– Потому что впервые в новой истории инвалиды могут выразить протест так, чтобы их услышали. Веками нас сбрасывали на Землю и забывали. Ни тебе, ни мне не остановить Земную Регистратуру, но я не стала бы, даже если б могла. У меня три здоровых ребенка, младший всего на год тебя старше. – Она впервые в открытую говорила о своей семье, и меня поразили неприкрытые эмоции в ее голосе. – Наша жизнь подчинена статистике, Джарра. Девяносто процентов детей, рождающихся у инвалидов, – нормалы. Когда они вырастают, то уезжают учиться в университеты других секторов. Эти дети так страшатся предрассудков, что скрывают, кто их родители. Выпускаются, находят работу, ведут двойную жизнь, пряча истинную даже от друзей, партнеров и начальников, но это ужасный груз. Постепенно они перестают приезжать на Землю и все реже звонят. Восемьдесят три процента полностью разрывают контакты с родителями. – Кэндис расплакалась. – Мне жаль твоих друзей-нормалов, Джарра, но мы должны воспользоваться этим шансом. И тогда, возможно, я смогу поддерживать общение со своими детьми и однажды увижу внуков.
Она отключилась, а я так и осталась стоять, потрясенно пялясь на глядильник.
– Кэндис права, я ее понимаю, но так поступить с Плейдоном, с остальными… Не знаю, на чьей я теперь стороне.
Ворон шагнул вперед:
– Твоя про-мама абсолютно права. Если когда-то что-то и изменится, то именно сейчас. Когда люди увидели тебя в новостях… – Он виновато глянул на меня. – Пожалуйста, прости меня, но я всегда думал, что инвалиды отличаются от нормалов. В школах нам говорят, что различие лишь в иммунной системе, но все эти шуточки про запах, глупость, уродство… В общем, это производит большее впечатление, чем один урок по биологии. – Ворон помолчал. – Когда прошла весть, что рядом с Землей появился зонд пришельцев, я был на базе в Гамма-секторе. Триста человек набилось в зал посмотреть запись. Мы видели тебя, слишком юную для такого поручения, по имени понимали, что ты потомок Теллона Блейза, а потом… – Он покачал головой. – Потом какой-то гражданский фанатик обозвал тебя обезьяной, и до нас дошло, что ты инвалид. Думаю, это ошеломило нас не меньше, чем весть о зонде. В тот момент мое представление об инвалидах как о слабоумных недочеловеках изменилось на образ сияющей девушки. Это испытали все люди во всех секторах. Теперь, говоря об инвалидах, они вспоминают тебя и…
Он не договорил, потому что в коридор ворвался Роно и побежал в нашу сторону. Я затаила дыхание: на его темном лице выделялась тонкая белая полоска восстанавливающейся кожи. Обменявшись с Фианом встревоженными взглядами, мы поспешили за ним в столовую.
– Все контракты "Кассандры-2" отменили, включая наш брак с Кереном, – начал Роно. – Мы отправляемся на Эпсилон, чтобы заново пожениться. Учитывая, в каком состоянии сейчас мои люди, я увожу всех с собой. Боюсь, согласно протоколам о безопасности, вы не сможете работать на раскопе в наше отсутствие.
– Неважно, – отмахнулся Плейдон. – Мне только что пришло сообщение от Федерации. Столько людей ринулись в другие миры разбираться, что все работы прекращены на два дня. – Он чуть помедлил. – А что у тебя с головой? Несчастный случай?
– Нет, просто избавился от того старого шрама. Не хочу, чтобы Керен еще больше расстраивался.
– Понимаю, – кивнул Плейдон. – Несколько моих студентов тоже пострадали. Им надо попасть в сектор Альфа, чтобы перерегистрировать помолвки, но в новостях сказали, что у всех порталов полный хаос. Можешь провести их через Американский вместе со своей командой?
Роно кивнул:
– У них ровно три минуты на сборы. Мои в полном раздрае. Им нужно чем-то заняться, даже если это стояние в очереди.
Шестеро ребят ринулись к дверям. Они уже хорошо знали Роно. Если он сказал "три минуты" – значит ровно столько у них времени и есть.
Вдруг Крат подал голос:
– Амалия, пойдем с ними? Теперь мы не сможем зарегистрировать контракт на Земле, так что…
– Если еще кто-то хочет присоединиться, то у него уже только две минуты, – напомнил Роно.
– Нам не нужны вещи, – сказала Амалия. – Только мы сами.
Я потрясенно уставилась на нее:
– Ты правда хочешь заключить контракт с Кратом? Уверена, в Эпсилоне полно мужчин, которые лучше… по всем параметрам.
Амалия рассмеялась:
– Думаешь, мне нужен кто-то умный, чувствительный и зрелый? – Я кивнула, и она покачала головой: – Но это же все равно, что жить в Альфа-секторе, где уже все обустроено. Крат – живое воплощение новой планеты.
Тот нахмурился:
– Что? Почему?
Амалия привычно отвесила ему подзатыльник:
– Потому что зачатки есть, но придется много потрудиться, чтобы сделать из них что-то приличное. Не могу устоять перед таким вызовом.
Я все не могла успокоиться:
– То есть Крат тебе нравится, потому что с ним все не так?
– Именно, – ухмыльнулась Амалия.
Роно повернулся к Плейдону:
– Дэннел, мне так жаль, что ты не сможешь…
– Ни один закон не отменит того, что Кэди была моей женой. Брак гораздо выше юридических кляуз.
Шестеро запыхавшихся ребят вернулись в столовую и выжидающе посмотрели на Роно. Тот глянул на их парящие рядом сумки:
– Мы вернемся в мой купол, захватим команду и спорталимся через Америку. Там наверняка хаос, так что лучше несите вещи в руках.
Роно хлопнул Плейдона по плечу и вышел. Восемь человек поспешили следом, и в комнате вдруг стало очень тихо.
Глава 24
Плейдон не хотел читать лекции в отсутствии восьмерых студентов, но вместо того, чтобы провести день у бассейна, все уселись смотреть новости. В полдень мужчина в блестящем костюме сделал заявление от имени дельтанского парламента. На лице его застыла тревога. Вероятно, бедняга долго и тщательно изучал, как тесно граничат Дельта с Бетой, и отчаянно пытался уладить взрывоопасную ситуацию.
– Парламент сектора Дельта выражает неодобрение касательно недавнего вмешательства нескольких человек в бетанскую церемонию обручения. Жители Дельты понимают и разделяют возмущение бетанцев столь вопиющим неуважением к их традициям и культуре. Парламент проводит срочное заседание, чтобы исправить прискорбный пробел в нынешнем законодательстве.
– Потрясно! – воскликнул Фиан.
Ворона же это не успокоило.
– Все теперь зависит от Люция, Бета в его руках. Если он разумен, то примет такой ответ, но его предки возглавляли Вторую Римскую империю. Он, наверное, и сам не прочь нарядиться в императорский пурпур.
– Люций Август Гордиан хороший человек. Он поставил на кон свою политическую карьеру, чтобы помочь внуку-инвалиду, – возразила я.
Фиан кивнул:
– Не могу поверить, что мой отец позволит армейскому альянсу поддержать претензию на единоличную власть.
– А при чем здесь твой отец? – удивился Ворон.
– Мой приемный отец – Дракон Телл Драмис.
– О, точно. Значит, Драго – твой брат.
– Ужасная мысль, – простонал Фиан, – но ты прав. Тошнотворно красивый Драго Телл Драмис – мой брат.
Я увидела на маленьком экране изображение Люция Августа Гордиана.
– Тс-с-с!
– Бета-сектор благодарен Дельте за поддержку, – сказал он. – Слишком долго между нами и другими секторами стояла стена. Будем надеяться, что это ознаменует начало новой эры всеобщего понимания.
Ворон облегченно вздохнул:
– Слава хаосу!
А затем случилось нечто невероятное. Репортер "Взгляда Дельта-сектора" поговорил с инвалидами! Конечно, интервью показали в записи, потому что при прямой связи с Землей зрителям надоели бы постоянные задержки между вопросами и ответами.
– Комитеты, присуждающие премии, даже не рассматривают мою работу, потому что я не могу покинуть Землю и получить награду лично, – жаловался профессор земного университета.
– А мне приходится притворяться, что я живу в Альфа-секторе, и продавать картины через внеземного агента, – возмущался художник. – Их бы не купили, если бы стало известно, что они нарисованы обезьяной.
– Разве вы не предпочитаете называть себя инвалидами? – спросил журналист.
– Нет, не предпочитаем. Пусть это и считается официально вежливым обращением, но по мне, "инвалид" – такое же оскорбление, как и "обезьяна".
Запись закончилась, и на меня обеспокоенно посмотрела Далмора:
– Джарра, ты хочешь, чтобы мы больше не называли тебя инвалидом?
Я пожала плечами:
– Настоящая проблема не в словах, а в презрительном тоне, с которым люди их произносят.
Мне все еще не нравилась тактика Земной Регистратуры, но она за день достигла того, чего никто другой не смог за века. Голоса инвалидов наконец услышат в других мирах.
Помолвленные пары нашего курса вернулись почти в полночь под предводительством Амалии и Крата.
– Поздравляю, совет да любовь! С возобновлением помолвочного контракта, – поприветствовала их я.
Крат покачал головой:
– Любви не так уж много. Амалия все еще отказывается спать со мной в одной комнате. – Получив затрещину от невесты, он продолжил: – Члены "Кассандры-2" все шутили, мол, рядом с Джаррой всегда что-то происходит. Крушение космических кораблей, инопланетные артефакты и социальные революции! Роно заявил, что он удивлен, как преподавателю Плейдону не приходится проводить каждую вторую неделю в омолаживающем баке, чтобы прийти в себя от стресса, вызванного такой студенткой.
– Я надеюсь, что протяну до первого цикла омоложения, назначенного на следующий год, – заявил подошедший Плейдон. – "Кассандра-2" отправилась в сектор Эпсилон?
Амалия кивнула:
– Они, наверное, уже там. У четвертого пересадочного Альфы было вполне спокойно. Главная проблема – покинуть Землю.
– Не понимаю, с чего такие трудности, – канючил Крат. – Ведь когда объявляют о солнечной буре и блокировке порталов, Земля быстро переправляет в другие сектора целые толпы людей!
Я благоразумно промолчала. Несомненно, сотрудники межпланетной сети вполне могли открыть больше переходов и намного быстрее спорталить всех в Альфу, но этими задержками они намеренно привлекали внимание СМИ.
– Как-то очереди застыли почти на час, а мимо непрерывно проходили тысячи детей. Не понимаю, почему, – добавил Крат.
Я рассмеялась:
– Это школьники Земли-Америки возвращались домой после занятий. Дети-нормалы родителей-инвалидов ходят в специализированные школы в мирах Альфы. В теории, обучение поможет им во взрослой жизни присоединиться к "настоящему обществу".
– Предлагаю всем поспать, – сказал Плейдон. – Завтра раскоп все еще будет закрыт, но, скорее всего, в новостях покажут что-то поинтереснее.
Все покорно отправились на боковую. Мы с Фианом вместе дошли до моей комнаты, неловко поцеловались у двери, не забывая, что Ворон, как всегда, рядом.
– Спокойной ночи, Джарра.
– Спокойной ночи.
Фиан, судя по всему, не хотел уходить, а я – с ним расставаться. И все же он ушел.
Утром за завтраком мы смотрели подборку новостей по ТНЗ. Ночью Гамма и Эпсилон в срочном порядке обновили свои законы, а Люций Август Гордиан в ответ произнес еще одну речь. Затем диктор пояснил, мол, у Каппы такой проблемы нет – их новые планеты все еще в фазе Колониальной Десятилетки, так что любые отношения жителей других миров считаются законными.
– Надеюсь, никто не поспорит, что Земля – один из таких миров, – высказала пожелание я.
– Значит, остался только Альфа-сектор, – подытожил Крат.
Плейдон начал читать лекцию, но периодически не таясь посматривал на глядильник, проверяя новости. И вдруг запнулся на полуслове и включил телик на канале "Альфа и Омега".
– Рыцари Адониса доставят петицию о правосудии в парламент Альфа-сектора, – тараторил взволнованный ведущий. – Впервые за это столетие…
Мы все повернулись к жутко смущенному Ворону.
– Я не мог ничего сообщить до публичного объявления, – начал оправдываться тот, – но полковник Левек разрешил мне спорталиться на Адонис на несколько часов, чтобы принять участие в процессии.
Несколько минут спустя прибыла команда из четырех военных офицеров, чтобы обеспечить нашу безопасность в отсутствие Ворона. Лекции продлились еще пару часов, затем мы пообедали и посмотрели репортаж с "Альфы и Омеги".
– Кто-нибудь видит Ворона? – спросил Крат, когда камера медленно скользила по веренице роскошно одетых людей в алых с золотом плащах.
– Во главе будут опытные рыцари, прошедшие испытания Адониса, – пояснила Далмора. – Смотрите, они сейчас проходят под Аркой Поминовения во Дворы Памяти.
Теперь показывали вожаков процессии под огромной церемониальной аркой.
– Я все еще не… А вот и Ворон! – заорал Крат. – В третьем ряду с начала.
– А рядом с ним не его мать? – спросила Амалия. – Возраст подходящий, и они немного похожи.
– Потрясно. Просто потрясно. – Далмора не сводила глаз с телика на стене.
Рыцари торжественно представили петицию Аади Квилле Амарион, первому спикеру Альфа-сектора, и Плейдон убрал звук. Далмора печально вздохнула. Без сомнения, едва оказавшись в своей комнате, она вновь включит репортаж о процессии.
Мой глядильник возвестил о получении трех перенаправленных сообщений. Сначала от университета Асгарда, касательно проблемы моего возраста. Второе – агрессивный ответ Федерации Раскопов, дескать, Джарра Телл Моррат по закону совершеннолетняя гражданка Земли и имеет больше прав работать на местных раскопах, чем любой внеземной. Третье – раболепное извинение университета с пояснениями, мол, их вопрос – не более чем административная формальность, и они не хотели обидеть ни Джарру Телл Моррат, ни Землю, ни Бета-сектор.
Я показала сообщения Фиану, и он рассмеялся:
– После казуса с нашей помолвкой университет переживает, что Федерация откажет в доступе всем внеземным командам.
– Университет Асгарда боится тебя, Джарра, – согласился Крат. – До смерти. Готов поспорить, что ты сможешь закончить этот курс без напряга.
– А я готов поспорить, что нет, – заявил Плейдон.
Несколько минут спустя в столовую шагнул вернувшийся Ворон, кивком отпустил четверых безопасников, а сам двинулся к нам.
– Мы видели процессию, – сказала ему Далмора. – Живая история. Поистине потрясающе!
– Это было…
Фиан внезапно подскочил, опрокинув стул, рванул к телику и прибавил звук. На экране на фоне флага человечества вещал диктор:
– Главнокомандующий армией генерал-маршал Рентон Мэй только что потребовал у Парламента Планет одобрить изменения в критериях отбора неопланет. Это позволит военным найти в каждом секторе как минимум по одному колониальному миру с более высоким уровнем солнечной активности, чем принято сейчас. По словам ученых, на такой планете неизбежны те же солнечные бури и отключения порталов, что и на Земле, но при этом она будет подходить иммунной системе инвалидов.
Глава 25
– Тягловую сеть, пожалуйста. Нужно убрать мелкие камешки.
Я слетела со здания, собираясь убраться подальше от работающих тяжелоподьемников, но не настроила левитационный ремень на достаточную высоту, задела ногой большой кусок бетонита и по-идиотски рухнула. И надежды, что никто не заметил, оказались напрасны. Коммуникатор зашумел, переключаясь на личный канал, и раздался голос Плейдона:
– Джарра, сегодня ты совершила несколько ошибок по невнимательности.
Я застонала.
– Простите, сэр, отвлеклась. Мы с Фианом больше месяца ждали, когда решится вопрос с помолвкой. Завтра мой день рождения. Мне снова будет восемнадцать, и я стану военной, и…
– Понимаю, Джарра, – весело отозвался Плейдон, – но на раскопе нельзя терять бдительность. Ты же не хочешь пораниться и провести день рождения в больнице? Так что лучше посиди и понаблюдай. – Фон в коммутаторе снова изменился, и преподаватель заговорил на командной частоте: – Первая группа, заканчивайте с сетью, четвертая – принимайте дела.
Я отдала маркер и левитационный ремень Стину, забралась на ближайший транспортник и, усевшись на скамейку рядом с Вороном, сняла капюшон, наслаждаясь прохладным ветерком. Отпад!
Вскоре подошел Фиан и тоже с облегчением раскрыл лицо, пока я проверяла почту по глядильнику.
– Иссетт выходит на двухнедельную практику в реанимации Больницы Земли-Америки. И просит не появляться в ее отделении, если кто-то снова выплеснет на меня скунсок.
Фиан и Ворон рассмеялись.
– А Кеон передает, что голографические гусеницы при последнем опыте посинели.
– Наверное, он тестирует сигналы инопланетной сферы. А синий цвет – это хорошо или плохо? Думаешь, они к чему-то пришли?
– Я уже не надеюсь, что они что-то выяснят с этой световой скульптурой, – мрачно буркнула я. – Что в новостях?
Фиан проверил глядильник:
– Все спорят о том, насколько велика проблема, если будут существовать еще миры с перебоями в портальной сети. Какой-то гаммитский политик выдал речь, мол, нужды многих должны быть важнее нужд меньшинства. Люций Август Гордиан ответил, что человечество выбрало двенадцать сотен колониальных миров ради удобства большинства и может теперь себе позволить освоить несколько для выживания меньшинства. – Фиан замер на мгновение. – А, последний лауреат Нобелевской премии по физике ввязалась в спор. Она утверждает, что, если человечество продолжит увеличиваться в размерах, наступит момент, когда невозможно будет переправлять младенцев-инвалидов с пограничных миров прямо на Землю. Нам все равно придется искать новые, подобные Земле планеты, так почему бы не заняться этим сейчас.
Амалия, Крат и Далмора сели на скамейку напротив нас.
– Никаких новостей из Альфа-сектора? – уточнил Крат.
Фиан покачал головой.
– Рыцари Адониса в роскошных костюмах немногого достигли?
– Крат! – Амалия бросила на жениха хмурый взгляд и красноречиво посмотрела на Ворона.
– Простите.
– Дайте альфийскому парламенту время, – сказала Далмора.
– У них был целый месяц. Другим секторам понадобился день.
– Но Альфа отличается от других, – рассмеялся Ворон. – Многие тамошние миры заселены людьми с разных регионов Земли, их культуры очень сильно разнятся, так что всегда тяжело заставить представителей планет о чем-то договориться. Есть старая шутка о том, как однажды парламент Альфа-сектора голосовал, действительно ли дважды два равно четыре. Семьсот пятьдесят пять человек проголосовали "за", шестьсот сорок восемь – "против", а двести воздержались.
Я улыбнулась:
– Люций Август Гордиан встречался с Аади Квиллой Амарион и, похоже, остался доволен происшедшим.
– Люций, может, и доволен, а Роно уж точно нет, – парировал Крат.
Я хихикнула. Весь курс вчера был у бассейна, когда Роно смотрел новости из Альфы по глядильнику и прямо-таки взбесился. К тому времени, как Плейдон сумел заткнуть друга, мы все узнали несколько весьма цветастых кассандрийских ругательств.
– Он имеет право выразить раздражение, – заметил Фиан. – Они с Кереном снова поженились, но хотят, чтобы их первый брак был восстановлен.
Я вздохнула. Меня по-прежнему грызла совесть из-за аннулирования всех браков и контрактов помолвки.
– Поправка к закону о неопланетах должна пройти. Теперь четыре сектора на нашей стороне, – попыталась успокоить нас Амалия.
Я покачала головой: