Твари, хохоча и повизгивая, принялись перебрасывать между собой, словно мячик, обнаженное тело, цепко и похотливо стискивая груди и ягодицы женщины. Взрывом восторга встречали они стоны боли, непроизвольно вырывавшиеся из ее сведенных судорогой губ. Во рту у Сиэри мгновенно пересохло, а кожа взмокла от пота. Женщина не могла понять, где верх, где низ… узел, в которой шаман скрепил ее волосы, растрепался, длинные медно-рыжие пряди развевались, словно грива бешено скачущей лошади, залепив рот и глаза, но у Сиэри не было сил отбросить их…
Хохот, визг и крики тварей слились в один бесконечный вой, который бил в уши со страшной силой, доставляя женщине неимоверные мучения. Сиэри казалось, еще чуть-чуть и голова ее лопнет от чудовищного шума. И она потеряла сознание. А когда очнулась, поняла, что лежит на мягком ложе, закутанная до подбородка в колкое шерстяное одеяло. Повернув голову, Сиэри увидела лежащую рядом дочь.
- Очнулись? - раздался голос шамана, и от этого звука Ална глубоко вздохнула и открыла глаза.
Сиэри, еще не вполне пришедшая в себя от пережитого кошмара, удивилась, посмотрев в глаза дочери - спокойные, безмятежные, как у человека после долгого, крепкого и здорового сна.
- Одевайтесь! - коротко бросил шаман, указывая на одежду, сложенную рядом, и кивнув головой на дверь, добавил: - И уходите.
Сиэри поспешно натянула на себя платье и помогла одеться дочери.
Обняв Алну за плечи, она вышла за дверь и очутилась в пещере, куда шаман привел их вчера.
Вчера? Она выбросила этот вопрос из головы - ей страшно было даже подумать, сколько времени они провели здесь. День? Два? Или полгода?
Шаман, вышедший за ними следом, присел на лавку, перебирая руками ракушки, нанизанные на нить.
- Иди, погуляй на полянке, - ласково кивнул он девочке. - Посмотри, какие там цветы у скалы.
Сиэри удивилась словам шамана: она точно помнила, что на голой земле у входа в пещеру было пусто, как на ладони. Но промолчала.
- Девочка твоя совершенно здорова, - сказал шаман, буравя Сиэри темными глазами, - но может так статься, что из нее вырастет женщина, способная беседовать с богами. Это редкий дар, очень редкий. Возвращайтесь домой, и живите, как прежде. Настанет время, о ней вспомнят.
- Кто? - вырвалось у Сиэри.
- Я сказал: о ней позаботятся, - строго глянул шаман, и женщина, осознав неуместность своего вопроса, смущенно замолчала.
- Вот здесь… - развязывая кошелек, начала она, но шаман остановил ее строгим жестом:
- Я не знахарь, деньги мне не нужны. Прощай.
Та встала, молча поклонилась шаману и вышла наружу. Боги! Вся поляна была покрыта зарослями высоких цветов. Их крупные желтые бутоны кивали под дуновением ветерка, и среди них женщина не сразу заметила Алну.
- Мама! Правда, красиво? - закричала девочка, с трудом пробираясь сквозь толстые стебли к Сиэри, и та вдруг поняла, что это первые слова, которые дочь произнесла с тех пор, как они очутились здесь.
- Пойдем! - Мать схватила Алну за руку и, не оглядываясь, поспешила вниз по тропинке к поляне, где должны были ждать провожатые.
- Долго вас не было, - встретил ее Рашмаджан, когда они вышли к палаткам охраны, - целых три дня! Мы уж думали, не случилось чего…
"Три дня?!" - ужаснулась женщина. Мурашки вновь пробежали по коже при воспоминании о кошмарах, что привиделись ей в лесной обители.
Весь обратный путь Сиэри исподволь пыталась выведать у дочери, что она помнит из встречи с шаманом, но Ална могла рассказать лишь о том, как они с матерью стояли раздетые с поднятыми вверх руками и шаман осматривал их. Все остальное, если что и происходило с ней, растаяло в памяти девочки, не оставив следа.
"Ну и хорошо, - решила женщина. - А большего знать никому и не следует!"
Когда они вернулись, Сиэри рассказала мужу только то, что могла помнить Ална. Келемет еще долго, но беззлобно посмеивался над женой:
- Надо же, отдать двадцать золотых, чтобы съездить невесть куда да показаться в голом виде какому-то шарлатану, увешанному лисьими хвостами. - Гирканец крутил головой, изображая недоумение. - Ну ладно, ладно, - махал он рукой на жену, готовую вспыхнуть, - я понимаю, что все это делается для здоровья Алны.
Сиэри, помня слова шамана о беседующих с богами, первое время все ждала, что вот-вот явятся за ее старшей дочерью. Время шло, никто не приходил, и женщина все реже и реже думала об этом. Потом пришлось спешно сниматься и переезжать в Майран, и она совсем забыла о предупреждении колдуна, успокоив себя мыслью, что, скорее всего, прав муж, а шаман просто одурманил ее, чтобы без помех насладиться телом женщины, да еще навел морок для отвода глаз. Однако года через два какая-то старушка пришла к ним в дом и, посмотрев на Алну, которой в то время было четырнадцать лет, сказала:
- У этой девушки большие и редкие способности, я это вижу. Присылай ее время от времени к нам в Храм, и она научится многому из того, что я могу ей передать.
- Зачем?! - недовольно бросила Сиэри, у которой в тот момент была масса дел и странные речи бродяжки только отнимали время и казались совершенно неуместными.
- А ты вспомни Рабирийские горы, - просто сказала старуха.
Внутри у Сиэри все похолодело.
"Значит, шаман был прав, и это не приснилось мне!" - подумала она и, почтительно поклонившись старухе, спросила, где находится их Храм и когда лучше привезти туда Алну.
Женщина все подробно рассказала Сиэри. С тех пор Ална временами проводила по несколько дней в Храме Айнсор, благо тот был расположен неподалеку от города и добираться туда было несложно…
Ничего о том, что случилось в пещере шамана, ни Соня, ни Хункар, конечно, не знали. Они даже не интересовались, почему их старшая сестра ходит к этим старухам, - мало ли какая блажь могла прийти в голову ей или родителям? В те времена сестру и брата больше интересовали обычные для их возраста детские забавы и развлечения.
Правда, однажды Соня из любопытства, пользуясь тем, что никого нет дома, заглянула в принесенную сестрой шкатулку. Когда девочка приоткрыла крышку, в глаза ей ударил сноп яркого зеленого света. Она зажмурилась от страха, но потом, преодолевая себя, открыла глаза и все-таки заглянула внутрь.
На небольшой металлической подставке лежал шар, похожий на плод каштана с торчащими во все стороны колючками. Шар казался прозрачным и испускал во все стороны ровное зеленоватое сияние. Он завораживал, от него было не оторвать взгляда, и Соня долго бы еще любовалась им, но тут хлопнула входная дверь - пришел кто-то из домашних. И девочке пришлось со вздохом сожаления поспешно закрыть странную шкатулку.
Долгое время ее так и подмывало расспросить сестру, но природная осторожность взяла верх, и Соня никому, даже Хункару, с котором была ближе всех в семье, не рассказала о светящемся шаре. Теперь, выслушав рассказ брата, которой поделился с ней отцовской тайной, Соня хотела было открыть ему свою, но передумала. Вместо того она твердым голосом произнесла:
- Я хочу быть с вами.
- Да ты что?! - опешил он, замахав от удивления руками. - Совсем рехнулась? Кто же примет девчонку? - усмехнулся он и, немного успокоившись, уже тише добавил: - Это не женское дело.
- Не женское?! - возмутилась Соня. - Да я лучше всех твоих приятелей владею кинжалом и луком, да и бегаю быстрее их!
- Это правда, - вынужден был согласиться Хункар, - но все равно тебя не возьмут. Сама понимаешь, - потупился он, - ведь не я все решаю…
- Конечно, - усмехнувшись, перебила его сестра, - все решает этот болван Удод. Это я успела понять. Вот и спроси его.
- Как это - "спроси"?! - Хункар в недоумении едва не поперхнулся.
- Да вот так просто возьми и спроси, - спокойно ответила Соня. - Или боишься?
- Я боюсь?! - возмутился брат. - Да я… - Он хотел было что-то сказать, но внезапно умолк. Помолчав, он произнес: - Просто девчонке там не место.
- Девочке не место, а болтунам - место? - Девочка сделала значительную паузу и посмотрела брату прямо в глаза. - Ну так как? Поговоришь с Удодом? Или мне рассказать все отцу?
- Что? - оторопел Хункар. На его лице появилось выражение ужаса. - Ты же обещала!
- Ну, я обещала не рассказывать чужим, - усмехнулась девочка, - а к отцу это не относится. Он и так все знает, и, между прочим, позвольте твоего, - твердо отрезала она. - Так что, сделаешь, что тебя просят?
- Ладно, - махнул рукой брат, - уговорила… только не иди к отцу, - жалобно попросил он.
- Я же дала тебе клятву, - засмеялась Соня, довольная, что смогла добиться своего. - Вот прямо завтра и спроси! Договорились?
- Угу, - уныло протянул Хункар. - Разве от тебя отвяжешься, рыжая шельма…
Часть вторая
Клинки Майрана
Глава I
- Ты, случаем, не рехнулся? - Удод смачно сплюнул на пол и, гордо подбоченившись, посмотрел на Хункара. - Девчонку в нашу компанию? Ты это сам решил, или, может, мама присоветовала?
Сидящие вокруг мальчишки дружно заржали, готовностью подхватив шутку главаря. Тот довольно усмехнулся и вновь смерил Хункара недобрым взглядом.
- Или она сама попросилась? - медленно процедил он. - Значит, ты рассказал ей о нас. Так?
В Подземелье наступила зловещая тишина.
- Ну что ты, - замахал руками Хункар. - Откуда ей знать… Просто я подумал, что, может быть… - Он сбился и в растерянности замолчал.
- Что "может быть"? - наслаждаясь замешательством приятеля, неторопливо спросил Удод, любовно оправляя широкие рукава своей новой Ингтастой рубахи. - Ты, я вижу, язык проглотил.
- Да я думал… - начал парень.
- Что ты думал, мы уже слышали, - усмехнулся Удод. - Давай ближе к делу.
- Она может нам пригодиться. Соня здорово владеет кинжалом, бегает хорошо, и вообще… - Хункар замолчал.
- Говоришь, умеет обращаться с клинком, - задумчиво произнес главарь. - Ну что ж… - Видимо, какая-то мысль пришла в его маленькую головенку, и он, посмотрев на Хункара, спросил: - А сколько ей, кстати, лет?
- Тринадцать, - с готовностью ответил парень.
- Тринадцать, - повторил Удод, причмокнув губами. - И как у нее? - Он показал руками на грудь и провел ладонью по своим тощим бедрам.
Мальчишки захихикали.
- Все на месте, - ничуть не обиделся Хункар, - я же сказал, ей уже тринадцать лет.
- Ну, тогда, - глумливо посмотрел на него главарь, вновь с любовью оглаживая свою обновку, - можешь привести ее завтра. Пожалуй, я готов поболтать с твоей сестричкой.
Все вновь дружно рассмеялись, подталкивая друг друга локтями. Хункар посмотрел на главаря и кивнул. В душе он готов был разорвать в клочья этого ублюдка, но выхода у него не было. Ведь он обещал Соне поговорить с главарем. Ведь иначе рыжая стерва непременно выполнит свою угрозу и отправится отцу. А Хункар, несмотря на все заверения сестры, даже предположить страшился, что может тогда произойти.
- Ну, чего набычился? - с притворной ласковостью спросил Удод. - Не бойся, парень, не сделаю я твоей сестренке ничего плохого, - он обвел взглядом приготовившуюся заржать компанию, - разве что проверю, на что она способна…
Снова раздался взрыв хохота. Смеялись даже мальчишки из Верхнего города, его соседи, и это было особенно обидно.
"Вот влип! - тоскливо подумал Хункар. - Пообещал сдуру… Что теперь делать? Вдруг он и в самом деле начнет к ней приставать?"
Хункар, в отличие от своей сестры, был слегка трусоват. Он уставился в землю.
"Скажу ей, что Удода сегодня не было, и разговор не состоялся! - На мгновение повеселел парнишка, но тут же беспокойство охватило его вновь. - Так она и поверит, рыжая шельма! Да ни за что… А отец…"
Он торопливо отогнал от себя тревожные мысли и помрачнел еще больше.
- Эй, Талгат, у тебя что-нибудь есть? - Голос одного из мальчишек, оторвал Хункара от мрачных раздумий. Он повернул голову в сторону Талгата, который с важным видом оглядывал ребят, а потом, выждав для значительности паузу, ответил:
- А то! - Затем, пошарив в кармане, вытащил руку и показал всем то, что в ней находилось.
На ладони у него лежала кучка листьев Желтого лотоса. Все дружно потянулись к Талгату. Листики эти были хорошей и нужной штукой. Если их пожевать, то во рту образовывалась густая пахучая жижа. Ее следовало медленно глотать по капельке, и вскоре становилось так весело и хорошо на душе, что забывалось обо всем на свете.
Листья привозились издалека, из южных стран, и стоили очень дорого. Обычно большую часть своей добычи мальчишки тут же спускали на эти сморщенные серо-зеленые листья. Говорили, что там, где они растут, цвет их яркий, желтый, как и у цветов, а дурманящее ощущение от свежих растений гораздо сильнее. Но сюда, в Майран, они доходили только сухими.
- Что, угощаешь? - недоверчиво спросил Хункар.
- Совсем оглупел! - презрительно бросил Талгат. - Серебряная за лист, сам, что ли, не знаешь? В крайнем случае, в долг, но тогда за две монеты.
Все знали его жадность и стремление заработать на чем угодно, потому никто не спорил. Имеющие деньги - а таких оказалось меньшинство - взяли по листку сразу, остальные получили вожделенное зелье лишь после того, как Талгат, вытащив из-за пазухи связку тонких палочек, сделал на каждой зарубку ножом. Для всех товарищей у него были приготовлены такие палочки, на которых он одному ему известным способом отмечал долги, и надо сказать, делал это честно, по крайней мере, ссор при расплате никогда не возникало.
Все уселись в кружок и принялись сосредоточенно жевать зелье. Лица у мальчишек сделались одинаково суровыми и сосредоточенными, будто они занимались важным, ответственным делом. Через некоторое время парень по прозвищу Тюк, данным ему за мешковатую и несуразную фигуру, Захихикал, указывая пальцем на Удода:
- Смотрите, как башкой вертит!
В обычном состоянии главарь вряд ли позволил бы кому бы то ни было смеяться над своей внешностью, но сейчас Удод глубоко вздохнул, его глаза сузились до такой степени, что превратились в едва заметные щелки, и, в свою очередь, зашелся дробным смехом.
- А-а-х-а, ихи-и… - Он смеялся долго и бессмысленно, временами вытирая слезы и обводя остальных счастливым взглядом.
Постепенно остальные присоединились к ним, и скоро уже не осталось никого, кто не заливался безудержным хохотом. Иногда смех смолкал, но даже самой плоской и глупой шутки или просто случайно брошенного слова было достаточно, чтобы вся компания снова покатывалась от хохота и долго никто не мог остановиться, смеясь из последних сил, пока смех не останавливала икота, а только что безумно веселившийся мальчишка не замирал как истукан с раскрытым ртом и выпученными глазами.
"Чего это я растревожился? Охота была голову ломать? - спрашивал себя Хункар, чувствуя в себе огромный прилив радости и сил. - Подумаешь, ну задерет Удод юбку моей сестре! Сама напросилась. Да и лет ей уже достаточно, давно пора…" - Мысли его разбежались, он приобнял сидящего рядом Тюка за плечи и зашелся смехом, донельзя счастливый и довольный: на горизонте его жизни не было видно ни облачка.
* * *
- Проходи. - Хункар пропустил сестру вперед, и они, слегка пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вошли в подвал.
Вся компания мгновенно прекратила разговоры, и глаза мальчишек впились в Соню. Она спокойно стояла, заложив руки за спину, и, в свою очередь, с интересом оглядывала собравшихся. Многие, не выдержав взгляда серо-стальных холодных глаз, опускали головы, но были и такие, кто осматривал ее пристально и нагло, как барышник, собирающийся выгодно купить лошадь.
Девочка презрительно усмехнулась и слегка кивнула двум-трем показавшимся ей знакомыми соседским мальчишкам.
- Вот… привел… - пробормотал Хункар, обращаясь к Удоду, который, развалившись на единственном в подвале кресле, старом и продавленном, невесть откуда здесь взявшемся, в упор смотрел на девочку.
- Ух, ты! - не выдержал кто-то. - Какая хорошенькая!
Она медленно повернула голову на голос и, отыскав глазами говорившего, молча показала ему кулак, чем привела в восторг всю компанию.
- Ха-ха-ха! - заливались мальчишки. - Нет, Гафур, тебе здесь не перепадет! Такие девчонки не для тебя!
- Тихо, вы! - не меняя позы, прикрикнул на них Удод. - Что разорались, как вороны! Еще напугаете красотку, и она подумает, будто мы недостаточно хорошо воспитаны!
Он вновь смерил Соню липким взглядом с ног до головы и поманил к себе пальцем:
- Подойди ко мне!
Девочка сделала несколько шагов вперед. Хункар было двинулся следом, но главарь строго прикрикнул на него:
- А ты не мелькай перед глазами! Сядь! - Он указал рукой на камень у самого входа в подвал.
Соня спокойно подошла к Удоду и встала в двух шагах, ожидая, что тот скажет дальше.
- Так, значит, ты хочешь присоединиться к нашей компании? - начал Удод, состроив серьезную мину. - А ты знаешь, чем мы занимаемся?
- Нет! - Соня качнула головой, вспомнив наставления брата. - Но, думаю, ты мне расскажешь, - прибавила она, дерзко глядя прямо в глаза главарю.
- Хм-м. - Удод на мгновение смутился, не ожидавший, что с ним посмеют говорить без подобострастия, к которому он успел привыкнуть.
Главарь напустил на себя еще больше важности, пытаясь скрыть замешательство и не уронить достоинства в глазах приятелей. В подвале воцарилось молчание.
- А знаешь, что наш промысел опасен? - наконец медленно процедил главарь.
- Повторяю, я ничего про вас не знаю, а просто хочу быть вместе с братом! - отчеканила Соня.
- Хорошо, - важно процедил главарь. - А что ты умеешь?
- Все, - отрезала девочка, всем своим видом показывая, что ей донельзя надоели пустые расспросы.
Мальчишки переглянулись меж собой: так с главарем никто и никогда вести себя не осмеливался.
- Да? - осклабился главарь, к которому вернулась его обычная наглость и уверенность. - Прекрасно, мне будет интересно посмотреть… - Он с сальной усмешкой подмигнул своим товарищам.
Те дружно захихикали, а Удод, ухмыльнулся и еще больше откинулся назад, упираясь головенкой в остатки бревенчатой стены за спиной.
- Видишь, у нас все ребята сильные и мускулистые, нам иногда приходится поработать руками…
- Если надо, я смогу за себя постоять! - фыркнула девочка, тряхнув гривой густых рыжих волос.