Идти было тяжело. Ландшафт почти везде представлял собой гористую пустыню. Днем свирепствовало солнце, хотя на дворе стоял март - конечно, если это действительно март 1885 года, - а ночью, в чем Байсеза убедилась сразу, температура падала ниже нуля. На лейтенанте был ее летный костюм, изготовленный в 2037 году из материалов, рассчитанных дарить комфорт своему владельцу в любую погоду. Ее британским спутникам приходилось куда хуже в своих саржевых мундирах и тропических шлемах, с тяжелыми рюкзаками за спиной, в которых они несли патроны, амуницию, постельные принадлежности, паек и воду. Но солдаты не жаловались. Было видно, что они привыкли к таким походам и знали много способов, как исправить его недостатки, например размягчить кожаные сапоги мочой.
По мере продвижения Бэтсон, в точности следуя азбуке военной науки, высылал вперед дозорные отряды. Они двигались по земле, усеянной холмиками и гребнями, поэтому три или четыре солдата, прикрываемые винтовками своих товарищей, лезли на очередную господствующую высоту, чтобы убедиться в отсутствии пуштунов. Чем дальше они углублялись на север, тем выше становились холмы, порой достигая трехсот метров в высоту, и дозорному отряду требовалось сорок минут или больше, чтобы добраться до вершины, но даже тогда остальные члены отряда не двигались с места, пока разведчики не займут позиции и не подтвердят, что все чисто. Их путешествие затягивалось, но все равно они умудрялись покрыть значительное расстояние, а неукоснительное соблюдение инструкций на марше выливалось в частые привалы.
На их пути стали встречаться другие сферы. Без единого звука они висели в воздухе через каждые пару километров и на вид как две капли воды были похожи на ту, что оставалась перед крепостными стенами Джамруда. Поначалу Бэтсон отмечал расположение новых сфер на карте, но вскоре они, как и первый Глаз, стали для всех обыденным явлением, и никто, за исключением Байсезы, больше не обращал на них внимания. Почему-то она опасалась разворачиваться к ним спиной, словно они действительно были глазами, смотрящими ей вслед.
- Что за место! - воскликнул Редди, когда они с трудом тащились по особенно бесплодной местности. Рукой он указал на шедших впереди них сипаев. - Остатки темного человечества, зажатые между одиноким небом и уставшей землей под ногами. Заметьте, что вся Индия такая, в той или иной степени. Просто это лучше всего видно на примере Северо-Западной пограничной провинции - своего рода песчаной квинтэссенции. Здесь тяжело придерживаться своих убеждений.
- В вас странно уживаются молодое и старое, Редди, - сказала Байсеза.
- Правда? Спасибо. Думаю, для вас вся эта работа ногами кажется чем-то примитивным, ведь у вас есть летающие машины и умные ящики, эти великолепные образцы военной мысли грядущего!
- Вовсе нет, - ответила Байсеза. - Не забывайте, что я солдат, и мне часто приходилось принимать участие в подобных маршах. Независимо от технологий армия всегда будет основываться на дисциплине и внимательности. В любом случае, для своего времени армия Британской империи была… простите, является самой продвинутой в вопросах технического обеспечения. При помощи телеграфа вы можете передать сообщение из Индии в Лондон всего в течение нескольких часов, у вас самые лучшие корабли в мире, а идея с железной дорогой дала возможность быстрого передвижения внутри страны. Вы владеете тем, что в наше время назвали бы способностью быстро адаптироваться к новым условиям.
Он кивнул.
- Способностью, которая позволила жителям маленького острова создать и управлять мировой империей, мадам.
В дороге Редди оказался интересным собеседником, пусть и не всегда желательным. Он явно не был солдатом. Страдая ипохондрией, он постоянно жаловался на боль в ногах, в глазах, в голове, в спине и в прочих местах, которые были у него "убогими". Но он не отчаивался. Во время привала Редди садился в тень какого-нибудь валуна или дерева и делал в своем потрепанном блокноте какие-то заметки или наброски стихов. Когда он сочинял стихи, то напевал тихую мелодию, которая служила размером новому стихотворению. Писал он неаккуратно, часто ломая кончик пера или разрывая бумагу из-за своих импульсивных, неуклюжих движений.
Байсеза все еще не могла поверить в то, что это действительно Киплинг. Редди, в свою очередь, постоянно пытался выудить у нее что-нибудь о своем будущем.
- Мы уже об этом говорили, - в очередной раз повторила она. - Я не знаю, имею ли на это право. Вижу, вы все еще не понимаете, как странно я себя чувствую в этой ситуации.
- Что вы имеете в виду?
- Здесь и сейчас вы для меня просто Редди, человек из плоти и крови. Но рядом с вами есть еще тень… тень того Киплинга, которым вы станете.
- Бог мой, - пробормотал Редди. - Я как-то об этом не подумал.
- К тому же, - продолжала она, указав рукой на безлюдные земли вокруг, - все изменилось, если не сказать большего. Кто знает, имеет ли к вам отношение все то, что написано в вашей биографии.
- Но если… - не растерялся Редди. - Но если мое потерянное будущее стало фантомом, соблазнительным образом, навеянным унынием, то что такого ужасного может случиться, если я о нем узнаю?
Байсеза покачала головой.
- Редди, а разве не достаточно уже того, что я знала о вашем существовании через полтора столетия?
Редди кивнул, довольно глубокомысленно.
- Вы правы. Не всем выпадает возможность узнать что-то о своем будущем, и я должен быть благодарен любому многорукому божеству, которое мне эту возможность подарило.
- Редди, как ты можешь оставаться таким спокойным? Мне кажется, что ты - самый тщеславный из всех, кого я когда-либо встречал, - подколол друга Джош. - Видите ли, Байсеза, он был убежден, что рожден для величия, задолго до того, как вы ворвались в нашу жизнь. Теперь ему хочется, чтобы вы, свидетель из будущего, лично рассказали ему о его славе. Мне кажется, он считает, что все эти перемещения во времени произошли исключительно ради него!
Но его слова не смогли заставить Редди потерять хладнокровие.
В первый день своей прогулки отряд Бэтсона столкнулся с еще одним странным явлением.
Они наткнулись на срез земли. Оно было похоже на ступеньку, вырезанную из испещренного бута, высотой не более полуметра. Внешняя сторона среза была вертикальной и гладко отшлифованной. Идеальной прямой линией он раскинулся от одного горизонта до другого. Его было легко перепрыгнуть, но солдаты толпились перед ним в нерешительности.
Джош стоял рядом с Байсезой.
- Ну, что вы об этом думаете? - спросил он. - Как по мне, так это похоже на шов, которым кто-то сшил два кусочка мира вместе.
- Думаю, что это именно так, Джош, - ответила Байсеза. Она присела на корточки и потрогала вертикальную каменную поверхность. - Здесь тектонически активная область - Индия сталкивается с Азией. Если взять два куска земли, отделяемых друг от друга разницей во времени в тысячу лет или больше, то произойдет сдвиг на уровне…
- Я почти ничего не понял из того, что вы сейчас сказали, - признался Джош.
Она поднялась и стряхнула грязь со своих штанов. Затем осторожно протянула руку, пока ее пальцы не вышли за пределы среза, после чего отдернула руку от воображаемой границы…
- И чего ты ожидала, Байсеза, - силового поля? - пробормотала она себе под нос.
Не зная, что может находиться по другую сторону странного барьера, либо будущее, либо прошлое, она без колебаний запрыгнула на ступень и сделала несколько шагов.
Джош с остальными поспешили за ней, и их путешествие продолжилось.
На следующем привале Байсеза осмотрела рубец на щеке у Редди, который тот называл своей "лахорской язвой". По его мнению, причиной ее появления стал укус муравья. Она не поддавалась лечению даже тогда, когда его доктор прописал ему кокаин. Байсеза имела лишь ограниченные познания в полевой медицине, но ей казалось, что "язва" похожа на лейшманию, недуг, вызываемый паразитом, которого заносит в организм укус москита. Она стала обрабатывать ее препаратами из своей аптечки, и вскоре "язва" начала исчезать. Позже Редди скажет, что этот ничем не примечательный случай убедил его в том, что Байсеза действительно из будущего, гораздо сильнее, чем что-либо еще, даже ее эффектное появление в падающем вертолете.
Примерно в четыре часа Бэтсон приказал разбить лагерь.
Под защитой холма солдаты стали готовиться к наступлению темноты. Они сложили свои винтовки, скинули с плеч походные ранцы, сняли ботинки и переобулись в чеплиз - сандалии, которые несли в своих вещевых мешках. Раздали лопатки, и все, включая Джоша, Байсезу и Редди, стали возводить по периметру лагеря невысокую стену из валявшегося кругом бута и выкапывать ямы, в которых должны были спать. Все это должно было защитить их от коварного нападения пуштунов, хотя за весь день они ни одного из них не встретили. После долгого дня, проведенного на ногах, работать было тяжело, но примерно через час они справились. Байсеза вызвалась "постоять на часах", что, как понял Джош, должно было означать "нести караульную службу". Бэтсон вежливо ей в этом отказал.
Настало время ужина: рис и вареное мясо, ничего больше, но и они оказались очень аппетитными после целого дня в пути. Джош всегда старался сесть рядом с Байсезой, поэтому заметил, как она добавляет маленькие таблетки в еду и воду. По ее словам, они должны были уберечь ее от разного рода микробов, которые могут находиться в воде или еде. Конечно, со временем она израсходует весь свой запас этого чуда из двадцать первого века, но она надеялась, что к тому времени, возможно, ее организму удастся приспособиться к непривычным условиям, в которые она попала.
Свернувшись калачиком, она лежала в яме, накрывшись своим легким пончо и подложив под голову свой разгрузочный жилет. Она достала и положила перед собой маленький голубой аппарат, который она называла "телефон".
Почему-то никто сильно не удивился тому, что маленькая игрушка с ней заговорила:
- Байсеза, мне включить музыку?
- Да. Что-нибудь, чтобы отвлечься.
В тот же миг из машинки полилась громкая и вибрирующая музыка.
Солдаты уставились на нее, и Бэтсон громким голосом приказал:
- Ради бога, выключите это!
Байсеза выполнила приказ, но музыку не выключила, а просто приглушила.
Редди театрально закрыл руками уши.
- Святые угодники! - воскликнул он. - Что это за дикие звуки?
- Да ладно вам, Редди, - усмехнулась Байсеза. - Это всего лишь классический гангста-рэп в исполнении оркестра. Этой музыке уже сто лет - ее еще моя бабушка слушала.
Редди хмыкнул, как пятидесятилетний.
- Поверить не могу в то, что европейцы когда-нибудь опустятся до подобного.
Затем он демонстративно забрал свое одеяло и ушел в самый дальний угол маленького лагеря.
Джош остался с Байсезой.
- Знаете, а вы ему нравитесь.
- Нравлюсь Редди?
- Такое раньше уже бывало. Его влечет к сильным женщинам, которые старше его. Все на это указывает. Возможно, что вы станете одной из его муз, как он их называет. И вполне вероятно, что даже если его судьба теперь покрыта туманом, эти невероятные приключения послужат вдохновением для столь творческой личности, как он.
- Кажется, в своей прошлой истории он действительно напишет несколько футуристических новелл.
- Получается, что, потеряв что-то, мы можем получить нечто большее…
Она играла со своим телефоном, слушая свою странную музыку, с таким трогательным выражением лица, что он принял его за ностальгию, но ностальгию по будущему. Джош решил проверить свою догадку.
- А вашей дочери нравится такая музыка?
- Нравилась, когда она была маленькой, - ответила Байсеза. - Было время, когда мы с ней под нее и танцевали. Но теперь она слишком взрослая для такого, как не крути, а восемь лет все-таки. Сейчас ей по нраву новые звезды синтезаторной музыки - полностью созданные компьютером… ой, я имею в виду машинами. Маленькие девочки любят, когда их идолы безопасны, понимаете, а что может быть безопаснее, чем цифровая модель.
Джош мало что понял, но был очарован неожиданно подвернувшейся возможностью узнать о культуре, которую едва ли мог себе представить.
- Наверное, там, на другой стороне, есть еще кто-то, кого вам не хватает? - спросил он осторожно.
Она посмотрела ему прямо в глаза, и в ее взгляде он неожиданно увидел печаль. К своему огорчению, Джош понял, что женщина прекрасно понимает, что он хочет узнать.
- У меня никого нет, Джош. Отец Майры умер, и никого другого у меня не появилось. - Она подложила под голову руки. - Знаете, за исключением Майры, я скучаю не по людям, а по окружающей обстановке. Этот маленький телефон должен связывать меня с миром, с целой планетой, где повсюду реклама, новости, музыка, яркие цвета. Двадцать четыре часа в сутки. Это просто нескончаемый поток информации.
- Наверное, в вашем мире довольно шумно.
- Наверное, да. Но я к этому привыкла.
- Но и наше время не лишено радостей. Вдохните… Чувствуете? В воздухе уже слышен… А запах костра - скоро вы научитесь различать одно дерево от другого по тому, как пахнет дым от него…
- Есть еще что-то, - заметила она. - Мускусный запах. Как в зоопарке. И здесь можно встретить животных, которых здесь не должно быть даже в ваше время.
Неожиданно он потянулся и взял ее за руку.
- Мы здесь в безопасности, - сказал он.
Она ничего не ответила, но руку не отняла, и через какое-то время он сам отпустил ее неуверенно.
- Я - городской парень, - признался он. - Родился в Бостоне. Поэтому все это - вся эта близость к природе - для меня тоже в новинку.
- Как вы здесь оказались?
- Сам не знаю. Я всегда был любопытным. Ну, знаете, мне всегда хотелось увидеть, что прячется за углом или находится в следующем квартале. Я все время добровольно брался то за одно безумное задание, то за другое, пока не очутился здесь, на краю света.
- О, вас забросило куда дальше, чем на край света, Джош. Но я уверена, что такой человек, как вы, больше всего подходит для нашего странного приключения.
Она смотрела на него с легкой насмешкой в глазах - возможно, она просто с ним играла.
- Вы не похожи на солдат, с которыми я знаком, - упорно продолжал он свое интервью.
Она зевнула.
- У моих родителей была большая экоферма в Чешире. Я была единственным ребенком в семье. В один прекрасный день ферма должна была перейти ко мне, чтобы я продолжила и развивала семейное дело. Я любила то место. Но когда мне было шестнадцать, отец продал ферму. Полагаю, он всегда думал, что я просто шутила, когда говорила, что хочу ею управлять.
- Но вы не шутили.
- Да. Я даже решила поступать в сельскохозяйственный колледж. После этого я отдалилась от родителей, а может, это случилось давно. Мне хотелось бежать, и я поехала в Лондон. А потом, как только достигла необходимого возраста, пошла в армию. Конечно же, я тогда не понимала, что это такое: физическая подготовка, муштра, оружие, полевая жизнь, - но привыкла.
- Не могу представить, как вы кого-то убиваете, - сказал Джош. - Но ведь именно это и делают солдаты.
- Не в мое время, - сказала она. - По крайней мере, не в британской армии. Поддержание мира - вот для чего нас направляют во все уголки мира. Конечно, иногда мы вынуждены убивать - даже развязывать войны ради мира, - но это уже совсем другое.
Джош перевернулся на спину и стал вглядываться в звезды.
- Мне странно слышать, как вы рассказываете о семье, отсутствии связи, несбывшихся мечтах, - сказал он. - Лично я склонен думать, что через сто пятьдесят лет люди станут слишком мудры для этого - слишком развиты, как сказал бы профессор Дарвин!
- О, не думаю, что мы очень развились за это время, Джош. Но в некоторых вещах мы действительно стали разбираться лучше. Например, в религии. Вот Абдикадир и Кейси. Праведный мусульманин и христианин-деревенщина. Можно подумать, что они никогда не смогут ужиться вместе. Но они приверженцы экуменизма.
- Слово взято из греческого.
- Да. За эти несколько десятилетий мы в упор приблизились к конфликту мирового масштаба между христианством и исламом. Если присмотреться получше, то понимаешь, что это - абсурд. У обеих религий есть глубокие общие корни, и обе они взывают к миру. Но все попытки верховных чинов обоих религиозных течений найти пути к примирению оказались тщетны. Экуменизм - массовое движение, цель которого - достичь того, чего не смогли сделать на высшем религиозном уровне. Позиции его представителей настолько сдержанны, что порой они кажутся подпольной организацией, но она существует и пытается достичь своих идеалов.
Их беседа вдруг помогла ему осознать, насколько далеким от него было ее время и насколько непостижимым.
- А в ваше время в сердцах людей все еще есть место Богу или уже нет, как предсказывают некоторые философы моего времени? - спросил он опять осторожно.
Несколько секунд она колебалась.
- Есть, Джош. Но мы научились понимать самих себя гораздо лучше. Мы знаем, зачем нам нужны боги. В мое время находятся и такие, кто считает все религии психопатологией. В доказательство этого они часто приводят в пример тех, кто готов подвергать пыткам и лишать жизни своих единоверцев лишь из-за небольших различий в неясной идеологии. Но есть и другие, которые утверждают, несмотря на все свои недостатки, что религии являются попыткой обратить наше внимание на основные вопросы бытия. Даже если они ничего не говорят нам о Боге, то точно помогают разобраться в том, что значит быть человеком. Экуменисты надеются на то, что объединение религий приведет к обогащению нашего внутреннего мира, а не к его обеднению. Это будет похоже на возможность рассматривать драгоценный камень под разными углами. Вполне вероятно, что их несмелые шаги - наша единственная надежда на истинное просвещение в будущем.
- Звучит как утопия. И у них получается?
- Так же, как и у нас с поддержанием мира, - понемногу. Если мы и создаем утопию, то делаем это в неведении. Но мы стараемся, кажется.
- Какая прекрасная перспектива, - вздохнул Джош. - Должно быть, будущее - удивительное место, - он повернулся к ней. - Как же все это странно. Как захватывающе… быть здесь с вами… быть потерявшимися во времени, вместе!
Байсеза протянула руку и приложила свой указательный палец к его губам.
- Спокойной ночи, Джош.
Она перевернулась на другой бок, натянула на себя свое пончо и свернулась клубком.
Он лег на спину и стал прислушиваться к своему бешено прыгающему сердцу.
На следующий день земля под их ногами неуклонно пошла на подъем, становясь все более неровной и безжизненной. Чистый воздух стал разреженным и, хотя солнце светило ярко, более холодным, а когда с севера налетал ветер, то и жутко холодным. Стало ясно, что никакой угрозы нападения со стороны пуштунов или кого-либо еще не ожидается, и Бэтсон перестал высылать вперед дозоры, отчего их продвижение ускорилось.