверь заставил Маана вскочить на ноги. Обычный звук, похожий на хриплую птичью трель, вызвал испарину, печень вдруг заскулила, съежившись от боли. Маан вдруг увидел себя в зеркале, висевшем на стене гостиной - совершенно сумасшедшее бледное лицо, выпученные глаза, широко распахнутый, будто в крике, рот.
Кто-то на пороге. Пришедший за ним, Мааном. Терпеливо ждущий, когда он откроет дверь. Чтобы навести на него оружие и сказать: "С настоящей минуты вы заключены под карантин Санитарного Контроля".
Надо открыть. Никто не может знать об этом. Мешкая, он лишь вызывает подозрения. Никто не видел пятна на его ноге, этой черной нестираемой метки, въевшейся под кожу. Они не могут знать.
Шаркающей походкой старика Маан приблизился к двери и, переведя дыхание, заглянул в глазок. На пороге стояла Кло. В темном деловом костюме, с сумкой в руке, она выглядела утомленной.
Поставили ее у двери чтобы использовать в качестве живого щита. Чтобы не стрелял сквозь дверь. Старый, испытанный метод. Он сам там когда-то брал парня со второй степенью, прикрываясь его женой. Парень был нервный, опасный, не хотелось рисковать понапрасну…
- Джат! - Кло позвонила вновь, - Сколько можно?
Кажется, одна. Кло не умеет лгать. Слишком уж естественно раздражение на ее лице.
Очень медленно он поднял руку и отпер дверь. Кло легко распахнула ее и вошла внутрь, принеся с собой запах города - пыли, дезинфектанта, чего-то съестного, ржавчины…
- Ты что, спал?
- Не то чтоб спал. Просто лег вздремнуть. Извини.
- Какой пакостный день… Правую лодыжку почти не чувствую. Господи, как же мне надоел этот общественный транспорт. Иногда мне кажется, что эта затея Геалаха с автомобилем была не такой уж и дурацкой.
- А почему ты… так рано? - спросил Маан, наблюдая за тем, как она раздевается.
- Рано? - Кло уставилась на него в удивлении, - Знаешь, дорогой, ты не дремал, ты хорошо спал. Сейчас семь часов вечера. Видишь, уже сферы гаснут.
Она была права, улица за ее спиной стремительно серела.
- Да? И верно, должно быть я заснул.
Кло прошла в гостиную и Маан двинулся следом. Он чувствовал себя статуей, пустым рыцарским доспехом, который какая-то сила заставляет переставлять ноги. Если бы эта сила пропала, он, верно, в ту же секунду растянулся бы на полу. Выходит, он просидел так целый день. Погруженный в себя, потерявший счет времени, потрясенный. Раньше с ним никогда такого не случалось.
Кло открыла шкаф чтобы повесить на плечики свой костюм, но внезапно замерла. Маан не сразу понял, в чем дело. Пока не услышал, как она несколько раз выдыхает воздух через нос. Принюхиваясь к чему-то.
- О нет…
- Что такое?
- Это… - она повернулась и на лице ее была смесь ужаса и удивления. Так выглядит человек, обнаруживший что-то страшное и вместе с тем настолько невероятное, что ужас не сразу способен завладеть мимическими мышцами лица, - Это… Господи, Джат! Это табак?
Он совсем забыл про сигарету. Кажется, он выкурил несколько штук, пока пришел в себя. И, конечно, воздушный фильтр распространил запах табака по всему дому. Черт возьми, вот уж об этом он точно не думал!
- Ты курил!
Он попытался произнести что-то успокаивающе, но неведомая сила, взявшая на себя контроль над его телом, отказалась помочь. Он лишь прохрипел что-то неразборчивое.
- Джат, ты опять курил! Ты же поклялся, что никогда… Боже мой. Не могу в это поверить. Ты просто так взял и… Здесь все смердит табаком! Вонючим табаком! Я задыхаюсь… - Кло несколько раз открыла и закрыла рот, точно ей и в самом деле не хватало воздуха, - Ты что, забыл про все, о чем мы говорили? Ты… ты просто…
- Кло, Кло… - ему пришлось прикрыть глаза и сделать короткий выдох чтобы оставаться спокойным, - Извини, я действительно… Как-то это машинально вышло. На службе проблемы, и я, знаешь…
- Ты обещал мне! Джат! Ты же поклялся, что навсегда бросишь! Это все Гэйн, это от него… Ты знаешь, сколько стоит пачка сигарет? Не помнишь? Сорок социальных очков! Одна проклятая пачка! Которая вполне может вызвать у тебя самый настоящий рак! Не могу поверить, что ты это сделал… Это… это невероятно. После того, как мы с тобой договорились, раз и навсегда.
- Мы и не договаривались, - сказал Маан. Голос Кло бил по барабанным перепонкам, путал мысли, звенел в голове. От него хотелось съежиться и провалиться в какую-то непроглядную черную глубину, где царит вечная тишина. Чтобы снова обрести возможность думать. Дьявол, сейчас ему надо подумать как никогда прежде, - Ни о чем мы и не договаривались. Ты просто запретила мне курить. Потому что это вредно для ребенка и дорого. Но знаешь, мне вполне достаточно социальных очков, которых я зарабатываю. И сейчас мне это необходимо. Так что, пожалуйста, не кричи.
Он готов был сказать что угодно, лишь бы это заставило Кло замолчать. Но, видимо, он подобрал не те слова. Она покраснела, это было видно даже сквозь слой косметики на ее лице.
- Как ты можешь так говорить? Джат! Как… Я не верю своим ушам. Ты сошел с ума! Это все сигареты, это табак… Ты не можешь так говорить! Как хорошо, что нет Бесс и она этого не слышит…