Второй пятикурсник сдвинулся немного в сторону, отрезая Ивану возможный путь к бегству.
– Браслет, – кивнул Голицын. – Да, конечно, браслет… Какой браслет? – поднял он честные глаза на черноволосого.
– Ваш браслет, курсант! – начал терять терпение тот. – Предъявите его немедленно, иначе…
Можно, конечно, отступить обратно в магазин. Да что толку? Они пойдут следом – и все. Иван стрельнул глазами влево. Если резко рвануть – патрульный не успеет среагировать. Вот только куда бежать? На платформу? До поезда еще куча времени. В город? Догонят. Они местные, они все тут знают, а он как слепой котенок…
Чуть скосив глаза, Голицын уперся взглядом в бугорок "Шилка" на правом запястье черноволосого. Даже если бластер всего лишь учебный – с заблокированным плазменным режимом – парализующего заряда ему за глаза хватит…
Еще один короткий взгляд – у второго патрульного бластера не было. Значит, первого необходимо вырубить сразу. О Боже, что он творит!..
Переместившись на полшага в сторону, Иван стал медленно поднимать левую руку – ту, на которой должен был быть пресловутый браслет. Убедившись, что все внимание Патруля сосредоточено на ней, Голицын так же медленно сжал пальцы правой в кулак. Нужен всего один удар. Всего один – но такой, чтобы вооруженный "Шилком" пятикурсник не смог быстро подняться. И бежать. Бежать…
– Господа курсанты!
Оба патрульных резко обернулись на голос. Лучшего момента для атаки уже не будет. Перенеся вес тела на левую ногу, Иван сделал короткий подшаг…
– Отставить, Голицын!
Правая рука Ивана замерла, едва начав движение. Вслед за патрульными Голицын повернул голову: в пяти шагах от них, заложив руки за спину, стоял нард-кор Нивг.
8
– Этот курсант со мной, – негромко проговорил нард-кор Нивг, кивая в сторону Ивана.
– Но, ив-сун… – начал было черноволосый патрульный.
– Я сказал что-то непонятное, курсант? – поднял брови офицер.
– Ив-сун, он отказался предъявить свой браслет! – поспешил прийти на помощь товарищу второй патрульный.
– Неужели? В таком случае обязательно подайте рапорт на имя нарда Орна, Начальника нашей Школы. Мы проведем проверку и предпримем все необходимые меры.
– Прошу прощения, ив-сун, но мы хотели бы все же увидеть его браслет, – не унимался черноволосый.
– Очевидно, в этом более нет никакой необходимости, – отрезал нард-кор Нивг. – Как я уже сказал, этот курсант со мной, и ответственность за него несу я…
– Ив-сун! – не дал ему договорить патрульный – верх неосмотрительности, вообще-то. – Мы подозреваем, что у этого курсанта нет при себе браслета!
– Нет браслета? – нахмурился альгерд. – Что за чушь вы несете, курсант?!
– Это не чушь, ив-сун! Мы…
– Отставить пререкания, курсант! – рявкнул, потеряв, наконец, терпение, нард-кор Нивг. – Меня совершенно не интересуют ваши юношеские фантазии! Курсант Голицын со мной – и Патрулю здесь делать больше нечего. Вы оба свободны!
Патрульный (вот ведь упрямец!) хотел было еще что-то возразить, но более тонко прочувствовавший ситуацию товарищ настойчиво потянул его за рукав. Метнув на Ивана яростный взгляд, черноволосый молча отсалютовал офицеру и, развернувшись кругом, зашагал прочь. Помедлив секунду, второй патрульный поспешил за ним.
– Ив-сун… – пролепетал Голицын.
– Ни слова, курсант! Все объяснения дадите в Школе, – тон, которым это было сказано, не сулил Ивану по возвращении в alma mater ничего хорошего.
– Итак, Голицын, я вас слушаю, – сухо проговорил нард-кор Нивг, усаживаясь за стол.
– Да, ив-сун, – еле слышно выдохнул Иван.
– Что – "да"? – резко спросил альгерд. – Давайте, рассказывайте, что вы делали в городе. Без разрешения администрации Школы… И без индивидуального браслета, – хмуро добавил он.
Браслет Ивана сиротливо лежал на краю преподавательского стола. Несколько минут назад нард-кор Нивг лично забрал его из ящика в комнате Голицына и принес сюда, в класс фортификации. В первый момент Иван потянулся было, намереваясь надеть браслет на руку, но лишь нарвался на резкий отстраняющий жест альгерда.
– Я… Я ездил… Ездил в магазин, ив-сун, – с трудом выдавил Голицын.
– В магазин? – не смог скрыть удивления Нивг. – В какой еще магазин?
Запустив руку в карман комбинезона, Иван извлек оттуда маленький пластиковый пакетик.
– В магазин на станции. В ювелирный отдел, ив-сун.
Несколько секунд альгерд недоуменно разглядывал покупку Ивана через полупрозрачный пластик, затем, разлепив узкую застежку по его краю, вытряхнул содержимое пакета на ладонь. В руке офицера блеснули два крохотных серебристых гвоздика.
– Что это такое? – спросил, наконец, нард-кор Нивг.
– Серьги, ив-сун. Сопрольское белое золото. Сорок пять универсальных кредитов – с учетом праздничной скидки…
– Сорок пять кредитов за эту бижутерию? Да вы, должно быть, переплатили как минимум втрое! – усмехнулся альгерд. – Впрочем, неважно. При чем тут эти серьги?
– Ив-сун… Понимаете… Дело в том, что послезавтра у Эммы… У курсанта Маклеуд день рождения, ив-сун… Мне нужно было купить ей подарок…
– Подарок? Вот эти серьги? На день рождения курсанта Маклеуд?
– Так точно, ив-сун…
– И ради этого вы сняли с руки индивидуальный браслет, несанкционированно покинули территорию Школы, проявили неповиновение Курсантскому Патрулю и едва не напали на его членов?
– Я не… – Иван хотел сказать, что не собирался нападать на патрульных – по крайней мере изначально это совершенно не входило в его планы, но, встретившись глазами с тяжелым взглядом альгерда, осекся. – Да, ив-сун. Вы правы, ив-сун, так все и было…
– Ничего не понимаю, – проговорил офицер. – Абсурд какой-то… Похоже, придется выслушать эту вашу историю с самого начала и во всех подробностях.
– Да, ив-сун…
– Абсурд… – повторил нард-кор Нивг, когда Иван закончил свой рассказ – не упустив ни одной существенной детали и умолчав разве что о роли в провалившемся предприятии Пашки, Глеба и Маленького. – Нелепость какая-то…
– Я рассказал вам правду, – проговорил исподлобья Голицын. – Если не верите – пригласите нард-кора Швура, пусть проверит меня на детекторе…
– В тот день, когда мне потребуется помощь школьного психотехника, чтобы определить правдивость слов своего курсанта – настанет пора менять профессию, – буркнул альгерд, не уточнив, правда, какую из двух своих основных профессий имеет в виду – преподавателя фортификации в Школе или службу в контрразведке Альгера – о последнем обстоятельстве Иван случайно узнал во время последних столь насыщенных событиями летних каникул.
– Я рассказал правду, – снова сказал курсант.
– Самое удивительное, что, по всей видимости, так оно и есть, – хмуро произнес офицер. – Ерунда какая-то…
– Почему ерунда, ив-сун? – набравшись смелости, поинтересовался Голицын.
– Дичайшее несоответствие между заявленной целью и средствами ее достижения. Кажется, у вас есть такая поговорка – "стрелять из пушки по воробьям"? Вот это как раз про такой случай. Начнем с самого простого – почему вы не воспользовались экспресс-доставкой?
– Экспресс-доставкой?
– Разумеется! – придвинув к себе персональный компьютер – внешне такой же, как и у каждого курсанта в Школе – альгерд быстро набрал что-то на клавиатуре. – Вот, полюбуйтесь, – он повернул экран к Ивану. – Что скажете на это?
На экране была пара серебристых сережек – почти таких же, как приобретенные Голицыном в магазине, пожалуй, даже немного более интересных по форме.
– Тринадцать универсальных кредитов, – нард-кор Нивг вновь повернул экран к себе. – Доставка в пределах планеты – в день заказа. Ну?
– Что это? – непонимающе спросил Голицын.
– Сайт единой службы экспресс-доставки. Вы что, не знали о ней?
– Нет, ив-сун… – пораженно проговорил Иван. – Вы позволите? – он протянул руку к экрану. – Тринадцать кредитов… С учетом доставки… И что, каждый может вот так вот заказать себе все что угодно?
– Ну, не все что угодно, конечно, – заказы курсантов проходят определенную цензуру со стороны администрации Школы. Но уж серьги-то ваши явно ни под какие ограничения не подпадают.
– Я не знал… – только и смог прошептать Голицын.
– Странно – это наверняка должно было быть где-то в правилах Школы.
– Я не знал…
И Пашка явно не знал. И Глеб. Интересно, Эмма знала? Вряд ли…
– Невероятно! А о том, что курсантам строжайше запрещено несанкционированно покидать Школу – об этом вы хотя бы знали? Не молчите, отвечайте!
– Да, ив-сун… Знал, – вынужден был признать Голицын.
– А о том, что самовольное снятие индивидуального браслета в боевой обстановке приравнивается к дезертирству?
– Знал… Но, ив-сун, при чем здесь это? Сопрол-2 – мирная тыловая планета…
– Вот только задержись я еще на десять минут – и объяснять это вам пришлось бы уже в Координационном управлении Курсантского Патруля.
– Ну, для этого им нужно было меня еще туда доставить, – буркнул Иван.
– Ну, сопротивление при задержании – это и вовсе отдельная песня. Тут бы вас уже ничто не спасло – ни мое вмешательство, ни даже заступничество нарда Орна, реши вдруг наш Начальник Школы его проявить.
– Да, ив-сун, – проговорил Иван, почувствовав, что альгерд ждет от него какого-то ответа.
– Вот так-то, курсант. Желаете что-нибудь добавить?
– Нет, ив-сун, – покачал головой Голицын. – Разве что только… Я… Я понимаю, что виноват, ив-сун, – быстро заговорил он. – И готов понести заслуженное наказание. Только одна просьба, ив-сун. Что бы вы ни решили: позвольте мне встретиться с Эммой… То есть с курсантом Маклеуд. Или хотя бы передайте ей от меня это, – Иван указал рукой на серебристые гвоздики сережек. – И еще одно… Спасибо вам за помощь. Там, в городе.
– Не за что, – отмахнулся нард-кор Нивг. – Хорош бы я был, если бы безропотно отдал своего курсанта в руки Патруля. А что касается этого, – альгерд пододвинул ладонью сережки Ивану, – сами и передадите. Когда, вы сказали, у нее день рождения? Послезавтра? Успеете – раньше, чем через три дня слушание вашего дела все равно не состоится.
– Слушание дела?
– Трибуналом Школы. Он и определит наказание. Надеюсь, после заседания еще увидеть вас на своих уроках, Голицын.
– Ив-сун?
– Если Трибунал согласится оставить вас в Школе, курсант. Хотя, честно говоря, шансов у нас с вами на это не так чтобы много…
9
Нард Орн неторопливо поднялся со своего места и, глядя куда-то сквозь Ивана, принялся читать, вроде и без шпаргалки, но словно по-писанному – не наизусть же:
– Чрезвычайный дисциплинарный Трибунал Школы в составе: председательствующий – нард Орн, ив-марол военно-космических сил, Начальник Школы, члены суда – нард Ваш, аш-сун военно-космических сил, нард-кор Лавг, ив-сун военно-космических сил, с участием: докладчик-обвинитель – нард Ктур, од-марол военно-космических сил, оппонент докладчика – нард-кор Нивг, ив-сун военно-космических сил, палач, – (палач!) – анш Жиы, ив-марол военно-космических сил, рассмотрев в рабочем заседании дисциплинарное дело курсанта второго курса Голицына Ивана, постановил… – альгерд выдержал короткую паузу и тут же продолжил: – Признать нарушение дисциплины, допущенное курсантом второго курса Голицыным Иваном, выразившееся в самовольном оставлении в учебный период территории Школы, а также злостном несоблюдении правил ношения индивидуального браслета, подпадающим под раздел второй статьи сто тридцать седьмой Общего Дисциплинарного Кодекса, на основании чего… ИСКЛЮЧИТЬ Голицына Ивана из числа курсантов Школы.
В глазах у Ивана потемнело: он до последнего момента надеялся, что приговор Трибунала Школы не будет таким суровым. Нет, конечно, если прислушаться ко всему, что говорил докладчик-обвинитель нард Ктур, Голицына следовало не то что из Школы выгнать взашей – расстрелять на месте. Од-марол, сам-то преподающий в Школе лишь с этого сентября, припомнил Ивану и прошлогодний конфликт между национальными делегациями с его непосредственным участием (но все же в конце концов закончилось хорошо – и даже наоборот, послужило толчком для введения в программу криска!), и такой же давности невыполнение учебного приказа на занятии по пилотажу у нарда Орна (за что Голицын и так уже сполна поплатился лишением призовых баллов), и даже повторное невыполнение приказа во время сдачи летней сессии (ну, тут уж, пожалуй, и вовсе перебор – если бы тогда Иван сделал так, как требовало от него составленное шпионом Ранолы нардом Шиддом полетное задание, не видать Альгеру итоговой победы, как своих ушей!). Что же касается последнего проступка, то тут уж нард Ктур и вовсе не жалел черных красок. Слова "дезертирство", "саботаж" и "преступное разгильдяйство" были в его пламенной речи, пожалуй, еще самыми мягкими.
Оставалось только гадать, когда и чем Иван успел так сильно насолить новому школьному лингвисту?
Но затем настала очередь нард-кора Нивга, назначенного оппонентом докладчика, и картина сразу же резко поменялась. Нарушение из едва ли не измены Родине превратилось пусть в грубую, но всего лишь халатность, а сам Голицын из закоренелого негодяя, недостойного и на пушечный выстрел подойти к военно-космическим силам, – в пусть не слишком умного, но, в общем, честного парня. Обратившись вслед за обвинителем к бурным событиям прошлого года, нард-кор Нивг напомнил Трибуналу, что это именно Иван – при помощи товарищей, конечно, – сумел, рискуя жизнью, известить военно-космические силы о коварных замыслах Ранолы по строительству на Луне опорной базы, чем, безусловно, оказал Альгеру неоценимую услугу. Не остались забыты и успехи Голицына в учебе и даже игра за сборную Школы в криск.
Дополнительные гирьки на чашу весов защиты положили поручительства, данные за Ивана Сварамом Сингхом, Чаном Бяо, Чжу Пэном, Збигневом Мазовецки и Эммой Маклеуд. Разумеется, к ним готовы были присоединиться и Глеб с Пашкой и даже Сергей Владимирович Боголюбов – но их, как членов одной с Голицыном национальной делегации, Трибунал в процесс не допустил. Когда же выяснилось, что, согласно правилам, поручителей должно быть как минимум шестеро, свой голос за Ивана добавил лично нард-кор Нивг.
Не удивительно, что с такой авторитетной поддержкой Голицын почувствовал себя куда увереннее и, надо признать, даже немного расслабился. И тут…
– …исключить Голицына Ивана из числа курсантов Школы!
Хорошенькое дело!
Сзади кто-то негромко вскрикнул. Зрители на заседания Трибунала не допускались, но, как полноправные участники процесса, в зале присутствовали все пятеро второкурсников-поручителей. Иван хотел было обернуться, но тело не слушалось, словно парализованное.
ИСКЛЮЧИТЬ!
– Тишина в заседании! – рявкнул со своего места анш Жиы, в обязанности которого входило поддержание порядка в зале.
ИСКЛЮЧИТЬ!
Все. Шутки закончились. Это конец. Приговор Трибунала, как известно, окончательный и никакому обжалованию не подлежит.
ИСКЛЮЧИТЬ!!!
Ну что же, осталось собрать вещи и ждать попутного корабля. Да и что там собирать-то?! Большинство из его личных вещей принадлежит Школе, так что можно хоть сейчас на космодром – прямо из зала. Хотя нет, прямо не получится – форменный комбинезон тоже придется сдать. Кстати, у него же вообще нет с собой земной одежды! Интересно, в чем же его отправят домой? Ведь не голым же?! Хотя с них станется…
Сквозь застилающую взор пелену Иван с трудом видел возвышающуюся прямо перед ним величественную фигуру нарда Орна. ИСКЛЮЧИТЬ! Сколько времени прошло с момента, как прозвучало это роковое слово? Начальник Школы продолжал стоять. Да ладно уж, все ясно, присаживайся уже, что ли! Нет, стоит. И даже вроде говорит там еще что-то. Что? ЧТО?!
– …учитывая личное поручительство, данное нард-кором Нивгом, ив-суном военно-космических сил, а также курсантами второго курса Маклеуд Эммой, Мазовецки Збигневом, Сингхом Сварамом, Пэном Чжу и Бяо Чаном, а также принимая во внимание особые заслуги обвиняемого перед Альгером, назначить отсрочку исполнения приговора до конца учебного года с разжалованием на одну ступень. В качестве дополнительной меры дисциплинарного воздействия применить домашний арест сроком на тридцать шесть суток. Настоящий приговор является окончательным, обжалованию и опротестованию не подлежит. Заседание Трибунала закрыто!
Члены суда степенно покинули зал, а Иван все еще продолжал стоять, силясь осмыслить происшедшее.
– Ну, поздравляю, злостный нарушитель! – подлетевший сзади Збигнев Мазовецки звонко хлопнул его по плечу. – Признаться, когда Орн сказал "Исключить!", я подумал: ну, все!
– Погоди, я не понял… – слегка отстранился Голицын. – Что значит – отсрочка исполнения? Они что, выгоняют меня не сейчас, а в конце года? Какой в этом смысл?
– Да нет же! – вмешался подоспевший Чан Бяо. – Это что-то вроде испытательного срока! Если до конца года у тебя не будет новых нарушений – наказание снимается – и все!
– То есть… То есть меня пока не исключили?
– Исключили – но условно.
– Условно… – с расстановкой, смакуя каждую букву, повторил Голицын. – Условно…
Он медленно оглянулся и тут же встретился взглядом с Эммой. Маклеуд стояла в паре шагов, словно не решаясь приблизиться. В глазах у девушки блестела вода.
– Эмма! – выдохнул Иван.
В следующее мгновение та метнулась к нему – Сварам Сингх и Чжу Пэн едва успели расступиться, давая ей дорогу.
– Ваня! – прошептала девушка, прижимаясь щекой к его груди. Слезы потоком брызнули из ее глаз.
– Эмма… – Голицын осторожно обнял ее рукой за плечи. – Все же хорошо… Все закончилось…
Девушка молча кивнула, еще плотнее прижимаясь к Ивану.
Удивительно. Как и позавчера, когда он вручил Маклеуд те злополучные сережки, Голицына не покидало ощущение, что он нежно обнимает горячо любимую… сестру.
– Так, ну, хватит сантиментов! – вынырнул откуда-то из небытия анш Жиы. По тону, да и по выражению лица Фантомаса было совершенно непонятно, доволен палач исходом суда или же предпочел бы отправить Ивана на Землю первым же попутным кораблем. – Курсанты – живо разойтись по занятиям! Голицын – в соответствии с приговором Трибунала вам надлежит проследовать под домашний арест! Извольте, курсант!