- Вот какого хрена мы тут сидим? - возмущалась рыжеволосая Лаура, - лучше бы я обед ребенку сварила нормальный!
Рей мысленно согласился с ней. Ему-то хоть нечего делать, а Лаура лучше бы ребенком занималась, чем сидеть на тупых курсах для галочки. За которые денег тоже не платят.
Леа мало общалась с другими. Чаще всего она сидела одна и читала что-то с планшета - она каждый день носила с собой планшет. Кстати, Леа не только прекрасно умела читать и писать; когда задания требовали хоть каких-то интеллектуальных усилий, справлялись с ними только Леа и Рей. Если нужно было составить рассказ из предложений, рассортировать картинки, написать сочинение - они двое сразу становились лидерами. Остальные не умели делать ничего подобного.
Однажды он подсел к девушке.
- Что вы читаете? - спросил робко. Леа показал планшет. В левом верхнем углу он прочел название книги - Гессе, "Игра в бисер".
- Ого! - вырвалось у него, - это же классика.
- Мне кажется, я это уже читала в детстве, - взгляд Леи отчего-то затуманился. Показалось, что она настойчиво пытается что-то вспомнить, - но плохо помню содержание.
- Но где вы могли читать это - в ЗР?
- Да, у нас дома… Мой дедушка собрал библиотеку. До войны в Львове было много бумажных книг. И вот я читала, очень много. Я любила читать. У нас не было мониторов, коммов, интернета, ничего не было. Мы очень бедно жили. А книги, бумага - они же никому не нужны.
- Не тяжелый текст? - Рей кивнул на планшет. Леа покачала головой.
- Нисколько, очень интересно. Я вообще очень Гессе люблю, он волшебник.
Рей с удивлением смотрел на нее.
- Вы странный человек, Леа. Такое впечатление, что вы закончили университет. Ваши знания, интересы… Все это как-то не соответствует тому, что вы делаете, пардон.
Девушка пожала плечами и улыбнулась.
- Кого здесь интересуют наши знания, наши возможности? Никого. Я эмигрантка из ЗР, человек второго сорта. Должна быть благодарной, что мне по крайней мере позволяли вести хозяйство в богатом доме.
На Рождество все скинулись по три доллара, женщины принесли торты, отпраздновали прямо в классе, сдвинув столы. Фрау Крюгер выпила немного шампанского и расчувствовалась. Сидя в кольце учеников, она рассказывала о своей нелегкой жизни:
- Я даже и не знаю, как мне преподавать! После того, как я выплачиваю страховку, денег у меня остается столько же, сколько и на базисе! Подумываю уволиться. Говорят, в Швейцарии можно найти получше место.
Надо же, с легким удивлением подумал Рей. Можно иметь не только образование - но даже высшее образование, и все равно жить практически так же, как мы…
Как все здесь. Все, кроме тех, кому особенно, исключительно повезло. Кроме, например, семьи Гольденберг.
Рей смотрел, как горящие свечи отражаются в подсвечниках, имитирующих позолоту, вдыхал аромат корицы и ванили. Ему вспоминалось детство, Рождество - особенно больно, особенно остро. Елка в большой гостиной. Мамино платье - длинное, до пола, хрустящее, светло-серое и блеск бриллиантов. Стройное пение - все вместе, в церкви - "Stille Nacht, heilige Nacht". Они здесь больше не поют рождественских песен, хотя их мелодии до сих пор используются во всяческих перепевах и вариациях.
Рей вспомнил холодную пустую дыру с неровно оклеенными стенами, куда придется возвращаться. Он даже не подумал купить какую-нибудь гирлянду или искусственную елочку. Ему захотелось плакать.
Глава десятая. Агент КБР
Занятия в секции КБР оказались увлекательными.
Ресков стал первым делом учить их обращаться с оружием. Казалось бы, в школе и так военке уделялось большое внимание, все умели содержать оружие в порядке, стрелять - даже лучше, чем писать авторучкой. Но теперь они пользовались небольшими пистолетами, таких Лийя раньше не видала - оружие скрытого ношения, но при этом мощное и точное, назывались эти штуковины УВП (универсальный высокоточный пистолет) разных модификаций. УВП-11 напоминал наручный комм, а УВП-26 - перстень, другие модификации были в форме пистолета, но либо очень маленькие, либо гротескно-игрушечные. Некоторые УВП стреляли лазерным лучом и пулями одновременно. Пули под УВП делали самонаводящиеся, промахнуться из него сложно, особенно если стрелять разрывными. Лийя поражалась убойной силе некоторых модификаций этих смешных пистолетиков, результат получался как после пальбы из гранатомета.
УВП был специально разработан для кобристов, хотя и для военных не представлял тайны.
Сложность заключалась в том, чтобы скрытно носить оружие, правильно выхватывать его в случае необходимости, быстро реагировать. Они немного стреляли по мишеням, а затем тренировались пользоваться УВП в разных жизненных ситуациях, отрабатывали жесты выхватывания пистолета десятки и сотни раз, стреляли из разных положений.
Кроме того, каждое занятие они некоторое время уделяли единоборству. Хотя и это ни для кого не было новостью, Вэнь был мастером кунг-фу, а Рустам - каратэ, да и все в школе изучали облегченный вариант тай-цзи-цюань на уроках спорта. Ресков подошел совсем с другой стороны - он не начинал объяснять про дыхание и энергию, они не занимались растяжкой и разминкой. Ресков показывал те запрещенные приемы, которые в борьбе могут быть эффективны. Как вывернуться из захвата, как бить в глаза, в висок, в горло - они тренировались на манекенах.
Во второй половине занятия они заучивали правила информационной безопасности - как правильно скрывать информацию от окружающих, как избежать утечек. Как пользоваться коммом и вообще связью. Как заметить слежку за собой. И так далее, и тому подобнон. Заучивать все это было нудно, хотя Ресков и пытался разнообразить занятия рассказами из собственной практики (Ли узнала много нового об учителе) и ролевыми сценками.
И все же это было увлекательно и таинственно - скрывать что-то от других, ходить в секцию, куда другим хода не было, запоминать пароли и коды. Немного смешно - напоминало игру. Но Ли с увлечением в нее играла.
Ребята сблизились между собой, но вне секции им было запрещено проявлять друг к другу интерес - этого требовала конспирация. Лишь по пути домой - расходились по двое-трое - удавалось немного поболтать с кем-нибудь.
Чаще всего Ли шла домой с Юлькой. Юлька нравилась ей, жаль, что раньше они практически не общались. Ее родители погибли в корейском конфликте - том же самом, собственно, где воевал Бинх. Сама она была отличницей по жизни - прекрасно училась, опережая программу, была комвзвода по военке, и действительно вполне могла бы готовиться на военного переводчика, неплохо изучила уже четыре языка - китайский, английский, испанский и итальянский.
При этом она увлекалась театром и готовилась к исполнению роли Леди Макбет, театралы как раз решили поставить этот спектакль. Говорила, что хотела бы стать актрисой.
Она ведь идеальный будущий агент КБР, думала Ли, болтая с подругой. Возникал комплекс неполноценности: сама Ли вовсе не так хороша, и языков знает всего два, ну третий учит, и в военке хуже. Впрочем, она же хотела быть ученым, астрофизиком.
- Слушай, а ты что-нибудь искала в смысле этой… ну, группы националистов? - негромко спросила она. Юлька машинально огляделась вокруг.
- Ничего, - сказала она негромко, - и не надо сейчас.
- Я знаю. Я тоже ничего, - Ли проглотила подробности, - но ведь как-то их надо искать?
- Мы не казахи, - тихо сказала Юля, - я даже не представляю. И в группе у нас казахов нет.
Верно! - кольнуло Ли. Надо искать через кого-то из ребят казахской национальности… им могли что-то предложить, намекнуть. Но как сейчас разберешься, кто какой национальности? Это давно уже не имеет никакого значения у нормальных людей! Например, она понятия не имела, что Эдик - поляк, и узнала лишь потому, что болтали - кто какие языки знает, вот он и сообщил, что польский у него - родной. Анвар, кажется, узбек, а Рустам? Да ни у кого не поймешь на самом деле! Вот и сама Ли, кстати: вроде русская, но отец приехал из Полоцка и по национальности белорус. Но разве она когда-нибудь об этом думала? Какая разница? Имя ей вообще дали не пойми какое, откуда только взяли. Кажется, еврейское такое имя есть. А Бинх прозвал ее Ли, это имя распространено и в Корее, и в Китае, да так она Ли и осталась…
Никто давно уже не думает всерьез - к какой ты там нации принадлежишь. Это же бред какой-то.
Но раз завелись националисты, придется об этом подумать.
Они простились с Юлькой на развилке и побежали к разным корпусам. По пути Ли напряженно размышляла, не забывая ступать осторожно - в темноте того и гляди напорешься на корягу.
И все-таки напоролась. Споткнулась, чертыхнулась, падая, но выправилась, и вдруг как молнией ее озарила мысль: так ведь есть рядом человек как раз нужной национальности! Гулька - Гульнар - она ведь и есть казашка!
Надо было подождать хоть до завтра, но Ли не могла утерпеть. Через четверть часа она уже входила в комнату подруги с коммом в руке.
- Помнишь, ты же обещала мне перекинуть видео с похода! А меня тут Нала дергает из Индии, ей посмотреть охота.
- Понятно. Ну давай, - Гулька протянула свой комм, пощелкала управлением, - вот они, видики.
- Я посмотрю, выберу, - Ли присела к столу, стала просматривать ролики на тонком прозрачном мониторе, - кстати, слушай - а что такое Ак-Орда? Ты не знаешь, случайно?
- Ну это древнее государство, которое было когда-то на месте Казахстана, вроде, - пробормотала Гуля, - а чего ты спрашиваешь?
- Да так, слово встретилось.
- Просто странно! - Гуля стала разбирать постель, готовясь ко сну, - за несколько дней уже второй человек пристает с этим словом. А я и знаю-то случайно, читала роман исторический…
- А кто это еще к тебе приставал? - Ли приложила все усилия, чтобы не продемонстрировать явного интереса.
- А-а… да у нас дураки какие-то. Я же казашка. И вот они по школе разговаривают со всеми казахами и вроде как приглашают изучать историю… Про эту Ак-Орду и все такое. Что-то про национальное достоинство. Делать людям нечего.
- Странно! - Ли повернулась к ней, - коммунары - и носятся с каким-то национализмом, что ли?
- Да не знаю. Думаешь, это прямо национализм у них? Я не поняла толком, мне некогда ерундой заниматься.
"Как же незаметно выяснить у нее, кто это был?" - Ли сделала вид, что углубилась в просмотр ролика.
- Пожалуй, возьму вот этот, с переправой. Тут горы очень хорошо… У нас вроде довольно много казахов в школе?
- Ну да, ты же знаешь, нас здесь вообще много. После войны же какое-то время здесь тоже был Казахстан! Они же тогда весь Урал почти захватили. Тоже, кстати, Ак-Орда называлось…
- Правда? Я как-то не интересовалась.
- Ну это было недолго, лет пять всего. Я думаю, там ничего у них особенного. Мне Карагёз рассказывала - собираются, читают что-то про национальную историю, на домре играют. По-моему, это неинтересно, но каждый сходит с ума по-своему.
Ли с облегчением поднялась. Она знала, какую именно Карагёз подруга имеет в виду - одну из старших девочек пятого отряда.
- Спасибо, в общем! За ролики, - уточнила она, - хорошо получились, Нале понравится. Мирного вакуума! - и она повела ладонью в воздухе тем жестом, каким прощались звездолетчики из сериала "Фантом", вошедшего в моду в школе этой осенью.
- Спокойного анабиоза! - пожелала ей Гуля, и девочка слишком поспешно выскочила в коридор.
- В Казахстане не было серьезных причин и истоков для злокачественного фашистского национализма. Конечно, в имперский период Назарбаев, сотрудничая с правительством Российской Федерации, сильно поднял экономику Казахстана. Естественно, за счет продажи сырья. Это общеизвестно. Тогда там начал развиваться буржуазный национализм на обыденной антисоветской основе. Сильно эксплуатировалась тема голода среди казахов во время коллективизации в Первом Союзе, согласно исследованиям Карпова и Сулеева, этот голод действительно во многом стал следствием грубейших ошибок и непонимания экономического уклада народа со стороны партии. Националисты, естественно, трактовали это как специфическую агрессию русских против казахов, - Вэнь с легким отвращением пожал плечами, - было и много других аспектов… Но тогда, повторяю, национализм не приобрел сколько-нибудь серьезного влияния, да и был, в основном, демократическим, безобидным.
- Я бы не сказал! - возразил Коля Стрелков, - например, организация Аблязова…
- Не спорю! Я говорю об общей тенденции.
- Все верно, - вставила Юля, - настоящий, кондовый национализм, даже нацизм начался у них в основном во время войны и после. Во время войны правительство Казахстана вело в общем логичную политику, стараясь не вмешиваться в конфликт гигантов, а что-нибудь с него поиметь. Поставки нефти одновременно Китаю и Европе… Предоставление НАТО полигонов, а России - Байконура. И так далее…
- Точно! - согласился Вэнь, - я прикинул объемы торговли и получаемую прибыль, если в юанях считать, то… - и он начал сыпать цифрами. Стрелков и Юля, по-видимому, так же хорошо владеющие материалом, принялись уточнять. Ли покраснела, слушая это - ей и в голову не пришло так тщательно подготовиться.
Только здесь и можно обсуждать эту тему. В школе надо помалкивать. Делать вид, что все идет, как обычно.
- …поэтому по Троицкому соглашению к Казахстану перешли сначала Курганская и Челябинская области, а через год - уже и Тюмень, и почти весь Урал… Собственно говоря, Российская Федерация уже фактически не существовала, ни правительства, ни армии - пустое место. А свято место пусто не бывает… И тут у них появился злокачественный практически фашистский национализм, как было принято у народов бывшего Первого Союза - антирусский в основном.
- Ну да, - добавил Рустам, - это уж как водится. После победы СТК в Казахстане и взятия под контроль промышленности, войны на этой территории шли еще два года. Я имею в виду только горячие непосредственные боевые действия. Потом тоже постреливали. Но я бы никогда не подумал, что еще сейчас…
- Как видишь, - вздохнул Коля.
- Вы молодцы, - высказалась Ли, - а я знаю историю только в общих чертах. Не догадалась даже тщательно просмотреть экономическую историю и конкретно национализм.
- Ну вот, теперь ты знаешь, над чем поработать, - усмехнулся Коля.
- Да. Но я зато выяснила, кто конкретно входит в организацию. Один человек…
Все разом замолчали и уставились на нее. Ли смутилась.
- Ну это… не точно, и вряд ли она там занимает высокое место. Но она точно знает об организации! Вот как бы к ней подобраться?
Дверь открылась, и ребята повскакали с матов. Вошел Ресков в форме хаки.
Начиналась очередная тренировка секции КБР.
После тренировки об открытии Ли заговорили снова. Девочка рассказала о том, каким образом удалось узнать о Карагёз из пятого отряда. Но как теперь поговорить с ней?
- Я даже не представляю, - призналась Ли, - так, чтобы не раскрыться. И главное - ведь я уж такая блондинка, дальше некуда. Бывают русские с темными волосами… а я совсем не гожусь. Иначе можно было бы соврать, что у меня есть корни казахские.
- Я могу, - вызвался Рустам, - кстати, возможно, они у меня даже есть.
Ресков покачал головой.
- Врать не стоит. Они могут проверить.
- А что же делать, Кир? - спросила Юля, - как с ней работать в самом деле, чтобы не раскрыться?
Учитель помолчал.
- На самом деле для националистов национальная принадлежность не так уж важна. Даже для фашистов! В Бандеровском конфликте многие участники украинской стороны между собой говорили по-русски, среди них была масса русских. В Великую Отечественную за Гитлера воевали подразделения и даже целые армии славян, и даже евреи оказывались в рядах Вермахта. Вы же понимаете, что суть национальных конфликтов - совсем не та, которую они выдают наружу, для непосвященных. Я не могу назвать ни одной националистической организации, где не было бы по факту людей совершенно других национальностей. Поэтому… этим может заниматься любой из вас. Абсолютно любой.
Он посмотрел на Лийю.
- Но так как начала эту работу Ли, думаю, мы не будем ей мешать раскручивать эту линию. Если кто-то из вас найдет другие возможности - очень хорошо. Пусть Ли поработает по Карагёз.
Советы, данные Ресковым, оказались на удивление полезными. Как и обучение скрытой анонимной работе в коммуникациях.
Несколько дней Ли при каждом удобном случае заходила в Субмир. Меняла адрес и с чужого адреса анонимно и скрыто просматривала персонал Карагёз Еримбаевой из Девятого отряда.
Ли не относилась к людям, охотно торчащим в Субмире. Она даже сообщениями с друзьями через комм обменивалась только по делу. В персонале Карагёз открывался для нее совсем новый мир. Внутренний мир другого человека. И чем больше Ли в него погружалась, тем становилось интереснее.
Она читала комментарии Карагёз к чужим текстам и видео. Просматривала собственные ролики девушки. Карагёз была старше Ли на два года. Карагёз была совершенно другим человеком, чем Ли, Гуля, Юлька, Ринат, вообще почти все друзья Ли.
Она снимала полевые цветы. Простенькие видео, где на фоне выгоревшей травы покачивались тонкие, беспомощные головки чистотела. Где шмель деловито возился в бело-желтом ромашковом ковре. Где трогательно выглядывали из корней пшеницы яркие васильки.
Карагёз не увлекалась ничем особенным. Кажется, недавно у нее был несчастливый роман с одним из парней. Тот уже закончил школу и уехал. Карагёз писала об этом романе, как о личной травме. У нее еще не было представления, где учиться после школы, кем работать - она собиралась, как многие, пойти сразу в армию, а там будет видно.
Она никогда не участвовала в видаках (судя по персоналу), не интересовалась никакими делами управления школой. Но любила поворчать - "пока дойдешь до цеха по этой грязи"… Вообще, злилась Ли, читая ее - живет, как в гостинице. Кто-то ей здесь все должен организовать, построить, проложить нормальные дорожки, обеспечить всем нужным инвентарем. А она сама - что? Она, старшая?
Она не особенно интересовалась наукой, занимаясь в обществе палеонтологии скорее формально - там она больше всего времени уделяла шлифовке голографических копий вымерших животных. Занятие забавное, придающее блеск чужим рефератам и лекциям по палеонтологии - но работа дизайнера, а не ученого.
И все же Карагёз невольно вызывала симпатию. Она любила интерактивки и книги "про любовь", отлично умела вязать и вышивать гладью, у нее жили две симпатичные кошки. Ее имя в переводе означало "черноглазка".
Она все время делилась ссылками на Талгыта Мустафаева из Второго отряда. Никаких других доказательств знакомства Карагёз с этим парнем Ли не нашла. Как будто это было чисто виртуальное знакомство.
Ли тоже раньше не знала Талгыта. Может быть, видела в лицо - старшие ребята в коммуне так или иначе все знали друг друга. Но этот парнишка ничем не выделялся. И Ли не запомнила его.
Однако именно в его Персонале она нашла статьи об Ак-Орде - не древней, а том самом краткосрочном Великом Казахстане, империи, которая возникла и опала сразу после Войны, словно надутый мыльный пузырь. Статьи о том, что такое национальное достоинство, чувство нации. О том, что "это необходимо осмыслить". Откуда Талгыт брал эти статьи - неужели писал сам? Ли сомневалась в этом.