- Ничё так у тебя фатера, Флад. Наследство, что ли, получил? - И тут Саймон засек панику на лице Томми. - Что стряслось?
- Ее тут нет.
- Ну так, наверно, вышла с утра пораньше за пончиком или еще куда.
- Она днем выходить не может, - сказал Томми, толком не сообразив, что он такое говорит. - То есть она так рано никогда не выходит.
- Да не парься. Я думал, ты меня будешь учить читать. Давай по пивку да по книжкам, блядь, ударим, лады?
- Нет, мне надо ее найти. Она может на солнце попасть…
- Остынь, Флад. Нормально все у нее. Хуже всего - это если она с другим парнем. Тогда ты можешь оказаться свободным человеком. - Саймон взял книгу со стопки у кровати. - Давай вот эту почитаем. Это что?
Но Томми его не слушал. Перед глазами у него где-то в канаве лежало обожженное тело Джоди. Как она это допустила? Что, в календарь не посмотрела? Он должен идти ее искать. Но где? Не обыщешь же весь город величиной с Сан-Франциско.
Саймон швырнул книжку обратно на стопку и направился к двери.
- Ладно, Ловчила, тогда я пошел. Спасибо за пиво.
- Ладно, - повторил вслед за ним Томми. И тут мысль о том, что весь день ему придется провести одному и ждать, вызвала еще одну волну паники. - Нет, Саймон! Постой. Мы почитаем.
- Вон ту, сверху, - сказал Саймон. - Она про что?
Томми взял книгу.
- "Вампир Лестат", написала Энн Райс. Говорят, хорошая.
- Тогда хватай пиво и будем грамотеть.
В глаза Ривере будто песку насыпало, а выглядел он так, словно спал всю ночь, не снимая костюма. Он сидел за столом и просматривал свои заметки. Но как бы он их ни перекладывал, смысла не прибавлялось - никакой связи и логики. Единственное общее у жертв - то, как они умерли: без всякого мотива. Результаты вскрытия будут готовы только через двенадцать часов, но сомнений уже не оставалось - убийства совершило одно лицо.
В участок вошел Ник Кавуто - с коробкой пончиков и свежим номером "Сан-Франциско игзэминер".
- Они, блядь, его уже назвали. "Игзэминер" окрестил его Головоротом. Как только они убийцу назовут, проблем у нас удваивается. У тебя что-нибудь есть?
Ривера махнул на заметки, распределенные по всему столу, и пожал плечами.
- Я ничего уже не соображаю, Ник. Даже собственный почерк разобрать не могу. Сам посмотри.
Кавуто вынул из коробки тянучку из кленового сиропа и уселся напротив Риверы. Сгреб часть бумажек и взялся их перебирать - но вдруг остановился и залистал обратно. Поднял голову.
- Ты с этим парнишкой Фладом сегодня утром разговаривал, так?
Ривера смотрел на пончик. От мысли о том, что его можно съесть, живот бунтовал.
- Ну, он живет там через дорогу от места, где мы нашли тело. Работает в "Безопасном способе", в Марине. То есть работал, когда произошло убийство.
Кавуто воздел бровь.
- Парнишка жил в мотеле, где мы нашли старуху.
- Шутишь.
Кавуто предъявил записи Ривере.
- Список постояльцев. Патрульная разговаривала с ним, он ей сказал, что был на работе, но этого никто не проверял.
Ривера смущенно поглядел на напарника.
- Невероятно, что я это прощелкал. Парнишка-то юлил, когда мы беседовали. В основном за него друг разговаривал.
Кавуто собрал бумаги.
- Езжай домой. В душ и спать. Я позвоню управляющему "Безопасного способа", пусть подтвердит, что мальчишка работал во время совершения убийств. А вечером съездим туда и с ним побеседуем.
- Ладно, давай у него выясним, как он из тел кровь сливал.
Два часа Томми пытался объяснить Саймону разницу между гласными и согласными. Затем сдался и отправил ковбоя домой драить грузовик и смотреть "Улицу Сезам". Может, Саймону не суждено читать. Может, ему на роду написаны лишь инстинкты и никакого рассудка. В каком-то смысле Томми восхищался им. Саймон не парился и все, что бы с ним ни происходило, принимал по номиналу. Он - сильный, свободный и беззаботный Кэссади рядом с Томми, интроспективным сверхсамоаналитиком Керуаком. Может, он вставит Саймона в свой рассказ о девочке, чье детство прошло на Юге. Этот рассказ он бы и писал сейчас, если б не волновался из-за Джоди.
Весь день он просидел на тахте, читая "Вампира Лестата", а когда понял, что больше не способен сосредоточиться, зашагал по квартире, то и дело поглядывая на часы и изливая душу Пири, который терпеливо слушал его из морозилки.
- Знаешь, Пири, это черство с ее стороны - не оставить мне даже записки. Я понятия не имею, чем она занимается, пока я на работе. У нее десяток романчиков на стороне может быть, а я о них ни сном ни духом.
Восемь раз Томми проверил календарь - когда же зайдет солнце.
- Я знаю, знаю, пока я не познакомился с Джоди, со мной ничего по-настоящему не происходило. Затем я сюда и приехал, нет? Ладно, я несправедлив, но, может, мне лучше с нормальной женщиной? Джоди просто не понимает, что я не похож на других. Я особенный. Я писатель. Я не могу преодолевать стресс, как другие. Я принимаю его близко к сердцу.
Томми разогрел себе замороженный обед и дверцу морозилки закрывать не стал, чтобы Пири его лучше слышал.
- Я должен смотреть в будущее, понимаешь. Когда стану знаменитым писателем, мне придется ездить с чтениями. Она же не сможет гастролировать со мной. И что мне им отвечать? "Нет, извините, не могу. Если я уеду, моя жена умрет с голоду?"
Он походил вокруг черепах, боровшихся со своими ящиками. Одна подняла шипастую башку и присмотрелась к Томми.
- Я знаю, каково вам, ребята. Просто ждете, когда вас кто-нибудь съест. Думаете, мне такого не понять?
Когда Томми больше уже не мог смотреть им в глаза, он отнес их в ванную, потом вернулся в большую комнату и попробовал одолеть еще несколько глав "Вампира Лестата".
- Это неправильно, - сказал он Пири. - Тут говорится, что у вампиров после обращения не бывает половой жизни. Автор, конечно, говорит лишь о мужских особях. А вдруг она симулирует? Понимаешь, она же может быть фригидна, а разгорячаться - лишь когда пьет мою кровь.
Томми распалял бы в себе сексуальную неуверенность и дальше - с этим родом деятельности он был прекрасно знаком и едва ль не сроднился, - но тут зазвонил телефон. Он рывком сдернул трубку.
- Алло.
Женский голос - удивленный, но старается не подавать виду - произнес:
- Алло? Будьте добры, пригласите Джоди?
- Ее тут нет, - ответил Томми и тут же поспешно добавил: - Она на работе.
- Я звонила ей на работу, и мне сообщили, что она уволилась больше месяца назад.
- Э-э, у нее теперь новая работа. Номера я не знаю.
- Ну, кем бы вы там ни были, - произнесла женщина, сбрасывая всю наигранную учтивость, - передайте ей, что у нее по-прежнему есть мать. И элементарно вежливо сообщать этой матери новый номер телефона, когда переезжаешь на другую квартиру. А еще передайте, что я должна знать, чем она собирается заниматься на праздники.
- Я все это ей передам, - покорно произнес Томми.
- Вы биржевик? Как его там… Курт?
- Нет, я Томми.
- Ну, в общем, до Рождества всего две недели, Томми, поэтому если вы столько продержитесь, мы познакомимся.
- Жду с нетерпением, - сказал Томми. - "С таким же, с каким ждут прочистки корневого канала", - добавил он про себя.
Мама Джоди повесила трубку. Томми тоже ее повесил и опять проверил время. Лишь час до заката.
- Она жива, - сообщил он Пири. - Я просто уверен. Если она выдержала свою мамочку, то выдержит и что угодно.
Она услышала, как в трубах шипит пар, как в драной бумаге шебуршат крысы, как шелестят фильеры пауков, ткущих свои паутины. Слышала поступь крупного мужчины и шаги сопящих псов. Джоди открыла глаза и огляделась. Она лежала на спине в подвале, на полу, одна. Вокруг были разбросаны картонные коробки. В разбитое окно проникали лунный свет и шум движения.
Джоди поднялась и встала на ящик, чтобы выглянуть наружу. Ее встретил тявк, сопровождаемый мелким и рычащим обликом пучеглазого песика с кастрюлькой на голове.
- Фу! - Джоди стерла со щеки слизь.
Император опустился на колени и потянулся к ней через окно.
- Батюшки, у вас в порядке, дорогая моя?
- Да, все хорошо. Все в порядке.
- Вы не ранены? Вызвать полицию?
- Нет, спасибо. Вы не могли бы мне руку подать? - В окно она бы и выпрыгнула, но перед Императором это было бы неумно. Она взялась за его руку и позволила вытащить себя в окно.
Оказавшись на ногах и в переулке, Джоди отряхнула джинсы. У Фуфела случился припадок тявканья. Император подобрал песика с мостовой и сунул в объемистый карман пальто.
- Вынужден извиниться за поведение Фуфела. Оправданий ему вообще-то нет, но он жертва межродственного скрещивания. Будучи сам королевских кровей, я делаю ему скидку. Если это послужит хоть каким-то утешением, могу сообщить, что лишь благодаря настойчивости Фуфела мы заглянули в этот переулок и обнаружили вас.
- Ну, спасибо, - ответила Джоди. - Сама не очень понимаю, что произошло.
- Проверьте на себе ценности, дорогая моя. На вас, очевидно, напал какой-то негодник. Вероятно, нам следует обрести для вас медицинское вспомоществование.
- Нет, я просто немножко не в себе. Мне нужно домой.
- Тогда позвольте, мы с гвардией сопроводим вас до дверей.
- Не стоит, все в порядке. Я живу вон там, за углом.
Император воздел палец предостеречь ее.
- Прошу вас, дорогая моя. Безопасность прежде всего.
Джоди пожала плечами.
- Ну тогда ладно. Спасибо. - Фуфел ерзал и фыркал в застегнутом кармане Императорова пальто, как… ну, в общем, как карман, набитый собакой. - А ему там есть чем дышать?
- С Фуфелом все будет прекрасно. Он просто немного перевозбудился из-за того, что мы отправились на войну. Первый раз на поле брани, знаете.
Джоди глянула на жестоко заточенный деревянный меч.
- И как брань?
- Полагаю, мы уже нагоняем силы зла. Изверг будет повержен, и победа вскоре будет за нами.
- Это мило, - сказала Джоди.
Услышав на лестнице шаги, Томми швырнул книгу через всю комнату, подбежал к двери в студию и рывком распахнул ее. На площадке стояла Джоди.
- Привет, - сказала она.
Томми разрывался между желанием обнять ее - и столкнуть ее с лестницы. А потому просто перед ней встал.
- Привет, - ответил он.
Джоди поцеловала его в щеку и зашла в студию, обогнув его. Томми стоял, пытаясь сообразить, как ему реагировать.
- Ты как? - Сперва убедится, что она не ранена, а потом можно будет пилить за то, что ее весь день не было.
Джоди рухнула на футон, как куль тряпья.
- Я очень скверно провела ночь.
- Где ты была?
- В подвале, полквартала отсюда. Позвонила бы, только я была мертва.
- Это не смешно. Я волновался. Перед домом ночью нашли труп.
- Знаю, я видела тут везде полицию перед самым рассветом. Потому и не смогла вернуться.
- У полиции была улика - моя книжка. "На дороге". По-моему, у меня неприятности.
- На ней твое имя?
- Нет, но очевидно же, она вся в моих отпечатках. Как она туда попала?
- Ее подбросил вампир, Томми.
- А как он ее раздобыл? Она же тут была, дома.
- Не знаю. Он пытается нас нервировать. Оставляет поблизости трупы, чтобы полиция связала нас с убийствами. Но трупы ему оставлять совсем не обязательно, Томми. Он убивает этих людей так, чтобы оставить улики.
- В каком смысле - не обязательно оставлять трупы?
- Томми, поди сюда. Сядь. Мне надо тебе кое-что рассказать.
- Не нравится мне твой тон. Плохие новости, да? Большой облом, верно? Ночь ты провела с кем-то другим.
- Будь добр, сядь и заткнись.
Томми сел, и она ему все рассказала. Об убийстве, о том, как тело рассыпалось в прах, о том, как ее затащили в подвал.
А когда закончила, Томми немного посидел, глядя на нее, затем отодвинулся по футону прочь.
- Ты забрала его деньги?
- Подумала, что неправильно их выбрасывать.
- А убивать его неправильным не показалось?
- Нет. Не могу объяснить. Такое ощущение, будто я должна была это сделать.
- Если проголодалась, могла бы и мне сказать. Я же не против, правда.
- Да дело не в этом, Томми. Послушай, я не понимаю, на какую полочку это определить - в смысле, эмоционально. У меня нет чувства, что я кого-то убила. Смысл в том, что тело рассыпалось в прах. Тела не осталось. Те, кого убивает вампир, умирают не от его укуса. Он прежде ломает им шеи. Он все это делает специально, чтобы меня напугать. И я боюсь, он для этого может как-то навредить тебе. Я это уже давно подозреваю, просто ничего тебе не хотела говорить. Если хочешь уйти, я пойму.
- Я ничего не сказал ни про какой уход. Я не знаю, что делать. Каково бы тебе было, скажи я, что я кого-то убил?
- Все зависит. Этот парень хотел умереть. Ему было больно. Он бы все равно умер.
- Хочешь, чтобы я ушел?
- Конечно, нет. Но мне нужно, чтоб ты постарался и понял.
- Я стараюсь. Я только и делаю, что стараюсь. Зачем, по-твоему, я все эти эксперименты проводил? Ты себя ведешь так, будто мне легко. Я весь день черт знает как провел - волновался, переживал, а ты была в подвале всего в нескольких шагах. И что это было? Кто тебя туда затащил?
- Не знаю.
- Кто бы ни был, он спас тебе жизнь. Это вампир?
- Я же сказала - не знаю.
Томми сходил в другой угол комнаты за книгой.
- Этот парень, Лестат - он может определить, есть где-то рядом другой вампир или нет. Чует. А ты можешь?
- Ага, именно с моим чутьем у нас мертвяк в морозилке. Нет, не чую.
Томми протянул ей книгу.
- Тут вся история вампирской расы. Мне кажется, эта Энн Райс кое-что понимает в настоящих вампирах.
- Ты думал то же самое про Брэма Стокера. И я целый час простояла на стуле, пытаясь превратиться в летучую мышь.
- Нет, тут все иначе. Лестат - не злой, ему нравятся люди. Он убивает только убийц, у которых нет зазрения совести. И он знает, когда рядом возникают другие вампиры. Еще Лестат умеет летать.
Джоди вскочила и выхватила у него книгу.
- А Энн Райс умеет сказки рассказывать, Томми. Но я тебя в этом не обвиняю.
- Давай не будем переходить на личности.
- Послушай, Томми, может, в какой-то из тех книжек, что ты читаешь, и есть крупица правды, но откуда мы знаем, в чем и где она. А? Никто, блядь, не дал мне инструкции пользователя к этим клыкам. Я стараюсь сама, как могу.
Томми отвернулся, посмотрел на ботинки.
- Ты права. Прости меня - у меня все перепуталось, и мне страшно. Я тоже не понимаю, что делаю. Черт, Джоди, да у тебя теперь СПИД может быть, мы же не знаем.
- Я уверена, что у меня нет СПИДа.
- Откуда? Мы ж не можем отправить тебя в поликлинику проверяться или как-то.
- Знаю, и все, Томми. Иначе я бы почувствовала. У меня теперь даже аллергии нет ни на что, кроме солнечного света и еды. На меня не действуют лосьоны для рук и мыло, а раньше я к ним и близко подойти не могла, чтоб сыпь не выступала по всему телу. Я ведь с собой тоже экспериментировала. Само тело не даст ничему мне навредить. Я в безопасности. А кроме того… - Джоди смолкла и ухмыльнулась, приглашая Томми спросить.
- Кроме того - что?
- Он презерватив надевал.
Томми вновь воззрился на свои ботинки. Ничего не сказал, потом поднял голову и рассмеялся.
- Это невероятное извращение, Джоди.
Та кивнула и тоже засмеялась.
- Я тебя люблю, - сказал он, подходя и обхватывая ее руками.
- Я тоже, - ответила она, обнимая его в ответ.
- Это и впрямь извращение, знаешь?
- Ну да, - кивнула она. - Томми, мне бы не хотелось прерывать этот прекрасный миг, но мне нужно в душ. - Она его поцеловала и мягко оттолкнула, после чего направилась в ванную.
- Э-э, Джоди, - крикнул Томми ей вслед. - Я тебе подарок в Чайна-тауне купил.
"Этому должно быть объяснение, - думала она, стоя в ванной и глядя на черепах. Есть очень разумная причина, по которой у меня в ванне сидят две огромные каймановые черепахи".
- Нравятся? - Том стоял в дверях у нее за спиной.
- Это, значит, мне? - Джоди попыталась улыбнуться. Честное слово.
- Ну да - мне их Саймон помог довезти до дому. Я подумал, что в автобус меня с ними, наверно, не пустят. Здоровские, правда?
Джоди снова заглянула в ванну. Черепахи старались залезть друг на дружку. Их когти скрежетали по фаянсу.
- Я даже не знаю, что сказать, - произнесла Джоди.
- Я подумал, их можно рыбой кормить и прочим, а у тебя прямо в доме будет запас крови. Ну, кроме меня, конечно.
Джоди повернулась и посмотрела на него. Да, он не шутит. Он говорит очень серьезно.
- Ты не…
- Их зовут Скотт и Зелда. У Зелды на задней лапе не хватает мизинца. Их только так и можно различить. Тебе нравятся? Ты как-то немного сдержанна.
"Немного, - подумала она. - Цветов или украшений каких-нибудь ты мне принести, конечно, не мог, как большинство парней. Ты должен был сказать это рептилиями".
- Полагаю, шансы того, что ты сохранил чек, близки к нулю?
Лицо Томми сошло вниз горной лавиной.
- Они тебе не нравятся.
- Нет, с ними все отлично. Но мне правда очень нужно принять душ. Я не уверена, что мне бы хотелось перед ними раздеваться.
- А! - Томми моментально просиял. - Я перенесу их в комнату.
Он стянул с вешалки полотенце и принялся маневрировать вокруг ванны, чтобы половчее ухватить Зелду.
- Только надо осторожней. Они этой пастью и мизинец могут отхватить.
- Я вижу, - сказала Джоди. Но видеть она ничего не могла. От мысли о том, чтобы кусать в ванне шипастых тварей, на нее напала жуть промышленных размеров.
Томми спикировал и вынырнул из ванны с Зелдой, завернутой в свивальник. Она пыталась цапнуть его за нос.
- Очень не любит, когда ее берут на ручки. - Когтями Зелда рвала полотенце и рубашку Томми - она пыталась уплыть по воздуху. Томми положил ее на спину посередине ванной и приготовил полотенце для нырка за Скоттом. - Лестат, когда голодный, умеет подманивать животных к себе. Может, ты их выдрессируешь.
- Хватит уже мне про Лестата, Томми. Не стану я сосать черепах.
Он развернулся к ней, поскользнулся и рухнул в ванну. Скотт щелкнул челюстями и вцепился в джинсовый рукав, чуть-чуть промахнувшись мимо руки.
- Все хорошо, все хорошо. Он меня не достал.
Джоди вытащила его из ванны. Скотт не отпускал рукав и полнился решимостью не отпускать его и дальше.
Черепахи терпеть не могут высоту. Им не нравится даже бывать в нескольких футах от земли. Это главная причина, по которой они так долго сопротивлялись эволюции. Боязнь высоты. Черепаха мыслит так: "Конечно, сначала чешуя у нас превращается в перья, а потом и глазом моргнуть не успеешь, а уже летаешь, чирикаешь и сидишь на деревьях. Знаем, видали. Спасибо, но мы лучше останемся тут, в грязи, где нам самое место. Не дождетесь, что мы полетим, даже упившись в стельку и в раздвижные стеклянные двери".