"Предложите капитану вызвать свидетелей, подготовить вещественные доказательства и представить все основания иска руководству отеля. Только тогда мы сможем решить вопрос о виновности или невиновности висфера Дерби. И даже после этого вы не обязаны отвечать на исковое заявление. Мы находимся на ойкуменической территории; там, на площади и за ней - совместная юрисдикция трех рас, в том числе двух нечеловеческих рас. Ни в коем случае вы не можете позволить себе поддаваться запугиванию со стороны капитана Боу".
Эолус Шульт тяжело вздохнул: "В том, что вы говорите, что-то есть. Мы обязаны постоянно и неукоснительно соблюдать нормы ойкуменического правосудия". Управляющий скорбно поклонился Хетцелю и удалился, сопровождаемый Керчем.
Через несколько секунд Дерби нарушил молчание: "Таким образом, отныне я - заключенный отеля "Бейранион"".
"До тех пор, пока вы не докажете свою невиновность".
Дерби погрузился в угрюмое молчание. Прошло пятнадцать минут. Прозвенел телефон. Хетцель нажал кнопку приема, но не включил видеокамеру. На вспыхнувшем экране появилось деликатное, как чайная роза, личико светловолосой секретарши сэра Эстевана.
"Хетцель вас слушает".
"Вас вызывает управление ойкуменического триарха. Сэр Эстеван Тристо сожалеет о том, что не смог принять вас сегодня утром. Тем не менее, теперь он свободен и желает, чтобы вы явились к нему в управление".
"Немедленно?"
"Если это вас не затруднит".
Хетцель ответил не сразу: "Будьте добры, соедините меня с сэром Эстеваном".
"Одну минуту. Не могли бы вы, пожалуйста, установить видеосвязь?"
"Только когда я буду говорить с триархом".
"Очень хорошо, как вам будет угодно".
Экран мигнул и снова загорелся: теперь на нем появилось энергично-проницательное лицо. Дерби быстро подошел к экрану и напряженно всмотрелся в эту физиономию, после чего кивнул Хетцелю: "Это Красавец".
Хетцель включил видеокамеру. Сэр Эстеван спросил: "Вы - висфер Майро Хетцель, сегодня утром пожелавший видеть меня в Трискелионе?"
"Совершенно верно".
"Я был бы рад вас принять, если в настоящее время вы свободны".
"Очень любезно с вашей стороны. Тем не менее, предварительно следует рассмотреть один вопрос".
"Вы говорите о Гидионе Дерби?"
Хетцель кивнул: "Я хотел бы с вами встретиться, но не желаю, чтобы меня схватили, как только я покину "Бейранион", и задержали на основании каких-нибудь сфабрикованных обвинений. Поэтому я предпочел бы, чтобы вы встретились со мной здесь, в отеле".
На лице сэра Эстевана проскользнула ледяная улыбка: "Я посоветуюсь с комендантом".
Экран погас. Хетцель выключил акустическую связь и взглянул на Дерби: "Так это Красавец?"
Дерби кивнул: "У него другая прическа. Теперь он больше похож на чиновника".
"А голос?"
Дерби колебался: "Пожалуй, голос немного изменился. Даже существенно изменился, по правде сказать".
"Вам не приходило в голову, что в обоих случаях, когда Красавец находился рядом с вами, в первый раз он прикрыл лицо вуалью, а во втором случае надел шлем, закрывавший большую часть его лица? А в других ситуациях он стоял в дверном проеме там, где никакой двери на самом деле не было".
"Что вы имеете в виду?"
"Что главным образом вы имели дело с голографической проекцией Красавца, и что его объемное изображение могло говорить голосом другого человека".
Дерби нахмурился: "Значит, Красавца там вообще не было?"
"Похоже на то, что предпринимались попытки привить вам ненависть к сэру Эстевану".
Дерби рассмеялся: "После чего меня заманили в Трискелион, вручив мне разряженный лучемет, и поставили лицом к лицу с Эстеваном. Зачем это все?"
"Убиты два триарха - лисс и олефракт. Было бы гораздо труднее возбудить в вас личную ненависть к пришельцам".
Дерби покачал головой: "Не понимаю".
"Я тоже не понимаю, - признался Хетцель. - Вы называете вашего истязателя "Красавцем". Мне он известен под именем Казимира Вульдфаша".
На экране снова появилось лицо сэра Эстевана. Хетцель восстановил звуковую связь.
"Я посоветовался с капитаном Боу, - сказал триарх. - Ему не терпится получить информацию, что вполне понятно в его положении".
"Все мы разделяем тревогу по поводу возникшей ситуации, в том числе Гидион Дерби. Например, он хотел бы знать, почему вы опрокинули ему на голову горшок с дерьмом".
Сэр Эстеван поднял брови. Протянув руку, он отрегулировал контрастность звука: "Кажется, я не совсем расслышал, что вы сказали".
"Неважно, - обронил Хетцель. - Хотел бы только получить ваши заверения в том, что у меня не будет неприятностей после того, как я покину отель".
"Если вы нарушите или уже нарушили наши законы, вам придется иметь дело с последствиями. По словам капитана Боу, однако, насколько ему известно, за вами не числятся какие-либо правонарушения".
"Значит, вы однозначно гарантируете, что меня не арестуют?"
"Если вы не совершите преступление".
"Хорошо, - сказал Хетцель. - Придется рискнуть".
Глава 7
Хетцель направился по Пограничной площади к расплывчатым очертаниям Трискелиона. Нигде не было заметно фигур в голубой с зелеными нашивками униформе Ойкуменической службы безопасности. В вестибюле Трискелиона дежурный офицер не обратил на Хетцеля почти никакого внимания. Капитана Боу в вестибюле не оказалось.
Хетцель приблизился к ойкуменическому прилавку справочного бюро. С двух сторон треугольного бюро, обращенных к секторам лиссов и олефрактов, как всегда, никого не было. Висфер Кайл, обслуживавший посетителей в одиночку, указал Хетцелю на дверь в противоположной входу стене. Хетцель зашел в приемную, где за столом сидела хорошенькая блондинка - секретарша сэра Эстевана. Изображение на экране телефона недостаточно отражало привлекательность этой девушки. Хетцель подумал, что она напоминала изящный цветок нежной расцветки - светлые волосы, бледные, как зимний солнечный свет, шелковистая, как лепестки, кожа, утонченные, даже почти слишком тонкие черты лица придавали ей такую деликатность, словно она была наследницей многих поколений эстетов и аристократов. На взгляд Хетцеля, она была, пожалуй, чрезмерно чувствительна, чрезмерно брезглива и методична, а также, возможно, лишена чувства юмора; тем не менее, она, несомненно, создавала "стильную" атмосферу в управлении триарха.
"Висфер Хетцель? Сюда, пожалуйста".
Сэр Эстеван поднялся из-за стола, чтобы встретить Хетцеля: высокий и суровый, но безупречно красивый мужчина. По мнению Хетцеля, он был старше Вульдфаша. Явное сходство между Эстеваном Тристо и Казимиром Вульдфашем по ближайшем рассмотрении в какой-то мере исчезало.
Сэр Эстеван указал посетителю на стул и снова уселся: "Вы производите впечатление человека, одержимого безопасностью".
"Должностное рвение капитана Боу заставляет принимать меры предосторожности", - возразил Хетцель.
Сэр Эстеван позволил себе бледную усмешку: "Если я правильно понял, вы сослались на Гидиона Дерби как на своего клиента?"
"Ни в коем случае. Ситуация, в которой он оказался, меня интересует, и я предоставляю ему неофициальные консультации. Но он не является моим клиентом. Не следует упускать из вида это существенное различие".
"Вы были с ним знакомы раньше?"
"Я впервые встретился с ним сегодня. Молодой человек попал в затруднительное положение, что привлекло мое внимание, а рассказанная им история вызвала у меня профессиональное любопытство".
"Понятно. Не могли бы вы пояснить, в чем именно заключаются ваши профессиональные обязанности?"
"Я - частный детектив, следопыт, сыщик; называйте это как хотите. Фактически, в какой-то степени я любитель, а не профессионал, потому что выполняю только те поручения, которые мне нравятся - спасаю девиц, оказавшихся в беде, разгадываю интересные головоломки, ищу пропавшие сокровища".
"К какой из этих категорий относится дело Гидиона Дерби?"
"Его трудно назвать девицей, попавшей в беду, - признал Хетцель. - Тем не менее, я пытаюсь защитить его от врагов в меру своих возможностей".
Сэр Эстеван холодно рассмеялся: "А кто защитит врагов от Гидиона Дерби?"
"Именно этот вопрос я хотел бы с вами обсудить. Прежде всего, считаете ли вы Гидиона Дерби убийцей?"
"Не вижу другой возможности. Капитан Боу разделяет мое мнение. Посоветуйтесь с ним - он находился гораздо ближе к преступнику".
"Но вы не видели своими глазами, как Дерби стрелял из лучемета?"
"Нет. В этот момент его загородил капитан Боу. Я слышал шипение выстрелов, видел, как упали два гомаза, и тут же спрятался за столом. По существу, я не видел, что именно случилось".
"Вы вообще не видели висфера Дерби?"
"Нет, не могу утверждать, что я его разглядел".
"Но вы узнали его, когда увидели его на экране телефона?"
"Нет, я никогда раньше не встречал этого человека".
"Зачем ему - или, по сути дела, кому-либо другому - понадобилось бы убивать триархов?"
Сэр Эстеван откинулся на спинку кресла: "Допускаю, что убийца сошел с ума. Другого объяснения нет. Совершенно бессмысленный поступок".
"Что, если убийцей был выживший гомаз?"
Сэр Эстеван покачал головой: "Убийство такого рода противоречит нравам гомазов. Гомаз убивает, охваченный страстью к сопернику - чем-то вроде "вожделения", если это можно как-то выразить в человеческих терминах. В любых других ситуациях гомаз не прибегает к насилию, если не подвергается насилию, и не убивает, если его не пытаются убить".
"Заметно, что вы изучали гомазов и хорошо разбираетесь в их повадках".
"Конечно - почему бы еще меня назначили на этот пост?"
"Лиссы и олефракты разделяют ваши интересы?"
Сэр Эстеван пожал плечами: "Мы редко и мало общаемся. Между людьми и пришельцами нет никаких неофициальных связей. Лиссы подозрительны и враждебны. Олефракты презрительны и враждебны. Все это, однако, не служит достаточным основанием для убийства их представителей".
"Как, по-вашему, они отреагируют на этот инцидент?"
"Думаю, что они прислушаются к разумным доводам. Если Дерби сошел с ума, им придется признать, что время от времени возможны случайные трагические происшествия такого рода".
"Допуская, что убийство совершил Дерби".
"Других возможностей нет".
"Капитан Боу находился в зале заседаний".
"Смехотворно! Почему бы капитан службы безопасности решился совершить такое преступление?"
"А почему бы на него решился Гидион Дерби?"
"Он сумасшедший".
"Может быть, капитан Боу сошел с ума?"
"Чепуха!"
Хетцель указал на дверь: "Этот выход ведет в зал заседаний Триархии?"
"Да".
"И эта дверь находилась под постоянным наблюдением вашей секретарши?"
"Она несомненно заметила бы, если бы кто-нибудь стоял в этом проходе и стрелял в меня".
"Может быть, кто-то заранее спрятался в зале заседаний?"
"Невозможно. Я пришел на заседание за пятнадцать минут до начала. Никто там не прятался".
"Что ж, в таком случае... Какое алиби есть у вас?"
Сэр Эстеван снова холодно усмехнулся: "Если подозрение падет на меня, я предпочел бы, разумеется, свалить вину на Гидиона Дерби, на гомаза или даже на капитана Боу".
"Кстати, с какой целью в зале заседаний находились гомазы?"
"Они не успели объяснить, зачем пришли".
"Разве убийство двух вождей гомазов не приведет к нежелательным последствиям? К набегам? К демонстрациям возмущения?"
"Скорее всего, нет. Гомазы объединены телепатической связью, сознание каждого индивидуума неотделимо от коллективного сознания всего клана, и смерть индивидуума не наносит особого ущерба коллективному сознанию. Безразличие к собственной смерти - существенный фактор, объясняющий безжалостность гомазов в бою". Сэр Эстеван вынул из ящика брошюру и бросил ее на стол: "Прочтите вот это, если вас интересуют гомазы".
"Благодарю вас!" Брошюра была озаглавлена: "Воины-гомазы планеты SJZ-BEA-1545 (Маза): информационная сводка, подготовленная Ханненборгским институтом ксенологических исследований". Хетцель рассмотрел схему на обложке: "Двести двадцать девять кланов. Из какого клана были гомазы, явившиеся в Трискелион сегодня утром?"
"Юбайх". Сэр Эстеван нетерпеливо постучал пальцами по столу: "Но вы, конечно, не пришли ко мне обсуждать обычаи гомазов?"
Хетцель открыл было рот, чтобы упомянуть о компании "Истагам", но придержал язык, повинуясь привычной осторожности. Было бы предусмотрительнее объяснить свое стремление получить разрешение на аренду аэромобиля причинами, не связанными с компанией "Истагам": "В настоящее время я занят расследованием невероятных злоключений Гидиона Дерби".
"Почему вы называете их невероятными?"
"Я хотел бы, чтобы бы вы сами выслушали Дерби. Не могли бы вы зайти в отель "Бейранион" хотя бы на несколько минут?"
"Предпочел бы, чтобы вы изложили мне сущность этого дела здесь и сейчас".
"Гидион Дерби заявляет, что его содержали в заключении и подвергали множеству фантастических издевательств, что организатором этих издевательств были вы, и что вы завершили этот многодневный садистический эксперимент, опрокинув ему на голову содержимое ночного горшка".
Сэр Эстеван улыбнулся: "Его заявления не соответствуют действительности".
"Вы никогда не видели Гидиона Дерби до сегодняшнего дня?"
"Насколько мне известно, никогда".
"Приходилось ли вам видеть длинный глухой коридор со стенами, выложенными белой плиткой, с высоким белым потолком?"
"Возможно. Такой коридор соединяет крытую наружную галерею моей резиденции с утренней гостиной. Почему вас это интересует?"
"Такой коридор, по словам Гидиона Дерби, использовался вами, когда Дерби содержали в заключении, и существование коридора послужило бы подтверждением его рассказа".
Сэр Эстеван задумался: "Если Дерби невиновен, значит, убийца - либо я, либо капитан Боу. Кроме того, в принципе можно было бы подозревать мою секретаршу, Зарессу, если вы способны представить себе, что Заресса стояла в дверном проеме и застрелила, одного за другим, лисса, олефракта и двух гомазов".
"Если Дерби невиновен, значит, стреляли вы, капитан Боу, Заресса или оставшийся в живых гомаз - с этим я согласен".
"Подтверждение виновности перечисленных вами лиц было бы исключительно трудной задачей, - отозвался сэр Эстеван. - Тем более, что гомаза придется исключить из списка подозреваемых. Гораздо проще объявить убийцей помешанного фанатика независимо от того, виновен ли он в действительности - а я считаю, что он виновен".
"Дерби мог бы согласиться с вашей точкой зрения, - возразил Хетцель, - если бы ему гарантировали безопасное возвращение с Маза на родную планету и если бы ему возместили соответствующие расходы. В данный момент он раздражен и несчастен, и ему не терпится разобраться в том, что же, на самом деле, произошло".
"Если он никого не убивал, его нетерпение вполне понятно. Но как он предлагает пролить свет истины на сегодняшние события?"
"Гомаз присутствовал в зале заседаний. Почему бы его не допросить?"
Сэр Эстеван снова откинулся на спинку кресла и задумался: "От гомаза трудно ожидать надежных свидетельских показаний. Гомазы безучастны - высокомерно безучастны и, грубо говоря, плевать хотели на наши законы и обычаи. Они скажут все, что захотят сказать, и не более того. Принудить гомаза к чему-либо невозможно, и настолько же бессмысленно взывать к его, если можно так выразиться, лучшим чувствам".
"И вы не знаете, зачем они явились на заседание?"
"Как я уже упомянул, убийства имели место раньше, чем гомазы успели объяснить цель своего прибытия".
Хетцелю показалось, что он заметил в ответе триарха некоторую уклончивость: "Разве дело, по которому они к вам обратились, не было включено в повестку дня заседания?"
"Нет", - последовал краткий и сухой ответ.
"И вы сами не знаете и не догадываетесь, по какому делу они могли придти?"
"Не хотел бы строить беспочвенные предположения".
"С точки зрения Гидиона Дерби, выживший гомаз - важнейший свидетель. Причем возникает впечатление, что, если этот гомаз согласится давать показания, он скажет правду".
"Правду в том смысле, в каком он ее понимает. Но совсем не в том смысле, в каком ее понимаем мы".
"Тем не менее, по всей справедливости, следовало бы выслушать все, что он может сказать по этому поводу".
Сэр Эстеван поколебался, взял со стола расписание и несколько секунд его просматривал, после чего прикоснулся к кнопке телефона. На экране появилось лицо, голос произнес: "Мазский извоз. Слушаю вас, сэр Эстеван".
"Аэробус пятого маршрута вылетел без опоздания?"
"Да, полчаса тому назад".
"Сколько пассажиров было на борту?"
"Одну секунду, сэр Эстеван... Семь пассажиров: два кайкаша, два чугунопуза, юбайх, акцж и желтушный безобразник".
"Загляните в пассажирский загон. Юбайхов не видно?"
"Загон пуст, сэр Эстеван. Все улетели".
"Спасибо!" Сэр Эстеван выключил экран: "Гомаз вернулся в цитадель - следовательно, он недоступен".
"Не обязательно. Я могу ожидать его на остановке, когда там приземлится аэробус, и допросить его на месте".
"Хммф! - в течение долгих десяти секунд сэр Эстеван изучал физиономию Хетцеля. - Как вы намерены с ним общаться?"
"Надо полагать, у вас есть соответствующий автомат-переводчик".
"Разумеется. Это очень дорогое оборудование".
"Если потребуется, я могу оставить залог".
"В этом не будет необходимости. Заресса выдаст вам автомат-переводчик. Вы можете арендовать аэромобиль в туристическом агентстве Собачьей слободы". Триарх настрочил записку и передал ее Хетцелю: "Вот разрешение. Вас будет сопровождать кто-то из персонала агентства, таково неукоснительное правило - на Мазе погибло слишком много неопытных любителей приключений. Маз - опасная планета, и вы, само собой, отправляетесь в полет на свой страх и риск. Представитель агентства знает, где найти остановку юбайхов. Не приближайтесь к цитадели - вас убьют. На остановке аэробуса вы будете в относительной безопасности". Сэр Эстеван снова взглянул на расписание: "У вас более чем достаточно времени. Аэробус прибудет к цитадели юбайхов только завтра, после полудня. Записывайте допрос - я хотел бы просмотреть эту запись. Все понятно?"
"Конечно. Остается только один вопрос..."
Сэр Эстеван взглянул на часы: "У меня уже мало времени".
"Я приехал на Маз, чтобы расследовать деятельность "Истагама" - так называется некий промышленный концерн. Моих клиентов беспокоят искусственно заниженные цены на продукцию "Истагама". Они опасаются того, что лиссы и олефракты используют Маз в качестве перевалочного пункта, откуда их посредники доставляют контрабандную продукцию на рынки Ойкумены, вытесняя законопослушных конкурентов".
Сэр Эстеван поджал губы: "Можете заверить своих клиентов в том, что ни лиссы, ни олефракты не проявляют ни малейшего желания торговать с людьми - или друг с другом".
"Тогда кто стоит за компанией "Истагам"?"
"Мне приходилось слышать об этой компании, - с заметным напряжением в голосе ответил триарх, - и, насколько мне известно, ничего незаконного она не делает. Можете уведомить об этом своих клиентов: коммерческим соперникам "Истагама" придется затянуть пояса, если они желают сохранить конкурентоспособность".