* * *
Сектор Кентавра был велик, и, что самое плохое - Брюс там чувствовал себя очень вольно.
- А если патруль Брюса нас остановит? - спросила леди Ван-Вальден.
- Это как же он, интересно, нас остановит? - хмыкнул капитан Хару.
- Я думала, это происходит так: на корабль наводят орудия и приказывают ему отключить двигатели и лечь в дрейф.
- Ага. А я им на это показываю, где заканчивается предплечье и начинается плечо.
- Капитан Хару имеет в виду степень защиты левиафаннера в сочетании с его скоростью, - пояснил Майлз. - Наши силовые экраны рассчитаны на спонтанный выброс антиматерии, а наша скорость позволяет настигать левиафана. Мы просто не войдем в зону поражения гравитационным оружием, а от лучевого оружия экраны нас защитят.
- А еще, - добавил Болтон, - мы психи, и с нами лучше не связываться. Кто знает, а не придет ли нам в голову сбросить левиафана во время абордажа: умри, душа моя, вместе с филистимлянами…
Констанс обвела взглядом всех троих - правду они говорят или утешительную ложь? И пусть даже они считают все сказанное правдой - нет ли в их словах пустой бравады. Она слышала о том, что ни патрули, ни даже эскадренные гравидестроеры Синдэн не решаются останавливать левиафаннеров - но если к Брюсу, несмотря на все предосторожности, все же просочилась информация - он может решить, что игра стоит свеч. Вариант "умри, душа моя, вместе с филистимлянами" его вполне бы устроил: гибель наследника Мак-Интайров и Ван-Вальденов стоила потери фрегата или даже крейсера.
"Поздно спохватилась. Снявши голову, по волосам не плачут…"
- Хорошо, - сказала она и улыбнулась. - Итак, нам не страшен дукас Брюс. Капитан, что вы еще хотели обсудить со мной?
Мастер Хару поднялся и коротким прощальным поклоном к своим подчиненным дал понять, что он желает поговорить с леди Констанс наедине. Майлз и Джез вышли из каюты.
- Я хотел насчет пацана поговорить, - сказал он без обиняков. - Сдается мне, миледи, что он запал на вашу девчонку. Ему, конечно, кое-что строго-настрого сказано, да он и сам понимает. Но… похоже, что она ему глазки строит, а он же не железный.
- Глазки? - Констанс изумленно улыбнулась. - Мне казалось, напротив - она так зло его вышучивает, его просто жаль. То и дело мне приходится за него заступаться.
- Не в обиду вам будь сказано, миледи, но вы женщина, и вам это незаметно, а я мужчина, и когда ваша сестра строит куры - я это чувствую. Вся команда это чувствует, вы, может, не в курсе, но Вальдер чаще на людей рычит, чем Динго, Джез в мужской компании такие шутки отпускает, что экраны краснеют, а Суна с Майлзом отчего-то перестали разговаривать. Говорите, Бетси шпыняет мальчика - это верно. Она его затем и шпыняет, чтобы никто не подумал обратного, - он вздохнул. - Честно говоря, миледи, если бы я знал заранее о ней - я бы вам отказал или велел бы отправить ее с кем-то другим. Потому что женщина на корабле, если она не чья-то жена и не такая высокая дама, как вы - это просто погибель. Даже если она себя блюдет как надо, все равно раздрай начинается.
- Что вы предлагаете, капитан? Запереть Бет в каюте? Сшить ей чадру?
- Нет, миледи, такого не надо. Но неплохо было бы, если бы она одевалась так, чтобы не сверкать пупом. Я знаю, на Мауи все так ходят, и еще похлеще, но тут уже не Мауи. И пусть не бегает на третью палубу и не поет там, а если поет, то не крутит задом.
- Я велю ей этого не делать. Что-то еще?
Капитан почесал подбородок.
- Я вот что надумал. Я это с самого начала предвидел и старался пацана пригружать так, чтобы у него поменьше времени оставалось на лишние мысли. С другой стороны, сверх меры его припахивать тоже нельзя - на вахтах засыпать начнет. А тут появились эти работяги, взяли много работы на себя, ну и… не могу же я гемов держать в безделии, а на Рики воду возить в это время. И тут меня осенило. У парня сильные проблемы с гэльским будут, когда ему доведется поступать в Академию. Экзамены-то он сдаст на латыни, но лекции слушать все равно придется. И вообще, на Эрин его без знания гэльского на смех подымут. Так я хотел попросить: позанимайтесь с ним.
- Охотно, - согласилась Констанс. Предложение капитана решало одну из ее собственных проблем - мучительная праздность начала ей досаждать. Она уже давно завидовала Гусу, которому его одержимость физикой заменяла и компанию, и все другие дела. Все книги были перечитаны, все игры переиграны. А занятия с Диком действительно позволяли убить одним камнем даже не двух, а сразу трех птиц.
Она зашла в каюту - Гус сидел у сантора, больше никого не было.
- Где Бет и Джек?
- В грузовом коридоре, играют в какую-то дикую игру с мячом. Там еще мастер Порше и его кос.
Констанс пошла к лифту, вызвала его и набрала код второй палубы. Но лифт остановился на четвертой, и ее глазам явился Дик Суна. В обоих его руках были пустые корзины по десять литров каждая - из чего Констанс заключила, что его послали на третью палубу за бустером. Он поклонился и встал спиной в угол. Констанс хотела заговорить, но Дик успел раньше.
- Миледи, - внезапно выпалил он, когда дверь за ним открылась. - Можно будет сегодня с вами встретиться один на один?
- Да, конечно, - она удивилась такому совпадению, но виду не подала. - Приходи, когда освободишься, в… - Констанс вспомнила разговор с Рэем, - в часовню.
- Я приду, - пообещал мальчик, и бегом бросился из лифта.
Неужели правда? - подумала Констанс и улыбнулась. Матери слепы, так говорят. Они все узнают последними. Но если это правда, то… Бедный мальчик. Бет - взбалмошная, изнеженная девчонка, составить счастье мужчины она сможет не раньше чем через десять лет. Особенно такого невыносимо требовательного к себе, как Ричард Суна.
На второй палубе стоял дым коромыслом. Рэй с завязанными глазами обыскивал коридор из конца в конец и шарил кругом своими огромными ручищами, а хвостом сканировал пространство позади себя, прилагая гигантские усилия к тому, чтобы не изловить Джека, то и дело выдающего себя смехом, испуганным писком или громким топотом. Бет старалась двигаться бесшумно, но и у нее при виде стараний морлока то и дело вырывался сдавленный хохот. Динго носился вокруг всей группы вместе и вокруг каждого по отдельности по сложной траектории, напоминающей траекторию спутника в системе счетверенных звезд.
- Мама пришла! - Джек заметил ее первой, бросился к ней, налетел на хвост морлока и закачался в полуметре от земли, обвитый этой пятой конечностью, как змеей-анакондой. - Что, уже кушать идем?
- Миледи, - Рэй поднял повязку с глаз, осторожно поставил Джека на землю и преклонил колено.
- Бет, - сказала Констанс. - Нужно поговорить. Мастер Порше, я могу на вас полагаться?
- Разве я не ваш вассал, миледи? - похоже, Рэй слегка обиделся.
- Тогда продолжайте игру, пока Джек не устанет, и приводите его к обеду.
- Слушаюсь, миледи.
- Бет говорила мне, что вы пытаетесь обучать его приемам будо?
- Мы только играем, миледи.
- Я думаю, это будет ему полезно.
- Слушаюсь.
Они с Бет вошли в лифт, а за их спиной возобновились хохот и визг и шутливый рык морлока.
- Элисабет, - Констанс завела дочь в пустую каюту Гуса. - Сегодня со мной говорил капитан Хару… Он находит, что я слишком много тебе позволяю…
- Что именно? - Бет вздернула подбородок. - Например, ты позволяешь мне считать себя человеком. Да? И ты решила принять меры по такому случаю?
- Элисабет! - Констанс сама устыдилась того, как резко прозвучал ее голос. - Ты хочешь обидеть меня?
- Прости, ма. Но это… само собой напрашивается. А капитан Хару, извини меня, расист.
- Это правда, как ни жаль, - согласилась Констанс. - Но то, что он неправ в одном вопросе, еще не делает его автоматически неправым в другом. Бет, ты действительно слишком вольно ведешь себя, попав в чисто мужское окружение.
- Ну так что мне, в паранджу завернуться?
- Для начала - перестань носить чоли и перестань репетировать в грузовом коридоре. Звукоизоляция кают достаточно хороша.
- Ладно. Еще что?
Констанс немного помялась.
- Бет, скажи, что у тебя с Диком?
- У меня? С ним? Ма, ты сама все знаешь. Мы обмениваемся записями.
- И больше ничего?
Бет пожала плечами.
- Ма, да он еще детёныш.
Это было сказано с таким небрежным превосходством, что Констанс засмеялась.
- Бет, он сам зарабатывает на свой хлеб, - сказала она. - Кто из вас детёныш?
- Мальчишки все равно поздно взрослеют. Он с Джеком играет в шарики-прыгуны. Представляешь, он до сих пор хранит свою коллекцию шариков!
- Ну, и как играет?
- Классно. Сначала выигрывает у Джека примерно половину, потом проигрывает все, кроме двух - чтоб было с чего начинать в следующий раз. Джек своим успехам радуется до безумия.
- Что-то я давно не видела их играющими… Он вообще давно не заходил. Как ты думаешь, почему?
- Откуда я знаю?
Констанс посмотрела в честные глаза Бет и ничего не сказала.
Дик ждал ее вечером, как и условились - в часовне. Пахло ладаном - видимо, он жег палочку - но сейчас он не молился. Констанс была уверена в этом.
- Давайте не будем никуда уходить отсюда, - попросил он, когда они обменялись приветствиями. - Я хотел поговорить с вами. Я знаю, что капитан попросил вас заниматься со мной гэльским, но сначала мне нужно поговорить. Может, вы еще и не захочете…
- Не захотите, - машинально поправила Констанс, и улыбнулась. - Похоже, урок начался сам собой. Ну, так в чем же дело?
Дик шумно набрал воздуха в грудь.
- Не знаю прямо, как начать, - сказал он. - Позапрошлой ночью я… нет, не так. С самого начала, как вы с нами полетели, я думал прийти к вам и попроситься, чтобы вы отпустили меня в Синдэн. Я прежде жил только этим, понимаете? Ни о чем другом и думать не хотел, но все не решался и откладывал на потом. И вот уже третья неделя идет, как вы с нами летите, а со мной творится не знаю что… - он снова запнулся
- Тебе понравилась Элисабет? - напрямик спросила Констанс.
- Да, - выдохнул юноша с таким видом, будто вынул занозу.
- Ты любишь ее?
- Я… не знаю, миледи.
- А она тебя?
- Не знаю…
- Ты пробовал признаться ей?
- Да, миледи.
"Вот стервочка", - подумала Констанс, вспомнив честные глаза Бет.
- А она? Что она говорит?
- Говорит, что любит меня, но… я не знаю, так это или нет. Я не думаю, что она врет, миледи, просто… может быть, она не знает, чего хочет… да я и сам не знаю, чего хочу.
- Пойдем от обратного. Ты по-прежнему хочешь в Синдэн?
- Да, миледи. Я думал, попрошусь у вас сейчас, и если вы согласитесь - значит, такая судьба, так я ей и скажу… А когда увидел вас, понял, что это будет нечестно.
- Это действительно было бы нечестно: ты заставил бы меня наугад решить судьбы двух дорогих мне людей…
При слове "дорогих" мальчик изумленно поднял брови.
- Чего ты хочешь больше - быть синдэн-сэнси или быть с ней?
- Вот этого я и не могу понять, - с досады Дик стукнул кулаком в циновки пола. - Отец Андрео говорил, что не верит в мое монашеское призвание. А Майлз говорит, что видит меня воином, но не монахом. Выходит, они правы, а я ошибаюсь.
- Давай пока оставим "их" в покое, - твердо сказала Констанс. - Прислушайся к себе, к своему сердцу, и ответь мне на один вопрос: Синдэн - это лучшее, что было в твоей жизни?
- Да, - ответил Дик без малейших колебаний.
- Что там было хорошего?
- Друзья. Коммандер Сагара, сержант Коннор, рядовой Гах… Они меня спасли, они меня учили всему… И они до сих пор там где-то сражаются. Ищут флоты и базы Рива, уничтожают их, останавливают работорговцев…
- Попробую сформулировать мое мнение о твоем призвании - а ты поправишь меня, если что-то не так. Во-первых, Синдэнгун - самое сильное и приятное впечатление твоей жизни. Ты встретил там замечательных людей, которым хотел подражать во всем, в том числе и в их призвании. И хотя с тех пор ты встретил немало других хороших людей - отец Андрео, капитан Хару, наконец, Бет - твои воспитатели из Синдэна были первыми, а значит, уже этим имеют преимущество перед остальными. Во-вторых, тебе до сих пор хочется мстить, - второе предположение она высказала осторожно, внимательно глядя в то место, где были бы глаза Дика, если бы он перестал смотреть в пол.
Он поднял голову и их взгляды встретились.
- Да, - сказал мальчик тихо. - Мне хочется мстить. Я хочу, чтобы Рива не осталось в этом мире. Чтобы все они или перестали быть Рива или… чтобы умерли все. Я не стал бы убивать детей и женщин, как они. Ни один воин Синдэна не стал бы. Но я бы разбросал их по всей Империи, чтобы двое из них никогда не встретились друг с другом, потому что где их двое - там дом Рива, а я хочу его уничтожить.
Он раскраснелся и глаза его разгорелись.
- Я очень хороший пилот, миледи. Это не гордыня, потому что дар - не от меня, а от Бога. И вы это знаете, иначе не определили бы меня на левиафаннер - тут нужны самые классные пилоты, нигде нельзя так развить дар, как здесь. Я бы стал разведчиком, я бы прошарил все сектора, ведущие от Тайроса - и нашел бы Картаго.
- Но, Дик, монашеское призвание - это любовь к Богу, а не жажда мести.
- Вот и отец Андреа то же самое говорил.
- Давай тогда разберемся с Бет. Все-таки она моя дочь, и меня касается напрямую ее судьба. Скажи, может такое быть, что Бет… произвела на тебя столь сильное впечатление просто потому, что была первой девушкой, с которой ты провел достаточно много времени?
- Я не знаю, миледи, - убитым голосом сказал Дик. - Но когда я ее не вижу, я как будто не дышу.
Констанс не знала, что ответить. Будь у нее самой опыт подобных любовных переживаний… Но его не было. Была девчоночья влюбленность в преподавателя истории, потом - такая же, в нового священника в соборе Св. Иоанны. Могла ли она сказать о себе этими словами - "я как будто не дышу"? Похоже, что нет. Потом ее выдали замуж за Якоба, и то, что сложилось из уважения к очень хорошему человеку, воину и правителю, взаимной верности и помощи, они стали называть любовью. Она никогда не была романной всепоглощающей страстью, потому что ни Констанс, ни Якоб не были людьми страстными. Она знала, что страсть обманывает и заводит в беду - но, похоже, Дик это знал и сам, а Бет еще получит свою нахлобучку. Но что-то же нужно сказать прямо сейчас…
- Бедный мой мальчик, - сказала она, и обняла его как сына.
"А ведь по возрасту он мог быть мне сыном… Если бы Донован выжил, ему было бы столько же…" Донован - они с Якобом заранее придумали имя первенцу, и когда ее чрево выбросило умершего младенца, для нее он остался Донованом. Следующему они побоялись давать имя заранее… и оказались правы…
А этот мальчик с пяти лет не знал, что такое материнская рука на плече. Может быть, он грезил об этом так же страстно, как она - о тяжести младенческого тельца на руках. Она нашла себе Бет, а он, наверное, убедил себя, что нуждается не в женской ласке, а в мужской дружбе. Но тело порой труднее обмануть, чем разум… И тогда он…
…Тоже нашел Бет? О, Господи… Она собирается отнять у ребенка не конфету, а хлеб.
Дик сипло вдохнул, и как-то окаменел под ее рукой.
- Не надо меня жалеть, миледи… Не то я сам начну себя жалеть, а мне этого нельзя.
- Почему? - тихо спросила она. - Жалость - начало милосердия, Дик. Человек, который немилосерден к себе, будет немилосерден и к другим. Неужели жизнь так плохо обходилась с тобой? Неужели тебе совсем не встречались люди, которые любили и жалели тебя? И неужели тебе самому никогда не хотелось никого пожалеть? Но ты ведь защищал слабых в школе - не только потому что хотел предстать героем? Неужели у твоей жалости всегда сжаты кулаки? Разожми их, Дик. Открой ладони.
Его плечи опустились, обмякли.
- Похоже, я сделала ошибку. Не нужно было устраивать тебя на корабль. Нужно было - отдать в большую семью, где у тебя были бы младшие братья и сестры. Чтобы ты их учил держать хаси, завязывать шнурки на ботинках, а самых маленьких помогал пеленать и носил на плечах…
Дик то ли коротко застонал, то ли кашлянул, а потом рывком отодвинулся, почти отшатнулся, назад, чем-то крайне изумленный.
- Леди Констанс, - сказал он. - Не надо больше. Я понял.
- Дик, я вовсе не хотела…
- Я знаю, что вы не хотели - само получилось. Вы… Я сказать не могу, что вы сейчас для меня сделали. Вы же правы, Бет - первая девушка, с которой я… говорил дольше чем полчаса кряду. Я же просто разрывался от того, что не знал - хочу я быть с ней, или нет. А теперь… То есть, я и теперь не знаю, но знаю, что должен решить…
- Надеюсь, ты не будешь торопить меня с освобождением от вассалитета, чтобы ты мог сразу по прибытии на Санта-Клару отправиться в командорию Синдэн?
- Нет, миледи. То есть, если бы Вы разрешили…
"Это было бы слишком сильное искушение для тебя, мальчик", - Констанс улыбнулась.
- Обещаю: когда срок твоего ученичества закончится и ты достигнешь совершенных лет, чего бы ты у меня ни попросил: разрешения уйти в Орден или руки Бет - я дам тебе. Второе - если Бет захочет, но у тебя будет безусловный приоритет перед всеми остальными молодыми людьми. А теперь послушай, Дик. Отдашь ли ты себя Богу или женщине - в обоих случаях нечестно предлагать незрелый плод. Читал ли ты житие Иоанна Оксонского?
- Это как он расстался со святой Юдифью на три года? - Дик энергично кивнул. - Да, это правильно. Если я не выдержу - значит, это была не любовь, а так…
"Скорее уж она не выдержит… Впрочем, об этом он и не подумал. Мужчины все-таки есть мужчины, даже самые лучшие из них в первую очередь думают о себе…"
- Я не настолько строга, чтобы запрещать вам переписываться. Хотя… Думаю, Бет такой запрет только утвердил бы в любви к тебе. Она, кажется, дала тебе Ростана?
- Да, миледи. Только Бет совсем не похожа на эту дурочку.
"Гораздо больше, чем ты думаешь - но тебе сейчас лучше этого не говорить; да ты и не пожелаешь слушать".
- А теперь - мы выйдем отсюда и пойдем в каюту Гуса заниматься гэльским?
- Благодарю, миледи. Только вам будет трудно со мной. У меня нет способности к языкам.
- Не верю. Ты знаешь два языка и можешь бегло объясняться на третьем - а значит, ты вполне в силах освоить орфографию.
- Я пытаюсь, миледи, но там же так сложно! Эта буква тут читается, а тут не читается, а тут читается, но не так… В астролате все хотя бы читается одинаково, и все ударения на одном месте! А когда я диктант пишу, я не все эти правила вспоминаю. Я страшный туподум… тугоум…
- Тугодумы - это люди, которые думают хорошо, но медленно. - Констанс больно прикусила губу, чтобы подавить смех. - А проблемы со словообразованием - это поправимо.