Холлисток сказал это почти без перехода, потому что они чуть было не проехали нужный поворот. Масси резко затормозил, в результате чего удостоился множества нелестных слов от окружающих водителей, но все же они успели повернуть, и поехали по живописной загородной дороге, Теперь все молчали, но Генрих с удовлетвореним чувствовал, что его слова не прошли даром для Бартензи, и потому только улыбнулся, когда тот вдруг неожиданно произнес:
- Я кажется понял Вас, господин.
Масси тоже обернулся назад и с улыбкой посмотрел на него.
- Вот здесь, кажется, будет удобно, - сказал Холлисток, указывая пальцем на лес, окружающий их с обеих сторон. - Сворачивай на первую же дорожку, Масси. Не будем больше тянуть, а то скоро стемнеет.
Вскоре они свернули на проселок и проехав около километра, свернули еще раз, остановившись на большой ровной поляне, заканчивающейся крутым обрывом, внизу которого виднелась река. Вероятно сюда выезжали горожане, устраивая пикники в уикэнд, потому что трава вокруг была вытоптана, и то там, то тут, виднелись остатки углей, выпадавших из жаровен с барбекю.
- Отличное место! - Масси вышел из машины и потянулся.
- Согласен, - кивнул Холлисток, - выводи этих!
Солнце уже клонилось к закату и его густые желтые лучи красиво отражались от свежих листьев тополей и вязов, которые представляли основной вид местной растительности. Масси вытащил из багажника насмерь перепуганного Клауса, который уже пришел в себя и жалобно скулил. Андреа вышел сам, и они все втроем встали недалеко от обрыва, на большой, основательно вытоптанной площадке, приспособленной отдыхающими для игры в бадминтон. Масси порядком надоел Клаус, которого постоянно приходилось держать за руку, и которого он с удовольствием бы придушил в других обстоятельствах. В один момент он все же не сдержался и так сжал ему запястье, что тот взвыл от боли. Холлисток в это время стоял вдалеке, повернувшись к ним спиной, и что-то негромко говорил, время от времени поднимая руки к небу. Так продолжалось не менее трети часа, но когда он наконец повернулся, и стали видны происшедшие с ним изменения, у Андреа и Клауса волосы зашевелились на голове. Кожа Генриха потемнела, лицо вытянулось, глаза стали полностью черными и метали искры, пальцы рук сильно удлинились, завершаясь острыми, как бритва, когтями. Быстро темнело, и его фигура в слабеющих лучах заходящего солнца казалась поистине демонической. В это время оба беглеца торопливо раздевались, бросая одежду далеко в сторону., исполняя, тем самым, указание Масси.
- На колени! - скомандовал он, встав к обоим пленникам лицом и сильно надавив им на плечи. - Смотреть вниз!
Когда Холлисток подошел, они застыли в назначенных позах, и неведомое оцепенение, напавшее на них с его приближением, полностью сковало обоих. Генрих встал перед обнаженными телами и разведя руки в стороны, заговорил глухим голосом, идущим, казалось, уже не из этого мира.
- Именем Супая, нашего повелителя, именем Вельтона, моего отца, я, Армор, восьмой лорд вампиров трех миров и высший тертон из живущих на Земле, налагаю на вас, Андреа Бартензи и Клаус Парлинг, заклятие святой Айзды. Приказываю вам покинуть незаконно занятые тела и предстать передо мной в вашем истинном обличье!
Холлисток резко вскинул голову вверх, одновременно опустив руки, и громко воскликнул:
- Авес!
Раздался небольшой подземный толчок, которого, однако, оказалось достаточно, чтобы листья окружавших их деревьев пришли в движение, перед Генрихом начала осыпаться земля и вскоре образовалась довольно крупная расщелина, над которой вился желтоватый дымок. Холлисток обошел своих пленников сзади и несильно хлопнул каждого по спине. От этого движения тела мгновенно обмякали и мешковато отваливались в сторону, однако, оставляя на своем прежнем месте едва заметные туманные очертания фигур, принадлежащих двум мужчинам. Масси по-очереди отнес тела Элизабет и Эдриана Стоунов в сторону, положив их под большое дерево, потом отнес туда и их одежду. В этот момент солнце окончательно скрылось и Холлисток, склонившись к расщелине, негромко произнес:
- Айзда!
После этого он отошел в сторону, и с присоединившимся к нему Масси, стал наблюдать за происходящим. Дым, идущий из под земли стал гуще, и в наступившей темноте были хорошо видны всполохи темного пламени, идущего, казалось, из самых недр планеты. Потом раздался свист и из трещины вырвались две тени, взлетевшие к самым верхушкам деревьев. Они были настолько плотными, что даже темнота не могла полностью поглотить их очертания. Одновременно с этим, Холлисток схватил за шею своими длинными крючковатыми пальцами одного из мужчин, по прежнему стоявших рядом с ними на коленях, и приблизил его к себе. Это был невысокий, полотно сбитый крепыш, который, несмотря на свое газообразное состояние, выглядел очень по-человечески, и в его открытых глазах застыл настоящий ужас.
- Я же обещал, Клаус, что накажу тебя. - Холлисток подтянул его к себе вплотную, - а я всегда выполняю свои обещания!
С этими словами, он свободной рукой вырвал у него изрядную часть плеча и поднеся к своему лицу, глубоко вдохнул. То, из чего состояла его добыча, легко, словно сигарный дым, вошло в него и навсегда стало частью Генриха Холлистока. Клаус, обреченный теперь на еще большие страдания вследствие полученного увечья, широко открывал рот, отчаянно крича, но находясь уже в ином мире, мог только там привлечь чье-то внимание своими завываниями.
Тем временем тени, вырвавшиеся из глубины, спустились вниз и теперь, сформировавшись в две фигуры, отдаленно напоминающие человеческие, начали приближаться к ним. Они напоминали монахов, полностью скрывающих лицо под глубокими капюшонами, и передвигались по воздуху, правда, всего в нескольких сантиметрах над землей. Холлисток отпустил Клауса и передал его Масси, который, уже подняв безучастного Андреа с земли, теперь держал обоих.
После этого Генрих двинулся вперед, навстречу приближающимся фигурам, и остановившись перед ними на расстоянии вытянутой руки, сказал:
- Приветствую вас, посланцы Смерти! Можете забирать тех, ради кого я вызвал вас.
- Приветствуем тебя, лорд Армор, - ответил один из них. - Мы готовы забрать их, и сейчас передаем тебе тех, кто незаслуженно пострадал от их действий.
Стоявший рядом с ним распахнул свой призрачный плащ и из него выплыли два облачка, которые, быстро увеличиваясь в размерах, приняли форму мужского и женского тел. Они повисли в воздухе, покачиваясь и низко опустив головы.
- Принимай, - Холлисток повернул голову к Масси.
Тот, ведя перед собой Андреа и Клауса, подтолкнул их к теням, и взяв в охапку Элизабет и Эдриана, отошел в сторону. Вторая тень снова распахнула балахон и двое преступников, в свою очередь, превратившись в небольшие облачка, вплыли в ее объятия, исчезнув там навсегда.
- Когда к нам заглянешь? - вдруг спросил тот, с кем разговаривал Холлисток.
- Не знаю! - Генрих досадливо махнул рукой. - Не успеваю разобраться с одним делом, как сразу его сменяет другое. Но думаю, что в следующий раз все же получиться выбраться.
- Мы всегда рады тебе, - ответил его собеседник. - Хорошая луна сегодня!
- Да, - Холлисток оглянулся на ночное светило, висевшее над лесом, - а днем все в тучах было, сейчас только распогодилось. А может, это тебе, Эверт, наоборот, к нам в гости пожаловать, раз ты такой романтик? Я тебе не только луну покажу. Здесь вообще, много изменилось с того времени, как мы собирались на огненной горе. Помнишь еще?
- Да, - задумчиво проговорил тот, кого назвали Эвертом, - давно это было, Армор, давно. Но в отличие от тебя, не могу ничего обещать, сам знаешь, сколько дел постоянно у нас. Вообще интересно было бы хоть ночку провести тут у вас, но вот больше десяти минут никогда не получается. А что это за страна кстати?
- Англия, - Генрих улыбнулся. - Ладно, еще успеем! Ну, всего хорошего вам, и тогда, как в другой раз увидимся, обязательно спущусь с вами, коли приглашаете.
- Хорошо, - ухнул Эверт, что должно было изображать смех, - до следующего раза! Не пожалеешь!
- До свиданья! - И Холлисток поднял в приветствии руку.
Черные фигуры снова резко взмыли вверх и с тихим свистом ринулись в огненную расщелину, которая сразу, с грохотом сомкнулась вслед за ними и наступила тишина. Обычный человек увидел бы из этой сцены только легкий дымок, идущий из земли, фигуру Масси и два обнаженных человеческих тела, лежащие невдалеке. Все остальное было недоступно обычному глазу, равно как и никакие звуки не нарушали обычное течение ночи. И только знающий мог определить, именно по этой тишине, что происходит здесь. В те минуты, когда открывалась земля и происходило общение между мирами, все живое затихало вокруг, и даже вездесущий ветер утрачивал здесь свою силу, за сотни метров огибая такие места.
Холлисток вздохнул. Осмотревшись по сторонам, он закрыл глаза, опустился на одно колено и снова зашептал неведомые слова. Когда он встал, то снова имел прежний вид, и только во взгляде еще читалась его истинная сущность. Он подошел к Масси, по прежнему державшему за руки мужчину и женщину, уже имевших вид, идентичный лежащим телам, и кивнув на них, коротко сказал:
- Давай!
Глава 16. Возвращение
Масси подвел своих подопечных к дереву, возле которого, вытянувшись, лежали мужчина и женщина. Поставив астральные тела около, принадлежащих им по праву, тел физических, он вопросительно посмотрел на Генриха.
- Помнишь, как ты однажды перепутал мальчика с его папой? - подошедший Холлисток был в хорошем настроении.
- Так они были совсем рядом, а потом - это вы сами не посмотрели! - парировал Грин.
- А почему я должен догадываться, что ты ребенка поставил рядом с телом взрослого мужчины?! - хохотнул Холлисток, одновременно подходя к стоящим перед ним полупрозрачным фигурам.
Не производя никаких особенных действий, он просто подтолкнул их вперед, бросив одно короткое слово:
- Идите!
В момент соприкосновения с ними его ладони начинали светиться, после чего мужчина и женщина, получив энергетический разряд, резко устремились к собственным телам, быстро слившись с ними в единое целое.
- Ну вот и все! - Генрих облегченно вздохнул, и подойдя к Элизабет и Эдриану, уже подававшим признаки жизни, как-то просто, и по-отечески сказал:
- Вставайте, ребята!
Первым пришел в себя Эдриан. Он сел и начал ошалело крутить головой. Увидев обнаженное тело Элизабет и рядом с ним двух мужчин, он с ужасом открыл рот, но тут вдруг его сознание окончательно прояснилось, и крик, готовый уже вырваться наружу, перешел в протяжный стон.
- Наконец-то! - прошептал он. Вздохнув полной грудью, он еще раз осмотрелся, провел рукой по мокрой траве, и со слезами на глазах повернулся к жене. Элизабет тоже пришла в себя, но пока лежала без движения, просто глядя в ночное небо и тихо плакала. Слезы катились по щекам и шее, но она не делала попытки вытереть их, словно боялась пошевелиться.
- Ай! - Масси махнул рукой и пошел к машине. - Все как всегда!
- Одевайтесь, - Холлисток подошел к ним поближе, неся в руках ворох одежды. - Простудитесь так, и хотя это больше не моя забота, но все же. И вообще, нам пора ехать.
- Где они? - спросила Элизабет, вставая и ощупывая себя руками, в то время как Эдриан заботливо выбирал для нее женскую одежду.
- Эти двое? - спросил Холлисток.
- Да.
- Там, где им и положено быть. Не волнуйтесь, больше вы с ними не встретитесь.
- Мы можем что-то сделать для вас? - спросил Эдриан, одновременно натягивая штаны. - Мы знаем, кто вы, господин. Нам сообщили, что за дело взялись вы, а значит скоро мы сможем вернуться.
В ответ Холлисток только улыбнулся.
- Готовы? - спросил он, когда оба, полностью одевшись, стояли перед ним, вопросительно глядя на своего освободителя.
- Да, все.
- Ну пошли! - Генрих повернулся и пошел к машине, показывая дорогу.
Масси, увидев их приближение, завел двигатель и включил фары, облегчив путь людям, которые, не обладая зрением вампира, хоть и следовали за Холлистокам по пятам, но все равно спотыкались о мелкие неровности почвы. Сев на заднее сиденье, они трогательно обнялись, и почти не шевелясь, так и ехали до самого Лондона. Выехав на окружную, Масси повернулся:
- Куда ехать?
Однако вместо супругов ответил Холлисток:
- Кэмден роад, дом 16 а.
- Правильно? - он с улыбкой посмотрел назад.
- Да, - кивнул Эдриан. - Скажите, а что нам делать дальше?
- А что такое? - Холлисток снова посмотрел на него.
- Как нам теперь жить с этим? Мне кажется, что я вернулся в свое тело, словно получив его из сэконд-хэнда.
- А я теперь и вовсе не отмоюсь никогда! - поддержала его Элизабет. - И мне кажется, я никогда не смогу заснуть теперь. Я боюсь.
Холлисток отвернулся, медленно раскурил сигару и выпустив дым в приоткрытое окно, сказал:
- Сейчас я могу ответить вам. Немного позже все это станет вам непонятно. Вы, побывав там, и без меня прекрасно знаете, что вы не одни в таком положении. Множество людей возвращается в свои тела и полностью забывают об этом. Иногда у них сохраняются беспорядочные отрывочные воспоминания, и тогда появляються рассказы о домовых, ангелах, русалках, инопланетянах. Словом, все то, что сознание перенесло из тонкого и потустороннего мира, перемешивается в кашу, и на основе этого люди начинают выстраивать свои умозаключения, но им все равно почти никто не верит. Сейчас вы знаете, о чем я говорю, но повторюсь, скоро это забудется.
- Я не думаю, что смогу это забыть! - проговорила Лиз.
- Об этом уже позабочусь я! - усмехнулся Холлисток. - Ведь если оставить вам все воспоминания, то это действительно уже не позволит вернуться к прежней нормальной жизни, и тогда не так много путей останется перед вами. Некоторые попадают в психушки, другие заканчивают жизнь самоубийством, и только единицам удается получить выгоду из своих знаний, которые, хоть они и мизерные, но все равно могут давать власть над другими, обычными людьми. Это всякие прорицатели, гадалки, колдуны и прочая публика. Среди них абсолютное большинство это мошенники, но примерно десятая часть действительно что-то из себя представляет. Поскольку в вас я не вижу необходимых для этого качеств, то лучше вам остаться нормальными простыми людьми. Заведете себе двоих детей и все у вас будет хорошо!
Закончив этот длинный монолог, Генрих с интересом посмотрел на притихших сзади людей. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, но слушали очень внимательно.
- Если вы сделаете это для нас, - наконец сказал Эдриан, - то это было бы прекрасно. Мы и так у вас в неоплатном долгу, и я не знаю, чем мы заслужили такое внимание.
- Ваши долги оплатят другие, - ответил Генрих, - а внимание к вам обусловлено только законом высшей справедливости и не распространяется на конкретные личности. Так что можете быть спокойны.
- Приехали! - объявил Масси, когда они остановились около современного многоэтажного дома, даже не заметив за разговором пройденного пути.
- Идемте, - Генрих вышел первый, и дождавшись, когда Лиз и Эдриан выйдут из машины, сам повел их к подъезду, оставив Масси дожидаться его на улице.
Уже в лифте он еще раз внимательно осмотрел обоих:
- Ну вот и все. Ключей у вас нет, так что я сейчас открою дверь и дело будет закрыто. Память вам возвращается прежняя, друзья. Полиции и родственникам скажете, что мол, просто решили скрыться ото всех, отправившись в поход. Помнить будете только это, ну и немножко, меня. Все страшное и неприятное исчезнет навсегда. Только будьте осторожны в другой раз с разными экспериментами с сознанием, видите ведь, к чему это может привести.
Двери лифта раскрылись и они вышли в коридор, в котором поместилось четыре квартирные двери. Холлисток легко справился с замками и посторонился, впустив своих подопечных в квартиру.
- А как вы сделаете так, чтобы мы все забыли? - они вошли в свою прихожую, зажгли свет и посмотрели на Генриха, стоявшего в дверях.
- Оп! - улыбнулся он в ответ.
Ничего не произошло, но вдруг Элизабет и Эдриан потеряли к нему всякий интерес и начали раздеваться так просто, словно только что вернулись с обычной прогулки. Эдриан перед самым носом у Холлистока закрыл дверь и тот услышал, как он произнес:
- Как хорошо дома, милая! Знаешь, я дольше чем на неделю за город теперь не поеду. И вообще, мы наверное здорово перепугали всех, небось уже всякое передумали!
- Я тоже очень устала, родной, - ответила ему Лиз. - Прости, это была моя шальная идея. И вообще, если бы не тот человек, который вывел нас из этого ужасного леса, неизвестно, сколько бы мы еще проплутали там. Меня вон, комары так поели, что до сих пор не все зажило!
Холлисток, ставший для них после его "Оп" невидимым, пожал плечами, и снова приняв обычный облик, отошел от двери, и спустившись на лифте вниз, направился к машине. Масси, увидев его приближение, лихо подрулил к своему боссу:
- Все?
- Да, Масси, - Генрих устало опустился на сиденье, - с этим все. Поехали домой.
- Что дальше делать будем? - Масси вопросительно посмотрел на него.
- Не знаю, я подумаю.
Весь остальной путь они проделали молча. Масси, хорошо знающий своего шефа и уверенный в однозначной правильности его решений, просто получал удовольствие от езды по пустынным ночным улицам, а сам Холлисток даже задремал, удобно устроившись в мягком кресле. Ему сейчас действительно не хотелось думать о дальнейших действиях. Главное дело было сделано, а все остальное, в сущности, не имело для него большого значения. За столетия жизни на земле Генрих не один раз бывал в самых разнообразных ситуациях, и практически все из происходящего в любой конкретный момент для него уже когда-либо было. Шаблоны, по которым живут люди, строя свои взаимоотношения, были неизменны всегда, что сильно облегчало жизнь существам, подобным Генриху Холлистоку. Любой человек для них только донор, у которого забирается физическая или духовная энергия, а личная привязанность к кому-то из них никогда не выходит за определенные рамки. Масси конечно имел ввиду отношения Генриха и Мэри, когда задавал свой вопрос, но его интересовало только то, когда эти отношения будут прерваны, и настанет время вновь паковать чемоданы. Однако, даже сам Холлисток не мог предугадать того, что произошло дальше. Вернее, он и не пытался этого предвидеть, поскольку такой вариант развития событий даже не рассматривался, и скорость, с которой на следующий день эти события стали развиваться, удивила его самого. Ну а пока все шло своим чередом, Генрих и Масси подъехали к дому, тихо открыли дверь, и осторожно ступая по лестнице, поднялись к себе.
- Я поем? - спросил Масси как только они вошли в квартиру, одновременно уже направляясь на кухню.
- Давай, - усмехнулся Генрих. - Только не переусердствуй, твой желудок слишком пуст, чтобы сразу его нагружать.