Он сел, морщась от боли при каждом движении, и повернулся. Мистер Чипс сидела на пояснице Элли и чистила один из похожих на папайю фруктов.
- Привет, Макси.
- Привет, Чипси. - Он заметил, что записка все еще висит на ней. - Плохая девочка.
Мистер Чипс повернулась за утешением к Элли. Из ее глаз покатились слезы.
- Нет, нет, - поправила Элли. - Хорошая девочка. Она мне обещала пойти искать Мэгги, как только позавтракает. Ты же обещала, Чипси?
- Пойти искать Мэгги, - подтвердила та.
- Не ругай ее, Макс, она не виновата. У себя дома паукообразные собаки не ведут ночного образа жизни. Она просто подождала, пока мы успокоимся, и тогда вернулась. Она не могла иначе. Я обнаружила ее спящей у себя на руке.
Чипси покончила с едой, затем от души попила из миски. Макс решил, что в этом нет ничего страшного, особенно если учесть, кто еще мог пользоваться миской до них. Эту мысль он быстренько нагнал из головы.
- Искать Мэгги, - объявила Мистер Чипс.
- Да, лапочка. Возвращайся прямо на корабль как можешь скорее и найди Мэгги. Поспеши.
- Найди Мэгги. Спеши быстро. Пока, Макс. - Чипси со всех ног пустилась в нужном направлении.
- Ты думаешь, она туда доберется? - спросил Макс.
- Думаю, доберется. В конце концов, ее предки находили дорогу в лесу, и в течение стольких поколений. Она знает, что это важно, мы с ней имели длинный разговор.
- Ты и вправду думаешь, что она так много понимает?
- Она понимает, что именно доставляет удовольствие мне, а этого достаточно. Макс, как ты думаешь, смогут они найти нас сегодня? Я не хочу проводить здесь еще одну ночь.
- А кто же хочет! Если Чипси может двигаться быстрее, чем мы.
- Конечно, конечно, может.
- Тогда - возможно. Если не будут долго собираться.
- Я на это надеюсь. Готов к завтраку?
- А что, Чипси что-нибудь оставила?
- По три штуки на нос. Я свои съела. Вот.
- Ты же врешь! Ведь когда мы ложились спать, было только пять. - Элли смущенно отвела глаза и позволила ему поделить пополам третий плод. Потом он вдруг заметил происшедшее изменение. - Слушай, а что случилось с этими светляками-переростками?
- А, одна из этих жутких тварей пришла рано утром и унесла их. Я уже собиралась заорать, но он не подходил слишком близко, так что не пришлось тебя будить.
- Спасибо. А наш надзиратель, я вижу, нас не покидает. - Пузырь по-прежнему висел у верхушек деревьев.
- Да, вокруг тут все утро шпионы высовывались.
- Ты сумела рассмотреть их?
- Конечно, нет. - Элли встала, потянулась и поморщилась. - Ну, а теперь посмотрим, какие прекрасные неожиданности принесет этот ласковый летний денек. - Она состроила кислую физиономию. - Программа, которую я предпочла бы, состоит в том, чтобы сидеть здесь и не видеть никого, пока не появится Джордж Дайглер с дюжиной вооруженных мужчин. Я бы его расцеловала. Я бы расцеловала всех по очереди.
- И я тоже.
До полудня, и даже дольше, отклонений от программы, выбранной Элдрет, не было; ничего не происходило. Иногда, правда, они слышали трубные звуки и фырканье кентавров, но ни один не появлялся. Беседовали они о каких-то случайных вещах, устав как надеяться, так и бояться. Они дремали на солнышке, когда неожиданно поняли, что на поляну выходит кентавр.
Макс был совершенно уверен, что это - вожак стада, и уж во всяком случае - тот, который кормил и поил их. Тварь не стала зря терять времени и с помощью толчков и пинков объяснила им, что они должны дать себя привязать для того, чтобы куда-то идти.
Они ни на секунду не были свободны от живых веревок. Макс подумывал о том, чтобы напасть на кентавра, прыгнув к нему на шею и перерезав глотку. Однако было крайне сомнительно, что удастся проделать это достаточно тихо; одно-единственное фырканье могло привести сюда все стадо. И кроме того, он не знал, как освободиться от пут, даже убив кентавра. Лучше уж подождать - особенно когда послали гонца за помощью.
Кентавр вел их - а иногда, когда они падали, тащил - по той же тропе, по которой шла вчера группа рабов. Становилось ясно, что они входят в большое поселение. Тропинка влилась в извилистую, хорошо ухоженную дорогу, по которой то в одну, то в другую сторону проходили кентавры и от которой ответвлялись многочисленные более маленькие дорожки. Не было видно ни строений, ни других внешних признаков цивилизации, однако чувствовался дух организованности, обычаев и стабильности. Маленькие кентавры бегали вокруг; когда они оказывались на пути, им что-то говорили и они убирались. По обеим сторонам дороги шла разнообразная деятельность, и гротескного вида человекообразные рабы встречались почти так же часто, как и кентавры; они что-то переносили, выполняли какие-то непонятные работы - одни привязанные живыми веревками, другие без привязи. Макс и Элли не могли рассмотреть все получше из-за слишком большой скорости, с которой им приходилось идти.
Один раз Макс заметил на своей стороне дороги одну любопытную вещь, которую ему хотелось бы рассмотреть получше. Он не стал говорить об этом Элли, и не только потому, что говорить на ходу было очень трудно, но и потому, что не хотел лишний раз ее беспокоить, - но на его взгляд это сильно напоминало мясной магазин на открытом воздухе. Подвешенные туши не принадлежали кентаврам.
В конце концов они остановились на очень большой поляне, на которой толпилось множество кентавров. "Хозяин" похлопал привязывавшие их веревки, те укоротились, в результате чего Макс и Элли оказались совсем рядом с ним. Тогда он занял место в очереди. Крупный, поседевший и, по-видимому, престарелый кентавр вершил суд на одной из сторон "площади". Он стоял со спокойным достоинством, а тем временем перед ним проходили отдельные кентавры и их группы. Макс наблюдал за происходящим с таким большим интересом, что почти позабыл о своих страхах. Каждое дело вызывало длительное обсуждение, затем главный кентавр произносил одно слово, и с делом было покончено. Те, чье дело разбиралось, спокойно отходили. Неизбежно возникал вывод, что здесь толковались законы либо обычаи и большой кентавр был арбитром.
На этой поляне не было видно пародий на человека, но под ногами шныряли странные твари, вроде расплющенных свиней. Ноги у них были такие короткие, что напоминали, скорее, тракторные гусеницы. Состояли они по большей части изо рта, зубов и принюхивающегося носа, и что бы ни попалось им по дороге, если только это не было копыто кентавра, они пожирали. Наблюдая за ними, Макс понял, каким образом все вокруг, при таком количестве населения, поддерживается в полной чистоте: эти стервятники были живыми уборочными машинами.
Очередь шла, и их хозяин постепенно продвигался к ее голове. Последнее перед ними дело было связано с кентавром, здоровье которого было единственным в своем роде. Он был стар и тощ, шерсть его была тусклой, кости жалко выпирали сквозь шкуру. Один его глаз был слеп, покрыт белым бельмом, а другой воспален и сочился густым гноем.
Судья, мэр, главный вожак стада или кто уж он там был, обсудил дело с двумя молодыми здоровыми кентаврами, сопровождавшими больного, почти как сестры милосердия. Затем главный кентавр сошел со своего почетного места и обошел больного, осматривая его со всех сторон. Затем он заговорил с ним.
Больной старик ответил тихо, единственным фыркающим словом. Главный кентавр заговорил снова и получил, как показалось Максу, тот же самый ответ. Вожак вернулся на свое прежнее место и испустил странный визжащий звук.
Со всех сторон стали стекаться плоские стервятники. Десятки их собрались вокруг больного и его сопроводителей, образовав собою сопящее, похрюкивающее кольцо. Вожак издал резкий трубный звук; один из сопроводителей залез в свою сумку и извлек наружу скрутившееся в клубок существо. Он погладил его, и существо развернулось. На взгляд Макса, вид у него был малоприятный, как у угря.
Сопроводитель протянул эту тварь по направлению к больному. Тот не сделал ни малейшего движения, чтобы помешать, только глядел своим единственным зрячим глазом. Голова змееобразной твари ткнулась в шею больного кентавра; тот дернулся, как от электрического удара, и упал.
Вожак фыркнул один раз, и стервятники стремительно бросились вперед, собрались вокруг трупа и совсем закрыли его собой. Когда они, продолжая сопеть, разошлись, не осталось даже костей.
- Спокойно, Элли! - тихо сказал Макс. - Держи себя в руках, малышка.
- Я ничего, - ответила она, еле шевеля губами.
Глава 19
ДРУГ ПОЗНАЕТСЯ В БЕДЕ
Впервые за все это время их спустили с привязи. "Хозяин" пощекотал поводки, и они упали с лодыжек Макса и Элли. Макс тихо сказал:
- Если ты хочешь попробовать - беги со всех сил. А я их займу чем-нибудь.
Элли покачала головой.
- Бесполезно. Они меня сцапают, не дав пробежать и пятидесяти футов. Кроме того, я не найду обратного пути.
Макс замолчал. Он понимал, что Элли права, но считал своей обязанностью сделать ей это предложение. Главный кентавр осмотрел их с тем же характерным выражением тихого удивления, переговариваясь при этом трубными звуками с "хозяином". Они оставались предметом обсуждения в течение некоторого времени; видимо, что-то требовало решения. Макс вытащил нож. У него не было никаких планов, только решимость, что ни один кентавр не подойдет к ним с этой электрошоковой тварью или чем-либо еще, являющим угрозу, не столкнувшись с сопротивлением.
Но все окончилось тихо. "Хозяин" захлестнул поводки у них на лодыжках и оттащил их прочь. Через пятнадцать минут они снова были привязаны на прежней поляне. После ухода кентавра Элли оглянулась вокруг и тяжело вздохнула.
- Каким бы жалким все это ни было… Макс, а ведь действительно очень отрадно снова оказаться здесь.
- Я тоже так думаю.
Монотонность последующих дней разнообразили только постепенно угасающая надежда и нарастающее отчаяние. К ним не относились плохо, они были просто домашними животными - их кормили, поили и почти совсем игнорировали. Раз в день им давали воду и уйму местной папайи. После первой ночи они были лишены роскоши "искусственного освещения", и пузырь не висел больше над их поляной. Но бежать было невозможно - разве что отгрызть себе ногу и уползти куда-нибудь.
Первые два-три дня Макс и Элли обсуждали возможность того, что им придут на помощь, со все возраставшей озабоченностью, потом, исчерпав эту тему, они оставили ее; такие разговоры лишь вгоняли их в еще большую тоску. Элли стала очень редко улыбаться и совсем оставила свои легкомысленные разговорчики; было похоже, что до нее, через всю ее броню, дошло наконец, что такое действительно может произойти с Элдрет Кобурн, единственной дочерью богатого и почти всесильного Имперского Наместника Кобурна, - чтобы она стала рабом, имуществом, скотом у тварей, которых и самих-то только в зоопарке показывать.
Макс воспринимал ситуацию немного более философски. Он никогда не имел многого и потому особенно многого и не ожидал - не то чтобы ему все это нравилось. Свой самый большой страх он держал в тайне. Элли определяла их положение как "зверей в зоопарке", так как чаще всего к ним прибегали маленькие кентавры, фыркавшие и блеявшие, рассматривая их с любопытством, которого не проявляли старшие. Макс не спорил с таким определением, так как думал, что статус их гораздо печальнее - он подозревал, что их откармливают, чтобы потом съесть.
Примерно через неделю после их пленения Элдрет отказалась от завтрака и промолчала все утро. Любые попытки Макса заговорить вызывали лишь односложные ответы. Не придумав ничего лучшего, в отчаянии, он сказал:
- А спорим, я побью тебя в трехмерные, дав фору в два звездных корабля.
Это ее несколько завело.
- Ты и кто еще? - презрительно спросила она. - Не в одиночку же ты свершишь такой подвиг? И чем играть?
- Ну, можно играть в голове - ты же знаешь, вслепую.
Элли покачала головой.
- Так не пойдет. Ты ведь всегда говоришь, что у тебя память лучше, и мне будет не доказать, что ты жульничаешь.
- Мерзкая, вредная малолетняя девица.
Неожиданно она расплылась в улыбке.
- Вот так-то будет лучше. Последнее время ты со мной что-то слишком нежен и внимателен - это вгоняет в тоску. Макс, а мы можем сделать шахматы.
- Каким образом?
- А вот из этих штук. - Она подобрала одну из шишек, в изобилии валявшихся по всей поляне. - Большая будет флагманом. Мы можем подобрать их разных размеров, отламывать чешуйки и всякое такое.
Мысль заинтересовала их обоих. Миску с водой отодвинули в сторону, так что она не занимала более середины пространства, ограниченного предельной длиной поводков. Ничейную землю тщательно очистили от иголок и расчертили на доски. Доски по необходимости располагались в одной плоскости, нужно было собирать их в куб в уме, но для игроков с хорошим пространственным воображением это совсем не помеха, так часто делали, если играли на простом, не электронном комплекте - чтобы меньше мучиться, переставляя фигуры.
Камешки стали автоматическими кораблями, клочки ткани, привязанные к шишкам, помогали различать, где черные, а где белые и где какая фигура. К середине второй половины дня все было готово. А к тому времени, как наступившая темнота вынудила их бросить это занятие, Макс с Элли все еще играли первую партию. Когда они ложились спать, Макс сказал:
- Пожалуй, я лучше сегодня не буду держать тебя за руку. Так можно в темноте посшибать все фигуры.
- Я не засну без этого - я буду бояться. Да и все равно эта горилла все перевернула на одной из досок, когда меняла воду.
- Это не страшно, я помню, как там все стояло.
- А в таком случае ты сможешь вспомнить и где стоят остальные. Дай руку.
Он пошарил в темноте и нащупал ее пальцы.
- Спокойной ночи, Макс. Спи крепко.
- Спокойной ночи, Элли.
С этого времени они играли от рассвета до заката. Их владелец пришел однажды во время игры, с час понаблюдал за ними и удалился, не профыркав ни слова. Однажды, когда Элли сумела свести партию вничью, Макс сказал:
- Знаешь, Элли, а ты жутко хорошо играешь в эту игру - для девушки.
- Преогромнейшее тебе спасибо.
- Да нет, я же серьезно. Я думаю, что женщины, вероятно, такие же разумные, как и мужчины, но только вот большинство из них никак этого не проявляет. Вероятно, это потому, что такого от них и не требуется. Если девушка хорошенькая, ей совсем и не обязательно думать. Конечно, если она не может полностью положиться на свою внешность, тогда - ну, возьмем вот для примера хоть тебя. Если ты…
- О! Так значит, мистер Джонс, я уродина!
- Да подожди ты секунду. Я же этого не говорил. Давай предположим, что ты прекраснейшая из женщин со времен Елены Троянской. В таком случае ты… - Тут Макс обнаружил, что разговаривает с ее спиной. Элли отвернулась от него, обхватила руками колени и полностью его игнорировала.
Он вытянулся изо всех сил, насколько позволял ему поводок, и сумел дотронуться до ее плеча.
- Элли?
Она стряхнула его руку.
- Держись-ка чуть подальше от меня. От тебя воняет, как от старого козла.
- Ну, - рассудительно проговорил Макс, - ты ведь тоже не лилия. И давно не мылась.
- Я прекрасно это знаю, - почти крикнула она и начала всхлипывать. - И мне от этого противно. Мне это совершенно отвратительно. Я выгляжу жутко.
- Нет, для меня ты не выглядишь жутко.
Она повернула к нему очень грязное и все мокрое от слез лицо.
- Врешь ты все.
- Ничего такого страшного, с чем бы не справились вода и кусок мыла.
- Если бы только они у меня были. - Элли посмотрела на него. - Вы и сами не в наилучшей форме, мистер Джонс. Вам крайне необходимо подстричься, а то, какими клочками растет у вас борода, - это просто ужас.
Макс потрогал пальцем щетину на своем подбородке.
- Ничего не могу с этим поделать.
- Вот так же и я. - Она вздохнула. - Расставь тогда фигуры по местам.
После этого Элли побила его в трех партиях подряд. Один раз - поставив ему позорный, идиотский мат. По окончании он тоскливо посмотрел на доски.
- Так это ты - та самая девица, которая прогуляла неправильные дроби?
- Мистер Джонс, а вам никогда не приходило в голову, что женщины иногда предпочитают не казаться чересчур умными, понимая, в каком мире они живут? - Пока Макс пытался переварить такую неожиданную мысль, она добавила: - Этой игре я научилась, сидя на коленях у папы, раньше, чем стала читать. Я была чемпионом Гесперы среди юниоров, пока меня оттуда не похитили. Заходи как-нибудь в гости, я покажу тебе свой кубок.
- Ты что, серьезно? Правда?
- Да я легче обойдусь без еды, чем без игры. Но ты понемногу учишься. Когда-нибудь ты сумеешь оказать мне серьезное сопротивление.
- Наверное, я совсем не понимаю женщин.
- Это еще очень слабо сказано.
Этой ночью Макс долго не мог заснуть. Элли давно уже тихо посапывала, а он все еще продолжал смотреть на сверкающий хвост большой кометы, наблюдать за падающими звездами, думать. И ни одна из его мыслей не была утешительной.
Положение, приходилось признать, выглядело безнадежным. Пусть даже с Чипси ничего не вышло (он и сразу не слишком на нее надеялся), все равно уж за такое количество времени поисковые группы должны были их найти. А раз этого не случилось - нет никаких оснований думать, что их вообще когда-нибудь найдут.
А теперь в довершение всего еще и Элли откровенно его презирала. Он умудрился опять ее обидеть - опять этот его длинный, болтливый язык. Да надо было сказать, что она - самое красивое существо на этом свете, прекраснее Елены Троянской, если только это могло хоть чуть-чуть ее порадовать; в эти дни у бедной девушки так мало причин для радости.
Как не признать, положение пленника, в которое попал Макс, становилось хотя бы немного терпимее от того, что рядом Элли, а что теперь? Оставалось только день за днем проигрывать ей в 3-шахматы, пока она будет мрачно доказывать, что женщины ничем не хуже мужчин, а еще и лучше. А в конечном итоге оба они пойдут на пропитание твари, которой, если на то пошло, и родиться-то смысла не было. Вот если бы не умер доктор Хендрикс.
Вот если бы он был тверд с Элли в то время, когда все еще могло пойти по-другому.
Вдобавок ко всему он чувствовал, а по временам это было хуже всего остального, что, если он съест еще хоть один из этих проклятых фруктов, тот застрянет у него в глотке и задушит его.
Разбудила его рука, дотронувшаяся до его плеча, и шепот.
- Макс!
- Какого?..
- Тихо. Ни звука.
Над ним склонился Сэм. Сэм!
Макс резко сел, адреналиновый шок сразу вышиб из него весь сон. Он увидел, как Сэм неслышно двинулся к месту, где спала Элли. Он присел около нее на корточки, но не дотронулся до нее.
- Мисс Элдрет, - тихо сказал он.
Элли открыла глаза и уставилась на него. Потом она открыла рот, и Макс с ужасом ждал, что сейчас она закричит. Сэм поспешно знаком велел ей молчать; она посмотрела на него и утвердительно кивнула. Сэм опустился рядом с ней на колени и стал что-то рассматривать при лунном свете, кружевными узорами ложившемся на землю, потом он вынул бластер. Последовал кратчайший из возможных слабых разрядов, абсолютно беззвучный, и Элли поднялась на ноги - свободная от пут. Сэм вернулся к Максу.