Дружным рывком они оторвали ствол от земли, выпрямились…
– Отлично! Вот так и держите пока! – раздалось из зарослей. – И смотрите, не уроните!
9
Из-за густого кустарника на дорогу неспешно вышли двое мужчин в охотничьем камуфляже – один высокий, широкоплечий, мордастый, краснолицый, другой, наоборот, плюгавенький, с холодными злыми глазками на бледном крысином лице. В руках у первого была исполинских размеров бейсбольная бита, у второго – вороненой стали пистолет, ствол которого был направлен аккурат на Ивана.
– Не вздумайте уронить – ноги друг другу переломаете! – повторил хозяин пистолета с ядовитой улыбкой.
Его напарник вразвалочку двинулся в обход "Лады" к водительской двери.
– В чем дело? – задал вопрос Глеб, полуобернувшись к нежданным гостям. Увидел пистолет, нахмурился.
– Пасть захлопни! – последовал ответ.
Голицын скосил взгляд на свое правое запястье. Выхватить бластер, не выронив бревно, было невозможно. А там и правда недолго ноги переломать – не себе, так Глебу. Нет, бросать – так уж одновременно, и так, чтобы обоим сразу же отпрыгнуть назад. Есть, правда, риск, что "плюгавый" успеет спустить курок… Спина Соколова прямо перед ним, промахнуться будет сложно…
Тем временем второй бандит добрался до водительской дверцы, распахнул ее и, запустив в салон ручищу, рывком выволок из "Лады" сжавшуюся в комок Нику.
– Э, руки убери! – вскрикнула девушка.
"Мордастый" гоготнул.
Кровь прилила к лицу Ивана. Нужно избавиться от этого чертового бревна! Но как это сделать, не подставив Глеба под выстрел в упор?!
– Пшш… – прошипел он, привлекая внимание друга.
Соколов обернулся.
– На счет три… – почти не разжимая губ, шепнул Голицын.
Соколов отрицательно мотнул головой.
– Погоди! Пусть они чуть-чуть расслабятся…
– Я кому сказал: пасти захлопнули! – "плюгавый" все-таки что-то расслышал.
В этот момент со стороны "Лады" раздался оглушительный грохот. Иван вскинул голову: "мордастый" лежал на асфальте, растянувшись во весь свой немаленький рост, его бита неспешно катилась в сторону, а над поверженным телом в красивой – реально красивой! – боевой стойке, достойной, пожалуй, самого Брюса Ли, замерла Ника. Менее чем на долю мгновения замерла, а в следующий миг она уже синей молнией метнулась ко второму бандиту. Обернувшийся на шум, тот выстрелил, но пуля ушла далеко в сторону, а прежде чем "плюгавый" успел повторно надавить на спусковой крючок, пистолет уже был выбит из его руки. Короткая серия ударов – кулаком в челюсть, ногой по колену и ребром ладони по шее – и второй бандит также повержен.
Только тут Голицын опомнился.
– Бросаем! – рявкнул он и, разжав руки, отпрыгнул назад.
Соколов оказался начеку, и бревно, никого не задев, упало на асфальт. К этому моменту в руке у Ивана уже был бластер, вот только достойного применения ему уже не нашлось: оба их противника оставались лежать без движения.
– Кру-уто! – протянул Глеб, разминая кисти. – Вот что значит черный пояс!
Сделав пару шагов в сторону, он поднял с земли пистолет, выдвинув обойму, поверил наличие в ней патронов и с щелчком вернул ее на место.
– Круто, – согласился Голицын, не спуская глаз с распростертых на асфальте бандитов. – Круто, но глупо. Он мог в тебя попасть! – поднял он глаза на Нику.
– Так ведь не попал же! – парировала девушка, пряча довольную улыбку.
– Не то, чтобы совсем не попал, – переступив через тело "плюгавого", Соколов приблизился к "Ладе". – Чувствуете, чем пахнет?
Иван принюхался.
– Я – нет.
– Бензином, что ли? – спросила Доренко.
– В точку. Бак пробит.
– Э, а она сейчас не взорвется?! – опасливо спросил Голицын, машинально отступая на шаг.
– Ну, раз до сих пор не взорвалась… А вообще, это только в Голливуде машины взрываются от попадания в бензобак обычной пули. Так что взорваться не взорвется, но и не поедет.
– Вот видишь! – Иван вновь с сердитым видом повернулся к девушке. – Знаешь же, что у нас бластер – что было геройствовать? Теперь вот без тачки остались…
– А что он руки распустил! – уже не так уверенно возразила Ника. – Да и экономить надо заряды.
– Зарядов у нас до едрени фени, – буркнул Голицын, все же сверившись с индикатором на рукояти. Заряд действительно был практически полон. – А вот машина была всего одна!
– Я не хотела… – сдалась Доренко. – Я…
– Погодите, – вмешался Глеб. – Я вот что подумал: вряд ли эта сладкая парочка притопала сюда пешочком. Где-то здесь у них должен быть транспорт.
– Их могли привезти и высадить, – предположил Иван. – Впрочем, попытка – не пытка, посмотрите вокруг, а я пока послежу, чтобы эти не очухались…
Соколов оказался прав: в каких-то десяти метрах от шоссе в кустах стояла, ожидая возвращения своих непутевых хозяев серебристая "Тойота Лэндкрузер". Ключей при ней, правда, не было, но короткий обыск, учиненный Глебом "плюгавому", принес и их, и документы. Фамилия у бандита, кстати, оказалась Гайдуков, пробудив у курсантов целую гамму ярких эмоций.
– Часом, не родственник нашего Андрей Михалыча? – проговорил Голицын, приглядываясь к лицу бандита. Тот, кстати, понемногу начал приходить в себя.
– По крайней мере, не брат, – заметил его друг, изучая документы. – Этот – Сергей Сергеевич.
– Да и не похож, – кивнул Иван. – Тут, кстати, у нас еще одна проблема нарисовалась, – проговорил он, поднимаясь на ноги. – Документы-то все "Крузер", естественно, на него все. Что ж нам теперь его с собой тащить?
– Зачем с собой? – развела руками Ника. – Он нам сейчас по-быстрому доверенность на машинку накатает. – Подойдя к Гайдукову, она несильно пнула его под ребра носком бутсы. – Правда ведь?
Открывший глаза бандит быстро-быстро закивал головой – насколько это было возможно сделать лежа на асфальте.
– Вот, я же говорю, он у нас умница…
В "бардачке" "Крузера" нашлись бумага и ручка, подхватив бандита под мышки, Глеб кое-как усадил его, привалив спиной к дверце "Лады", и, взяв у друзей паспорта, Ника принялась диктовать текст доверенности.
– Аккуратнее! – потребовала она после первых же нацарапанных Гайдуковым слов. – Как курица лапой! Еще не поверят, что ты все это добровольно написал!
Тем временем, на асфальте зашевелился "мордастый". Не долго думая, Иван засадил в него парализующий заряд, и бандит затих.
– Доверенность доверенностью, – к Голицыну подошел Соколов, – а что все-таки будем делать с этими гавриками?
– Что делать, что делать… Оттащить в лес поглубже, чтобы с дороги видно не было, да и привязать к дереву. Пусть охолодятся.
– Это тайга! – напомнил другу Глеб. – Волки, медведи…
– Что-то мы ни одного пока не встретили, кроме этих, двуногих!
– Это не значит, что их здесь нет. То, что ты предлагаешь – почти верная смерть. Ты готов пойти на хладнокровное убийство?
– Ну, они бы нас, небось, не пожалели!
– Не факт. И потом, мы – не они!
– Так что тогда, просто отпустить их на все четыре стороны? А если к ним дружки подтянутся? Нам сейчас вот только погони бандитской на хвосте не хватало!
– Можно вот как сделать, – небыстро проговорил Соколов, словно размышляя на ходу. – Парализовать обоих, запихнуть в "Ладу" и затолкать ее поглубже в кусты – так, чтобы с дороги видно не было, тут ты прав. Раньше чем через сутки не очухаются, даже если их кто-то найдет. Да и звери в машине не доберутся, если что. Как вариант?
– Годится, – после короткого раздумья согласился Иван. – Дня форы нам за глаза должно хватить. Эй, у нотариуса, вы там закончили? – обернулся он к Нике.
– Как раз, – откликнулась девушка, забирая из рук Гайдукова исписанный лист бумаги.
– Отлично. Тогда отойди-ка в сторону… – он поднял бластер.
Все еще полуоглушенный бандит, должно быть, даже не понял, что с ним произошло.
Проезду "Крузера" дерево на дороге не мешало, но Иван и Глеб все-таки оттащили его с проезжей части. Перед отъездом Голицын при помощи плазменного режима бластера привел в негодность трофейный пистолет, после чего тот был отправлен в ближайшие кусты – от нелегального оружия вреда могло оказаться гораздо больше, чем пользы. Заодно избавились от альгерской формы, сложив комбинезоны в яму и завалив валежником. Напоследок Глеб предложил Нике позаимствовать у Гайдукова камуфлированную куртку и ботинки (вместо неудобных бутс), но девушка решительно отказалась. Настаивать никто не стал.
Через несколько километров шоссе слилось с другим, примерно таким же по ширине, и почти тут же навстречу им попалась первая машина.
– Ну, наконец-то! – воскликнул Глеб.
– Это считается за цивилизацию? – спросила Ника. – Или я пока остаюсь за рулем?
– Нет, – решил Иван. – Лучше не рисковать. Меняемся.
С заметным сожалением уступив Соколову бластер, Голицын пересел на водительское место, Ника переместилась на кресло справа. Взревел мотор, и внедорожник сорвался с места – может быть не так плавно, как получалось у Доренко, но зато куда громче и решительнее.
Тем временем автомобилей вокруг становилось все больше, и через полчаса они уже двигались в довольно плотном потоке. Причем, попутные машины своим числом заметно превосходили встречные. Лес вокруг понемногу от дороги отступил, лишь время от времени возвращаясь на еще недавно бесспорные позиции, а так пошли какие-то поля, овраги, домики… В небе протарахтел вертолет – выскочил откуда-то справа, с полминуты шел над шоссе, затем отвалил в сторону.
– Интересно, в лагере нас уже хватились? – спросила вдруг Ника, провожая его задумчивым взглядом.
Иван скосил глаза на часы на приборной панели. Половина первого! Это что, они правда уже пять с половиной часов в пути?!
– Хватиться – наверняка хватились, – предположил Глеб. – Но вот чтобы погоню организовали – это, я думаю, еще вряд ли. Пока, должно быть, на месте разбираются.
– Классической погони, может, и не будет, – заметил Иван. – Просто предупредят все окрестные посты… Надо бы нам побыстрее до места добраться, пока они не раскачались!
Побыстрее, однако, не получилось. Движение становилось все медленнее и медленнее, пока, наконец, и вовсе не прекратилось. Пробка. И не в Москве, а прямо посреди Сибири, не в городе даже! С вершины холмика, на котором они сейчас находились, она выглядела довольно впечатляюще. Стоящие в три ряда автомобили образовали уходящую к самому горизонту пеструю, почти недвижимую ленту.
– Похоже, приехали, – пробормотал Голицын, откидываясь на спинку кресла.
– Думаешь, это из-за нас? Останавливают и проверяют всех подряд? – озабоченно спросил его друг.
– Вряд ли… Но проскочить по-быстрому не удалось, это факт…
– А, может, попробуем вот так, – Ника указала на обочину, где замерший автомобильный поток нагло объезжал в ноль тонированная "Нива".
– Заманчиво… – Иван тронул педаль газа, продвигая машину на несколько метров вперед. – Заманчиво, но слишком рискованно. Нам сейчас привлекать к себе лишнее внимание – последнее дело.
– Это точно, – вторил сзади Глеб.
– Ладно, мое дело – предложить…
За полтора следующих часа они не проползли и пятнадцати километров, ни разу не переключаясь даже на третью передачу. Пробка расширилась до четырех рядов, явочным порядком откусив часть встречной полосы. Обочина также почти перестала двигаться, образовав полноценный пятый стоящий ряд. Дважды в небе появлялся вертолет, на взгляд Голицына – один и тот же.
– Можно бросить машину и пойти пешком, – предложила Ника. – Так, может, даже быстрее получится.
– Не быстрее, – покачал головой Иван. – По крайней мере, не намного. И мы сразу окажемся как на ладони.
– Сколько нам еще осталось? – спросила девушка.
– Глеб, у тебя там сзади атлас, – переадресовал Голицын вопрос другу.
– Километров двадцать пять, если я правильно понял ваши объяснения, – отозвался Соколов через минуту. – Космодром тут, понятно, не обозначен.
– Такими темпами – еще часа три минимум, – заметила Ника.
– Ну, три, не три…
Ника ошиблась почти в два раза – ехали (если это дерганье, конечно, вообще уместно назвать ездой) они еще больше пяти часов. И то, сумели добраться не до самого космодрома, а лишь до поворота на него: ведущая к цели дорога была сплошь заставлена пустыми автомобилями. Проехать дальше было невозможно, да что там проехать – припарковаться и то было проблемой, прямо хоть бросай машину посреди шоссе (некоторые, похоже, именно так и поступали). В какой-то момент Ивану все же удалось под яростный рев автомобильных клаксонов вклиниться в узкое свободное пространство на обочине (кажется, снеся по дороге чей-то бампер и слегка развернув малолитражку, которой тот принадлежал – по счастью, пустую), "Крузер" дернулся, сполз передними колесами в кювет и заглох.
– Вот теперь точно приехали, – пробормотал Голицын, с хрустом расправляя затекшие плечи. – Станция конечная, поезд дальше не идет, просьба выйти из вагонов!
Распахнув двери, они выбрались из салона "Тойоты" на свежий воздух. Трудно сказать за других, но сам Иван едва держался на ногах, поэтому, наверное, и не сразу оценил по достоинству открывшийся перед ними вид.
– Скажите мне, что это не то, о чем я подумал! – откуда-то издалека донесся до него дрогнувший голос Глеба. – Очень прошу: скажите!
Голицын поднял голову и не без труда заставил уставшее зрение сфокусироваться: космодром находился от них в доброй паре километров, и все широкое поле, отделяющее его от шоссе, было заполнено людьми. Тысячами, десятками тысяч людей всех возрастов: от грудных детей до дряхлых стариков. Они стояли, сидели, лежали, жгли костры, ели и пили, залезали в палатки и вылезали из них (сотни и сотни разноцветных и разноразмерных палаток!), плакали и смеялись, кто-то играл на гитаре, кто-то на баяне, кто-то в карты, кто-то, кажется, дрался…
– Табор уходит в небо, – прошептала Ника. – И кто-то еще говорил, что желающих эвакуироваться мало?..
10
– Если арифметика – не лженаука, то выходит как-то так, – проговорил Глеб. – В сутки стартует четыре челнока. Вместимость каждого – сто пассажиров. Ну ладно, если они переоборудовали грузовые трюмы – то пусть даже будут все сто пятьдесят. Итого в день, возьмем по максимуму – шестьсот человек. Какой там у нас номер регистрации?
– С семьдесят тысяч триста третьего по семьдесят тысяч триста пятый, – отозвался Иван, заучивший уже эти пугающие числа наизусть. – Только не забывай, что нумерация идет от старта программы эвакуации. Многие уже улетели.
– Не так, чтобы уж многие. Я утром посмотрел табло посадки – только-только пошла десятая тысяча. Итого, вычитаем из семидесяти тысяч девять, ну ладно, давай даже десять, чтобы проще было сосчитать, и делим остаток на шестьсот. Шестьдесят тысяч разделить на шестьсот – получается ровно сто. Сто дней – столько нам еще куковать в этом поле. Почитай, до самого нового года. И это я еще в меньшую сторону округлял.
– Да уж, невеселая перспектива, – поежилась Ника. – Здесь и сейчас-то не курорт, а что будет, когда снег выпадет?
– Вот уж за что бы я не переживал, – буркнул Голицын. – Так нам и дали торчать тут до зимы. Вычислят и повяжут раньше. Гораздо раньше.
– Так что, выходит, тупик? – разочарованно спросила девушка.
– Не знаю… Думать надо…
На то, чтобы зарегистрироваться на рейс на Луну, у них накануне ушло почти полночи. И не то, чтобы очередь в пункт регистрации была слишком большая, и, вроде, сама процедура упрощена по максимуму – в идеале, как прикинул Иван, на каждого соискателя должно уходить секунд пять-семь, не больше, но каждый, получивший заветный жетон со светящимся в темноте шестизначным номером, норовил засыпать дежурящего у пункта выдачи офицера-альгерда всевозможными вопросами, по большей части абсолютно бессмысленными. Од-сун не отвечал – возможно, он вообще не понимал по-русски – и лишь с приклеенной улыбкой направлял страждущих к информационным табло на улице. Как правило, вопрошающий отставал от него далеко не сразу, да и потом, вместо того чтобы освободить место следующему в очереди, просто переключался на стоящего рядом полицейского. Тот, понятно, по-русски понимал и очень-очень старался быть вежливым и предупредительным, но под тем напором, который ему приходилось выдерживать час за часом, получалось у него это далеко не всегда.
Из-за всего этого очередь двигалась куда медленнее, чем могла бы. Плакали дети, пару раз кто-то упал в обморок, мимо шныряли какие-то мутного вида личности…
Но вот, наконец, в руках у них долгожданные регистрационные жетоны. На убийственные цифры на своем Иван сперва даже не обратил внимания – просто не присматривался. Дабы не выделяться, Голицын шагнул, было, к альгерду, но все заготовленные вопросы показались ему вдруг либо абсолютно идиотскими, либо только способными вызвать ненужные подозрения. Поэтому, вымучив ответную улыбку, он просто направился к выходу.
– Видели, как он на нас смотрел? – прошептала Ника, когда они все трое оказались на улице.
– Кто? Од-сун?
– Да нет же, полицейский! Так зыркнул, у меня аж мурашки пробежали. Словно узнал.
– Не знаю, я на него старался не смотреть, – проговорил Иван. – Может, и правда узнал. Но Пашка обещал, что с нашими проблем не будет.
– Пашка? Обещал? – с сарказмом уточнил Глеб.
Голицын не ответил.
– Кстати, с момента получения этих жетонов мы, вроде как, считаемся под защитой и покровительством Альгера, – уже другим тоном сказал Соколов. – И законно выцарапать нас отсюда уже не так просто. Я слышал, этим даже какие-то преступники пытались пользоваться.
– И как, удачно? – спросила Ника.
– Честно говоря, не знаю, чем там у них все закончилось.
– Преступников этих, может, специально с Земли решили выставить, – предположил Иван. – Нет человека – нет проблемы. А что касается нас… Вот уж не думаю, что юрисдикция Альгера кого-то в конторе остановит.
– Это да, – согласился Глеб.
После визита к табло, где среди номеров, вылетающих в течение ближайших суток, они ожидаемо не увидели своих, встал вопрос о месте для ночевки. Никаких гостиниц при космодроме не имелось, сам вопрос о них вызывал у окружающих лишь истерический смех. У самого пункта регистрации, несмотря на глубокую ночь, какой-то коротышка монголоидной наружности торговал туристскими палатками. Иван приценился и, недоуменно покачав головой, отошел в сторону: назначенная цена составляла более половины всех имеющихся у них денег.
– Можно переночевать в машине! – пришла идея в голову Глеба. – Если задние сидения разложить – там куча места будет. Шумновато, конечно, рядом с шоссе, но как-нибудь перебьемся.
– Отличная мысль! – согласилась Ника.
Однако и здесь друзей ждало разочарование. Автомобилей на дороге, кстати, стало значительно меньше, шоссе уже не стояло намертво, а более-менее двигалось, но вот родного "Крузера" на обочине друзья не обнаружили. Бродили с полчаса, все думали, может, место перепутали, пока Глеб не споткнулся о бампер, сорванный ими накануне при парковке с ни в чем не повинной малолитражки. Рядом, на склоне кювета, отчетливо виднелись следы колес, но сам внедорожник как сквозь землю провалился.
– Ты хоть двери-то запер, когда выходили? – поинтересовался у друга Соколов.