- Да? Да, закрытая! - Виктор усмехнулся, как будто вспомнил о чём-то, связанном с этим вопросом. - Я четыре дня не мог выбить разрешение на поездку сюда. Мне позволили "ввиду исключительности наших отношений". Цитирую, кстати! - заме-тил он. - Но не дали разрешения на полёт аэролёта, и меня, как рядового инженера или строителя, отправили на вездеходе. Меня - пиќлота первого класса!
- На сионийском вездеходе, как я поняла, - уточнила Глория. Рассказ Викќтора, его возмущение и негодование вызвали у неё невольный смех. - И, по-моему, это ещё не конец всем твоим приключениям. Я права?
- Да, этот проклятый вездеход сломался, не пройдя и половины пути… Рик, на-верное, до сих пор копается в нём… Его отправили сюда с оборудованием для ла-боратории… Мне кажется, это глупо, очень глупо, гонять вездеход по болоту, когда я мог бы за полтора часа обернуться туда и обратно.
- Это решение всего Совета по вопросам внедрения в культуру нашей планеты, - возразила Глория. Она уже допила молоко, воткнула стакан между дисками, сва-ленными на прикроватном столике, и сидела на кровати, собирая волосы на голове в невероятно сложную причёску. Шпильки и зажимы, которые она держала в зубах, мешали ей говорить, речь получалась невнятной, но Виктор сумел понять, что к чему: он уже достаточно изучил её за время их знакомства. - Здесь, в Малахитовых лесах, сохранилось племя, совершенно не знакомое с землянами. С вами! - продол-жала Глория. - Летающие аппараты, да и всякая другая техника пугают их. Пойми, ведь до вашего появления мы и понятия не имели обо всём этом. Колеса́, вот, не знаем до сих пор. Оно нам попросту не нужно!
Мы живём природой, всё: еду, одежду, оружие - нам даёт окружающий мир. Мы - его часть, отдельное звено, неотделимое от него. Мы ничего не меняем, мы не стре-мимся к чему-то новому, мы стараќемся пользоваться лишь тем, что этот мир в со-стоянии дать нам. Мы этим больше всего от вас и отличаемся в первую очередь, - она говорила громким, твёрдым голосом, иногда срывающимся от негодования, видно, всё это уже давно наболело на её душе, а этот момент был единственным, когда она не смогла удержаться и позволила себе выговориться. - Мы, гриффиты, как вы нас сами называете, кажемся вам, землянам, - заметь, я не делаю разницы между вами - сионийцами и ниобианами… Так вот, мы для вас - отсталый, убогонь-кий народец, живущий, на ваш взгляд, примитивной жизнью.
Мы не копаем рудники: деревья дают нам сырьё не хуже вашего металла… Не осушаем болот: нам и так достаточно земли для жизни…
- Что-то я не пойму, - удивился Виктор. - С тобой что случилось, Глория? Ты объя-ви своё мнение Совету, Императору, наконец… Я всего лишь рядовой контрактник. Да ты и сама знаешь, как я отношусь к проблемам интенсивного заселения… Я никогда своего мнения не скрывал. Но мы-то сами ничего не решаем. Над нами стоят фирмы, весь концерн… А вот ты, как местный житель, могла бы попытаться, тебя будут слушать…
- Никто нас не слушает… Мы даже пикетировать пробовали всеми сотрудника-ми… Гриффитам запрещено участвовать в забастовках… И вообще им многое за-прещено, оказывается…
- Я три с лишним часа пешком шёл через это чёртово болото только для того, чтоб увидеться с тобой… И что же? Ты срываешься на мне! Почему? В чём моя-то вина? Я же и сам со многим не согласен… С идеей интернатов, например! Вот уж где полный бред какого-то больного чиновника… Как можно силой отбирать детей у родителей с целью воспитания их в идеалах высокоразвитого общества?
На четвёртой базе бульдозерами сгребли баитовые заросли, в итоге местное племя осталось без пищи, а ведь скоро зима. И знаешь, что мне сказал мистер МакМайстер - доверенное лицо фирмы "ТИТАНический труд"? "Мы накормим их концентрата-ми!" - процитировав чужие слова, Виктор горько рассмеялся. - Это творится везде, на западе и востоке, по всему континенту. Ты почти нигде не бываешь, ты не всё ещё видишь. Представь, каково мне!
О гриффитах сейчас мало кто вспоминает, да и вспоминает ли вообще? Пока идёт делёжка, кому интересна их судьба? А дальше будет ещё хуже, поверь мне, Глория!
- Ты опять сводишь всё к одному и тому же, - вздохнула Глория, - Это мой мир, как же я отсюда уеду? Да и не разрешат мне. Гриффитам нельзя покидать планету, та-ково решение Императора.
- Если мы поженимся, для тебя сделают исключение, - возразил Виктор. - Я уже консультировался у нашего адвоката. Закон будет на нашей стороне.
- Как же так? - Глория аж вскочила с кровати, сделала несколько тороплиќвых ша-гов в сторону Виктора, но потом остановилась в нерешительности. - Я не могу уе-хать так внезапно.
- В твоём распоряжении ещё почти десять местных месяцев на сборы, и, я думаю, этого более чем достаточно, - усмехнулся Виктор, видя её растеќрянность. - До конца срока, оговоренного условиями контракта, меня никто отсюда не отпустит.
Растерянно глядя себе под ноги, Глория медленно опустилась в кресло, её опус-тошённый взгляд остановился в какой-то точке на потолке. Сейчас она о чём-то сосредоточенно думала.
- Знаешь, а я сегодня закончила один интересный опыт, - произнесла деќвушка по-сле долгого молчания и посмотрела на Виктора. - Я смогла получить новый вид ор-хидей. Новый! Совершенно новый, никому неизвестный: ни вам, ни нам.
- Ну и что? Мало ли здесь на планете всякой фауны и флоры, неизвестной науке до сих пор? - Виктор неопределённо пожал плечами. Нет, это не было равнодушием или скукой. Он просто мало, что понимал в работе Глории, хотя сам об аэролётах мог говорить часам, было бы только, с кем.
- Я скрестила земную орхидею с Ниобы и местную, орхидею Брайкса, - стала объ-яснять терпеливо Глория, - раньше это считалось невозможным… Я ещё не изучила полученные семена: они пока не вызрели, но анализы подтверждают появление нового подвида… Если ещё эти семена смогут дать ростки… Ты даже представить себе не можешь, насколько этот опыт важен для развития всей науки! И для нас с тобой в особенности…
- Орхидея кого? Брайкса? - рассмеялся Виктор. - Это кто такой? - Из всего рассказа он более или менее понял одно. - Это не тот ли Брайкс, ботаник из первооткрывате-лей?
- Да, Уоллис Брайкс. Это имя уже вошло в историю, - Глория взяла стакан со сто-лика, прошла на кухню, продолжая на ходу рассказывать:- Этот человек первым классифицировал растения Гриффита. Его именем названо более двадцати видов цветов, растений и лишайников… Ветвистозелёный орех Брайкса, перистые корни Брайкса, Лучиния Брайкса, Кавказия Брайкса, стелющийся лишайник…
- Глория, хватит! - воскликнул с мольбой Виктор. Он взмахнул рукой, как будто пытаясь остановить весь этот поток названий, ничего ему не говоривших. - Прекра-ти, хватит!
Глория рассмеялась в ответ, но замолчала. В наступившей тишине раздавался негромкий шелест автомата для мойки посуды.
Виктор неслышными крадущимися шагами пересёк зал и шагнул за порог кухни. Медленно-медленно, в надежде обмануть Глорию, застать её врасќплох. Девушка стояла спиной, ни о чём не подозревая, возле сушилки, заглушающей своим шипе-нием все шорохи. И к тому же что-то негромко пела себе под нос на незнакомом языке. Такое бывало с ней редко: Глория мало обращалась к своему детству, к сво-ему прошлому, почти не рассказывала о себе, о своей прежней жизни, жизни до него, до Виктора. Наверное, потому, что прошлое было связано у неё с плохими воспоминаниями. Ещё до знакомства с Глорией Виктор слышал о несчастном слу-чае пятилетней давности, произошедшем на пути в Кистонийскую бухту: Айхаира́ и Ки́рилл - родители Глории - и ещё двое сионийцев разбились на аэролёте при пере-сечении Радужного хребта. Причину так и не выяснили, только призвали всех "пришельцев" быть предельно осторожными, особенно пилотов.
Видимо, в этот вечер, несмотря на недавний разговор, Глория пребывала в хоро-шем настроении. Виктор, ступая на носочки, уже раскрыл было руки, готовый об-нять девушку, как та вдруг, даже не поворачивая головы, спросила:
- Я хочу заказать меню комбайну, что бы ты хотел на завтрак?
Виктор со вздохом опустил руки: и на этот раз не удалось.
- Тебя не обманешь…
- Да, и пробовать не стоит, - Глория улыбалась, она всё ещё стояла к Виктору спи-ной, но в её голосе, в волосах на затылке, украшенных перламутровой лентой, в прямой, не сутулящейся спине, ощущалась нескрываемая довольная и ироничная улыбка. Виктор обхватил Глорию, сомкнув руки у неё на талии, прижался щекой к её виску, чувствуя кожей мягкие щекочущие пряди волос. Глория неслышно рас-смеялась, склонив голову к левому плечу. - Ты топаешь, как испуганный ложбинный волк…
- Неправда, - прошептал он в ответ, жмурясь от удовольствия. - Я старался, как мог, а вот ты не можешь хотя бы раз притвориться, это же не так и сложно…
- Конечно, я могу сделать вид, что не слышу, но твои мысли и намерения… От них никуда не денешься, - Глория чуть двинула плечом, и Виктор ослабил хватку.
- Знаешь, миленький, ты мне немного мешаешь. Мы можем остаться без завтрака, если я не введу программу в меню-комбайн. Или ты опять пойдёшь до Гаргаты? - Виктор тяжело вздохнул, убирая руки, и только разомкнул губы, собираясь что-то сказать, как Глория перебила его:- Тихо, я уже знаю, что ты хочешь сказать. Когда ты сердишься, ты весь, как на ладони. Прозрачен, как льдина…
- Ну вот, как всегда. - Виктор скривился, но покорно ушёл в другую комнату.
* * *
Мелкий белый песок, который привозили с речной поймы за несколько километ-ров, сухо скрипел под ногами.
- Скоро, на следующей неделе, наверное, должны прислать корабль с криолито-вым порошком, - произнёс Виктор, нарушив долгое молчание. - Вы за эти три месяца здорово поработали, превратили это место в настоящий городок. Вот только дороги ещё довести до ума…
Глория молчала, слушала Виктора и иногда кивала головой в знак согласия, она думала о чём-то своём, и взгляд её рассеянно скользил по окнам лабораторного комплекса, по деревьям вдоль дорожки парка, по лицам редких прохожих, ни на чём конкретно не останавливаясь.
Комплекс исследовательского центра состоял из трёх зданий, два из которых со-единялись переходом с окнами в полный рост. Третье здание появилось за два по-следних месяца и стояло немного в стороне. От леса, буквально ещё три месяца назад стоявшего плотной непреодолимой стеной, остались немногие деревья. Джунгли превратились в парковую зону, а здания центра соединяли дорожки. Здесь же, совсем рядом с лесом, среди деревьев построили городок из нескольких десят-ков коттеджей: в них жили строители, рабочие, жители нового города, гости. Пер-сонал комплекса, все его биологи, инженеры и исследователи, жили отдельно от остальных. Их в шутку уже окрестили "элитой" и в этом была своя правда. Кроме отдельного жилья, эти люди имели неприкосновенность со стороны всех комитетов, а также массу различных льгот и поблажек. И к тому же личное Императорское влияние…
- А как ко всем этим переменам относится местное население? Ты же говорила, что здесь закрытая зона… - Виктор шёл чуть впереди, опережая Глорию на шаг.
- Это долгая история, - Она вздохнула, глядя под ноги. - Только приняли на Совете решение о Зоне, как тут же объявилось столько различных представителей из столь-ких комитетов. - Глория улыбнулась грустно и беспомощно, подняв глаза и встретив взгляд Виктора, как будто здесь была и её вина. - Комитет по экологическим про-блемам… Комитет по антропологии и проблемам естественного обитания… И ещё какие-то, я всех и не помню! Собрали целую комиссию, и все вместе решили, что уровень жизни гриффитов не соответствует общему стандарту проживания. Только "пришельцы" в состоянии помочь им достичь цивилизованности. Поэтому здесь и строят новый город со школой, с интернатами. Есть идея открыть несколько пред-приятий по переработке сырья: древесина, руда… Пищевые комбинаты. Все они дадут работу каждому, кто хочет… А там, чуть восточнее, - Глория глянула влево пристальным, долгим взглядом, будто хотела разглядеть что-то за деревьями, - там строится космодром, собрались открывать Космопорт, организовать при нём эмиг-рационную службу.
Виктор, остановившись резко, как от толчка в грудь, развернулся на месте и по-смотрел на Глорию каким-то непонимающим и от того немного отсутствующим взглядом. Смотрел и слушал, не перебивая, весь этот рассказ, дикий в своей идее, оторванный от этого мира, стоящего на уровне каменного века - не выше!
- Чем больше я тебя слушаю, тем больше мне кажется, что во всех этих комитетах сидят одни придурки, - Он втянул воздух сквозь зубы, вскинул голову, глянув в не-бо, и решительно произнёс:- Скорей бы домой! На Ниобе не видно всего этого ма-разма! Ведь надо же, что придумали все эти комитетчики!.. Без согласия местного населения, мы, пришельцы, не имеем никакого права даже на проведение опытов с флорой и фауной новой планеты. Какой же тут город может быть? Какой космо-дром? Чем они все думают? Хотел бы я знать, что у них вместо мозгов?
Да ведь что главное, они же ещё и прикрываются добрыми побуждениями! Что всё это лишь в заботе о самих гриффитах!.. А их самих кто-нибудь спрашивал?.. Вас, вот, кто-нибудь спрашивал? Тебя, Гаргату? Других гриффитов?
- Мы - все гриффиты из персонала - подавали жалобу и просьбу с утверждением первоначального решения Совета по вопросам внедрения. Насчёт закрытой зоны. Здесь и вправду никто не должен жить. Никто, кроме лаборантов и биологов, - Гло-рия говорила быстрым срывающимся голосом, в котором улавливались нотки оп-равдания. К тому же чувствовалось, что она ещё и нервничает. - Знаешь, мне посто-янно кажется, что мы все очень мало делаем в попытке изменить решение комис-сии, - она замолчала, шагнула вперёд, оставив Виктора за спиной. Тот, растерянно моргнув, развернулся и бросился за ней вдогонку. Их разделяло не больше метра, когда Глория снова заговорила, будто точно знала, что Виктор её слышит:- Сейчас лучше всего оставить всё, как есть. Зря мы вмешиваемся в течение жизни, в саму природу. Здесь, в нашем мире, где всё всегда шло своим чередом, скоро изменится всё это, - Она огляделась, нервно вскинув руки, и прибавила шаг, - оно станет неуз-наваемым. Изменится всё: люди, деревья, воздух, сам лес, наконец, сами джунг-ли…
Кто из нас знает, в какую сторону? Может, эта встреча с вами была предопреде-лена свыше? Откуда мы все можем знать, правда?
Виктор стремительно догнал её, схватил за руку, одним рывком развернул лицом к себе и, ни слова не говоря, обнял.
- Через три часа я уезжаю, давай в оставшееся время не будем говорить о непри-ятном?
Глория кивнула в ответ, не поднимая головы, а потом очень тихо прошептала, уткнувшись лицом Виктору в плечо:
- Я беременна…
Голос её был невнятным, да и Виктор при этих словах даже не вздрогнул, и Гло-рия повторила снова, уже громче:
- Вик, ты слышишь? У меня будет ребёнок…
Его руки, такие сильные, приносящие всегда только уверенность и защиту, стали как будто невесомыми. Он сам будто исчез куда-то разом в один миг. Глория даже перестала чувствовать не только его прикосновения, но и мысли.
- Как?? - Он качнулся назад на подкосившихся ногах, но всё же устоял, сделав над собой усилие. - Как же так?
Глория смотрела ему в лицо снизу, его бледность немного даже испугала её.
- Уже второй месяц пошёл…
Виктор был в шоке: это известие просто выбило его из колеи, но всё же попытался улыбнуться, понимая, что выглядит не самым лучшим образом.
- Я сделала это искусственно… Малыш из пробирки! Мэри Пауэлс сказала, что на Сионе - она сама сионийка - это частое явление, - Глория говорила быстро, сбивчи-во, боясь, что Виктор остановит её на полуслове, перебьёт, не даст договорить. - У нас в лаборатории, в банке данных, есть все анализы на каждого приезжего из рабо-чего персонала. А Мэри - заведующая банком… Она помогла мне с разрешением…
- Нет, не это!.. - Виктор отшатнулся, отступил на шаг, отвернулся, скрывая лицо. Какое-то время он молчал, устало ссутулясь, засунув руки в боковые карманы брюк. А Глория смотрела на него, не мигая и почти не дыша, боясь пропустить его ответные слова, увидеть реакцию на услышанное. Она попыталась "услышать" его мысли, узнать, что он думает, но в голове не появлялось ничего дельного, связного - одни малопонятные обрывки мыслей… Бесполезное дело, что-то пытаться понять! Виктор и сам не знал, что и думать!
- А как же генетическая несовместимость? - хрипло прошептал он, глянув на Гло-рию через плечо.
- Да, об этом в первую очередь я и хотела рассказать тебе, - ответила она, с трудом выдержав его взгляд. - Я и не знаю даже, с чего начинать? Как рассказать всё попо-нятнее?
Она стояла, склонив голову и стиснув руки, покусывала костяшки пальцев. И Виктор, глядя на неё, понял: боится! Глория и правду боялась чего-то. Ответных слов? Неизвестных последствий?
Он стоял, не шевелясь и понимая только одно: поможет ей только искренний рас-сказ. Вдвоём, вместе, они справятся со всеми неприятностями. Вот только молчание и вид Глории с каждой минутой пугали Виктора всё больше своей недосказанно-стью, тяжестью того груза, что лежал теперь на плечах Глории, давил на нее неот-вратимо… "Какая же она маленькая!!!"
- Ну? - выдохнул Виктор, наконец, зная, что только своей решительностью и на-стойчивостью сможет придать ей сил, заставить её говорить.
- Помнишь, как-то я говорила про то, что смогла вывести новый вид орхидей, - начала Глория откуда-то издалека о том, чего Виктор совсем не ожидал услышать. Он чуть качнулся вперёд с пяток на носочки, вскинул голову, хватанув воздух гу-бами: вот-вот заговорит, перебьёт с таким трудом начатый рассказ. Но Глория оста-новила его еле заметным взмахом раскрытой ладони. Голос её стал твёрже, силь-нее. - Нет, подожди! Выслушай меня с начала и до конца! Я смогла скрестить такие растения, которые несовместимы генетически. Раньше это было невозможно. И полученный гибрид вполне жизнеспособен. - Глория чуть перевела дух, - Я не знаю, как мне это удалось! Наверное, Гаргата права: дилетантам везёт… Иногда. Может, это какая-то доля процента, если говорить о теории вероятности. Свет видит! Я вычленяла несхожие части из цепочек ДНК, изучала хромосомы… Да я и сама мало что в этом понимаю! - воскликнула она в отчаянии, с мольбой глядя на Виктора. - Мне просто повезло! Моими руками правила судьба! Все, кто знает об этом случае, удивляется до сих пор. Им занимается теперь весь отдел… Вик, я сделала откры-тие, - Глория немного помолчала. - И я… я поторопилась воспользоваться им, - Гло-рия опустила голову, закрыв лицо руками, всё тело её дрожало, как от рыданий, но голос при этом оставался твёрдым. - Я повторила весь этот опыт в той же последо-вательности, но с нашими половыми клетками. Даже первые две неудачи меня не остановили… Результат третьей пробы растёт у меня внутри…
Глория замолчала, не в состоянии больше продолжать свой рассказ, но рук с лица не убрала. Виктор неслышно подошёл к ней и молча, но ободряюще обнял за плечи.
- Ну и что? Что в этом такого страшного? - спросил он мягко и очень тихо. Глория подняла на него огромные, наполненные слезами глаза и, улыбнувшись всё той же виноватой улыбкой, прошептала:
- Прости меня, Вик, прости, если сможешь…