- Спокойно, бойцы, - произнес Император. Он возложил длань на загривок золотистого ретривера и почесал шею бостонскому терьеру, который ерзал в кармане императорского пальто, похожий на сбрендившего пучеглазого мутанта черно-белого кенгуру.
- Кот! Кот! Кот! Кот! Кот! - гавкал Фуфел, брызжа мелкой слюной на Императорову широкую ладонь. - Кот! Смерть, боль, огнь, зло, кот! Неужели ты их не чуешь? Всюду! Надо гнать, гнать, гнать, рвать, рвать, рвать, выпусти же меня, безумный и беспамятный старик, я стараюсь тебя спасти, ради господа бога, КОТ! КОТ! КОТ!
К сожалению, Фуфел разговаривал только по-собачьи, а Император, хоть и мог определить, что песик чем-то расстроен, понятия не имел, чем именно. (Все переводившие с собачьего знают, что лишь где-то треть того, что Фуфел произнес, на самом деле что-то значило. Остальное - просто шум, который ему полагалось производить. Человеческая речь осмысленна примерно в той же пропорции.) Лазарь - золотистый ретривер, последние два месяца то и дело вступавший в единоборства с вампирами и вообще по натуре своей более солидный, - к происходящему относился спокойнее. Однако, несмотря на склонность Фуфела реагировать на все обостреннее, чем нужно, и он вынужден был признать: в воздухе и впрямь сгустился кошачий дух. А еще больше тревожило, что пахло не просто котом, а дохлым котом. Идет дохлый кот. Не, погоди - что это? Не кот - коты. Ой, это скверно.
- Насчет кота он пррафф, - рявкнул Лазарь, тычась мордой в ногу Императора. - Нам следует удалиться из этого района, быть может, - к Северному пляжу, поискать, не обронил ли кто кусок вяленого мяса. Мне бы, к примеру, не помешало. А не то можем остаться тут и погибнуть. Все равно. Меня и то, и то устраивает.
- Легче, гвардия, - сказал Император. Теперь и он чуял: что-то неладно. Его Величество опустился на колени - суставы скрипнули несмазанными петлями - и огляделся, разминая пальцами у Фуфела между ушей, словно готовил бисквитное тесто из собачьих мозгов. Сам он был велик и мохнат - грозовая туча, а не человек. Широкие плечи и седая борода, соображал быстро и был до мозга костей предан народу своего Города. На улицах Сан-Франциско он жил так давно, что и старожилы не упомнят, и туристы видели в нем всего-навсего оборванного бездомного побирушку. А вот для местных он был достопримечательность, памятник истории, который всегда с тобой, перекати-дух и ходячая городская совесть. По большей части они относились к нему с тем почтением, которое иначе доставалось бы на долю действительных монарших особ. Невзирая на то, что Император был скорбен главою до звона в ушах.
На улице никого не было, но в полуквартале Император различил трехколесную машинку смотрителя стоянок Сан-Францисского парковочного управления - она стояла за нелегально припаркованным "ауди". Желтые мигалки машинки бросали вокруг предупреждающие блики, и те гонялись друг за дружкой по стенам домов, как пьяные желтушные феи Колокольчики. Самого же смотрителя не наблюдалось.
- Странно. Счетчицам уж поздновато работать. Вероятно, это потребует нашего расследования, господа.
Но не успел Император подняться с колен, Фуфел выпрыгнул у него из кармана пальто и устремился напрямик к машинке. Его атаку легкой кавалерии предвещало трубное стаккато неистового лая. Лазарь кинулся следом за черно-белой мохнатой баллистической ракетой, а старик пошаркал за ними, насколько быстро несли его изъеденные артритом ноги.
Фуфела они нашли за "ауди" - он рылся в пустой полицейской форме и фыркал, весь в мелкой серой пыли. Глаза Императора полезли на лоб. Он попятился прочь по тротуару и вжался в стальную пожарную дверь какой-то промышленной студии - такие выходили на всю улицу. Он уже видел это. Он узнал признаки. Но когда больше месяца назад собственной персоной провожал старого вампира и его спутников на борт огромной яхты в Заливе, он думал, что Город его теперь навсегда избавлен от извергов-кровососов. А теперь, выходит, - снова?
Из полицейской машинки донесся треск статики - рация. Сообщить. Предупредить людей об опасности. Император подковылял к машинке, повозился с защелкой дверцы, уселся и дотянулся до микрофона.
- Алло, - произнес он. - Это говорит Император Сан-Франциско, повторяю - Император Сан-Франциско, защитник Алкатраса, Сосалито и острова Сокровищ. Я бы хотел сообщить о нападении вампира.
Радио продолжало трещать. Дальние голоса призрачно переговаривались в эфире, не прерываясь.
К старику подшлепал Лазарь и яростно гавкнул:
- Надо кнопку нажать. Жми кнопку!
Но благородный ретривер, к сожалению, говорил только по-собачьи, хотя английский понимал прекрасно. Посему Император его инструкции не внял.
- Кнопка! Кнопка! Кнопка! Кнопка! - залился Фуфел, скача перед полицейской машинкой. Затем поднырнул под открытую дверцу и запрыгнул Императору на колени.
- Ага, вот так помог, - саркастически рыкнул Лазарь. Порода золотистых ретриверов не знаменита сарказмом, и ему было немного стыдно разговаривать в таком тоне. Хуже кошки, ей-богу. - Хоррошо. Кнопка! Кнопка! Кнопка! Ой блин.
- Кнопка! Кнопка! Кнопка! Ой блин что? - залился Фуфел.
Ретривер лишь кратко рявкнул в ответ:
- Кот.
Лазарь весь перекипел низким рыком и прижал уши.
Тут Император их тоже увидел - двоих. Коты неспешно направлялись к ним по тротуару. Только вот вида они были не вполне естественного. Блики желтых мигалок отражались у них в глазах раскаленными угольями.
Пронзительный визг - и через дорогу возникло еще двое. Лазарь зарычал и обернулся к ним. С другой стороны машинки донесся хор шипенья. Император глянул в заднее зеркальце - сзади наседали трое.
- Лазарь, быстро в машину. Давай, мальчик, садись.
Лазарь крутился на месте, стараясь не упускать из виду всех котов сразу, отпугивал их оскаленными зубами и вздыбленной шерстью. Но те неумолимо надвигались и тоже скалились в ответ.
- Давай же, - сказал Император в микрофон.
Что-то жестко рухнуло на крышу машинки, и Фуфел взвизгнул. Еще удар, Император обернулся - по крохотному кузову машинки на задних лапах к ним шел огромный кот, а передними целил в заднее стекло кабины. Старик захлопнул дверцу.
- Беги, Лазарь, беги!
Первого кота золотистый ретривер цапнул челюстями и принялся мотать из стороны в сторону. И тут вся свора навалилась на него.
Стив
- Нечестивая срань творится, Фу, - сказала Эбби. - Тащи портативное солнышко и поджарь этих кись-носферату, пока они не занямкали всех на раёне.
Стивен Вон по кличке "Пес Фу" понятия не имел, о чем глаголет его подруга, - и это уже не впервые. На самом деле он почти никогда не понимал толком, о чем она говорит, но прекрасно осознавал одно: если он будет терпеливо слушать ее и, что гораздо важнее, с нею соглашаться, она взамен безжалостно будет его сексовать, что ему вполне нравилось. К тому же время от времени смысл ее рацей до него все же доходил. Ту же стратегию он применял к своей бабушке по маме (только без секса): та изъяснялась на никому не ведомой сельской разновидности кантонского диалекта, которая на слух непосвященного звучала так, будто курицу насмерть забивали банджо. Ты потерпи - и все прояснится. Но не в этот раз. Тон Эбби сменился с трагически-романтического на страстно-презрительный, говорила она все настоятельней, поэтому гамбит с терпением разыграть явно не удастся. В его "синезубой" гарнитуре ее голос звучал так, словно Стива в ухо кусала какая-то злонамеренная феечка.
- Я тут кое-чем занят, Эбби. Дома буду, как только все закончу.
- Сейчас, Фу, сейчас. Тут целое стадо… стая… блин, как называется целая куча котят?
- Корзинка? - высказал предположение Стив.
- Тупарь!
- Тупарь котят? Ну ладно, может, и так. Косяк рыбок, клин журавликов…
- Нет. Тупарь - это ты! Тут прямо у нас под окнами банда коть-вампиров собирается слопать этого чокнутого Императора и его собак. Надо приехать их спасти.
- Банда? - Стиву было трудно осмыслить это понятие. Ему лишь недавно удалось смириться с существованием одного кота-вампира, но банда - это, ну, несколько больше. До получения магистерской по биохимии в двадцать один год ему оставалась всего пара месяцев, никакой он не тупарь. - Доопредели "банда", - наконец сказал он.
- Куча. Много. Я не могу их сосчитать, они набросились на ретривера.
- А откуда известно, что они вампиры?
- Ой, да потому что я взяла у них образцы крови, прогнала через эту твою центрифугу, подготовила препараты и разглядела структуру кровяных клеток под микроскопом, тю?
- Нет, честно? - ответил Стив. Эбби провалилась в школе по биологии, она не сможет подготовить препарат. А кроме того…
- Конечно же, нет, сосок от спринцовки. Я знаю, что они вампиры, потому что они набросились на золотистого ретривера и ебанутого бомжа, и он теперь прячется от них в машине парковочной счетчицы, которая пошла прахом. Коти обычно так себя не ведут.
- Машина пошла прахом? Или счетчица?
- Ее Чет сожрал - отсосал досуха. Приезжай, Фу, включишь солнце на всю катушку. Тащи сюда свою соблазнительную ниндзёвую жопку.
Стив оборудовал свою навороченную "хонду-сивик" ультрафиолетовыми прожекторами высокой интенсивности и поджарил ими уже некоторое количество вампиров, а тем самым спас Эбби и впервые в жизни заполучил себе подружку и человека, считающего, что он - очень четкий пацан.
- Я прямо сейчас не могу, Эбби. Прожектора у меня не в машине.
- Ох ебать моего господа бога, тут старичок какой-то с тросточкой вышел из переулка. Ну все, ему кранты. Блядь!
- Что?
- Блядь!
- Что?
- Ох блядь!
- Что? Что? Что?
- Ох-йоп-мою-лошадку-на-палочке!
- Эбби, ты не могла бы выражаться конкретнее?
- Это не тросточка, Фу, это меч.
- Что?
- Гони сюда, Фу. Тащи солнце.
- Эбби, я не могу. У меня полная машина крыс.
Император
Его Величество в ужасе смотрел, как коты обрушились на спину его доблестного капитана королевской гвардии Лазаря. Золотистый ретривер неистово встряхнулся, и двое противников оторвалось, но им на смену тут же бросились двое других, а еще трое прыгнули на них сверху, и Лазарь чуть не рухнул наземь. Но стаей коты охотиться не умели - каждый рвался к горлу жертвы, расталкивая соперников и полосуя когтями как добычу, так и собратьев.
Все ветровое стекло полицейской машинки заляпало кровью. Фуфел скакал по крошечной кабине, лая и фыркая, бросался на стекло и забрызгивал все вокруг злобными собачьими слюнями.
- Рви когти, Лазарь! - Император сначала колотил в стекло кулаком, а потом бессильно уперся в него лбом, давя в себе слезы отчаяния и гнева. Но: - Нет! - не бывать этому. Не станет он смотреть, как рвут в клочья его соратника. Праведная ярость переполнила древний паровой котел Императора и сгустилась в чистое мужество. Он вступил в единоборство с ручкой на дверце, когда в ветровое стекло ударились полкота - и сползли по нему, оставляя за собой кишки и слизь.
Дверная ручка отломилась, Император бросил ее на пол. Фуфел незамедлительно пошел на нее в атаку и сломал зуб о металл. А Император сквозь марево кровавой мороси различил на улице еще одну фигуру. Мальчишка… нет, мужчина, только очень маленький, азиат - в оранжевых-вырви-глаз шляпе-пирожке и носках, узких штанах из шотландки, словно телепортированных из 1960-х, и сером кардигане. В руке у человечка был самурайский меч, и он вновь и вновь обрушивал его на Лазаря четкими отрывистыми взмахами, но закричать Император не успел - он заметил, что клинок даже не касается шерсти ретривера. С каждым ударом какой-нибудь кот выбывал из свалки - без головы либо разрубленный пополам, и обе его половинки дергались в корчах на тротуаре.
В движениях фехтовальщика не было никаких закруток, никаких росчерков - одна суровая действенность: будто повар овощи резал. Мишени его постоянно перемещались, а он вертелся на месте и делал шажки в разные стороны только для того, чтобы рассечь их, отвести клинок и направить его к следующей цели.
С плеч Лазаря неожиданно свалились бремя и ярость, песик огляделся и прохныкал то, что переводилось как:
- Ч-чё-оо?..
А фехтовальщик был, меж тем, неумолим: шаг, выпад, шаг, выпад. Из-под "вольво" на него кинулись два кота, и он быстро отступил, взмахнул мечом, тот описал низкую дугу, как при ударе в гольфе, и котовьи головы отлетели через машину и отскочили от железной гаражной двери.
- Сзади! - крикнул Император.
Но было слишком поздно. Атака снизу сбила меченосца с равновесия - тяжеленный сиамский кот бросился на человечка с крыши фургона через дорогу и приземлился на него сзади. Длинный меч в настолько ближнем бою был бесполезен. Фехтовальщик изогнулся от боли, а сиамец драл ему когтями кардиган, взбираясь выше. Человечек крутнулся на месте, слегка подпрыгнул и со всего маху бросился на спину, но сиамский выдержал удар - лишь вонзил клыки ему в плечо. С полдюжины котов-вампиров высыпали из-под машин и кинулись к поверженному фехтовальщику.
Лазарь, вся шерсть в крови, перехватил одного кота за ляжку и прокусил ее до кости. Кот завизжал и забился в зубах ретривера, стараясь выцарапать ему глаза. Остальные бросились на человечка - сплошь зубы и когти.
Император навалился плечом на плексигласовую дверцу полицейской машинки, но пространства для толчка у него не было. Вся машинка ходила ходуном, становилась на дыбы на двух колесах, но дверная защелка не поддавалась. Император в ужасе смотрел, как под нападающими бьется павший человечек.
Но вдруг раздался лязг стали о кирпич, и тротуар залило светом. Из распахнувшейся пожарной двери выскочила тощая и до невозможности бледная девчонка - лиловые хвостики волос, розовые мотоциклетные сапоги, розовые же чулки-сеточки, зеленая юбчонка из пластика, солнечные очки в облипку лица и черная кожаная куртка, похоже, вся усыпанная осколками стекла. Не успел Император подать голос, чтобы предостеречь ее, как девчонка выскочила на проезжую часть и заорала:
- Ебаные коти, я кому сказала - брысь!
Коты-вампиры, набросившиеся на фехтовальщика, подняли головы и зашипели. В переводе с кошачье-вампирского и это значило:
- Ч-чё-оо?..
Она подбежала прямо к падшему меченосцу, размахивая руками, словно гоняла птиц или старалась высушить особо упорный лак для ногтей. И при этом голосила, как безумица. Коты обратили на нее все свое внимание - съежились, готовясь к прыжку. И тут куртка девчонки вспыхнула солнцем. Твари по всей улице испустили коллективный визг смертной муки. Сами коты и кошачьи детали задымились, занялись огнем. Горящие коты бросились в переулок через дорогу или кинулись прятаться под машины, но худая девчонка бегала за ними, металась туда и сюда, пока не загорелись все твари до единой - а потом и догорели, свелись к кипящим лужицам шерсти и слякоти, после чего - рассыпались кучками пепла.
И минуты не прошло, как на улице вновь стало тихо. Огоньки у девчонки на куртке погасли. Фехтовальщик поднялся с мостовой и снова приладил на голову оранжевый пирожок. На спине и руках у него оставались кровавые пятна, кровь была и на клетчатых брюках и оранжевых носках, но его она или кошачья, нипочем уже не сказать. Он встал перед тощей девчонкой и низко поклонился.
- Domo arigato, - произнес он, не отрывая взора от ее ног.
- Dozo, - ответила девчонка. - Кисок вы крошите, извините за выражение, херово.
Меченосец вновь поклонился - кратко и слегка, - после чего развернулся и потрусил через дорогу, а затем скрылся в переулке.
Лазарь ломился передними лапами в плексигласовую дверцу полицейской машинки, словно хотел подушечками отполировать ее так, что она растает и освободит хозяина. Эбби почесала ему нос - только на нем, считай, крови не было - и открыла дверцу.
- Эй, - сказала она.
- Эй, - ответило Императорское Величество.
Он вышел из машинки и огляделся. На полквартала вся улица была заляпана кровью, усеяна горками пепла, да кое-где валялись обугленные противоблошиные ошейники. Все машины забрызгало кровавой изморосью, и даже аварийные лампочки над несколькими пожарными дверями были все в каких-то кишках. Вонь сгоревших котов, висевшая в воздухе, ела глаза, а на тротуаре из рукавов и воротника пустой формы счетчицы высыпался жирный серый прах.
- Не всякий день узришь такое, - произнес Император, и тут из-за угла, прочесывая стены домов красными и синими бликами мигалок, вырулил полицейский "крейсер".
Патрульная машина остановилась, распахнулась дверца. За нею встал водитель, рука - на кобуре.
- Что здесь происходит? - осведомился он, стараясь не спускать глаз с Императора, а не с побоища, их окружавшего.
- Ничего, - ответила Эбби.
4
Прощай, любовное логово
Здесь представлены дневники Эбби Нормал - торжествующего победителя кисок-вампиров
Рыдаю, размышляю, скорблю - я унюхала горький розовый фламзик отчаянья, и слезы туши полосуют мне ланиты, будто глаза у меня закисли пережеванными черными "мармеладными мишками". Вся жизнь - черная бездна боли, а я так одинока - разлучена с моим обожаемым чарующим Фу.
Но прикиньте - я тотально надрала жопы целой банде коть-вампиров. Ну да, коть, а это значит - не одной, а многу. Огромный бритый кот-вампир Чет уже не бродит по Городу один; с ним теперь целое полчище небритых котов-вампиров поменьше, а я своей уматной солнечной курткой из многих наделала котейных тостов. Возле самого дома они напали на этого сбрендившего Императора и его собак, а я их спасла - выскочила на улицу и врубила фонари.
То была чисто техно-бойня, всюду кровища, а маленький такой японец крошил наступавших кисок типа серьезным таким гинсу.
Я знаю, что вы думаете.
Ниндзя, щаз…
Верняк, ОЯЕЗОРРО! Самурай в Городе без Обсосов!
Я даже не пыталась убедить легавых, когда они приперлись.
Они такие: "Чё тут у вас?"
А я им: "Ничё".
А они мне: "А вот это вот все вот - это что это вот?" И показывают на кровь, на дымящиеся кучки котейного пепла и что не.
А я им такая: "Фиг знает. Его спросите. Я просто шум услышала, вышла проверить".
И они поэтому давай спрашивать Императора, а тот попробовал им все сначала рассказать, и это была ошибка - но он же типа полоумный, к нему с душой надо. Только его все равно в синеглазку посадили и увезли вместе с собаками, хотя очевидно же - знали, кто он, просто мудацки себя повели. Императора все знают. Потому его и зовут Императором.
Фу тащемта домой приехал, и я прыгнула ему прямо в объятья и кагбэ завалила на пол массивным засосом, таким глубоким, что сам горелый тост с корицей его души на язык попробовала. Только потом все равно стукнула, чтоб не думал, будто я распутная. (Заткнитесь, стояк у него восстал.)
Он весь такой: "Хватит по мне стучать, я знаю, что ты не распутная!"