* * *
Картинка на экране кабинного визора с военного спутника, ползущего где-то над Беллоной, дала нам некоторое представление о том, что происходит в Периметре Рубрука.
Ничего хорошего не происходило. Продвигаться вперед, к ближайшему КПП, у нашего грузовика не было пока никакой возможности - мы уже рисковали угодить под яростный огонь осназа.
Пришлось загнать могучую машину под защиту железобетонной трансформаторной будки с оскаленным черепом высокого напряжения. После чего мы принялись на все лады анализировать перспективы создавшегося положения. Командор Эр, однако, принять участие в обсуждении не пожелал.
- Ждать. Двигаться только по моей команде, - мрачно сказал "король". - Меня тоже ждать.
С этими словами инопланетянин покинул кабину грузовика и исчез в ночи.
- Всё? Слинял? - Смагин иронически заломил бровь.
- Да и слава Богу. У меня от него до сих пор мурашки по коже, - скривилась Тайна.
- А мне он скорее симпатичен, - признался я.
Он много знал про этих исполинских слизняков, наш "ледяной король"… А ведь факт их присутствия на снежной Беллоне был не меньшим чудом, нежели сам инопланетянин!
Впрочем, у каждого чуда - свои законы физики.
Пока Смагин и Тайна спорили о возможных стратегиях бегства, я меланхолично наблюдал группу ежей-слизняков, которые на изумление быстро катились куда-то мимо двух столкнувшихся мобилей метрах в ста от нашего укрытия.
Эти были особенно матерыми. Двухметровые покрытые инеем клубки - или клубни? - подводной органики, вдруг вздумавшие вести сухопутный образ жизни, воинственно топорщили во все стороны длинные иглы. Многие из них имели участки студенистой прозрачности, но что там внутри, какие потроха скрываются в недрах этих существ и где размещаются их органы чувств, разглядеть было невозможно.
Среди личного состава этого странного экспедиционного корпуса примерно половина выпускала из себя и стремительно разматывала тонкие нити - как и обещал "король".
Впечатление было странным: некий гибрид армейского полевого связиста шестивековой давности с катушкой телефонного провода за плечами и фольклорного клубочка, на ходу сучившего волшебную коммуникацию. А ведь на том конце еще бог весть какие дьявольские силы клубились, коль скоро они смогли перекинуть к Периметру Рубрука через снеговые барханы целую армию своих злющих посланцев!
Те из ежей, что успели лишиться в схватке с осназом своих нитей или целых кусков плоти с, так сказать, коммуникативными блоками, на ходу выбрасывали щупы-отростки и на манер земных улиток в период спаривания вонзали их стреловидные окончания прямо в тело ежа-соседа. Но если улитки - гермафродиты, и ими руководит могучий эффект продолжения рода, то ежами руководил совсем другой механизм, напоминавший скорее аварийную программу подключения к источнику энергии… Ну, а если и не энергии, то информации уж точно.
После такого подключения ёж, прежде вихлявший туда-сюда как пьяный, тут же обретал прыть и даже определенное изящество, начиная ловко огибать препятствия и помехи движению.
А препятствия были, будьте уверены!
Вот, например, куча бетонных обломков из развороченной стены рефрижераторного блока, выглядевшего забавным в здешней стуже.
Или…
…Ба-бах!..
На месте легкого эллинга из профилированного металла полыхнуло пламя и взметнулись какие-то блестящие ошметки. А когда усиливающийся ветер сдернул завесу из пыли и искристого снега, я увидел, что метрах в восьмидесяти от нас, загораживая проезжую часть между казармой и продскладом, в темном подтаявшем пятне лежит "боксер".
Поодаль, словно его в сердцах отшвырнули в сторону, валялся то ли автомат с подствольником, то ли цельный гранатомет - определить из кабины нашего грузовика не было возможности, потому что оружие заросло мохнатым ледяным инеем. И это - по соседству с метровой проталиной!
Тут необходимо сделать краткое пояснение.
В цветистом списке моих производственных практик числится, на минуточку, месяц дежурств со следственной бригадой в качестве репортера криминальной хроники. Причем дежурств не где-нибудь, а в Кастель Рохас на Цандере - злачном местечке Тремезианского пояса, гнездовье трапперов, контрабандистов и даже самых настоящих пиратов!
Тридцати ночей мне вполне хватило, чтобы в корне изменить отношение к смерти и усвоить жаргонные формулировки для покойников, которых в бригаде квалифицировали по самым характерным физиологическим признакам способа убиения. В высшей степени, увы, отталкивающим.
Висельники в моем лексиконе отныне значились "синяками" и, не к столу будь сказано, "сфинктерами". Сверзившиеся черт-те откуда - "бурдюками", утопленники - "перчаточниками". Ну а в "боксеров" людей превращал огонь, придавая обугленному телу характерную позу…
Этот же явно был боец осназа, и оставалось лишь гадать об обстоятельствах, в каких он угодил под струю самого удивительного природного огнемета, - после "короля", конечно! - действие которого мне довелось наблюдать воочию. Потому что в следующую минуту из продсклада выскочила собака, здоровенный лохматый кавказец, и опрометью кинулась к трупу.
На шее пса болтались обрывки поводка. Овчарка подбежала к обугленному телу, более похожему на черную крючковатую корягу, нежели на человеческие останки, и тревожно принюхалась к тому, что осталось от хозяина.
Три ежа-слизняка стремительно выкатились из-за угла казармы огромными колючими шарами. Очевидно, они увидели собаку, потому что остановились и тесно сгрудились, видимо, нуждаясь в тактильном контакте. А затем центральный слизняк вдруг выплюнул бесформенный темный сгусток - размером с порядочного речного сома!
- Что за чертовщина? - Прошипел я, покосившись на "короля", который с полминуты назад вернулся в грузовик и с видом тихони-троечника молча уселся в дальнем углу кабины.
Не слишком-то приятно наблюдать, как здоровенный пес на твоих глазах превращается в огненный шар! Спасибо хоть кабина звукоизолирована…
Кроме того, у меня уже выработалась привычка по всем вопросам местной фауны обращаться к нашему инопланетному собрату по злоключениям. Ведь, судя по его ламентациям про ненависть к "Биль-лёне", он уже бывал здесь, верно? Ну а значит, теперь всегда ходить ему в специалистах по всем тварям этой щедрой на сюрпризы ледяной планетки!
В качестве ответа "король" швырнул на мезоподу картинку с наглядной демонстрацией в изометрии. Вслед за чем глухо проворчал:
- Органоид. Боевой.
Вот шельма! Когда речь заходила о сугубо военных и профессиональных штучках, наш "король" всякий раз изъяснялся на удивление внятно. Быть может, у всех военных во Вселенной общие, если и не слова, то во всяком случае понятия для своих убийственных вещичек?
- Угу. Они у этих ежей как у тебя - прямо из тела растут?
Инопланетянин, видимо, решил, что проще объяснить наглядно и, точно раскладным веером, махнул передо мной своей мезоподой. Получилось и впрямь - проще.
Судя по схематичному анимированному ролику - экономят эти "короли" калории на загрузках графики что ли? - у Плавта в арсенале имелись два вида особых боевых органоидов.
В ролике Эра они были снабжены подписями на его тарабарском языке, которые "Сигурд" превратил в "фригидофоры" и "пирофоры". Первые мне как мужчине сразу представились антипатичными, а вот вторые не вызвали никаких ассоциаций вообще.
Оба типа органоидов играли роль мощной гранаты. Живой гранаты, которая в особых случаях могла стремительно отделиться от плоти своего хозяина. Не исключу, что они и в воде способны проплыть - или проползти, как сам этот чертов еж-слизняк! - до цели вполне приличное расстояние.
Глядя на огненную агонию собаки, я представил себе стаю этих летающих органоидов в воздухе и невольно поежился. Не приведи судьба повстречаться с таким созвездием смерти! Судя по тому, что я только что видел, эти органоиды способны пролететь по баллистической траектории десяток-другой метров.
Уже позже, расспрашивая "короля" подробней о дьявольских секретах Плавта, я узнал, что в клетках антипода пирофора - фригидофора, происходит бурная эндотермическая реакция. Получив приказ от нервного узла управления, фригидофор может отобрать тепло из окружающей среды так быстро и радикально, что насмерть замораживает человека, не одетого в гермокостюм.
Ну а в пирофоре происходило обратное. Экзотермическая реакция воспламеняла пирофор в мгновение ока, а заодно нагревала и все ближайшие слои воздуха до нескольких сотен градусов. Таким образом, свойства окружающей среды для него не играли особой роли: как и термитный заряд, пирофор с легкостью проявлял себя и в толще воды, вызывая эффект извержения подводного гейзера.
И при всей их губительной и разрушительной силе оба вида термических органоидов оставались все-таки живыми частями живого существа под названием Плавт! Подобно тому как земные осьминоги-аргонавты от себя отрывают и отправляют в самостоятельное плавание на поиски самки щупальца с семенной жидкостью, чтобы внедриться в нее и взорваться в нужный момент!
Хорошо хоть были они одноразовыми. И неприятный мне фонетически фригидофор, и пирофор, выполнив свои функции, погибали безо всякой возможности к регенерации.
Чем больше я узнавал о Плавте, тем большее изумление он вызывал во мне.
Это было и в первые минуты нашего неожиданного освобождения в Периметре Рубрука, и много позже, когда цепь событий странных, парадоксальных и драматичных захлестнула нас с головой. Потому что в их подоплеке - и вот самый главный парадокс всей этой истории с тремя капитанами! - какую ситуацию ни возьми, почему-то неизменно оказывался этот инопланетный монстр Плавт со своими инстинктами. А инстинкты у монстров известно какие: жрать, самосохраняться и преумножаться!
Каким образом столь невероятное существо, этот монстр хаоса, оказался на Беллоне, для всех нас долгое время представлялось загадкой.
Командор упорно отмалчивался на этот счет, из чего я сразу сделал вывод: знает, причем даже слишком много. И вот из-за этого "слишком", пожалуй, и предпочитает держать язык за зубами.
Я думаю, изначально Плавт больше любил, конечно, теплую воду. И потому его пребывание на студеной Беллоне должно было заставить его как-то адаптироваться к холоду, запустить какие-то защитные теплоизоляционные механизмы.
Скорее всего, заявившись сюда, Плавт сразу забрался в какую-нибудь систему подземных озер, о которых мне как знатному беллонскому палеогляциологу было кое-что известно - не зря же по дороге сюда на борту "Михаила Гросвальда" пришлось выслушивать целую лекцию Сереги Федотова, милейшего начальника группы геологоразведчиков.
Но судя по тому, что никаких контактов с Плавтом ни госкомиссия в 2165–2169 годах, ни последующие поколения ученых на Беллоне не имели, полноценно адаптироваться к морозу он все-таки не смог и со временем впал в спячку. Попросту вмерз в лед и постепенно, год за годом, накрылся многослойным снеговым покровом. Сладко спал, глядя свои непостижимые анабиозные сны…
И кто же мог предполагать, что когда рядом с ним шарахнет терраформирующий лазер, Плавт начнет стремительно оттаивать и проснется к новой жизни?!
А что бы вы сделали, пробудись вы на дне свежеотрытого лазером озера с пустым желудком и полным отсутствием сносной протеиновой пищи?
Я бы первым делом организовал вылазку за продуктами или на худой конец - в соседний лес, на охоту. Вот для Плавта вся Беллона и была лесом, где, увы, чаще всех встречаются - хлады не в счет! - вкусные хомо сапиенсы. А Периметр Рубрука, волею судеб оказавшийся на расстоянии кратчайшего охотничьего броска - прямо-таки их заповедником.
Но осторожный Плавт не стал наваливаться на Периметр Рубрука сразу всей зоодермой, а предусмотрительно отправил вначале экспедиционные органоиды в виде всех этих ежей-слизняков…
Тогда я еще не знал, что Плавт напал на Периметр Рубрука не только от голода. Не знал, что Плавт жаждал взойти на новые ступени разума. Ступени, которых он был способен достичь, отрастив специальные органоиды-церебры при помощи нейронных биологических материалов, поглощенных из высокоорганизованных существ. Пока же интеллект Плавта по уровню разумности примерно соответствовал умственным способностям какого-нибудь земного шимпанзе, и к тому же он катастрофически быстро остывал.
Оставив основную часть своего существа на дне озера, Плавт отправил на захват оперативного космодрома ГАБ примерно пятую часть тела в виде ежей-слизняков, что составило около сотни тонн живой массы. Они, разумеется, остро нуждались в оперативной координации непосредственно на месте охоты, и Плавт был вынужден отправить со слизняками и часть ресурсов своего разума, тут же автоматически опустившись на еще более низкий интеллектуальный уровень.
Глава 6. Чужими глазами
Май, 2614 год
Периметр Рубрука
Планета Беллона, система Вольф 359
Командор второго ранга Эр
Чтобы не строить домыслов и предположений, я нуждался в точных, надежных сведениях. И я решил действовать так, как подобает командору Отчизны.
Для этого мне требовалось немногое: отвага, окситоциновый допинг и хорошее копье-трезубец, с каким мои предки ходили в море на гигантского краснобрюха.
После того как я потерся мезоподой о ближайший источник электричества, из перечисленных компонент успеха мне не хватало только трезубца… Увы, взяться ему на базе землян было неоткуда, поэтому пришлось удовольствоваться жалким подобием обычного копья, причем - тупым. Для этого я сломал некую радиотехническую конструкцию (хрупкую - как и всё человеческое) и стал обладателем длинной металлической палки.
Я подстерег охотничий органоид, проткнул его трезубцем и приколол к земле. Тут необходима была особая удача: чтобы органоид в общем остался невредим (иначе обмен информацией с Плавтом прервется), и в то же время чтобы он хотя бы несколько секунд не разматывал и не дергал нить.
Именно нить должна была послужить источником интересующих меня сведений. Я накрыл ее мезоподой и замер. Спустя мгновение мне удалось настроиться на ее электрические частоты, и я смог прикоснуться к сознанию Плавта.
Так вот оно что!
Холодный разум, присущий Плавту, пусть и не вошел здесь и сейчас в свою полную силу, несомненно понимает, что данный военный объект с обитающими в нем крупными прямоходящими существами - его последний шанс. Главным образом потому, что для выживания Плавту необходимо поумнеть хотя бы до уровня единичного рефлексора. А чтобы поумнеть до этого уровня, ему требуется поглотить нейронный материал двенадцати-пятнадцати человеческих особей.
Помимо этой базы землян Плавт не ощущает поблизости ни одного источника подходящих биоматериалов. Источником питательного протеина можно считать мохнатых хищных существ, обитателей здешних снежных пустынь, но они не обладают разумом, а значит, неспособны обеспечить его нейроматериалами надлежащего качества.
Кроме того - в процессе контакта с разумом Плавта я прочувствовал это с особенной силой - мохнатые хищники вызывают в гиганте ощущение куда большей опасности, нежели прямоходящие. С последними Плавт прежде уже имел удачный опыт контакта. Разумеется, контакта в его сугубо физиологическом измерении.
Плавту очень не хочется выбираться на холодную поверхность планеты. Кроме того, он не жалует ультрафиолет. Дневной свет здесь хотя и не столь ярок, как на Отчизне, но всё равно ранит и разрушает клетки Плавта.
Поэтому для охоты ему было необходимо выделить участки собственного тела с модифицированной зоодермой и вдобавок целые органоиды, способные перемещаться как можно быстрее. Спасибо былым экспериментам САР - Союза Аграрных Республик: Плавт уже был в достаточной мере насыщен генетическим материалом разумных существ вида "рефлексор"! А заодно и прочих представителей фауны Отчизны, всех типов и классов, которых ему щедро скармливали ученые аграриев в рамках своих причудливых экспериментальных программ.
Это добавило целый спектр новых способностей к и без того разнообразным умениям монстра. Именно поэтому поддерживать постоянную связь с десятками своих слизняков-охотников через постоянно наращиваемые, прочные нити-коммуникации для него не составляло труда. И именно благодаря им охотники, не способные самостоятельно выдерживать направление движения, преодолели расстояние от озера до космодрома и к середине ночи охватили Периметр Рубрука полукольцом, изготовившись к атаке.
Да, зрелище было внушительное! Зарывшись в снег, охотники каждый до тонны весом, всей армадой нацелились на восточные ворота базы.
На охоту за пропитанием Плавт отрядил не более двадцати процентов себя, потому что в озере полностью оттаяли и притом сохранили функциональность лишь один эрарий и четыре церебры. Сейчас ему была жизненно необходима хотя бы еще одна, пятая церебра, чтобы полностью восстановить свой темный, многослойный разум.
Ну а надежно хранящий генетическую библиотеку эрарий гарантировал ему возрождение в случае неуспеха. Лишись Плавт всех своих церебр, он бы затем вел сонное растительное существование, как обычная водяная губка, покуда эрарий не отрастил бы новую церебру по хранящимся в нем генетическим образцам. При том условии, конечно, что температура воды в озере не приблизилась бы к точке замерзания…
Конечно, разум с трудом поддается исчислению в цифрах, и тем не менее, полноценная умственная деятельность Плавта начинается лишь при наличии у него хотя бы пяти церебр при одном необходимом и достаточном эрарии.
Даже в Университете Трех Столиц, который я курировал со стороны военного ведомства, вразумительного объяснения "5+1" - формуле разума Плавта - не нашли. Сама же Ута, как я понял давным-давно, еще с первых минут беседы со своей новой подчиненной, придерживалась в этом отношении воззрений ученых с экватора. Те полагали, что три церебры обеспечивают Плавту постоянное осознание им трехмерности окружающего пространства. Четвертая давала ему понимание процессов гравитации, а пятая - времени.
Я лично считал гипотезу красивой, но начисто лишенной опытных доказательств. А стало быть - представляющей чисто эстетический интерес.
Что думал об этом сам Плавт, оставалось загадкой и для меня, и, как я полагал, для Уты Ю.
Так или иначе - вот она, информация, столь мне необходимая! - Плавт был вынужден рискнуть и выдвинуть вместе с охотничьими органоидами к человеческой базе две своих церебры.
Они, как обычно, были заключены в выращенные Плавтом известковые раковины - своеобразные черепа. Внешне они походят на крупные раковины морских моллюсков, однако, в отличие от последних, снабжены множеством отверстий. Археологические находки их известковых останков еще задолго до открытия Плавта всегда повергали ученых Отчизны в изумление и давали почву десяткам гипотез самого экстравагантного свойства…
Обе церебры находились внутри обычных охотничьих органоидов. Отличить их владельцев визуально не представлялось возможным.