Модная ЮМА показалась Томми подозрительно похожей на промзону: двух-трехэтажные фабричные здания со стальными подъемными дверями и стальными же оконными рамами. На нижних этажах размещались этнические рестораны, подпольные танцклубы, авторемонтные мастерские, попадались и литейные цеха. Томми сбавил шаг у одного: два волосатых мужика в нем заливали бронзу в изложницу.
Художники, подумал Томми. Он никогда раньше не видел настоящего художника, и хотя эти мужики больше смахивали на мотоциклистов, ему захотелось с ними поговорить. Он сделал робкий шажок в мастерскую.
- Здрасте, - сказал он.
Мужики сражались с огромным черпаком - вдвоем держали его за длинную металлическую рукоять асбестовыми варежками. Один посмотрел на Томми.
- Вон! - произнес он.
Томми ответил:
- Ладно, я вижу, ребята, вы тут заняты. Пока. - Он вышел на тротуар и сверился с картой. Где-то здесь они договорились встретиться с агентом по недвижимости. Томми оглядел всю улицу. Никого - лишь на углу в отключке лежал какой-то чувак. Томми уже совсем было собрался растолкать его и спросить, действительно ли это модная ЮМА, как вдруг перед ним с визгом затормозил зеленый джип. Седая женщина за сорок открутила окно.
- Мистер Флад? - уточнила она.
Томми кивнул.
- Алиша Деврис. Давайте я машину поставлю и покажу вам студию.
Заехав колесами на бордюр, она загнала джип на стояночное место, казавшееся дюймов на шесть короче машины, и выпрыгнула наружу, волоча за собой сумочку габаритами с чемодан Томми. На ней были сандалии, дашики и разноцветные гватемальские штаны из хлопка. Волосы там и сям пришпилены китайскими палочками для еды, словно она в любой момент была готова расправиться со срочным воком.
Она посмотрела на чемодан Томми.
- Похоже, вы готовы вселиться хоть сегодня. Сюда.
И она шмыгнула мимо Томми к пожарной двери у литейной мастерской. За ней тянулся ощутимый аромат пачули.
Алиша сказала:
- Этот район - совсем как Сохо двадцать лет назад. Вам еще повезло, что студия сейчас свободна - потом их сделают кооперативными и станут продавать по миллиону долларов.
Она отперла дверь и зашагала по лестнице.
- В этом месте изумительная энергия, - говорила она, не оборачиваясь. - Сама бы с огромным наслаждением здесь жила, но вот рынок сейчас просел, придется продавать свой дом на Тихоокеанских Вершинах.
Томми тащил за нею по ступенькам свой чемодан.
- Пишете маслом, мистер Флад?
- Просто пишу.
- О, писатель! Я и сама пописываю. Хорошо бы как-нибудь на выходных написать себе книжицу, если время будет. Что-нибудь про женское обрезание, наверно. Или про брак. Но какая разница, правда? - Она остановилась на верхней площадке и отомкнула еще одну пожарную дверь. - Вот.
Дверь распахнулась, и Алиша жестом пригласила Томми зайти.
- Приятное пространство для работы и спальня в глубине. Внизу работают два скульптора, а по соседству живет художник. Писатель очень мило завершит здание. Как вы относитесь к женскому обрезанию, мистер Флад?
Томми по-прежнему отставал от нее темы на три, поэтому просто встал на площадке, чтобы мозг успел догнать. Из-за таких вот, как Алиша, господь изобрел кофе без кофеина.
- Я думаю, у всех должно быть какое-то хобби, - наугад брякнул он.
Алишу заело, как перегревшийся пулемет. Она посмотрела на Томми, похоже, впервые - и то, что она увидела, ей не понравилось.
- Вы сознаете, что нам от вас потребуется значительный гарантийный залог, если вашу заявку примут?
- Ладно, - ответил Томми. Он вошел в студию, а ее оставил на площадке.
Размерами студия была где-то с гандбольную площадку. Посередине островом высилась кухня, а одна стена сплошь состояла из окон от пола до потолка. Там лежали старый ковер, футон, у кухни стоял низкий пластмассовый журнальный столик. Всю заднюю стену занимали пустые книжные стеллажи - прерывала их лишь дверь в спальню.
Стеллажи-то все и решили. Томми захотелось здесь жить. Он уже видел, как полки заполняются Керуаком, Кизи, Хэмметтом, Гинзбергом, Твеном, Лондоном и Бирсом - и прочими, кто жил и писал в этом Городе. Одна полка будет для того, что напишет он сам: книги в твердых переплетах, на тридцати языках. Еще на ней будет стоять бюст Бетховена. На самом деле Бетховен ему не очень нравился, но Томми считал, что бюст его иметь надо.
Он подавил в себе порыв заорать: "Беру!" Деньги-то Джоди. Сперва нужно проверить спальню на предмет окон. Томми открыл дверь и вошел. В комнате было темно, как в пещере. Он щелкнул выключателем, и зажглись софиты. На полу лежал старый пружинный матрас. Стены - голый кирпич. Окон не было.
Другая дверь вела в ванную: отдельно стоящая раковина умывальника и огромная чугунная ванна на лапах, вся в ржавчине и потеках краски. Окон тоже нет. Томми так возбудился, что чуть не описался.
Он выскочил в большую комнату, где Алиша стояла, подбоченясь и мысленно определяя его в ячейку грубого варварства, кою для него уже изготовила.
- Беру, - сказал Томми.
- Вам придется заполнить…
- Я дам четыре тысячи долларов наличными, прямо сейчас. - И он вытащил из кармана пачку.
- Сколько ключей вам понадобится?
ГЛАВА 14
Из двух потерь не сложится находка
Сознание вспыхнуло, как импульсная лампа боли - тупого зуда в голове, острых кинжалов в коленях и подбородке. Джоди скорчилась в углу душа. Вода еще бежала - она текла на нее весь день. На четвереньках Джоди выползла из душевой кабинки и стащила со стойки полотенца.
Она сидела на полу ванной и вытиралась, промакивая воду грубой махрой. Кожа болела, будто она ее ссадила. Полотенца были мокры после четырнадцати часов пара. С потолка капало, по стенам тек конденсат. Джоди схватилась руками за раковину и с трудом поднялась, открыла дверь и доковыляла через всю комнату до кровати.
"Проси осторожней", - подумала она. К ней вернулись все прежние сожаления: скверно просыпаться в чересчур полном сознании, пулей выстреливаться из сна. Она не рассчитывала, что так же будет и засыпать. На рассвете она, должно быть, стояла под душем - и рухнула прямо на кафель, где и провела в отключке весь день.
Джоди села на кровать и осторожно дотронулась до подбородка. Всю челюсть пронзило болью. Должно быть, ударилась о мыльницу, когда ее вырубило. И на коленях синяки.
Синяки? Нет, тут что-то не так. Джоди вскочила на ноги и подошла к комоду. Зажгла свет, нагнулась к зеркалу - и взвизгнула. Весь подбородок у нее был синий, с желтоватым кантом. Волосы безнадежно спутаны, а там, где на нее текла вода из душа, уже образовалась пролысина.
Ошеломленная, Джоди попятилась и села на кровать. Что-то не так, серьезно не так, даже не считая увечий. Дело в свете. Зачем она его включила? Вчера ночью она прекрасно видела себя в зеркале при свете, сочившемся под дверью из ванны. Но не только это. В рту у нее было туго, что-то давило - как в детстве, когда ей только надели скобки.
Джоди провела языком по зубам и почувствовала, что с нёба, сразу за глазными зубами, наружу пробиваются острия клыков.
"Вот оно что - я разваливаюсь от нехватки…" Она даже не смогла заставить себя додумать мысль до конца. Все будет только хуже. Гораздо хуже.
Вот теперь она была голодна - не желудком, а всем телом, словно все вены в ней сейчас слипнутся и порвутся. И в мышцах такое напряжение, словно в теле натягиваются рояльные струны, обостряют ей все движения - она словно готова в любую секунду выпрыгнуть в окно.
"Надо успокоиться, - подумала Джоди. - Спокойней. Спокойней. Спокойней".
Она повторяла про себя эту мантру, пока вставала и шла к телефону. Казалось, нужно невероятное усилие, чтобы нажать ноль и дождаться, пока ответит портье.
- Здрасте, это номер два-десять. Меня кто-нибудь ждет в вестибюле? Да, он. Будьте добры, скажите ему, что я спущусь через несколько минут.
Она положила трубку и зашла в ванную - выключила душ и вытерла зеркало. Посмотрела на себя и с большим трудом не разрыдалась.
"Вот так задача", - подумала она. Повернула голову и рассмотрела проплешину. Пока маленькая, можно прикрыть волосами с другой стороны и заколоть. А вот синяк на подбородке придется как-то объяснять.
Джоди запустила в волосы пальцы, чтоб легче было хотя бы предварительно что-то распутать, но напряжение в руках, казалось, нарастает с каждой секундой. В ванную залетел крупный мотылек и устремился к лампочке над зеркалом. Даже не сообразив, что делает, Джоди схватила его в воздухе и съела.
Затем посмотрела на себя в зеркале и пришла в ужас от этой рыжей незнакомки, которая только что слопала бабочку. Но тепло все равно растеклось по ее телу, как хороший бренди. А синяк на подбородке прямо на глазах начал бледнеть.
Свернув за угол в вестибюль, первой она увидела ухмылку Томми.
- Отлично, - сказал он. - Оделась к переезду. Мне нравится, как у тебя волосы подобраны.
Джоди улыбнулась и неловко остановилась перед ним - надо бы, видимо, обнять, но страшновато слишком приближаться. От него пахло, и чуяла она еду.
- Нашел квартиру?
- Невероятная студия, к югу от Маркета. Даже с мебелью. - Казалось, он сейчас лопнет от восторга. - Я потратил все деньги, ничего?
- Прекрасно, - сказала Джоди. Главное - остаться с ним наедине.
- Собирайся, - сказал он. - Я хочу тебе ее показать.
Джоди кивнула.
- Я быстро. А ты попроси портье такси вызвать.
Она повернулась к лестнице. Томми поймал ее за руку.
- Эй, у тебя все нормально?
Она подманила его поближе, на расстояние шепота.
- Я тебя так хочу, что еле сдерживаюсь.
После чего отстранилась и побежала наверх к себе в номер. Внутри собрала то немногое, что у нее было, в последний раз глянула в зеркало. На ней были джинсы и блузка из шамбре с прошлой ночи. Блузку она расстегнула и выпуталась из смирительной рубашки лифчика, после чего застегнула блузку до половины. Лифчик сунула в рюкзачок и заперла номер в последний раз.
Когда она спустилась в вестибюль, Томми уже дожидался ее снаружи у синего "де-сото". Открыл ей дверцу, сел сам, назвал таксисту адрес.
- Тебе понравится, - сказал он. - Точно.
Она придвинулась поближе и прижала его руку к ложбинке меж своих грудей.
- Скорее бы, - сказала она. Тихий голосок у нее в голове осведомился: "Ты чего это творишь? Что ты собираешься с ним делать?" Но вякал он так иноземно и слабо, что с таким же успехом мог звучать и где-то на улице.
Томми отстранился и сунул руку в карман джинсов, вытащил конверт.
- Вот твой чек. Я не открывал.
Она взяла, сунула в рюкзак. И накинулась на Томми снова.
Тот отпрянул аж к самой дверце и кивнул на таксиста - тот поглядывал на них в заднее зеркальце.
- Ну его, - прошептала Джоди. Они лизнула Томми в шею и содрогнулась от вкуса и тепла его плоти.
- Я не смог забрать твою машину с арестплощадки. Должен быть владелец.
- Не важно, - сказала она, пристраиваясь в уголок под его челюстью.
Такси остановилось, водитель обернулся к ним.
- Шесть-десять, - сказал он.
Джоди швырнула ему на сиденье двадцатку, перегнулась через Томми и открыла дверцу, нырнула в нее сама и выволокла за собой его.
- Где?
Томми успел только показать дверь, как она его к ней притиснула. Пока он отпирал, она карабкалась ему на спину, а когда открыл, рванулась внутрь первой и потащила его по ступенькам.
- Тебе правда все так нравится? - спросил он.
- Великолепно. - Она остановилась у пожарной двери на верхней площадке. - Открывай, - велела она.
Томми отпер и распахнул перед ней дверь.
- Вот!
Она пролетела мимо, уцепившись за перед его рубашки, и втянула его внутрь.
- Смотри, какие стеллажи, - сказал он.
Джоди сорвала с него рубашку и впечаталась в него поцелуем.
Томми отстранился немного подышать и сказал:
- А в спальне окон нет, как ты и хотела.
- Где?
Он показал на открытую дверь, и Джоди втолкнула его туда. Томми рухнул ничком на голый матрас. Джоди перевернула его, зацепилась руками за пояс его джинсов и одним движением их содрала.
- Так тебе нравится? - спросил он.
Она разодрала на себе блузку и прижала его к матрасу одной рукой, пока другой стаскивала джинсы с себя. Затем влезла на него и следующий его вопрос задавила поцелуем.
Наконец до него дошло, и он ответил - сначала старался целовать так же безудержно, а потом и стараться уже не стоило. Когда вылезли клыки, она оторвалась от Томми, направила его в себя, а он застонал. Джоди зарычала откуда-то из глубин груди, отвернула ему голову чуть в сторону и впилась в шею.
- Ай! - возопил Томми. Джоди держала его, чтоб не рыпался, и ворчала ему в кожу.
В воздух поднялась пыль от старого матраса, ее клубы телепались от движения их тел.
- Оййесус! - крикнул Томми, впиваясь пальцами ей в ягодицы. Кончая, Джоди ответила ему кошачьим воплем, затем рухнула ему на грудь и слизнула кровь, стекавшую из ранок на шее.
Она вздрагивала и содрогалась, пока он снова и снова твердил "Оййесус", то и дело хватая воздух ртом. Через несколько минут Джоди скатилась и легла рядом, ощущая, как питательное тепло разливается по всему ее телу.
Томми потер шею.
- Здорово, - сказал он. - Невероятно. Ты…
Джоди повернулась к нему.
- Томми, я должна тебе кое-что сказать.
- Ты прекрасна, - произнес он.
Джоди улыбнулась. Потребность уже пригасла, и ее грызла совесть. "Я ведь могла его убить", - подумала она.
Томми протянул руку и потрогал ее губы.
- Что у тебя на зубах? Ты поранилась?
- Это кровь, Томми. Твоя кровь.
Он вновь ощупал шею - та уже совершенно зажила.
- Моя?
- Томми, я раньше никогда так не поступала. Я никогда такой раньше и не была.
- Я тоже. Ну здорово же!
- Я вампир.
- Это ничего, - сказал Томми. - Я в старших классах одну девчонку знал, так она мне засос поставила на всю щеку.
- Нет, Томми. Я на самом деле вампир. - Джоди посмотрела ему в глаза и не улыбнулась. Отворачиваться тоже не стала. Она ждала.
Томми сказал:
- Ты мне только баки не заколачивай, ладно?
- Томми, ты когда-нибудь видел, чтобы так снимали джинсы?
- Так это мой животный магнетизм, нет?
Джоди встала с матраса, дошла до двери и закрыла ее. Свет из большой комнаты пересох.
- Ты что-нибудь видишь?
- Нет, - ответил он.
- Покажи мне пальцы. Только не говори, сколько.
Он показал.
- Три, - сказала Джоди. - Попробуй еще.
Он показал.
- Семь.
- Ничё себе, - сказал Томми. - Что ли, ты ясновидящая?
Джоди открыла дверь. Вновь затек свет.
- У тебя неописуемое тело, - сказал Томми.
- Спасибо. Еще пять фунтов надо скинуть.
- Давай еще раз, только теперь разуемся.
- Томми, ты должен меня выслушать. Это важно. Я тебя не разыгрываю. Я вампир.
- Да ладно тебе, Джоди, иди сюда. Я тебя сам разую.
Джоди возвела глаза к потолку. В двадцати футах над ними тянулись стальные балки.
- Смотри. - Она подпрыгнула, уцепилась за стропило и повисла. - Видишь?
- Ничё себе, - сказал Томми.
- У тебя тут книжка есть?
- В чемодане.
- Тащи.
- Осторожней. Смотри не свались.
- Тащи книгу, Томми.
Тот сходил в большую комнату, не спуская с Джоди глаз, когда проходил под ней. Вернулся с томиком Керуака.
- И что теперь? Спускайся оттуда, а? А то я волнуюсь.
- Закрой дверь и открой книжку.
Он послушался, и в комнате опять стало темно. Джоди прочла вслух полстраницы, потом он открыл дверь опять.
- Ничё себе, - сказал он.
Джоди отцепилась от балки и спрыгнула на пол. Томми попятился от нее и сел на матрас.
- Если ты хочешь уйти, я пойму, - сказала она.
- Когда мы это… ты внутри вся холодная была.
- Послушай, я не хотела делать тебе больно.
Глаза у Томми расширились.
- Так ты и впрямь вампир, а?
- Прости меня. Мне нужна была помощь. Мне кто-то был нужен.
- Ты и впрямь вампир. - На сей раз это было утверждение.
- Да, Томми. Я он.
На секунду он задумался. Потом сказал:
- Круче этого в жизни я ничего не слышал. Давай еще раз, только разуемся.
Часть II
ГНЕЗДОВАНИЕ
ГЛАВА 15
Разучиваем гаммы языком
Они разулись и сделали это еще раз. Теперь все было не так отчаянно, и они постарались произвести друг на друга впечатление соответствующими репертуарами матрасных кунштюков. Джоди старалась не показывать, что слишком опытна, а Томми - припомнить все, что когда-либо читал, от "Пентхауса" до "Нэшнл джиогрэфика", и не подавать виду, что слишком наивен. Сам же подавлял в себе позыв орать "Ничё себе!" при каждом ее движении. В общем, с обеих сторон в процессе участвовало чересчур много мыслей, а завершился он мыслью общей: ну что, все получилось не так уж плохо. Клыки Джоди не вылезали из-за резцов.
Она спросила:
- А что ты кричал под конец?
- Это любовный клич племени банту. По-моему, в переводе значит что-то типа "О детка, заполируй скорей мою губную пластину".
- Интересно, - сказала Джоди.
Они немного полежали просто так, не разговаривая. Обоим было неудобно и чуть-чуть неловко. Физическая интимность не поддерживалась эмоционально. Они были чужими друг другу.
Томми чувствовал, что должен признаться в чем-то личном - как-то уравновесить то оголтелое доверие, которым прониклась к нему она и оттого поделилась своим секретом. И в то же время ему было любопытно - и страшновато. Будто она ему показала татуировку в укромном месте. Она - вампир. Что этому противопоставишь? Какую бирку к такому прикрепить? "Приключение", - подумал Томми. Я хотел приключения, и вот оно.
- Томми, - сказала она, не глядя на него и обращаясь более-менее к потолку. - Я пойму, если ты не пожелаешь остаться, но я этого хочу.
- Я ни с кем никогда раньше не жил. Все это мне в новинку. То есть у тебя, наверно, в таком гораздо больше опыта.
- Ну, не вполне. С несколькими парнями я жила.
- С несколькими?
- С десятком, по-моему. Но не при таких обстоятельствах.
- С десятком? Ты же, должно быть, древняя. Не обижайся. В смысле, я знал, что ты старше меня, но я думал - всего на несколько лет. Не веков.
Джоди перекатилась на бок и посмотрела Томми в глаза.
- Мне двадцать шесть.
- Ну да, ты и выглядишь на двадцать шесть. Но ты же наверняка так выглядишь уже много лет. Ты ж, поди, с Авраамом Линкольном еще фотографировалась, нет?
- Нет, мне ровно двадцать шесть. И столько мне примерно полгода.
- А сколько… то есть… Ты что же, родилась такой…
- Вампир я всего четыре дня.
- Значит, тебе двадцать шесть.
- Я тебе это и говорю.
- И ты жила с десятком парней?
Джоди встала с матраса и принялась собирать одежду.
- Слушай, я не очень слушаюсь рассудка, когда доходит до отношений. Усек?
Томми отвернулся от нее.
- Ну, большое спасибо.
- Я не тебя имела в виду. Я о прошлом говорю.