- А я тебе нравлюся? - спросила Тереза.
- Конечно.
- Но я же делаю те же самые вещи.
Он пожал плечами, не в силах объяснить данное противоречие.
- Ты чувствуешь свою вину?
- Нет, - ответил Мартин - Я мечтаю превратить их мир в шлак.
- Ну и отлично.
- А ты?
- Чувствую ли я свою вину?
- Нет. Хочешь ли ты наблюдатьза этим?
Она какое-то время молчала, её дыхание было ровным, будто бы она уснула.
- Нет, не хочу, - ответила она наконец. - Но буду. За тех, кто уже не может этого увидеть.
Падение, падение. Невдалеке - по масштабам Вселенной - от ослепляющего горнила Полыни, в сотне километров от Небучадназара, тихие, как приведения, мелкие, как мошка, медлительные, как черепахи, Хаким и его исследовательская команда сконцентрировала все своё внимание на пяти внутренних тёмных массах. Мартин, в свою очередь, сконцентрировал внимание на дисциплине, добиваясь того, чтобы мысли каждого принадлежали только Работе.
Идя от одного к другому, от Венди к Потерянному Мальчику, он разговаривал с каждым, - утешал, ободрял, пока у него ни охрип голос и ни затуманились глаза. Он подумал, что именно так ободрял бы всех отец, будь он на его месте. Пространственно-временная пропасть, казалось, отступила - по крайней мере, не имела сейчас никакого значения в обманутом сознании Мартина.
Всё было, как во сне, мрачно нереальном - малознакомое пространство "Черепахи" способствовали укоренению этого ощущения. Слишком часто у них менялся чувство принадлежности - Земле, Центральному Ковчегу, "Спутнику Зари". Они никому не принадлежали, только своей Работе.
Теодор Рассвет ненавидел именно это, - подумал Мартин. Его раздражала столь свободная жизнь-иллюзия, он нуждался в некой связующей правде, мостом перекинутой между тем, кем они были на Центральном Ковчеге и кем стали сейчас. Но цели и связи были потеряны.
Теодор был бы сейчас очень несчастным. А, может быть, он изменился бы, - как изменились все они, как изменилась Ариэль, и, отметая сомнения, предоставил бы все судьбе.
Но потом Мартин подумал: Нет, Теодор все бы сделал лучшим образом, не то что я. Если бы его выбрали Пэном, он, хотя и скучал бы по своему пруду и головастикам, тем не менее, осознавая свою ответственность, сконцентрировал бы всю свою энергию и направил бы её на достижение цели. Дети уважали бы его.
Но Земля не просила о мести. Она молила выжить.
Вниз, вниз…
Мартин шёл по "Черепахе", - от одного к другому, - представляя, как его отец или мать делали бы такой обход, стараясь дать детям то, что не способны были дать им момы.
Странно, что разговаривая со своими приятелями, в сознании Мартина всплывали, казалось бы, давно забытые картины и запахи - материнская грудь, аромат, исходящий от матери, - он походил на аромат роз в зале для гимнастики; улыбка на её лице, когда она смотрела на него, качая колыбель, - такая всепрощающая, всепонимающая, любящая - подобной не могло появиться у момов.
Он помнил строгость отца, тем не менее, любящего его, Мартина, конечно же, не меньше матери; помнил, каким тот выглядел виноватым, когда ему приходилось наказывать сына, частенько самого напрашивающегося на шлепок. Мартин помнил, что отец после таких случаев впадал в депрессию, надолго запирался от него и от матери, которая всегда была на стороне сына и как могла успокаивала своего мальчика. Но шли годы, и шлепков становилось всё меньше и меньше, к шести годам они исчезли совсем. Вспоминались дни, проведённые вместе до гибели Земли. Мартин никогда не забудет лето, когда отец вернулся из Вашингтона - они тогда исследовали реку на пароме, лес вокруг дома, много гуляли, разговаривали, и его отец, обычно молчаливый и неприступный для Мартина, вечно занятый работой, на этот раз был полон энтузиазма и сам, казалось, не прочь был подурачиться.
Детство Мартина было заполнено любовью, как солнечным светом. Мартин не забыл и семейных ссор, но они являлись частью картины, как морщины на коже, как горы на земной поверхности или как волны на море… подъёмы и спады эмоций.
Память помогла связать воедино прошлое и настоящее…
- Мы так и не обнаружили никакой защиты, - произнёс Хаким на восемнадцатый день. Вокруг него плавали дети. Они собрались в столовой, чтобы выслушать последние новости от исследовательской команды. - Активность планеты ни уменьшается, ни увеличивается. Но боюсь, мы имеем шанс получить сюрприз: столкнуться с искусственной разновидностью электромагнитной радиации.
Мартин, скрестив ноги, висел в воздухе в глубине столовой, рядом с Терезой. Когда Хаким закончил, он поднялся в центр комнаты.
- Итак, у нас есть выбор, - сказал он. - Или мы забрасываем манипуляторы и производители на Небучадназар, затем на Рамзес и ждём, надеясь, что они найдут достаточное количество сырья для того, чтобы выполнить свою задание. Или же мы можем превратить в бомбы все наше горючее и наибольшие из кораблей-челноков и сбросить их на одну из планет. Но только на одну, на большее нам не хватит исходных материалов.
- Давайте голосовать, - предложила Ариэль.
- Нет, мы не будем голосовать, - покачав головой, твёрдо произнёс Мартин. - Это не тот случай.
- Но почему? - спросила Ариэль с бесстрастным, безжизненным выражением лица. На всех нас будто бы надеты маски покойников. Маски, говорящие без слов об отсутствии родного дома, об отсутствии всяческой ответственности.
- Потому что в данном случае решение должен принять Пэн, - объяснила Ариэли Стефания.
Мартин предполагал, что Ариэль в гневе покинет зал, но она не сделала этого. Она лишь расслабила руки, опустила веки и тяжело вздохнула. Затем она вновь открыла глаза и внимательно стала наблюдать за Мартином.
- Здесь присутствует ещё несколько важных моментов, - продолжил Мартин. - Если подождать достаточно долго, мы сможем понять, попали ли мы в Герод или нет. И ещё, если защиты действительно никакой нет, мы сможем, прежде чем разрушить Небучадназар, извлечь из его атмосферы газообразные вещества - до взрыва это сделать намного легче и быстрее, чем после…
- Подобно вампирам грабить атмосферу… - Эндрю Ягуар поморщился.
- Мы же все равно собираемся все взорвать, превратить все в пыль, - напомнила ему Мэй-Ли, её тихий голосок напоминал птичье чириканье.
- Хаким, насколько близко мы должны подойти для разведки?
- Не думаю, что мы что-то выграем, если подойдём ближе, чем на несколько тысяч километров. Если будет нужно, мы можем воспользоваться дистанционной связью и создать обширную сеть базисных передающих линий. Это поможет нам собрать такое же количество информации, как если бы мы летали прямо над поверхностью… С помощью сенсоров, имеющихся у нас в наличии, мы можем послать импульсы любой частоты и дальности.
- Производители и манипуляторы должны сбрасываться с расстояния, непревыщающего сотню километров от "Черепахи", - вступила в разговор Стефания. - Хотя запас горючего бомбардировщика позволяет ему выйти на любую орбиту, никто из нас не может прожить в бомбардировщике больше сорока дней и… не сойти с ума. Мы могли бы вызвать сон, но я не думаю, что это будет оптимальным решением.
Итак, исходные данные детям ясны. Также было ясно, что никто из них не стремится к риску. Проработав с момерафом весь предыдущий день, Мартин нашёл несколько приемлимых вариантов действий, примерно равных по пользе и риску. Сначала Тереза проверила его расчёты, затем Стефания. Мартин предполагал, что и Хаким ознакомился с ними.
- Мы пошлём сигналы на дальнее расстояние, - сказал Мартин, - и расширим базовую сеть передачи информации. Это влечёт за собой наименьший риск. За несколько дней мы сможем собрать все необходимые нам сведения. Мы отправим бомбардировщики к Небучадназару, чтобы они разбросали в его атмосферу производителей и манипуляторов, а затем, как можно быстрее, сделаем тоже самое у Рамзеса. Если к этому времени мы по-прежнему не обнаружим никаких признаков активности Герода, то встретимся в назначенном месте с момами и, оценив оставшиеся ресурсы, наметим дальнейшие действия. Думаю, оптимальнее всего встретится с "Зайцем" через два года, а с момами - где-то через год, чтобы ознакомиться с собранной ими информацией.
Раздался всеобщий тяжёлый вздох. Поработав с момерафом, дети и сами уже все поняли, но сейчас, услышав слова Мартина, они потеряли последнюю надежду, что все может закончиться очень быстро. Да, они знали, что он выберет наиболее консервативный и безопасный путь, но время, время…
Итак, больше трёх лет. Не спать и бдить. Да и потом… У них наверняка, не останется достаточного запаса горючего для того, чтобы значительно ускориться, и для того, чтобы достигнуть Левиафана, потребуются века…
В крайнем случае, при таких обстоятельствах они могли бы спать. Но в таком продолжительном сне таилась опасность - корабль мог состариться.
Высказав вслух мысли, которые он сам себе ещё не очень-то уяснил, Мартин почувствовал, что после этого план действий стал более реальным, но одновременно, он как бы пересёк черту реальности. Они такие юные и вдруг говорят такие вещи…
Мэй-Ли захихикала, будто бы он высказал что-то нелепое. Но её смешок повис в воздухе, никем не подхваченный.
- Бомбардировщики оптимальнее всего запустить через шесть дней, - сказал Хаким.
Небучадназар легко было увидеть невооружённым простым глазом - бриллиант среди менее ярких звёзд. День ото дня он становился все ярче. Мартин приказал звёздной сфере в столовой расширить обзор. Поев, дети обычно собирались группами и наблюдали, как росла в размерах их цель.
Дистанционная связь, сплев ткань фотонно-перехватывающих полей, расширила их представление о коричневатом мире, как если бы они имели глаз, диаметром в десятки километров.
В атмосфере не заменили никаких насекомых, на поверхности также не было никакой жизни, в верхних пластах почвы органическая химическая активность отсутствовала.
Почти неуловимые движения Небучадназара походили на слабое неритмичное сердцебиение. Сердце Небучадназара, так же, как и Рамзеса, билось не на поверхности, а где-то в глубине планеты.
Пока другие дети спали, Мартин просмотрел все выкладки Хакима.
Пять внутренних масс по-прежнему оставались загадочными. При их расположении относительно эклиптики, они не могли измерить объекты, но Хаким, с известной долей вероятности, предполагал, что одна из тёмных масс имеет диаметр около трёх тысяч километров, весит не менее четырнадцати миллиардов триллионов килограммов и обладает плотностью воды. Тёмные массы могли быть многочисленными скоплениями нейтрино с огромными пространствами между собой, помещёнными в какую-то оболочку… Или они могли быть резервуарами, наполненными водой… Навязчивая, но маловероятная гипотеза.
- У меня нет идей по поводу того, что они из себя представляют. - покачав головой, сказал Хаким с суровым измученным выражением лица. - Они меня очень тревожат.
Мартин вновь углубился в схемы и диаграммы, пытаясь призвать на помощь суперинтуицию.
- У Матери Войны тоже нет предположений? - поинтересовался он.
- Думаю, данные объекты вне компетенции момов, - ответил Хаким и замолк, однако было понятно, что он не договорил. Или они просто не говорят нам.
Но это было бы абсурдом.
- Нам следут воспользоваться дистанционной связью, - голос Мартина слегка дрожал.
- До сих пор нет никаких сигналов защиты, никакой реакции на наше присутствие, никакой подготовки к обороне, - заметил Хаким.
- Или мы их просто не обнаружили, - уточняя, добавил Мартин.
- Я бы увеличил время дистанционной связи, чтобы увеличить вероятность обнаружения каких-либо следов…
Подумав немного, Мартин кивнул:
- Хорошо, увеличим ещё на двенадцать часов. Но позволь кому-нибудь другому вести наблюдение. А ты поспи.
- Нет, не могу, - покачал головой Хаким - Эго моя обязанность. Я наблюдаю, я произвожу расчёты, я информирую тебя… Нет, сейчас я не могу спать. - Он уставился на Мартина глазами из запавших орбит. Его волосы торчали во все стороны, лицо блестело от пота, от него слегка попахивало чем-то кисловатым.
- Я приказываю тебе поспать часов пять и помыться, - Мартин прикоснулся к шее Хакима. - Если ты доведёшь себя то точки, то неизбежно начнёшь делать ошибки. А нам ошибки ни к чему.
- Мне хватит и двух часов сна, - упрямо возразил Хаким. Затем он улыбнулся своей ангельской улыбкой, - Не беспокойся, душ я приму.
- Ну и отлично. Пусть Дженнифер сменит тебя.
- Мне потому нет покоя, что мы не знаем…
Когда сигнал дистанционной связи возвратился, Мартин решил посоветоваться с Стефанией и Гарпалом. Тереза и Джордж Кролик парили неподалёку, всем своим видом изображая, что им нет дела до встречи Пэна со своими предшественниками.
- Стефания, - обратился Мартин к девушке, - через двенадцать часов мы должны быть готовыми к отправке бомбардировщиков. Как ты думаешь, что я выпустил из виду?
- Мне кажется, ничего.
- Гарпал?
- Ничего. Мы сделали всё, что могли… что знали, как сделать… Но…
- Все уж чересчур хорошо, - сказала Стефания, - ни защиты, ни какой-либо реакции - спокойная, почти мёртвая планета. Ничего такого, чего мы ожидали увидеть, чему учились противостоять и…
- Правда, нет газообразных веществ. - заметил Гарпал, - а это делает дьявольски сложной задачу заправиться.
- Если здесь что-то и есть, так это только старая усталая цивилизация, спящая в могиле, устроенной по всем правилам высокого тезнического уровня, - заявила Стефания. - Не много чести в том, чтобы убить старого чудака, который, к тому же, не обращает на вас никакого внимания.
- У Полыни нет аналогов? - спросил Гарпал.
- Нет. Даже Мать Войны не может отыскать в архивах ничего подобного.
- Наверное, это ловушка. Кто-то специально создал эту мёртвую систему, в которую мы будем втянуты и потеряем время, энергию и запасы горючего. Это летающий камуфляж, приманивающий отвратительными доказательствами прошлых грехов.
Мартин прикоснулся пальцем к носу и пожал плечами:
- Мать Войны считает, что доказательства достаточно убедительны, - он взглянул на Терезу, которая, казалось, дремала, взгляд полуприкрытых глаз остановился где-то на стене, выше головы Мартина.
- А что, если это действительно ловушка? И мы потеряем все ради ничего? - вмешался Джордж Кролик.
Мартин не ответил.
- Мы уже приняли решение, - спокойно сказала Стефания. - У нас нет доказательств, что это ловушка. У нас вообще ни в чём нет уверенности.
- А пять масс?
- Разве это добавляет уверенности? - усмехнулся Гарпал.
Мартин накрыл рукой коричневатое изображение Небучадназара, так похожее на грязный резиновый мяч. Исследовательская команда проводила совещание в столовой, и носовое помещение временно пустовало. Мартин воспользовался возможностью увидеть цель одному.
Мы же все равно уничтожим вас. Почему вы не реагируете? Почему столь молчаливы?
- Я не думаю, что это ловушка, - Мартин не заметил, как Вильям оказался рядом. - Скорее всего, они оставили Полынь, как жертву. Я думаю, это был их дом, но он стар сейчас, так же, как и они. Может быть, они - строители и проектировщики - остались ждать разрушения, остались ждать возмездия.
Мартин, нахмурившись, посмотрел на Вильяма через плечо. Вильям в ответ на его мрачный взгляд улыбнулся очаровательной улыбкой и приветственно поднял руку, как если бы они летали по разные стороны прозрачного носа корабля.
- Если мы высадимся на планету и хорошенько исследуем её… исследуем пещеры, туннели - всё, что там есть, мы непременно найдём виновников, дожидающихся Правосудия.
- Бог с тобой, Вильям, - воскликнул Мартин, отворачиваясь.
- Что за чудные мысли, да?
- Ты это сказал, а не я.
- Те, кто изготовил разрушителей, сами выдают себя и свой мир… Но нам этого мало. Мы хотим, чтобы от них не осталось и следа, не так ли? Получить только создателей, по сути лидеров, нам ведь недостаточно?
Мартин продолжал молчать, все больше и больше злясь. Эта фантастические домыслы были не только бесполезными, они были продуманно вредными, задевающие их моральные устои.
- Надеюсь, ты больше никому не высказавал своих догадок?
- Я держал свои глупые мысли про себя… Ты - исключение.
- Ну и отлично, - возможно, более резко, чем это было необходимо, произнёс Мартин.
- Не будь слишком безжалостным, Мартин, - продолжал Вильям. - Ты сомневаешься, что создатели убийц вообще могут испытывать чувство вины, да? А ты разве не допускаешь, что они могут измениться после того, как выпустили роботов-разрушителей? А возможен и такой вариант: какое-то правительство тиранов построило и выпустило машины-разрушители, а затем оно было свергнуто, и на их место пришло другое. И вот это новое правительство пришло к выводу, что лучше всего для них будет оставить решение за нами, и, в крайнем случае, даже позволить нам разрушить их родной дом. Это было бы отлично, не правда ли?
- Отлично - не то слово, - ответил Мартин. Его гнев спадал. Вильям часто играл в подобные игры: что-то среднее между защитой дьявола и забавами необуздаемого чертёнка.
- Я не лукавлю, Мартин. Мне кажется, что именно так оно и есть. Если это ловушка, то мы уже слишком близко к ней подошли… Да и потом, что это за вид ловушки, которая сработает только один раз? Ведь теоретически возможны дюжины, даже сотни Кораблей Правосудия. Мы зашли слишком далеко, чтобы это было ловушкой. Мы достанем их, Мартин.
В ответ Мартин просто кивнул.
- Ты, должно быть, чувствуешь себя очень странно сейчас, - мягко заметил Вильям. - Это уже так близко.
- Мы здесь. Именно этого мы так долго ждали и так долго тренировались тоже для этого, - сказал Мартин.
- Когда мы тренировались, мы никогда не представляли себе лёгкого задания. Так кто же они? Подсадные утки? Или виновники, обнажившие свою грудь? Что же нам делать? Прыгать на высокую стену, в надежде схватить уздечку? Или годами выжидать? Но ведь так можно сойти с ума.
- Мы сделаем это. Ты-то что чувствуешь?
- Оцепенение, - ответил Вильям. - Вместе с Фредом Соколом я должен отправиться на бомбардировщике и сбрасывать манипуляторы и производители.
- Я очень бы хотел быть вместе с вами.
Вильям кивнул:
- Да, мы находимся в привилегированном положении. Именно мы спускаем курок, мстя за Землю.
Какое-то время они молчали, разговор замкнулся, не придя ни к какому заключению.
- Я понимаю, что все это не очень здорово, Вильям, - сказал после продолжительной паузы Мартин. - Но ведь никто и не предполагал, что наш ждёт что-то замечательное. Разве ты ждал чего-то другого?
Вильям ласково потрепал Мартина за шею.
- И всё-таки, это должно было проходить не так. Это должна была быть шумная акция - опасная, но возбуждающая.
- Ты чувствуешь себя очень одиноким, да?
Вильям закрыл глаза.
- Я чувствую себя, как Роза Секвойа, - сказал он. - Интересно, как они там, на "Зайце"? Ведь им приходится делать даже меньше работы, чем нам. Войско второй линии.
- Ты одинок?