– На Земле существуют и другие формы разумной жизни, доктор. Только высокомерие землянина способно предположить, что это послание предназначено для человечества.
Нахмурившись, Маккой искоса взглянул на Джима.
– Он был мне больше по душе до того, как умер.
– Боунз! – протестующе сказал Джим, понимая, что Спок не мог не услышать доктора.
– Взгляни правде в глаза, Джим. Они избавили его от всего, что делало его больше, чем просто компьютером с зелёной кровью. – Он отошёл и остановился перед экраном, угрюмо глядя на картины всеобщего разрушения.
– Спок, – обратился к вулканцу Джим, – ты полагаешь, что это послание, предназначенное для какой-либо иной формы разумной жизни, кроме человечества?
– Такая вероятность существует, капитан. Президент упомянул, что сигналы направлены на океаны.
Джим нахмурился, размышляя.
– Ухура, Вы можете изменить сигналы зонда с учётом плотности, температуры и солёности?
– Чтобы они могли распространяться под водой? Попытаюсь, сэр.
Он нетерпеливо ждал, пока пальцы Ухуры бегали по клавиатуре компьютера, словно это был некий сложный музыкальный инструмент, синтезатор, заменяющий целый оркестр. По мере того, как она работала, сигнал преобразовывался – изменялась частота, одни тона усиливались, другие пропадали. Постепенно он изменился, превратившись в другой звук – по-прежнему чужой, но всё же странно знакомый. Джим изо всех сил пытался припомнить, что это может быть, но воспоминание оставалось недосягаемым.
– Так это звучало бы под водой?
– Да, сэр.
– Очаровательно, – сказал Спок. – Если мои подозрения правильны, ответ на это послание невозможен. – И он направился к выходу.
– Ты знаешь, что это? – спросил Джим, но Спок ничего не ответил. – Спок! Куда ты?
– В корабельный компьютерный зал. Проверить правильность своих подозрений. – И вышел, не произнося больше ни слова.
Джим последовал за ним. Заметив, что Маккой идёт следом, он остановился и обернулся. Состояние Маккоя беспокоило его ничуть не меньше, чем состояние Спока. При всёх своих глубоких познаниях и древней истории вулканцы не были ни всезнающими, ни всемогущими. Возможно, они не освободили Маккоя так окончательно, как полагали.
К тому же Боунз может быть прав, подумал Джим, пытаясь уверить себя, что беспокоится понапрасну. Может, они действительно воспользовались возможностью переориентировать сознание Спока и создать совершенного вулканца, абсолютно логичного и начисто лишённого эмоций.
– Оставайся тут, Боунз, – сказал он.
– Ни в коем случае, – отвечал Маккой. – Кто-то должен приглядывать за ним.
– Да. Я.
– О нет. Ты считаешь, что он в порядке.
Спок смотрел на экран компьютера в ожидании результата. У него было такое чувство, что он проходит очередной тест памяти. Интересно, сможет ли он успешно пройти его. Результат представляет познавательный интерес.
Волнение стоявших за его спиной адмирала Кирка и доктора Маккоя нервировало его. Спок не понимал причины их поведения, ибо он уже сказал им, что его гипотеза, даже если окажется верной, ничего не изменит.
Компьютер повторил запись послания зонда, затем проиграл другую запись, не идентичную, но всё же похожую: запись криков, свиста, щелчков и стонов. Он слышал нечто подобное раньше, но лишь в отрывочной, полузабытой форме.
Компьютер выдал изображение огромного существа, обитавшего в океанах Земли, и сообщил его название: Megaptera novaeangliae.
Тест памяти был пройден успешно.
– Спок? – спросил адмирал Кирк. Голос его звучал напряжённо.
– Как я и подозревал, – сказал Спок. – Послание зонда – это песня китов.
- Китов?
– Точнее, горбатого кита, Megaptera novaeangliae.
– Бред какой-то! – воскликнул Маккой.
Спок счёл эмоциональное состояние Маккоя весьма неприятным. Он постарался игнорировать поведение доктора.
– Кто станет посылать зонд за сотни световых лет для того, чтобы говорить с китами? – спросил Маккой.
– В принципе это возможно, – задумчиво произнёс Кирк. – Киты появились на Земле намного раньше, чем человек.
– На десять миллионов лет раньше, – уточнил Спок. – Земляне рассматривали китов, как и всё остальное на планете, в качестве ресурсов, предназначенных для использования. Они охотились на китов даже после того, как была замечена их необычайная разумность; даже после того, как стало возможно получать другим путём то, что добывалось из китов. Культура китов…
– Нигде и никогда не было доказано, что у китов была культура! – вскричал Маккой.
– Нет. Потому что вы уничтожили их, прежде чем у вас хватило ума понять, какие знания может принести вам такое открытие. – Маккой опять попытался возразить, но Спок продолжал. – Язык малых представителей семейства китовых содержит явные признаки высокоразвитой цивилизации. Всё это утрачено безвозвратно. В любом случае, воздействие на популяцию было слишком большим, чтобы киты могли выжить. В двадцать первом веке они исчезли окончательно.
Он взглянул на монитор. Экран показывал изображение огромной туши горбатого кита, вздутой и безобразной в своей смерти. Суетящиеся вокруг земляне свежевали её. Большие куски тела падали на палубу, вода в море сделалась тёмно-красной от крови. Спок наблюдал за реакцией своих товарищей. Зачарованные, Кирк и Маккой смотрели на экран, не в силах сдержать ужас при виде сцены смерти и расчленения разумного существа.
– Возможно, – сказал Спок, – неизвестная нам цивилизация послала зонд, чтобы выяснить, почему прекратилась связь. С китами.
– О Боже, – прошептал Маккой.
– Спок, а мы не могли бы имитировать ответ горбатого кита на этот сигнал?
– Мы можем сымитировать звуки, но не язык. В лучшем случае это будут обрывки фраз, в худшем – тарабарщина.
– А на какой-нибудь другой планете этот вид существует?
– Этот вид был истреблён прежде, чем человечество научилось заселять другие планеты земными формами жизни. Он характерен только для Земли. Земли прошлого.
– Если этому зонду нужен горбатый кит, мы дадим ему горбатого кита, – заявил Маккой. – Мы сумели возродить много исчезнувших видов, клонируя замороженные ткани…
– Это не решит проблемы, доктор Маккой, – ответил Спок. – Причина, по которой большие киты не были клонированы, заключается в отсутствии больших китов, которые могли бы научить их выживанию, не говоря уже об общении. Разумеется, вы можете клонировать кита – но это будет одинокое существо, лишённое языка и каких бы то ни было знаний о своей культуре. Представьте себе ребёнка-землянина, выросшего в полной изоляции. Представьте… меня, откажись Вы подвергнуться фал-тор-пану. Нет. Клонированный кит, кричащий и плачущий в отчаянии, может лишь ускорить гибель Земли. Кроме того, – добавил он уже с сугубо практической точки зрения, – я сильно сомневаюсь, что Земля сможет продержаться столько лет, сколько необходимо, чтобы вырастить кита до зрелого возраста.
– Выходит, у нас нет выбора, – сказал Кирк. – Мы должны уничтожить зонд прежде, чем он уничтожит Землю.
– Это совершенно безнадёжно, адмирал. – Спок говорил спокойно, всего лишь констатируя факт. – Зонд нейтрализует нас так же легко, как все корабли, которые встречались ему до сих пор – а каждый из них был гораздо более мощным, чем судно, которым Вы командуете сейчас. Главнокомандующий Картрайт приказывает всем кораблям не приближаться к Земле.
– К чёрту приказ! Я не оставлю родную планету, когда ей грозит уничтожение. Неужели нет никакой альтернативы?
Спок воспринял вопрос адмирала Кирка как интересную задачу для интеллекта.
– Разумеется, есть одна альтернатива, – сказал он. – Она очевидна. Не могу гарантировать, что она окажется успешной, но попытка возможна.
– Ты только что сказал, что китов нет нигде, кроме Земли, да и то в прошлом, – сказал Маккой.
– У Вас отличная память, доктор, – отвечал Спок. – Именно так я и сказал.
– Тогда как же…? – Маккой посмотрел на Спока, на Кирка и опять на Спока. – Минутку, чёрт подери!
Адмирал Кирк принял решение мгновенно. Спок вспомнил, что это его характерная черта.
– Спок, – сказал Кирк, – подготовь расчёты для прыжка в прошлое. – Он обратился к Маккою. – Пошли, Боунз. Навестим Скотти.
Маккой запротестовал было, но Кирк вышел из компьютерной, буквально таща его за руку. Спок с интересом проводил их взглядом. Кирк задал ему вопрос, и он ответил, совершенно не собираясь предпринимать каких-либо действий на основе своей информации. Всё же интересно, сумеет ли он решить математическую задачу, поставленную перед ним адмиралом Кирком.
Снова повернувшись к компьютеру, Спок убрал с экрана файл о китах и приступил к расчётам.
Глава 4
Радость странника пересилила скорбь от потери контакта с существами маленькой планеты. Теперь мир был скрыт за непроницаемым облачным покровом. На всей планете бушевали грозы. Когда они не заливали сушу, они обжигали её молниями, от которых вспыхивали пожары, и тогда к облакам примешивались сажа, пепел и газы. Температура продолжала падать. Вскоре дождь сменится снегом от полюсов до экватора. Оставшаяся незначительная жизнь погибнет от холода. После того, как планета станет стерильной, облака прольются дождём, и осядут мелкие частицы, оставшийся в атмосфере углекислый газ будет способствовать резкому потеплению. И тогда странник примется за работу.
А до тех пор остаётся только ждать.
Маккой упрямо следовал за Джимом в носовую часть корабля. План Кирка вызывал у него сильное беспокойство, причины которого были пока неясны ему самому.
– Джим, – сказал он, – ты уверен, что это правильный выход?
– Не понимаю, о чём ты.
– Прыжок во времени. Изменение прошлого и будущего.
– Мы не пытаемся изменить не прошлое, ни будущее, Боунз. Мы пытаемся изменить настоящее.
– Но мы – прошлое для людей будущего.
– Это самый хитроумный аргумент, который я когда-либо слышал, – сказал Джим.
Маккой продолжал, игнорируя металлические нотки в голосе Кирка.
– Что, если мы сделаем что-то такое, что вызовет изменения истории?
– Именно это мы и собираемся сделать, Боунз. Вызвать изменения.
– Не увиливай от ответа – ты знаешь, что я имею в виду!
Джим молча шагал вперёд.
– В былые времена на "Энтерпрайзе", – продолжал Маккой, – мы порой оказывались перед лицом подобной катастрофы. И порой нам приходилось делать то, труднее чего нет во все вселенной – ничего не делать.
Джим замедлил шаг, но не остановился.
– Джим, а что сказал бы Хранитель?
Развернувшись, Джим схватил Маккоя за грудки и прижал к стене.
– Не смей говорить мне о былых временах на "Энтерпрайзе"! – закричал он. – Не смей говорить мне о Хранителе Вечности! Я отправился в прошлое, чтобы спасти тебя – и вынужден был стоять и смотреть, как кто-то другой, кого я любил, погиб! Я должен был стоять и смотреть, как умирает Эдит – и ничего не делать!
– Ты поступил правильно.
– Тогда ты так не думал. Я не уверен, что думаю так сейчас. Я всегда думал: что было бы, если бы я её спас? Если бы взял её с собой? Всё было бы так… по-другому…
– Ничего бы не получилось. Ты не мог бы перенести женщину двадцатого века в двадцать третий в надежде, что она адаптируется.
– Ты не можешь этого знать!
– Джим, – сказал Маккой. – она бы не согласилась.
– Она любила меня!
– Ну и что? У неё была цель в жизни, и она не отказалась бы от неё ради того, чтобы отправиться с тобой, как бы она тебя ни любила. И если бы ты взял её с собой против её воли, даже ради того, чтобы спасти ей жизнь, она сочла бы это слабым оправданием – и предательством.
Джим смотрел на друга, ошеломлённый столь грубо высказанной правдой.
– Что с тобой, Боунз?
– Отпусти меня, – сказал Маккой, и Джим выпустил его.
– Ты говоришь, чтобы я стоял и смотрел, как умирают мои немногие оставшиеся родные. Ты говоришь мне примириться с гибелью моей – и твоей – родной планеты. Я этого не сделаю! И не верю, что ты этого от меня хочешь! Будущего ещё нет, Боунз! Если я поверю, что не в силах – и не должен – изменить его, для чего тогда всё это?
– Не знаю, Джим. Знаю только, что ты не должен этого делать.
– И как же ты намереваешься остановить меня? – И Кирк зашагал дальше, оставив Маккоя одного посреди коридора.
Маккою нечем было ответить на гневную тираду друга, но, провожая его взглядом, доктор всё ещё пытался найти возражения против интуитивной силы его доводов.
Расстроенный и рассерженный, Джим Кирк вошёл в инженерный отсек "Баунти". Его беспокоили как доводы Маккоя, так и то, что доктору пришлось выдвинуть их, и то, что он может быть прав. Может ли предложенный Споком план – если Джим осуществит его – вызвать в мире критические изменения? Такая возможность, даже вероятность, существует при каждом вмешательстве в вектор пространства-времени. Джиму уже пришлось подвергнуть себя серьёзной опасности и вынести сильную душевную боль, чтобы не допустить нарушения прошлого, а следовательно, и будущего, в котором он жил.
Но я же не собираюсь нарушать прошлое, подумал он. Я собираюсь забрать из прошлого лишь то, что всё равно будет в этом прошлом уничтожено.
Он собирался изменить лишь настоящее, в котором жил. И не мог поверить, что то, что он намерен сделать, неправильно.
Кроме того, подумал Джим, будь план настолько опасен – не говоря об очевидной опасности для моих людей и корабля, которой, я полагаю, Спок тоже не стал бы пренебрегать – Спок вообще не предложил бы его.
Если Джим не предпримет ничего, жизнь на Земле погибнет. Он заставил себя выбросить из головы доводы Маккоя, ибо боялся, что если прислушается к ним, то откажется от своего плана. Если же его попытка окажется неудачной, Земля всё равно погибнет.
– Скотти!
– Да, сэр? – откликнулся Скотти, выныривая из-за какой-то сложной конструкции.
– Можешь пойти сейчас со мной в грузовой отсек?
– Да, сэр.
Инженер направился вместе с Кирком в огромный пустой отсек. Маккой следовал за ними в настороженном молчании. Кирк почувствовал, что ему трудно определить размеры тускло освещённого помещения с непривычными пропорциями.
– Скотти, какая здесь длина?
– Метров двадцать, адмирал.
– Должно хватить. Ты сможешь заполнить его водой?
Скотт поразмыслил.
– При силовом поле это было бы нетрудно, адмирал, только силовое поле "Баунти" недостаточно мощное. Придётся сделать это механическим путём. Да, сэр, думаю, что смогу. Вы что, собираетесь тут поплавать?
– Он собирается отправиться в дальнее плавание, мистер Скотт, – мрачно сказал Маккой.
Джим пропустил его слова мимо ушей.
– Скотти, мы должны найти горбатых китов.
– Горбатых… кого?
– Горбатых китов. Они пятнадцать-шестнадцать метров длиной. Весят около сорока тонн.
– Плавать им тут будет негде.
– Это неважно. Нам не придётся держать их тут долго. Надеюсь.
– Долго или нет, сэр, я не могу быть уверенным насчёт корабля. Грузоподъёмность у него не беспредельная.
– Придётся тебе что-нибудь придумать, Скотти. Другого выхода нет. Скажи мне, что тебе нужно, и я сделаю всё, чтобы обеспечить это. И помни: нам нужны два кита.
– Два, адмирал?
– Чтобы танцевать танго, нужны двое, мистер Скотт.
Направляясь к выходу, он слышал бормотание Скотта: "Всемирный потоп и Ноев ковчег. Ну и ну…" У выхода его нагнал Маккой.
– Ты и вправду собираешься это сделать! Не говоря уже обо всём прочем – прыжок во времени в этом ржавом корыте?
– Нам не впервой. – Корабль на полной скорости устремится к Солнцу, позволяя гравитационному полю ускорять себя. Если ему удастся набрать достаточную скорость, он совершит оборот вокруг Солнца и войдёт в искривление времени. А если нет…
Словно прочитав его мысль, Маккой завершил её.
– А если мы не сможем набрать необходимую скорость, то зажаримся живьём.
– Мы можем вернуться на Землю и превратиться в ледышку, – мрачно сказал Джим. – Боунз, ты действительно предпочитаешь, чтобы я ничего не делал?
– Я предпочитаю хоть немного здравого смысла и логики! Не будем говорить об этическом аспекте ситуации. Ты предлагаешь отправиться в прошлое, найти горбатых китов, перенести их в будущее, выпустить в океан – всё это в надежде, что они скажут этому зонду идти с миром и оставить нас в покое?
– Общий замысел именно таков.
– Это безумие.
– Если у тебя есть идея получше – сейчас самое время высказать её.
Секунду Маккой смотрел ему в глаза, потом отвёл взгляд. Идеи получше у него не было.
Джим вошёл на мостик. Спок уже снова сидел на своём месте. На экране его компьютера мелькали непонятные формулы. Джим опустился в кресло и включил интерком, чтобы Скотт мог слышать его.
– Прошу внимания, – сказал он. Просить внимания, вместо того, чтобы ждать его от подчинённых, как само собой разумеющееся, было странным, но уместным. – Каждому из вас предстоит сделать непростой выбор. Информация, предоставленная мистером Споком и мистером Скоттом, даёт основания верить, что возможно, хотя и рискованно, отправиться в прошлое и найти двух горбатых китов – вид, с которым зонд пытается установить контакт. Успех этой попытки может означать спасение Земли. Но стопроцентной уверенности в успехе нет. "Баунти" может погибнуть. Мы все можем погибнуть.
Он сделал паузу, ожидая реакции. Никто не произнёс ни слова. Наконец Зулу с любопытством взглянул на него.
– Вы говорили о непростом выборе, адмирал.
– Я намерен предпринять такую попытку, капитан Зулу. Но любой, кто желает остаться в нашем времени, может взять одну из спасательных шлюпок и покинуть корабль, прежде чем мы окажемся в радиусе действия зонда. За пределами Солнечной системы находится целая флотилия спасательных кораблей, которым запрещено приближаться к Земле. Весьма вероятно, спасательная шлюпка будет замечена одним из таких кораблей через несколько минут – самое большее, несколько часов. Это… возможно, самое разумное.
– Вам нужен кто-то, чтобы управлять этой колымагой, – сказал Зулу и повернулся к своему пульту.
– Кто-нибудь хочет высказаться против?
Спок отвёл взгляд от экрана ровно настолько, чтобы поднять бровь.