Принц стоял на коленях сзади, держал герцогиню за талию и мерно и глубоко двигался. Пэджет смотрел, как с каждым движением чуть заметно колышется грудь, и ему все больше хотелось убить их обоих. Он сидел на дереве минут пятнадцать, и все это время картина за стеклом не менялась - только маркиз закинул глаза и положил ей на голову обе руки.
Затем она распрямилась - волосы, мерцая в свечах, рассыпались по спине. Маркиз скользнул под нее, она склонилась над ним, принц подождал, и они задвигались все втроем. Пэджет сполз и рухнул в траву.
В пяти кварталах от Жасминного дома Пэджет обнаружил какую-то слежку. После заката в городе местами было просто опасно, но Пэджет в такие места никогда не совался (во всяком случае, сам). Здесь, где солдаты городской охраны шатаются круглые сутки, нападения можно было не опасаться, но до дома было еще идти. А там, хотя район совершенно пристойный, солдат видели реже, а шпаг гарнизона подавно. Не хватало получить еще дырку (золота Пэджет с собой, разумеется, не носил).
Пэджет прикинул, что за углом, на улице Четырех династий можно скользнуть в переулок и перебежать на улицу Бархатной розы. В той части города он разбирался гораздо лучше, знал там человек шесть, и в крайнем случае можно было спастись таким образом. Пэджет взялся за шпагу и ускорил шаг.
Когда он проходил безжизненный дом маркиза, преследователи разделились - двое перебежали на противоположную сторону. Луна была слабой, и никаких деталей Пэджет разглядеть не мог. Прохожих в такое время не было даже здесь - здесь обычно передвигались в каретах, в носилках, реже верхом, а гулять в городе после заката будет разве полный дурак.
Пэджет свернул на улицу Четырех династий и побежал. Вот спасительный переулок - Пэджет скрылся во мраке, помчался, споткнулся, сумел удержаться, вылетел на улицу Бархатной розы, замер как вкопанный. Справа из какого-то переулка возникли фигуры. Сразу заметив Пэджета, они бросились наперерез, обнажая на ходу шпаги. Путь домой здесь был отрезан.
Пэджет бросился влево. Если успеть добежать до площади Четырех ветров, можно будет спастись в трактире чуть дальше. Трактиру, который содержал какой-то угрюмый толстяк, лет двести назад была жалована привилегия держать свет круглые сутки. Больше здесь ничего подобного не было, и этим постоянно пользовались солдаты и шпаги, которая ночные дежурства. Пэджет рванул к площади, краем глаза заметил, справа в проезде, карету, и уже выбегая на площадь, сообразил что узнал этот голос, который негромко воскликнул "Вот он!".
- Ах ты сука! - Пэджет рассвирепел. - Нет, только подумать!
Его обуяло такое бешенство, что он едва не бросился назад на улицу, чтобы задушить эту сволочь. Обогнув эшафот, он увидел, что путь к трактиру отрезан также - маркиза, похоже, наняла целую роту. Налево, к Дворцу, дороги не было тоже, и бежать оставалось только направо, по улице Восточного ветра. Пэджет помчался как только хватало сил.
Чистота и порядок закончились очень быстро. Через пять минут Пэджет оказался в обычном вонючем районе, где по углам шатались какие-то тени, в кабаках гремело ночь напролет без каких-либо привилегий, проститутки приставали назойливо как противные мухи. Спасаться в таких кабаках одинокому дворянину было просто опасно. Иной раз Пэджет и сам бывал счастлив сунуться в такой вот притон и поразвлекаться как пристало высшему свету, в компании трех-четырех шпаг, с тремя-четырьмя наемными на всякий случай, дежурными у дверей. Если он сейчас завалится туда как есть, его, мягко говоря, не поймут.
Задыхаясь, Пэджет выбежал на пустырь и остановился. Бежать дальше сил уже не было. Сердце стучало в горле, в ушах, в глазах. Пэджет терял контроль над происходящим - он даже не понимал где находится, был это город или уже не город. За пустырем виднелся забор. Облизав колючим языком пересохшие губы, Пэджет бросился через пустырь и побежал вдоль забора. Уже чуть ли не теряя сознание, заметил распахнутую калитку, ворвался во двор, слетел с ног и упал в навозную кучу.
За забором послышались голоса. Сначала они перекликались, потом приблизились. Через пару минут раздался глухой стук копыт, скрипнуло колесо кареты.
- Я предупреждал, госпожа. Брать его надо было не так. Брать его на проспекте просто глупо.
- Не твоего ума дело, кретин. Тебе заплачено, и заткнись. Брать его надо было не так... И как же теперь его брать? Где теперь его брать, одного? Один он теперь только там, не понимаешь, осел? Чтобы через десять минут он был здесь!
Мужские голоса удалились. Пэджет осатанел. Он вскочил с кучи и, не отряхиваясь, заметался вдоль забора. Он уже снова подбежал к куче, чтобы забраться и перелезть, как вспомнил про распахнутую калитку. Он вылетел на пустырь. В десяти шагах от забора стояла карета с приоткрытой дверцей. Было спокойно и тихо. Пэджет огляделся и даже узнал эти места - еще днем вон там, слева, под монастырской стеной, была драка с гвардейцами. В вечерней тишине разнеслись вопли пьяной ватаги. Пэджет перевел дух и подошел к карете.
- Какая приятная, приятная встреча! Гуляете? Какой сегодня замечательный воздух, маркиза! - Пэджет вспомнил издевку, в тот вечер у маркиза де Мерибор. - Прошу вас. - Он распахнул дверцу.
Маркиза дернулась вглубь кареты. Пэджет схватил ее за колено.
- Но куда вы, куда? Вы что, пытаетесь спрятаться? Убежать? Откуда, куда? Взяли на себя такой труд, пошли на такие траты? И теперь что, в кусты? Маркиза, где логика?
Она выхватила из темноты какой-то предмет. Пэджет еле успел отпрянуть, вцепился в запястье. Маркиза вскрикнула, кинжал выпал и воткнулся в упругую глину.
Несколько секунд Пэджет растерянно смотрел на кинжал. Маркиза дернулась, вырвалась - Пэджет ударился в дверцу - бросилась прочь.
- Лейрак! Ко мне! Лейрак, сволочь! В чем дело? В чем дело?
Пэджет догнал ее без труда, дернул за платье, свалил наземь.
- В чем дело? Ты что, сука, меня хотела убить? Что за бред?! Ты что, меня хотела убить, я не понял?! Не молчи, сука, ну!
Она ударила его по лицу. Пэджет огляделся - фигуры в плащах бежали к карете. Он схватил маркизу в охапку и поволок к забору. Она билась, кричала, но осатаневший Пэджет справился бы сейчас с целой ротой. Затащив маркизу в калитку, он подволок тело к куче, головой вперед, ударил по шее, поставил на четвереньки, стал задирать платье. Проклятые ленты, крючки, юбки, оборки - Пэджет разорвал все что мог, обнажил ягодицы, сорвал завязку штанов, свирепо вошел - маркиза с хлюпаньем воткнулась головой в навоз. Он бил ее так, что жижа под головой каждый раз хлюпала громко и ясно. Вокруг кучи собрались наемные.
- Лейрак... - Маркиза сплюнула, закашлялась, застонала. - Лейра-а-ак!..
- Да, госпожа?
- Убейте! Убейте его! Убивайте!!! Что вы стоите, в чем дело?.. Я за все заплатила!..
- Госпожа, нам было заплачено, это верно. Но только за то, чтобы мы доставили к вам барона.
- Ах ты сволочь! Сволочь!!!
- Барон, как видите, м-м-м... Находится рядом с вами. Наша задача, таким образом, м-м-м... Я рад, что мы оправдали ваше доверие и затраты.
Как Пэджет добрался домой, он не запомнил. Приказал горячую ванну, выпил залпом бутылку (утренний гостинец виконта), долго лежал, пытаясь что-то сообразить. Потом долго лежал в воде, пока она не остыла, потом снова лежал на кровати, вяло поглядывая на часы.
Когда пришел виконт де Меддой, справиться о ходе выздоровления, Пэджет даже не помнил, что отвечал. Виконт, как обычно, сообщил все окрестные новости, затем, как обычно, детали очередного мероприятия (кто был, что пили, кто, как обычно, держал графиню за бедра, кто поддерживал спереди, какие у графини возбуждающие панталоны с ромбиками, кто подстраховывал сзади, во сколько он сам проснулся, почему мог проснуться на улице без белья), затем о планах на завтрашний день и что надеется, что барон, как обычно, не бросит соседа в ночном одиночестве. За полчаса виконт выпил две бутылки из числа собственного гостинца, и уволокся за новой служанкой Пэджета куда-то на первый этаж.
Пэджет спустился в камеру, включил монитор.
- Миксе!.. Миксе. Я ничего не понял.
Лоб повернулся.
- Миксе!.. В чем дело?..
- Что именно, Пэджет?
- Все! Объясните, в чем дело? Во-первых, эта сука маркиза...
- Пэджет? Все в рамках программы. Я так понимаю?
- Да, но...
- Все в рамках программы. Вы дрались на дуэли уже четыре раза, в трактирах двенадцать, шесть раз спасались. Это седьмой. Когда будет восьмой, вам, разумеется, никто не скажет.
- Да, но... Маркиза!..
- И что? Ах да, она пыталась вас снять, помню.
- Да я все понял, Миксе, давно! Это все ясно... Кто она такая, вообще? Но этот кинжал... Он ведь острый! Он настоящий!
- Разумеется. - Бесстрастных губ коснулась усмешка. - Здесь все настоящее, Пэджет. Для всех.
- Да ладно... К черту... Во-вторых... Во-вторых. Сколько мне еще ждать?
- Пэджет... Мы об этом уже говорили. Это класс "А". Здесь есть свои тонкости. Это не просто как вы привыкли. Это не просто пришел, увидел, заплатил. Вы хорошо помните, что было в текстах?
- Да, да!
- Это входит в число "косвенных обстоятельств". Вы даже не представляете, какой комплекс нюансов приходиться здесь учитывать. Маркиз купил герцогиню один, и собирается иметь ее сам, пока здесь. Делить ее теперь с вами, сразу или по очереди, он не согласен.
- Да, но...
- Исключения, которые имеют место, оставлены на его усмотрение. Опция по умолчанию, это понятно.
- Но... Но деньги? Я заплатил!
- Вы хорошо помните, что было в текстах?
- Но деньги...
- Это было ваше решение. Вы знаете казино. Вы знаете, что проигрыш бывает очень большим.
- Миксе. Мне нужна эта женщина. Я плачу деньги. Я плачу такие деньги!
- Какие?
Пэджет запнулся, облизнул губы.
- Миксе, мне нужно выиграть.
Пронзительный взгляд стал тяжелым.
- Мне нужно выиграть. Я знаю, что это реально. Кто он такой, этот маркиз?! Маркиз, ха-ха-ха.
- Это реально. Реально. Но только апдейт. Только наверх.
- Только наверх... Но чтобы на этот раз... Никаких "косвенных обстоятельств". Миксе! Я плачу! Деньги!
- Пэджет. А как же маркиз? Как же он? У нас не благотворительная контора. У нас по-настоящему, все.
- Сколько.
- Вы можете подождать. Правда, очередь, скорее всего, затянется. Это класс "А". Таких всего семь экземпляров на город. Они, как вы теперь знаете сами, у нас нарасхват. А маркиз не один.
- Сколько?
- Пэджет. Вы отключаетесь. Принимаете еще одну ванну. Еще раз внимательно читаете тексты. Особенно раздел о косвенных обстоятельствах. Если вы принимаете такое решение, и готовы заплатить больше... Эта женщина будет вашей. Но будет дорого, Пэджет. Очень дорого.
- Сколько?!
- Одно дело, барон, убить статиста. Кстати, ваш лимит еще не исчерпан. Другое, барон, маркиза.
- Сколько, дьявол тебя побери?!
- Окей. Принято. Вы отключаетесь. Принимаете еще одну ванну. Еще раз внимательно читаете тексты. Я здесь буду еще полтора часа.
Кабинет отключился.
Пэджет вошел в базу. Пальцы стучали по клавишам сами, не подчиняясь горящему мозгу. Герцогиня Д'Орейе де Ментуа де Боссар. Вся анатомия, все нужные данные, все нужные фотографии. Пэджет смотрел невидящими глазами. Море пунктов, подпунктов, сносок и списков. Косвенные обстоятельства. Герцогиня Д'Орейе де Ментуа де Боссар... Цена... Цена... Цена... Вот она. Несколько маленьких цифр.
- Живем один раз.
"Оплатить".
Пэджет облизал пересохшие губы. Это были огромные деньги. Это были все деньги, которые у него собственно были. "О-о-о! Здесь без обмана, барон! Здесь без обмана. Здесь только живые люди. О-о-о, ха-ха-ха".
- Миксе. Деньги у вас.
- Вижу. - Сияющий лоб отвернулся, повернулся опять.
- Что теперь?
- Все. Деньги у нас. Выбор сделан. Теперь слушайте. Вечером вы будете на проспекте. Там будет маркиз. Вы будете драться. Разумеется, он не знает, что вы будете драться. И что драться будете вы. Вы еще утром не знали, что вам придется побегать. А позавчера не знали, что придется подраться с гвардейцами. У маркиза много дуэлей, что хорошо понятно. Программная драка, которая кончится также, как все ваши кончались для вас. На пятой минуте у вас сломается шпага. Маркиз уколет вас куда-нибудь в бок и уведет герцогиню, а вы получите все, что оплатили со своей стороны.
- Но...
- Но теперь ситуация изменилась. - Взгляд пронзал насквозь. - Шпага лопнет теперь не у вас. Уроки фехтования вы помнить обязаны. К тому же, у вас уже появилась реальная практика. Ударьте кинжалом. Для верности. И женщина ваша.
- Миксе... Кто он такой? Кто он такой, вообще?
- На весь срок, который оплатил маркиз.
- Миксе. Хотя бы теперь. Теперь вы мне скажете!
- Пэджет. Вернетесь, узнаете. Может быть. Вы некрологи читаете?
- Нет...
- Очень напрасно. Будьте внимательны. И не дергайтесь. Не дергайтесь, Пэджет. Это класс "А". Успехов.
Кабинет отключился.
Пэджет не спал до утра. Он лежал на кровати, бродил по дому, спускался в сад, снова лежал, снова бродил, снова спускался. У соседей никого не было. Виконт и графиня, как следовало полагать, отдыхали напротив - ночное спокойствие нарушали визгливые крики, хохот, звон битой посуды. Несколько раз виконт, повинуясь соседскому долгу, ломился в парадное, кричал, вызывал, затем вернулся с подмогой в лице хозяина торжества де Мессагэ, но Пэджет запретил открывать.
Время тянулось так страшно, как не было еще никогда. Пэджет без конца перечитывал письма. Волшебная бумага цвета слоновой кости. Колдовской запах. Сломанная печать.
Наконец рассвело. С пустой головой Пэджет спустился в осточертевший сад. Солнце было уже высоко, скоро должен был явиться де Рейду. Сегодня на площади будут сажать на кол шесть человек, и вчера Рейду предупредил, что выйти нужно пораньше (иначе все места будут заняты, и даже дворянская шпага здесь не поможет).
В сад вышла служанка.
- Барону письмо.
Герб хрустнул.
Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
которому пишет дама Боссар,
вчера после встречи с гвардейцами выглядел очень усталым.
Сегодня днем он побережет силы,
чтобы ночью потратить их с пользой.
Полночь.
Солнце припекало уже с утра. Небо третий день сияло безоблачной синевой. Они шли по звенящей утренней улице. Сияли полированные шишки оград, сверкали рукоятки шпаг, блестели стекла карет, лоснились бока скакунов, гремели колеса, ругались возницы. Рейду, как обычно, задирал девчонок, пинал собачонок, зубоскалил со шпагами, кривлялся у знатных порогов, заглядывал в окна - нараспашку в жаркое летнее утро - без конца хохотал, гоготал и скалился.
- Какое утро, Пэджет! Какое утро! Это просто праздник какой-то! Ха-ха-ха!
Пэджет не замечал ничего.
До казни оставалось еще два часа, площадь была уже забита, балкон базилики пока пустовал. По дороге к ним присоединилось человек пять знакомых, и время теперь пролетело быстро. Рейду красочно описал подробности вчерашней драки с гвардейцами, и все долго смеялись, обмахиваясь сложенными плащами. Потом кто-то рассказал о приеме у герцога, потом обсудили предстоящий открытый прием по случаю дня рождения короля. Пэджет молчал, пропуская замечания на свой счет мимо ушей.
Над площадью раскатился рев, заискрились пряжки на поднятых шляпах, заколыхались красным и черным перья внизу - на балкон выплыли белые. Герцогиня. Маркиз, в самом конце. Солнце пекло. Флюгеры ярко сверкали в горячей бархатной синеве. Ветер стих, флаги повисли, воздух застыл.
- Рейду, за что сегодня казнят? Я что-то уже запутался.
- Как можно, шевалье, как можно!
- Какая вам разница, Святые мощи! Главное, что казнят.
- Рейду, не издевайтесь. Шевалье ведет список казней, на которых бывал. Не может ведь в таком документе остаться пустой такая графа!
- Как можно, барон, как можно! Обещаю, сегодня же до заката вы будете знать все детали. Я тоже немного запутался, ха-ха-ха!
- Погодите-ка, Рейду... Вчера было что?
- Вы про где?
- Я про на Площади четырех ветров.
- Шевалье, черт же вас побери, я не помню! Вчера с бароном мы были на Желтых нарциссах. Там варили красавицу.
- Святые мощи! А мы скучали у ратуши! Там кого-то коптили, не знаю кого, неважно, скука была ужасная!
- Как можно, барон! Как можно так отставать от жизни? Вы что, не читаете объявлений? Вы вообще читать-то умеете, ха-ха-ха? Как можно, барон!
- Стыдно, барон, действительно стыдно... Рейду, а завтра? Где будет лучше? А ну признавайтесь! Кто нам еще расскажет?
- Почему я должен все за вас знать, господа? Идите к суду и читайте. Завтра будут жарить на вертеле девочек. Будут, конечно, и мальчики, люди в городе всякие, ха-ха-ха. Но я, господа, предпочитаю девочек. У них мясо намного сочнее! Барон, вы, в общем, там не задерживайтесь, завтра утром. Берите герцогиню и на площадь! Завтракать необязательно, ха-ха-ха.
- Ах вот оно что...
- То-то я смотрю и смотрю... Как воды в рот набрал...
- Барон, простите... Но у вас губа, как бы сказать, не дура...
Все покивали, обернулись к балкону, на какое-то время даже умолкли. Наконец вывели осужденных - двух мужчин, трех женщин и девочку. Ушел чиновник, ушел священник, вышел палач, вышли помощники. Рейду работал на совесть - они стояли в очень хорошем месте, буквально в десяти шагах от колов. Здесь было не просто все видно, но даже, сквозь рокот толпы, все слышно - яркие цепи звенели также ярко и чисто, каблуки палача стучали по дереву, чихал и шмыгал носом мальчишка-помощник. Солнце уже успело высушить землю, полетела пыльца, все больше народу мучилось сенной лихорадкой.
Вышел какой-то престарелый сеньор, которого поддерживали под локоть, потому что сам он едва не падал, и мучил девочку минут десять. В конце концов он полностью обессилел и, под сатанинский хохот толпы, его пришлось увести.
- Он бы рад отказаться, - зубоскалил Рейду, - но закон есть закон... Ха-ха-ха!
Осужденным перевязали ноги. Палач содрал одежду с самой молодой женщины, поставил к чурбаку на колени, помощники ухватились за ноги, наклонили женщину к чурбаку, придавили за плечи, за шею. Мальчик подал намазанный кол - жир сочно блеснул - палач вставил кол в задний проход, женщина дернулась, мышцы палача под рубашкой взбугрились. Мальчик подал деревянную колотушку. Палач не спешил, вбивая кол понемногу. Женщину подняли. Минут через двадцать кол вышел между ребрами чуть выше грудей.
Девочку, подвязав за щиколотки и запястья, растянули крестом на раме. Мальчики вцепились в тяжелое колесо, цепь зашуршала, рама двинулась вниз. Когда тело коснулось кола, палач проверил чтобы кол вошел правильно, махнул рукой, мальчики затрудились снова. Девочка билась так, что веревка на левом запястье лопнула, и кол вышел под мышкой.
- Халтура! - гоготал Рейду. - В государстве что, не осталось денег? Или цепи сегодня на вес золота?