Макс решил, что ему повезло оказаться под началом мистера Джорданы, а не старшего делопроизводителя. Мистер Куйпер все время присматривал за своими подчиненными, в то время как мистер Джи редко когда вытаскивал свою толстую тушу из кабинета. Это был веселый и приветливый начальник - если, конечно, все шло к полному его удовлетворению. Мистер Джи считал чрезмерным трудом спуск вниз, к стойлам; когда он пришел к убеждению, что Макс заботливо относится к животным и поддерживает порученный ему участок в чистоте, то бросил проверки и только приказал Максу ежедневно являться к нему с отчетом. Таким образом, у Джорданы оставалось больше времени, которое он мог посвятить своему истинному призванию - изготовлению некой разновидности водки на перегонном аппарате, стоявшем в уголке его каюты. Исходное сырье бралось с гидропонных плантаций, которые, что было весьма удобно, также находились в его ведении. Он развернул обширную нелегальную торговлю этим благородным продуктом среди команды. Макс редко открывал свой рот, но уши постоянно держал открытыми. В результате он разобрался, что такая деятельность была обычной на кораблях прерогативой старшего корабельного эконома. На нее смотрели сквозь пальцы, буде придерживалась она в определенных рамках. На корабле была, естественно, кают-компания, где подавалось вино, а также и бар, но все это - только для "скотов"; для рядовых космонавтов эти заведения были недоступны.
- Как-то я служил на корабле, - сказал Максу Сэм, - где Первый прикрыл это хозяйство: расшиб аппарат, послал эконома мести палубу и вообще устроил скандал. - Он сделал паузу, чтобы затянуться от сигары, подарка какого-то пассажира; они гужевались у Макса на скотном дворе, приятно сочетая болтовню и отдых. - Ничего не вышло.
- Как так?
- А ты сам подумай. Все должно уравновешиваться. Любой спрос рождает предложение. В этом простом факте все и заключено. Уже через месяц считай что в каждом более-менее укромном уголке корабля стоял аппарат, и команда едва держалась на ногах. Так что капитан имел серьезный разговор с первым, после чего все опять пошло нормальным ходом.
Макс обдумал этот рассказ.
- Сэм? Ты что, был корабельным экономом?
- Как? С чего это ты взял?
- Ну… Ты бывал в космосе и раньше, теперь ты от этого больше не отказываешься. И я подумал - ну вот, ты же мне так и не сказал, к какой гильдии ты принадлежал, и как оказался на мели, и почему тебе пришлось заниматься этими подделками, чтобы снова попасть в космос. Конечно, это все не мое дело.
Обычная Сэмова циничная улыбка сменилась выражением печали.
- Макс, с человеком, решившим, что он поймал судьбу за хвост, может случиться все что угодно. Взять хотя бы то, что произошло с одним моим дружком по фамилии Робертс. Сержант Имперской морской пехоты, хороший послужной список, полдюжины звездных прыжков, пара боевых наград. Неглупый парень, почитывал книжки для экзамена на младшего офицера. Так вот, он как-то опоздал к старту - попал на Землю первый раз за не знаю сколько времени и малость перестарался, отмечая это дело. Надо было ему, конечно, сразу же явиться с повинной, сняли бы с него лычки и жил бы дальше, не так это и страшно. Беда была в том, что у него еще не кончилась капуста, а к тому времени, как он был уже без гроша и трезвый, как стеклышко, стало поздно. У него не хватило духу явиться, пройти через трибунал и отмотать срок. У каждого есть свой предел.
Подумав, Макс спросил:
- Ты хочешь сказать, что служил в морской пехоте?
- Я? Да ты что, конечно, нет, я просто рассказал про этого Робертса, чтобы ты видел, что может быть, если расслабишься. Поговорим лучше о чем-нибудь более приятном. Что ты собираешься делать дальше?
- В каком смысле?
- Ну что ты собираешься предпринять после этого прыжка?
- А… Думаю, что опять то же самое. Мне нравится в космосе. Постараюсь ни во что такое не ввязываться и постепенно дослужиться до старшего эконома или старшего делопроизводителя.
Сэм отрицательно потряс головой.
- Думай, сынок, лучше. Как ты это себе представляешь, что случится, когда отзыв о твоей службе на этом корабле придет в гильдию? А копия будет послана в Департамент Труда и Гильдий?
- Что?
- Я же тебе говорю. Может, сначала ничего такого и не произойдет, может, ты сможешь совершить еще один рейс. Но в конце концов все эти бюрократические шестеренки повернутся, они сравнят документы и с удивлением увидят, что в то время, как этот корабль держит тебя за опытного помощника эконома, их картотеки знать не знают никакого Макса Джонса. Наступит такой день, когда после посадки на Землю внизу, у лифта, тебя будет ждать пара придурков с пушками в карманах, и эти придурки прямиком отправят тебя в каталажку.
- Но как же, Сэм? Я думал, что все устроено!
- Не булькай. Гляди на меня, я же совершенно спокоен, а меня все это касается не меньше, чем тебя. А точнее говоря, по причинам, в которые мы не станем здесь вдаваться, - больше. Как говорится, кто старое помянет - вылетит, не поймаешь. А что касается до "все устроено", то все, как я и обещал. Ты же здесь, правда? А картотеки… извини, старик, но чтобы малость подправить картотеку гильдии, потребовалось бы раз в десять больше денег. А что касается того, как выяснить, где в Новом Вашингтоне лежит некий конкретный микрофильм, и как заменить его липовым, в котором был бы этот самый твой послужной список, я, по правде говоря, даже не знаю, с чего тут и начать. Хотя и не сомневаюсь, что сделать это можно, имея достаточно времени, денег и сообразительности.
Ощущения Макса по осознании этой новости были почти идентичны тем, которые он испытал, когда Монтгомери объявил, что ферма продана. Несмотря на ту работу, которой ему приходилось заниматься на корабле, ему здесь нравилось, и у него и помыслов не было менять что-нибудь. Он хорошо ладил с начальником, понемногу сходился с товарищами по работе и чувствовал себя вполне уютно и безопасно, как птичка в гнездышке. А вот теперь гнездышко это было грубо порушено. Да что там, оказалось, что ни в каком он не в гнездышке, а в самой настоящей мышеловке.
Макс побледнел. Сэм успокаивающе положил руку ему на плечо.
- Не мельтеши, парень. Не думай, что мы влипли.
- Тюрьма…
- Какая еще тюрьма?! Ты в самой что ни на есть безопасности, пока не вернешься на Землю. В Земпорте ты спокойно можешь сделать "Асгарду" ручкой, имея притом в кармане всю свою получку. У тебя будет в запасе несколько дней или недель, а то и месяцев, прежде чем кто-нибудь устроит шухер - или в центре этой твоей гильдии, или в Новом Вашингтоне. Ты сможешь затеряться среди четырех миллиардов людей. Твое положение будет ничем не хуже, чем тогда, когда ты первый раз на меня наткнулся - ты же помнишь, ты хотел тогда затеряться, помнишь? И у тебя в запасе будет один полет к звездам, о котором ты сможешь рассказывать внукам долгими зимними вечерами. А может, они никогда и не вспомнят о тебе; какая-нибудь канцелярская крыса засунет твой отзыв в ящик и будет он там лежать до скончания века. Или ты сумеешь убедить какого-нибудь клерка в конторе мистера Куйпера нечаянно потерять копии этого отзыва и никуда их не посылать. Например, Нельсона, у него всегда какой-то голодный вид. - Говоря все это, Сэм внимательно глядел на Макса. Потом он добавил: - А то ты можешь сделать то же самое, что собираюсь сделать я.
Сперва до Макса дошла только часть того, о чем говорил Сэм. Потом он по второму разу проиграл в голове все услышанное и понемногу успокоился, начиная понимать, что положение его совсем не такое безнадежное. В том, что касается Нельсона, Сэм, похоже, был прав. Нельсон намекал уже обиняками, что совсем не обязательно оценки эффективности, стоящие в корабельных журналах, совпадают с теми, которые попадают в отчеты, - при определенных, ясное дело, обстоятельствах. Но тогда Макс об этом и не подумал, не имея ни малейшего представления, как давать взятку.
Когда прокручивание пленки в его голове дошло до последней ремарки Сэма, он встрепенулся:
- А что такое ты собираешься сделать?
Сэм внимательно разглядывал кончик своего окурка:
- Я соскочу.
Вот это уж понять было совсем не сложно. Однако по законам Империи преступление, которое собирался совершить Сэм, влекло за собой даже более тяжелое наказание, чем подделка документов гильдии. Дезертирство почти уравнивалось с предательством.
- Расскажи-ка мне поподробнее, - хриплым голосом сказал Макс.
- Давай-ка переберем в уме, где у нас будут посадки. Планета Гарсона, колонии, защищенные куполами, вроде как на Луне или на Марсе. В такой колонии ты или в точности выполняешь то, что тебе повелели власть имущие, или прекращаешь дыхательный процесс. Ты можешь даже спрятаться, получить новую личность, но, что ни делай, все равно ты будешь под этим куполом. Хорошего мало, даже на Земле свободы больше. Четвертая планета Ню Пегаса, Алкиона, совсем не дурна, хотя на ней и здорово холодно, когда она проходит афелий. Только вот она пока еще ввозит больше, чем вывозит. А это значит, что всем там крутят представители Империи, и местные носом землю будут рыть, чтобы словить дезертира. Далее мы подходим к Новой Земле, десятой Беты Водолея - а это, парень, как раз то, что доктор прописал и отчего поп пляшет.
- Ты там был?
- Один раз. И надо было там же и остаться. Макс, ты себе только представь место вроде Земли, но лучше, чем Земля вообще когда-нибудь была. Лучше погода, земля обширнее и плодороднее, леса, которые сами просятся, чтобы их рубили, дичь, которая, считай, сама в кастрюлю прыгает. Не нравится тебе поселок - ради бога, иди себе дальше и дальше, пока не окажется, что никого рядом нет. Ткни в землю семечко и отпрыгивай сразу в сторону, чтоб ростком не зашибло. Никаких надоедливых насекомых. Практически никаких земных болезней, а местные микробы наше племя на дух не переносят. Стремительные реки. Спокойные океаны. Ты б только видел…
- А если они нас словят и выдадут?
- Мало шансов. Тамошние колонисты сами хотят иметь побольше людей, а имперским они помогать не будут. Даже сбор налогов с них - веселенькое занятие для Имперского Совета. Да они даже и пытаться не будут поймать дезертира за пределами больших городов, - тут Сэм ухмыльнулся, - и знаешь, почему?
- Почему?
- А потому, что смысла нет. Имперского пошлют, чтобы он словил кого-нибудь вон за тем бугром; пока он будет там оглядываться да приглядываться, то вдруг увидит, что на него глазеет златоволосая дочь какого-нибудь фермера - у них там по восемь-девять детей в семье и всегда есть уйма доченек, созревших для замужества и с во-о-от таким желанием сделать это. И вот в самом скором времени он уже фермер с бородой, женой и новым именем. Он же был холостяком и давно не был дома, а может, он женат на Земле и как раз из-за этого не хочет домой, хоть так, хоть сяк, но даже Имперский Совет не может бороться с человеческой натурой.
- Я не хочу жениться.
- Это - как вам захочется. Но что самое приятное, на этой планете царит какая-то уютная расхлябанность. За пределами городов нет налога на недвижимость. Никто не стал бы его платить; они бы просто снялись с места и пошли дальше, если только просто не пристрелили бы налогового инспектора. Никаких гильдий - ты можешь вспахать борозду, распилить доску, поездить на грузовике или нарезать резьбу на водопроводной трубе - и все в один день, ни у кого не спрашивая разрешения. Человек может делать все, что ему заблагорассудится, и никто его не остановит, не скажет ему, что у него нет прирожденного права на это занятие, или что он недостаточно молод, чтобы начинать это делать, или что он не уплатил взнос. Все это колонистам до лампочки, у них больше работы, чем людей, которые могут ее делать.
Макс попытался представить себе такую анархию, но не смог. Он такого никогда не видел.
- А как же гильдии, они разве не против?
- Какие там на фиг гильдии? Конечно же, руководство их там, на Земле, пыталось что-то возражать, узнав о таком безобразии, но их не поддержал даже Имперский Совет. Они же не совсем идиоты и у них достаточно здравого смысла, чтобы не пытаться вычерпать море ложкой.
- И вот туда ты и собираешься направиться, - задумчиво сказал Макс. - Звучит привлекательно.
- Я собираюсь. Действительно, привлекательно. Там была одна девушка - о, теперь она, конечно же, замужем, они там рано замуж выходят, - но у нее были сестры. Ну так вот, как я себе это представляю - это касается и тебя, если ты тоже двинешь со мной. Так вот, в первый раз, как я выйду там на поверхность, я кое-кого повидаю. А в последний раз - я надеюсь, что это будет в последний вечер перед стартом, - я выйду из корабля, потом через главные ворота и прямо за горизонт с максимально возможной скоростью. К тому времени, как меня отметят "не вернулся", я буду уже лежать на пузе на берегу журчащего ручейка в девственном лесу, растить бороду и учить наизусть свое новое имя. Если хочешь, ты будешь рядом. С удочкой.
Макс неловко заворочался. Сцена, нарисованная Сэмом, пробудила в нем деревенскую ностальгию, о присутствии которой в себе он даже не подозревал. Но не мог же он так сразу отбросить свое новое, столь долго им желанное положение космонавта.
- Я подумаю.
- Подумай, подумай. Времени у тебя для этого больше чем достаточно - несколько недель. - Сэм поднялся. - А я поспешу-ка лучше на место, пока Старый Добрый Хозяин Дюмон не начал беспокоиться, что меня там задерживает. Пока, сынок, и не забывай - только очень плохой ветер дует все время в одну сторону.
Глава 7
ЭЛДРЕТ
Служебные обязанности не приводили Макса на уровни выше палубы С кроме как для смены кошачьих посудин, а это он обычно делал рано, пока пассажиры не встали. Ему очень хотелось посмотреть пост управления, но случай не представлялся, это было еще выше пассажирских уровней. Время от времени кто-нибудь из владельцев одной из семи собак или трех кошек, находившихся на попечении Макса, заходил пообщаться со своей движимой собственностью. Иногда результатом этого визита бывали чаевые. По первости Макс отказывался из своей врожденной гордости горца, но Сэм быстро вправил ему мозги.
- Не будь идиотом, они же могут это себе позволить. Какой смысл отказываться?
- Но я же так и так гуляю ихних бобиков. Это же моя работа.
Может, слова Сэма и не убедили бы его, если бы мистер Джи не поднял разговора об этом в конце первой недели. Он, видимо, довольно точно представлял себе обычную величину улова и ожидал получить с него некий процент "в социальный фонд".
Когда Макс задал Сэму вопрос, что это еще за фонд, Сэм рассмеялся.
- Оч-чень интересный вопрос. Есть еще какие-нибудь вопросы?
- Да, пожалуй, нет.
- Макс, я тебя просто люблю. Но ты все еще не можешь сообразить, что в чужой монастырь со своим уставом не суются. У каждого племени свои обычаи, и то, что хорошо в одном месте, никуда не годится в другом. Есть такие народцы, у которых первая обязанность любящего сына - угробить своего папашу и подать его на обед, как только сынок наберется силенок для такого мероприятия. И довольно цивилизованные народцы. Их даже признает дипломатически Имперский Совет. Вот как ты можешь оценить это с точки зрения морали?
Макс читал о таких культурах - тихие, миролюбивые бнаторы, неуклюжие, богатые двоякодышащие с Палдрона, которых можно было назвать какими угодно, только не тихими, вероятно, какие-нибудь еще… Он не ощущал себя вправе выносить суждение негуманоидным расам. Сэм продолжал:
- Я встречал в жизни таких экономов, по сравнению с которыми эти мягкопузые смотрятся филантропами. Ты погляди на ситуацию с его точки зрения. Он считает все это прерогативой своего служебного положения, он считает эти деньги такой же естественной частью своего дохода, как и зарплата. Таков обычай. Он добился своего положения многими годами тяжкого труда и ожидает вознаграждения за это.
Сэм умеет убеждать, думал Макс - и все же не мог согласиться с его основной предпосылкой. Были вещи хорошие и были вещи плохие, это не зависело от того, где ты находишься, он ощущал это с внутренней убежденностью, укоренившейся в нем слишком глубоко, чтобы ее мог пошатнуть веселый цинизм Сэма. Макса беспокоило, что он находится там, где находится, благодаря мошенничеству; иногда он не мог уснуть, терзаемый угрызениями совести.
Однако еще больше его беспокоило то, что обман может выйти наружу. Он ни на минуту не переставал обдумывать предложение Сэма.
Единственным внеземным существом на попечении Макса была паукообразная собака с землеподобной планеты Гесперы. В первый день исполнения своих обязанностей на "Асгарде" Макс обнаружил это существо в одной из клеток, предназначенных для кошек. Макс заглянул в эту клетку; на него смотрело маленькое, грустное, похожее на обезьянье лицо.
- Привет, человек!
Макс знал, что некоторые из паукообразных собак способны освоить человеческий язык в некотором объеме, но все равно от неожиданности отскочил. Несколько придя в себя, он осмотрел существо повнимательнее.
- Тебе привет, - ответил он. - Господи, да как же роскошно ты выглядишь.
На спине существа мех имел богатый, насыщенный зеленый цвет. Этот цвет переходил в оранжевый на боках и в нежно-кремовый на маленьком круглом брюшке.
- Хочу выйти, - констатировала паукообразная собака.
- Да не могу я тебя выпустить. У меня много работы.
Он прочитал прикрепленную к клетке карточку: "Мистер Чипс" было написано на ней. "Psevdocanis hexapoda hesperae. Владелец: Мисс Э. Кобурн, А-092"; далее следовала подробная инструкция по обращению и питанию. Питался Мистер Чипс гусеницами, запас которых находился в отделении H118 морозильника, а также свежими фруктами и овощами, как в сыром, так и в вареном виде; ему необходимо было давать йод в случае отсутствия водорослей и артишоков. Макс покопался в своей памяти, перебрал то, что читал про эти существа, и решил, что инструкция верна.
- Пожалуйста, выпусти! - настаивал Мистер Чипс.
Трудно было устоять перед этой мольбой. Ни одна прекрасная дева, взывающая с башни, в которую ее заточили злодеи, не смогла бы вложить больше чувства в свой зов. Помещение, где находились кошачьи клетки, было тесным, и дверь его запиралась; возможно, Мистеру Чипсу позволительно будет малость побегать, но это потом, сейчас Максу надо было позаботиться о других животных.
Когда Макс уходил, Мистер Чипс держался за прутья клетки и тихо всхлипывал. Макс оглянулся и увидел, что тот плачет самыми взаправдашними слезами. Одна капля дрожала на кончике смешного маленького носа; уйти от этого зрелища было почти невозможно. Сперва он покончил со стойлами, а потом взялся за кошек и собак; когда они были накормлены, а клетки их вычищены, он смог уделить внимание своему новому знакомому. Для начала он его покормил, что остановило слезы. Однако, когда он вернулся, требования выпустить возобновились.
- Если я тебя выпущу, ты потом вернешься в клетку?