Засыпал Виталий, исполненный великого душевного подъёма. Мысли кружились и прыгали, ни на одной он не мог сосредоточиться надолго и прямо сейчас отдался скорее эмоциям, чем разуму. Он думал, какая Зоя славная и что у них всё обязательно получится; думал, что служба его оказалась дьявольски интересной, и надеялся, что чужую базу всё-таки удастся обуздать и расколоть – при его, Виталия, деятельном участии, разумеется. Снедало любопытство – что, чёрт возьми, на самом деле означал вчерашний фантом над базой и на что намекал Терентьев, когда назвал Виталия отмеченным? Это было прекрасно – сознавать, что впереди большая и неимоверно интересная жизнь и что сам он занят важным и необычным делом. И пусть окружающие хоть тысячу раз на дню называют его шурупом – правду мастер сказал: вбитый шуруп держит крепче, чем завёрнутый гвоздь. Они с Терентьевым – ну и с майором Прокопенко, конечно – не кто попало. Они – R-80. Элита, хоть и в шурупской форме. И по этому поводу совершенно не зазорно испытывать законную гордость.
На какой-то из этих крутящихся по кругу восторженно-возвышенных мыслей Виталий и отключился.
Не ведающий жалости и сантиментов Терентьев разбудил его ровно в полвосьмого утра.
– Подъём, стажёр! Операция "База", день второй!
Виталий вскинулся на узкой откидной полке с бортиком.
– Давай, продирай глаза, мойся-брейся и на перекус в аппаратную. Днём некогда будет, как обычно.
Терентьев вышел; Виталий помотал головой, стянул куртку и побрёл в дальний конец кунга, где у "Платанов" обыкновенно располагался санузел. На оставшихся полках истово дрыхли солдатики, причём не те, рядом с которыми Виталий засыпал, – видимо, ночью сменился караул.
Умытый и свежевыбритый, благоухающий лосьоном Виталий поспешил в аппаратную. Там уже сообразили чай, всё те же галеты с паштетом, разогретую на сковороде гречневую кашу да плюс ещё банку каких-то незнакомых Виталию маринованных овощей, наподобие помидоров, только густо-фиолетового цвета. Спирт с утра не потребляли, и в целом Виталий этому весьма порадовался – день обещал быть интересным, да и начинался с визита к высокому начальству, какой уж тут спирт?
– Ну, как, стажёр? – невзначай поинтересовался мастер. – Что снилось?
– Ничего, – честно признался Виталий. – Помечтал минут пять – и как в яму. А потом ты меня разбудил.
Терентьев пытливо глянул Виталию в глаза и ничего больше не спросил.
К восьми-сорока "интенданты", ну и Заварзин, конечно же, как раз подходили к посту "Вомбата" перед КШМ-кой командующего. Виталий всю дорогу размышлял о вчерашнем и пытался предугадать сегодняшнее. Очень хотелось, чтобы мастер снова задумал какую-нибудь рискованную вылазку, чтобы было страшновато, но при этом во что бы то ни стало требовалось бы выполнить для общей пользы что-нибудь важное, вот этими самыми руками. Только желательно, чтобы сегодня ему вручили не лопату, а что-нибудь посерьёзнее.
За спинами двух дюжих пехотинцев-караульных чуть не приплясывал от нетерпения майор Джексон.
– Ну, наконец-то! Командующий вас ждёт, проходите скорее.
Терентьев украдкой переглянулся с Виталием.
"Начинается?" – подумал тот с растущим воодушевлением.
Они вошли в КШМ-ку; адмирал восседал на привычном месте, словно и не уходил со вчерашнего дня. Напротив него, спинами к вошедшим, сидели двое мужчин. Сначала Виталий решил, что это учёные, но потом сообразил, что оба одеты в незнакомую униформу, похожую на военную, только безо всяких знаков отличия.
Едва Терентьев, Виталий и Заварзин вошли, эти двое синхронно повернулись в креслах.
Оба были сравнительно молодые, старше Виталия лет на семь-десять, а Терентьева однозначно немного моложе, подтянутые и чем-то неуловимо похожие друг на друга.
– Господин адмирал! – один из них, едва глянув на вошедших, обернулся к командующему.
Тот по обыкновению имел мрачноватый вид вечно недовольного всем начальника.
– Господа офицеры! Ты, майор, и ты тоже, – обратился он к Заварзину и Джексону. – Попрошу вас подождать снаружи. И не в шлюзе, а вне корабля.
– Есть… – отозвался Заварзин чуть растерянно, на миг замешкался, но спохватился, козырнул и без дальнейших разговоров направился прочь. Джексон на своём референтском веку явно повидал много чего, поэтому вообще безо всяких эмоций и задержек вышел следом за Заварзиным.
Второй из незнакомцев в униформе, не тот, что обращался к командующему, метнулся в шлюз и, судя по звукам, старательно задраил люк. Потом бесшумно вернулся в отсек. В движениях его сквозило что-то угрожающе-кошачье.
Первый тем временем поднялся на ноги, медленно пересёк небольшой свободный пятачок и встал напротив мастера.
– Капитан Терентьев? – спросил он с нажимом.
– Он самый, – подтвердил мастер, с прищуром разглядывая незнакомца.
– А это, надо понимать, ваш стажёр, капитан Панкратов?
– Так точно, – сдержанно подтвердил Виталий.
Незнакомец вынул планшет.
– Извольте слить все материалы по текущему делу. Причём, не копированием, а перемещением.
– А вы, простите, кто такой? – спокойно поинтересовался Терентьев.
– Эксперт, – ответил тот. И добавил: – Майор Черняев, честь имею. Это мой коллега, майор Куракин.
Представленный коротко, по-военному кивнул.
– На чём основано ваше требование? – Терентьев сдаваться и не думал.
– Вы отстранены от расследования, – сообщил Черняев сухо. – Расследованием займёмся мы.
У Виталия мгновенно похолодело внутри. Отстранены? Что значит – отстранены? Весь вчерашний вечер и всё сегодняшнее утро он мечтал, как перехитрят, наконец, сопротивление чужой базы и вскроют её, возможно, рискуя жизнями, но обязательно вскроют, и вдруг – отстранены?
Терентьев медленно полез во внутренний карман.
"За жетоном, – подумал Виталий злорадно. – Ща вас, господа майоры, капитально обломают!"
– Эр-восемьдесят, – ровно сообщил Терентьев, демонстрируя жетон.
В его голосе злорадства не было вовсе. Наоборот, говорил мастер так, словно ждал от Черняева какого-то совершенно определённого ответа.
И майор в незнакомой униформе, похоже, не обманул ожиданий Терентьева. Он вынул свой жетон, почти такой же.
– Эр-тридцать два, – сказал Черняев буднично. – Ещё что-нибудь?
"Вот это да! – опешил Виталий. – И что теперь?"
Виталий до такой степени привык к всемогуществу жетонов и пропусков своей новообретённой конторы, что оказался совершенно не готов к симметричному ответу.
Терентьев молча спрятал свой жетон и вынул планшет. Поманипулировал немного и тихо объявил:
– Принимайте… Я – "Кайман".
Черняев в свою очередь поманипулировал планшетом. Передача много времени не заняла.
– У тебя что-нибудь есть? – требовательно спросил мастер у Виталия.
– Пяток роликов и наброски программ, – признался тот честно.
– Сливай, – велел Терентьев и напомнил: – Перемещением.
Виталию ничего другого не осталось, как подчиниться.
– А что, – неожиданно поинтересовался Терентьев, пока данные сливались. – Струнник из Солнечной уже прибыл?
– Нет, – сообщил Черняев, не отрываясь от планшета. – Струнник ещё даже не стартовал. Хотя вот-вот.
Закончив с приёмом данных, он убрал планшет и повернулся к Терентьеву:
– Всё, капитан. Дело принято, вы свободны. Будет лучше, если вы покинете выезд немедленно, а планету в течение сорока восьми часов. Вопросы есть?
– Нет, – ответил Терентьев и чуть подался влево, потому что Черняев загораживал ему начальство.
– Разрешите идти, господин адмирал? – обратился мастер к командующему.
– Иди, капитан… – вздохнул тот устало. – Найди фон Платена, пусть отвезёт вас в полк, скажешь, я приказал.
– Есть, – кивнул Терентьев и чётко, как курсант на плацу, повернулся кругом и двинул к шлюзу.
Виталий козырнул и молча последовал его примеру.
Люк мастер отдраил сам.
Снаружи Заварзин и Джексон трепались с караульными. На звук открывающегося люка все они дружно обернулись.
– Чего там? – поинтересовался Заварзин озабоченно. – Что это за хлыщи?
– Это не хлыщи, это коллеги, – спокойно уточнил Терентьев. – Они вместо нас работать будут.
– Вместо вас? – удивился Заварзин. – Зачем?
– Затем, – вздохнул Терентьев. – Мы, собственно, по чужим базам не спецы. Просто под руку подвернулись, когда никого лучше не нашлось.
– А они – спецы, что ли? – Заварзин явно недоумевал.
– Видимо. Бывай, майор. Толковый ты мужик, но в майорах сидеть будешь долго. Как раз поэтому. Извини, если что не так.
Он протянул руку и Заварзин машинально пожал её.
– И тебе майор, спасибо, – мастер протянул руку Джексону. – Сильно облегчил нам жизнь, серьёзно.
– Да чего там, одному делу служим… – флегматично отозвался Джексон.
В этот момент из КШМ-ки выглянул Куракин – суровый, ни следа улыбки на лице.
– Джексон, Заварзин! На совещание!
Оба торопливо пожали руку Виталию и поспешили на зов.
Виталий провёл их тоскливым, как у безвинно побитой собаки, взглядом.
– Пошли, – велел Терентьев и зашагал к наезженной "бобиками" колее.
"Как же так? – думал Виталий растерянно, стараясь не отстать от мастера. – Вот, прямо сейчас они разработают какой-нибудь план и начнут воплощать его… без нас. И мы с мастером никогда не узнаем – как именно была взята эта треклятая база. Как же так?"
– Как же так? – пробормотал он вслух. – Мастер! Почему нас отстранили?
– Потому что для нас это дело непрофильное, – холодно отозвался тот.
– Но мы же уже вошли в курс, втянулись, зачем нас отстранять, а? Неужели мы не в состоянии принести пользу?
– Не знаю, – ответил Терентьев. – И вообще, отставить разговорчики, стажёр! Приказ слышал? Вот и выполняем, валим с выезда, а потом и с Лореи.
– А мы, что обязаны выполнять приказы этих типов?
– Да. Обязаны.
– Почему? Почему, черти их раздери?
– У них пайцза круче, – ответил Терентьев; в голосе его прорезались ворчливые нотки, а Виталий уже знал: это значит, что мастер прекращает кипеть и успокаивается.
– Чем круче? – мрачно поинтересовался Виталий.
– Номером. У них целых тридцать два, а у нас всего лишь восемьдесят.
Некоторое время Виталий молча страдал и грустил. Потом не выдержал и выпалил:
– Всё равно это несправедливо!
Терентьев внезапно остановился.
– Вот заладил… – выдохнул он и поморщился. – Слушай, стажёр! Наша работа – выполнять приказы. И если поступил приказ отдать дело другим спецам – наша задача отдать и не рыпаться. И в этом тоже состоит наша служба – не рыпаться против приказов, что бы там внутри не кипело. Понимаешь? Не рыпаться! И не серчай ты так, впереди знаешь сколько других дел? Взвоешь ещё. Осознал?
– Осознал… – уныло подтвердил Виталий. – А что за контора – эр-тридцать два?
– А я почём знаю? – Терентьев пожал плечами. – Спецы вроде нас, только труба повыше и дым погуще. Раз базу у нас забрали, значит чем-то таким профильно и занимаются. Это правильно, понимаешь, правильно, когда спец отбирает своё профильное дело у спеца другого профиля. Вот представь, если бы спецы, скажем, по системам связи расследовали бы крушение какой-нибудь невезучей колымаги, а потом пришли мы и сказали: "Всем спасибо, все свободны, идите занимайтесь связью, а тут мы без сопливых разберёмся". Правильно это?
– Правильно, – скрепя сердце признал Виталий.
– Ну вот, именно это только что и произошло. Только сопливые нынче – мы с тобой. И всё, прекращай нытьё, а не то взыскание вкачу.
– Есть, прекратить нытьё, – вздохнул Виталий более-менее спокойно. – О, гляди, на ловца и зверь бежит!
Им навстречу шагали Рихард фон Платен и Джаспер Тревис, неразлучные друзья-пилоты.
– Моё почтение, гвардия, – поздоровался с ними Терентьев. – Лейтенант, выручай. Командующий велел нам срочно убираться в полк. Подкинешь?
– В полк? – Рихард удивлённо поднял брови. – Вас, экспертов?
– Да тут сейчас экспертов поналетело выше крыши, только что к командующему заявились, – сообщил Терентьев.
– А что, струнник финишировал? – тут же оживился фон Платен.
Тревис тоже встрепенулся при этих словах.
– Говорят, ещё даже не стартовал.
– А как же они прибыли? – снова удивился Рихард.
– Это ж эксперты! – фыркнул Терентьев. – Мы, например, тоже струнника ждать не станем, сами к Солнечной пойдём.
Рихард поглядел на двух шурупских капитанов с нескрываемым уважением:
– У вас автоном-межзвёздник?
Терентьев усмехнулся и покровительственно потрепал его по плечу:
– Где твой "Темпест", лейтенант? Полетели в полк, нас время поджимает.
Фон Платен виновато поглядел на Тревиса – видимо, срывались какие-то их запланированные дела.
– Извини, Джас…
– Давай, давай, – буркнул тот. – Вернёшься – найдись. Бывайте, союзнички…
Он обошёл Виталия, попутно дружески пихнув его кулаком в плечо, и зашагал куда-то в сторону научного центра.
– Пойдёмте, – сказал фон Платен. – Подкину. Я так думаю, это командующий велел вам обратиться ко мне?
– Проницательный, – хмыкнул Терентьев.
– Значит, стартуем без нервотрёпки, – удовлетворённо сказал Рихард. – А то небо почти для всех закрыто, только по спецразрешениям выпускают.
– Нас выпустят, – уже почти весело пообещал Терентьев. – Правда, стажёр?
– Куда они денутся, – поддакнул Виталий. – Мастер, попрощаться отпустишь?
– Нет, – жёстко ответил Терентьев. – Если хочешь – позвони.
Виталий вздохнул и полез за планшетом.
Три часа спустя, после короткого визита к полковнику Жернакову и после того, как забрали все скудные вещи, оставшееся в общежитии, а ключ от номера сдали дежурному, "бобик" привёз "интендантов" в прим-сектор полкового космодрома, к родимому глайдеру, который Виталий не видел, казалось, целую вечность и по которому, оказывается, уже успел соскучиться.
"Бобик" укатил, а они с мастером открыли багажник и принялись переодеваться в повседневку.
– Чёрт… надо было вымыться в общаге, – пробормотал Терентьев с досадой. – Не сообразил. Ладно, на борту уже. Там привычнее.
Переоделись, забрались в кабину. Виталий поставил системы на прогрев, а сам тем временем быстренько ввёл стартовую программу. Терентьев приник к планшету и в его манипуляции демонстративно не вмешивался.
Доверял, значит.
Виталий совсем уж было собрался вызывать диспетчера и просить добро на старт, но тут заметил, что со стороны регулярного лётного поля в прим-сектор на бешеной скорости валится какой-то корабль.
Вскоре Виталий с удивлением опознал "Темпест", каковой целился, казалось, прямо на их двухсотку.
– Слышь, мастер! – позвал он Терентьева. – Гляди, чего творит!
Терентьев поглядел и сделал удивлённое лицо.
– Опа… А не фон Платен ли это? Вроде бы, "Темпест" в полку только один.
Стремительный, как стриж, корабль красиво зашёл на короткую глиссаду и против всех правил сел поперёк наземной полосы движения, зато совсем рядом, перед кабиной глайдера "Интендантов".
С пассажирской стороны "Темпеста" тотчас выскочил человек, в котором Виталий с немалым изумлением опознал майора Куракина.
– Отставить взлёт! – заорал он и бегом кинулся к глайдеру.
С другой стороны из "Темпеста" неторопливо выбрался фон Платен, встал перед головным колпаком, сложил на груди руки, прислонился плечом к обшивке и принялся наблюдать.
Куракин тем временем приблизился и заколотил кулаком в дверцу глайдера со стороны Терентьева.
Мастер неторопливо спрятал планшет и только потом разблокировал замки.
Дверца приоткрылась, в щели тотчас возникло раскрасневшееся лицо сотрудника таинственной эр-тридцать два.
– Отставить взлёт, коллеги! – произнёс он торопливо. – Ситуация изменилась.
– Что стряслось? – хмуро спросил Терентьев. – База взбрыкнула?
– Пока нет. Но мы приняли решение снова привлечь вас к операции.
Виталий застыл, не в силах поверить.
– И зачем же вам так понадобился эксперт по крушениям? – с иронией поинтересовался. – Нет, я, разумеется, не отказываюсь, но любопытно же…
– По правде говоря, – признался Куракин, – нам нужны не вы, капитан, а ваш стажёр.
Виталий так и не понял, Куракин сказал это вследствие обычного человеческого простодушия или же, наоборот, тонко на что-то намекнул.
Терентьева его слова ничуть не удивили. Зато удивился Виталий.
– Вам нужен я? – переспросил он, не скрывая ни радости, ни изумления.
– Ты, ты, кадет, – проворчал Терентьев уже совершенно откровенно, и это значило, что настроение его однозначно на подъёме. – Я, кажется, предупреждал: база тебя пометила. Теперь без тебя никуда.
Виталий, ощущая в голове гулкую пустоту, смотрел на мастера и часто моргал. Слова исчезли, а мысли еле ворочались.
"Зою опять увижу…" – подумал он, когда способность соображать вернулась.
– Ну, чего сидишь? – спросил Терентьев. – Вылезай, переодеваемся назад в полевое… Хотя стоп. Теперь мы там надолго застрянем, как пить дать. Меняй программу, полетим на своём. Не помешает.
Он повернулся к Куракину, всё так же заглядывающему в приоткрытую дверцу:
– Слышь, майор! Мы на своём глайдере полетим. Стоять будем рядом с разведавтоматикой, с "Платанами". Не возражаешь?
– Годится, – кивнул Куракин. – По прибытии совещание у командующего. И не тяните…
Поправив сдвинутую на затылок кепку, он рысцой вернулся к "Темпесту" и жестом велел фон Платену взлетать.
Буквально через минуту корабль Рихарда рванулся в небо, а Виталий принялся набрасывать новую программу полёта. Мастер ему не мешал, сидел, глядел в окно и думал о чём-то своём.
– Готово! – сказал Виталий вскоре. – Летим?
– Летим, – подтвердил мастер.
Виталий включил связь.
– Я борт "Кайман". Прошу добро на старт, цель – оперативный выезд…
Кроме этого: "Летим?" Виталий больше ничего у Терентьева не спросил. Он и сам знал что делать.
И, кажется, мастер косился на него с одобрением.
– Ну, хоть вы запросили как люди, – пробурчал по связи диспетчер. – А то шастают всякие по прим-сектору, как у себя дома, и слова им не скажи…
Терентьев ехидно хмыкнул, а потом вздохнул и обратился к Виталию:
– Поехали, стажёр… Ох, чую, ты в ближайшие дни настажируешься…
Ноябрь 2013 – август 2014
Николаев – Москва – Николаев