– Ты не думай, это со всеми, – Жора налил еще по одной. – Вот Валера все хвастался, что всех девушек самое большее за пару часов мог окрутить. Обаяние у него такое. Так фига ему тут вышла поначалу – пришлось спасать человека, совсем в себя верить перестал. Это я узнал, что он, тайком от всех, паял помаленьку, технику разную чинил. Просто для кайфа, и чтобы людям приятно сделать. А сам себя героем-любовником считал. Типа, призвание. В общем, как только он начал электронику свою чинить-паять, все сразу изменилось. И к девушкам тоже по-другому стал относиться, всего года хватило. Как перестанет себя Казановой считать, сразу на него внимание обращают. Если бы еще все это было надолго, а то месяц пройдет... – Жора махнул рукой. – Расспроси остальных. Ну что, можно я за работу малость поговорю? Мы тут придумали кое-что, чтобы к концу света сразу готовиться, и времени не терять. Чтобы на жизнь больше оставалось. Я пока основное расскажу – давай завтра, со всеми парнями вместе посидим, детали обсудим. В двенадцать тебя устроит, здесь, у меня?
– Можно про рогатку спросить? Просто из любопытства.
– А, это, – Жора повеселел. – Наверное, в детстве не наигрался. Я в тир ходить люблю, все такое. А в детстве рогатки делал такие, что все пацаны вокруг локти кусали. А тут смотрю – продается! Настоящая, фирменная можно сказать! И сменная резинка, и оплетка на рукоятке, все дела! Я как купил, от киоска отошел, решил на все забить в тот день, вообще на все, и пойти на пустырь, пострелять себе в кайф. Набрал из кучи гравия камушков, шариков для подшипников в соседнем магазине купил. И все. Вышел из магазина, пошел к перекрестку, а там какой-то шибко торопливый перец на джипе выворачивал, его на тротуар и вынесло, прямо на меня. Вот так. Но когда до дела доходит, рогатка выручает. А когда она в деле – сам видел – мне все пофигу. Пули не берут, и все такое. Как в сказке. Я еще подумал – мы тут все на самом деле в сказки верим. Ну, если откровенно. А кто не верит, тут и пяти секунд не выдержит. Ну ладно, давай все-таки за дело потолкуем.
* * *
Едва Николаев вошел в квартиру, как Дарья выбежала навстречу, и "доложила", сколько всего она сегодня выучила и сделала. И Марию научила, зря она твердит, что дура! В угол ее ставить некому! Николаев расспросил, вначале машинально, дома так слушал, в пол-уха, но почти сразу стал слушать всерьез, и понял – да, действительно, достижение. И похвалил, искренне и от души. И, похоже, Дарья этому обрадовалась больше, чем своим достижениям.
– Ее редко хвалили, – подтвердила Мария, отправив Дарью на кухню, чай готовить. – Дома из нее отличницу растили. Чтобы кругом пятерки, чтобы вела себя примерно. Чуть что – выволочка. Только на праздники и позволяли малость побеситься. Ну, она и тут начала себя поначалу так же вести. Чем больше слушалась, тем больше ругали. Причем все или ругали, или поучать начинали. Тетя Надя говорила, первые полгода сладу с ней не было, чуть что – скандалы, истерики. Я потом посмотрела, послушала ее, и сказала: перестань. Зачем стараться всех слушаться? Ты же не глупая девочка? Давай будем своей головой думать учиться. Мне, говорю, тоже надо учиться – давай вместе, так легче. Так и решили. Через два месяца ее уже не узнать было. Только вот тетя Надя не умеет хвалить. Ругать умеет, хвалить – нет. Ну, у всех в голове свои тараканы.
Дарья появилась в гостиной.
– У меня все готово, – пояснила она.
* * *
– Вот, – Дарья повернула компьютер так, чтобы остальные видели, что на экране. – Эта программа умеет лица на фото распознавать. Видите? А вот теперь смотрите: это снято на Юрге, когда мы там утром были. А вот это – когда в обед, второй раз. Ну, третий неинтересно, там все так же, как во второй. Видите?
– С ума сдуреть, – прошептала Мария. – Сережа, смотри! Точно! Вот этот мужчина утром работал в буфете. Грузчик, или как это называется. А во второй раз то же лицо, но уже начальник вокзала. И сколько таких?
– Я насчитала тридцать восемь человек, – пояснила Дарья. – Но мы же в город далеко не ходили. Понимаете? Люди те же, пусть даже работа у них другая. Очень много тех же людей!
– Я тоже помню, что постоянно видела те же лица, – задумалась Мария. – Но сколько их было, не помню. Но Феде это понравится. Одно дело, когда вроде бы помнишь, другое дело, когда можно самой фото увидеть. А она не ошибается? Ну, программа?
– Может ошибаться, – согласилась Дарья. – Смотри, я тебя сегодня снимала, пока домой шли. Помнишь? И освещение разное, и очки ты надевала, и рожи корчила, я специально просила. Все равно она тебя узнала.
– Умница! – Мария обняла ее за плечи, встав за стулом. – Ты у нас сейчас главный спец по компьютерам. Кроме шуток. Федя так же скажет, вот увидишь.
– А это что за папка? – Николаев указал на солидной толщины папку, которая лежала на окне.
– Это все, что я набить успела, – пояснила Дарья. – Почитайте, оба, ладно? Так гораздо удобнее читать.
– Так, конец рабочего дня, – распорядилась Мария. – Даша, ну давай без этого! Если силы еще есть, учи нас. Меня без вопросов, а Сережу – если захочет. Садись и рассказывай. Просвещай!
Дарья повеселела. Видно было, как трудно ей отойти от компьютера, а тем более выключить его.
* * *
Мария ушла вначале к Дарье, а в половину двенадцатого появилась в их с Николаевым спальне.
– Я иногда буду там до утра оставаться, – пояснила Мария. – Или уходить с ней, повеселиться где-нибудь. Без тебя. Без обид, да? Ей в самом деле не с кем поговорить. Ну, о некоторых вещах. Ну и вообще, мы с ней привыкли устраивать себе вечеринки. Оттягиваться, чтобы тетя Надя не знала.
– Хорошо, – согласился Николаев. – Конечно, без обид.
– Врешь, – Мария улыбнулась. – Обижаешься. Но я тебе нужна, и ей нужна, и себе самой. Иногда хочется быть одной, понимаешь? И я буду одна, когда мне это нужно. И ты, если нужно что-то, позарез, просто делай, и все. Мы уже все взрослые.
– Что, делать что угодно? – не удержался Николаев. Мария села к нему на колени и взяла за плечи.
– Ну, и зачем меня злить? – спросила она минуты через две пристального взгляда в глаза. – Я же не ошибаюсь, ты назло мне ничего делать не будешь. Давай так: если ты не в духе, или я не в духе, лучше спать в разных комнатах. А будешь обижаться – будешь спать один, пока не поумнеешь.
– Договорились, – Николаеву вновь стало стыдно. И Мария, похоже, это заметила.
– Умница, – поцеловала его. Достала из кармана халата яблоко, показала Николаеву и спрятала под подушку. Рассмеялись оба.
– У меня много причуд, – она отстегнула заколку для волос и отпустила те на волю. Когда увидел ее в первый раз, подумал Николаев, удивился – почему стрижется почти наголо, ведь такая роскошная прическа поначалу. Теперь, кажется, понимаю. – Ты меня слышишь? Я тебе говорю! У меня много причуд. Придется терпеть. И вот тебе первая причуда: если я чего-то хочу, то говорю простыми словами. Не стесняюсь, в общем.
* * *
В половине второго ночи он проснулся – и понял, что Мария сидит за столом, за компьютером. Какие тихие клавиши! И не слышно.
– Дневник веду, – Мария присела на диван. – Все записываю. Раз карточки переносятся, лучше записывать. А то я уже забывать начала кое-что. Так, без рук! Я девушка капризная! Что это вдруг, так прямолинейно?
– ...Папа у меня при советской власти большим человеком был в обкоме, – Мария прижалась к его плечу, сидя на его коленях. – Когда все началось, они с друзьями быстро все поняли, и приподнялись так, что другим не увидеть. Я одна у них, у папы с мамой. Не знаю, какие у них планы на меня были, только денег давали много, но присматривали, чтобы не дурила. Тебе, наверное, столько не снилось никогда денег, сколько мне давали. Но я все-таки не совсем дура была – папа все рассказывал, как он из грязи в князи. Он же из деревни родом, в город сам уехал, в восемь лет, за год до войны. И сам всего добился. Ну и пошел в гору по партийной части. Ну, а я чем хуже?
Я все думала, почему они еще детей не завели. Может, получились бы парни, им бы мозги и компостировали. А он меня то своему бизнесу пытался учить, то ругал, что мозги куриные, и вообще не тем местом думаю. Мама тоже – выросла в бедности, так и осталась такой, то благотворительностью занималась, то покупала всякую хрень, дома повернуться негде, сплошь хрусталь и ковры. Домой придешь – все вроде дома, а друг друга не замечаем. Такая вот дружная семья. Они меня в отдельную квартиру отселили, чтобы я им своей личной жизнью настроение не портила.
А здесь меня сразу – мордой в грязь. Как меня Даша спасла, я долго в себя прийти не могла. Все как во сне. А потом поняла, что всем остальным мои понты по барабану. Ну кто я здесь? И что им до моего папы? Это он там мог до кого угодно дотянуться, и купить, что хотел. Без дураков! Потом, это ж не я так приподнялась, а папа. А сама, потом только поняла, так толком ничему не научилась. Злилась жутко, ведь лучше всех ко мне относились те, кого папа только быдлом и называл. Так вот и пришлось переучиваться...
Она умолкла и долго сидела, прижимаясь к его плечу, и Николаев не сразу заметил, что она плачет. Беззвучно, но плачет. Так и сидели, и не заметили, как улеглись, как уснули – проснулись, когда Дарья осторожно постучалась, и спросила, что готовить на завтрак.
21
– Я передала Феде, что удалось карточки перенести! – Дарья вбежала в спальную. – Смотрите, это он фототелеграфом прислал!
– "Дарья, огромное спасибо, ждите гостей из США и Европы для обмена опытом, возвращаюсь при первой возможности", – прочитала Мария и обняла улыбающуюся Дарью. – Ну, как я и говорила. Теперь дело у нас пойдет! А остальное что?
– Это набить и сохранить, – указала Дарья на остальные листы. – Вот и займись, раз учиться хочешь. Дядя Сережа? Сегодня у тебя дела, да?
– В двенадцать у меня встреча с Жорой и парнями, – Николаев осторожно прижал ее к себе. – Потом планов нет. Что-то нужно?
– По городу погулять! Ну, в магазины нужно зайти! Можно, я с тобой?
Мария кивнула ему – так, чтобы Дарья не заметила.
– Конечно, – Николаев посмотрел на часы. – Через десять минут надо уже выходить.
– Я сейчас! – и Дарья умчалась к себе в комнату.
Мария обняла Николаева и прикрыла глаза.
– Извини, не буду больше указывать, – она прыснула. – Постараюсь, по крайней мере. У меня есть, чем заняться. Купите Кошке чего-нибудь вкусного. Ну и нам всем тоже, пусть Даша поможет. Удачного дня!
* * *
– В общем, так, – Жора поставил на стол бутылки минеральной и выглянул в коридор. – Даша! Тебе сделать чего-нибудь? Чая, кофе? Может, поесть хочешь?
– Нет, Жора, не нужно, – Дарья подбежала и приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до его щеки, потрепать. – У тебя хорошая библиотека, я почитаю пока.
– Хоть кто-то ценит мою библиотеку, – Жора довольно улыбался. – Ну так вот, господа товарищи. У нас теперь есть отличный шофер и автомеханик, – он указал на Николаев и тот, привстав, кивнул. – У нас есть спец по электронике, – Валерий, улыбнувшись, повторил жест Николаева, – и человек, который с кем угодно о чем угодно договорится. – Степан кивнул, не поднимаясь. – Федя уже сообщил, какой ожидается конец света. Что я предлагаю: теперь первые два-три дня не расслабляться, как мы привыкли, а оперативно за всем ездить, и все закупать. Валера, что у нас нового?
– Кроме компьютеров и спутниковых телефонов, – Валерий положил на стол список, – в продаже теперь есть камеры, персональные средства связи. Мы теперь сможем устанавливать камеры наблюдения в точки прибытия, и вести мониторинг. За неделю станет ясно, насколько это сложно. Я бы еще закупил рации. Как только начинается конец света, мобильная связь пропадает. Надо проверить, как будут работать рации. Если будут, дядя Гоша сможет оперативно сообщать, где что творится.
– У меня сейчас три надежных осведомителя на здешнем черном рынке, есть надежный человек в налоговой, – Степан тоже положил на стол лист. – Мне нужен список, что нам потребуется из снаряжения, в течение дня я скажу, что из этого можно найти.
– А деньги – моя забота, – покивал Жора. – Ну что же, тогда приступаем. Сергей, как сегодня со временем?
– До четырех я занят, – пояснил Николаев. – После четырех звоните в любое время. На завтра и далее планов нет – звоните.
– Так, парни, – Жора встал первым. – Я так понял, все согласны с моим предложением. Сбрасывайте Сергею все места, где нужно побывать, он составит план поездок, я правильно понял?
– Правильно, – Николаев кивнул. – Лучше за день, если будет возможность.
– Послезавтра дядя Гоша устраивает пикник, – напомнил Жора. – За завтра надо все сделать, чтобы потом спокойно заниматься своими делами. Сергей, сегодня вечером тоже придется поездить.
– Не вопрос, – Николаев поднялся и пожал руки всем остальным.
* * *
Дарья первым делом потребовала зайти в самый крупный компьютерный магазин, и уже через двадцать минут звонила Марии, чтобы та ждала курьеров с покупками. Затем повлекла Николаева в торговый центр. Он не успевал следить – Дарья быстро вела его в очередной отдел или магазин, указывала, что покупать. Рюкзак за спиной Николаева быстро наполнялся. Впрочем, через полчаса шоппинг закончился.
– Ужас, ножки устали! – Дарья вовсе не выглядела уставшей, наоборот – бодрой и довольной. – Идем, пообедаем!
– Есть идеи, где?
– Нет! Сейчас по улице пройдемся, будут. Мы же не торопимся?
– Два часа точно есть, – подтвердил Николаев. – Потом, может быть, Жора позвонит.
* * *
В ресторане он смотрел на Дарью, с серьезным видом читающую какую-то инструкцию – и пытался представить, каково это – пережить двести одиннадцать концов света, и каждый раз возвращаться все в то же тело, которому не так давно исполнилось десять лет. Идет время, взрослеешь, но только умом – тело остается прежним. Понятно, что никакой личной жизни, откуда ей быть. Глаза, подумал Николаев. Глаза говорят, сколько на самом деле ей лет. Понятно, почему она спит в обнимку с Винни-Пухом незадолго и сразу после конца света. Понятно, почему Жора с той же целью пьет неимоверное количество пива и слушает музыку, а Валерий со Степаном смотрят боевики. У меня всего два конца света за спиной, и то кажется, что уже нет сил вытерпеть еще один. А сколько их видели "старики"?
– Сон, – Дарья не смотрела на него, листала страницы. – Я каждый раз говорила, что это сон, плохой сон. Просила Винни, чтобы он принес хорошие сны. И он приносит, – она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Черт, подумал Николаев, она даже старше, чем я думал. У нее не только отняли жизнь, у нее и детство отобрали, и все его радости. А она что такого натворила? Каталась с горки в неположенном месте?
– Дядя Сережа, – Дарья протянула руку и положила свою ладонь поверх ее. – Не расстраивайся, ладно? Мы выберемся отсюда. Туда, где можно просто жить, как все, где не будет конца света. Веришь?
– Нет, – произнести это было нелегко. – Пока еще нет, – уточнил он.
– Мы поможем, – она пристально смотрела в его глаза. – Мы ведь для этого здесь. Помогать друг другу, помогать всем. Здесь никто не сможет один. Это кажется, что сможешь. Маша думала, что сможет. Жора думал, что сможет. А ты сразу знал, что нужны другие люди, и ты им нужен, поэтому тебя нашли в первый же раз. И меня, – она отложила бумаги и вдруг изменилась лицом. – Баба Тоня! – прошептала она. – Дядя Сережа! Смотри! Баба Тоня! Я рассказывала о ней! Вон она, по улице идет!
Дарья сорвалась с места, и выбежала на улицу. Николаев поймал официанта, сунул ему в руку первую попавшуюся купюру и крикнул "Мы сейчас вернемся!". Он выбежал, и увидел, что Дарья стоит и держит за руку улыбающуюся старушку – сухонькую, тощую, но очень даже бодрую. Он медленно подошел поближе.
– Баба Тоня! – Дарья смотрела в ее глаза. – Вы меня не помните, да? Я Даша! Вы из больницы меня забрали, к себе!
– Прости, милая, – старушка растерялась. – Прости, не помню. Вот лицо твое помню, да. Неужели мы встречались?
– Встречались! Простите, я не успела сказать вам тогда спасибо! Я не знала!
Бабушку как током ударило – вздрогнула, и, Николаеву показалось, чуть не упала. Но только показалось.
– Дашенька, – старушка погладила Дарью по голове. – Господи, а я думала, это страшный сон. Помню, помню, милая, ты ушла на рынок, я тебя отправила, на погибель, а ты вернулась...
– Нет, баба Тоня, не вы! Вы не виноваты! – прохожие оглядывались, но ни Дарье, ни Николаеву, ни старушке не было до этого никакого дела. – Ведь я вернулась, да? Вернулась, вы дождались меня, и все было хорошо!
– Дождалась, – баба Тоня обняла ее. – Прости меня, голубушка, все думала, что потеряла тебя. У тебя все хорошо?
– Да! Вот мой папа! – и Дарья схватила Николаева за руку. – Баба Тоня, не плачьте, пожалуйста!
– Уже не плачу, – баба Тоня вытерла глаза платком и улыбнулась. – Дай вам бог счастья, – она перекрестилась, улыбаясь Николаеву и глядя ему в глаза. – Берегите ее!
– Обязательно, баба Тоня, – кивнул Николаев.
Баба Тоня исчезла. Так, как исчезли Дарья Васильева и Елена. И никто не обратил на это внимания – никто, кроме Николаева с Дарьей. Николаева вновь подвели ноги – но сумел не упасть, а просто присесть. Дарья обняла его и прижала к себе. И на какой-то момент ему показалось, что и она протаивает, становится зыбкой и пропадает. И ему стало страшно.
И почти сразу же пришла мысль: если это произойдет, живи долго, счастливо, пусть все в твоей жизни сбудется. Мелькнуло одной яркой молнией, и стало спокойно. Николаев открыл глаза – Дарья так и стояла, обнимая его, и все прохожие, что шли мимо них, улыбались им.
– Дядя Сережа, – прошептала Дарья. – Заплати, пожалуйста, и идем со мной. Хорошо? Нет, – она поймала его за руку. – Идем вместе, не отпущу.
Он забрал ее бумаги со стола, ее и свой рюкзаки и они пошли. Официант долго провожал их взглядом, не веря своим глазам. Сдачу не взяли – словно не заметили. У официанта мелькнула мысль, что посетитель и не заметил, что вручил пятитысячную купюру за обед стоимостью в полторы. К которому они так и не притронулись.