Она стала выше, крепче, приобрела пару шрамов, загорела... но я ее узнал. Генри, кажется так... помню, как за ней, раненой, ухаживала Пайк, точно за своим дитем. Она была железная, наша Пайк, но когда видела ребенка, ее сердце превращалось в мягкий кисель... видно, вспоминала сына... теперь они вместе... мама, сын... Проныра... и много, много других...
Убей меня Господи! Я хочу к ним...
Но нет. Мне не дают так просто умереть. Жизнь за жизнь, да, Генри?
Сделали обезболивающее... замотали раны... сунули краюху свежего хлеба... а это что? настоящий коньяк?..
Я даже на ночлег не стал устраиваться (да не уснул бы все равно). Я нагло шел через лес по вражьей территории, не пригибаясь и не глядя под ноги. Застрелите? Плевать! На растяжку нарвусь? Плевать! Как сказал один великий, если человеку суждено умереть, он умрет.
У меня в душе клокотал вулкан. Не приведи Бог, кто попадется на пути...
Попался ведь. Какой-то мелкий бродяжка, видно, решил вздремнуть в лесу. Я на него наступил, не разберешь ведь - это куча мусора или человек. А когда он от боли взвизгнул, то получил от меня еще пару пинков по ребрам. Честно говоря, мне на душе легче стало. Как будто окатили ледяной водой. Думать начал немножко...
Бомжа, который потихоньку отползал, пискляво умоляя не бить его, я сгреб за шкирку и подтащил поближе. От него воняло, как от мешка с дерьмом, так и хотелось швырнуть его куда-нибудь... но я просто достал сигарету и закурил. Вонь из-за дыма почти не чувствовалась. Мне. А вот бродяга то и дело чихал и моргал слезящимися глазами. Сразу видно, некурящий.
У нас вышел очень задушевный разговор. За какие-то десять минут я узнал, где здесь что заминировано, где нет. Где посты, где местные живут, кому дань платят, куда сам этот бомж направляется...
Пару минут поразмышлял на тему, что с ним делать. Это склизкое существо, вздрагивающее от каждого моего слова заслуживало только хорошего пинка под зад... мерзкий человечек, чем-то смахивающий на полудохлого таракана... а ему ведь лет столько, сколько мне. Молодой мужик здоровый. Нет уж, я бы не смог стать таким... стать таким... стать...
Слуш, урод, жить хочешь? Давай сюда свое вонючее тряпье...
Бомж посмотрел на меня как на психа, но повиновался. И форму мою нацепил с нескрываемым удовольствием. Она смотрелась на нем, как на пугале, чесслово... а как на мне смотрелся его прикид... Даже думать не хочу. У меня по этому поводу одна мысль - найти здесь где-нибудь реку или еще что...
Оружие этому уроду я, естественно, не дал. Пусть как был со своей заточкой, так и остается. Автомат так я лучше закопаю, чем ему доверю. А пистоль и два моих ножика можно спрятать под одеждой. Еще я себе оставил "Чайковский" значок (не знаю зачем, чтоб это существо мой клан не позорило или с надеждой вернуться, все-таки), фляжку, жратву, патроны (они везде идут как валюта), часы, да вообще всякую мелочь, которую можно на что-нибудь выменять. Все это с трудом поместилось в бомжарскую котомку (мне было чертовски жаль свой рюкзак, но ничего не поделаешь...).
Теперь неделю послоняться по лесам, бороду отрастить - и буду настоящий бродяга. Естественно, только внешне.
Спасибочки, солдатик... ехидно проскрипел бомж... Бог тебе в помощь!
Я его шугнул, и он припустил по лесу, так что только пятки сверкали. Потом я накинул на голову драный капюшон и заковылял через поляну, опираясь на посох. К концу дня я содрал ноги в кровь. Не потому что много прошел, а потому что босиком не ходил уже лет тридцать...
Я с него глаз не спускал. Он, типа, даже и не пленник(формально), но от меня так просто не отделается. На вопросы, почему я все время сижу возле больничной палатки я уже не отвечаю. Устал и надоело.
Ногу "Чайке" залатали, но ходить будет или нет - это вопрос. Да что ему? На всю жизнь урод теперь. После капкана и... кхм... допроса нашего. И я сердцем чую, он злобу затаил и мстить будет. Генри это как будто и не волнует! Меня волнует, ее нет...
Она почти каждый день в госпиталь наш наведывается. Знаю, знаю, это в ее правилах - раненых навещать (но сейчас у нас раненых всего два!). Когда меня ранили, она и ко мне приходила тоже, поинтересоваться, как жизнь. Но ОДИН раз. Я для нее снайпер, боевая единица, и меня терять... ладно, не будем. А вот на кой ей этот... партизан сдался? Ну не с Ивашкой (этот дурень с дерева грохнулся и руку сломал) же она сидит по два, по три часа? Ясно, что с пленником этим.
О чем с вражиной можно часами разговаривать? Тут одного допроса бы хватило. А Генри запросто вызнает все, что надо, без пыток и угроз даже...
И себя не пойму - ну на фигища сижу я тут? Как сторожевая собака! Чего я добиться-то хочу?..
Я так подумал, плюнул на это все и решил сам с пленником этим побазарить. Хотя было желание его тихонько придушить (а мог бы - Ивашка б меня не сдал), я вспомнил все, что Генри говорила про психологию вообще и разговор с пленными в частности... вспомнил и применил на деле.
Привет, ему говорю. Кивает. Как тебя звать-то? Молчит. Ладно, я Алекс, а тебя буду звать "Чайкой", идет? Кивает. Курить хош? Руками развел, типа, почему бы и нет. Закуриваем по сигаретке... ага, давно не курил, приятель? сразу видно: выдул полсигареты за один затяг! Чую, разговор щас легче пойдет...
Ты, говорю, Генри спас пару лет назад. Расскажи, как дело было...
Он не против. Рассказывает спокойно, ровным таким голосом, хотя смотрит нагло, прямо в глаза. Не нравится мне это...
Этот его тон, и взгляд, и то, как он посмеивался, вспоминая Генри... короче, злоба во мне начинала бурлить. Виду я, конечно, не подавал, но и мое терпение не безгранично...
Ты, говорю, полюбился нашей Генри, приятель. Я еще не видел, чтоб она с кем-то разговаривала часами... А он меня прям в лоб спросил: чего надо-то, хватит юлить вокруг да около.
Еще лучше. Мне тоже надоело к тому времени психолога изображать.
О чем базарите, говорю, выкладывай, "Чайка"!
О том, что было до войны. Спокойно так ответил, с ленцой. Интересно, говорит, ей, как раньше жили. Она ведь уже в войну родилась, только и видела всю жизнь, что пальбу, кровищу да смерть... сначала даже не верила, что раньше все по-другому было. Невдомек девчонке, как Человек Разумный, Homo Sapiens, может НЕ ВОЕВАТЬ!
Ясно с тобой все... Ну ладно, разговоры разговорами, а че она с тобой делать-то собирается, когда вылечишься?
"Чайка" посмотрел на меня, как на дурака, еще б пальцем у виска покрутил!.. к клану моему, грьт, послом отправить... улыбнулся (меня аж передернуло - не рожа, а винегрет!.. хотя над этим "винегретом" постарались, конечно, мы, когда "Чайку" допрашивали... От улыбки такой завтрак наружу просится... блевать тянет, в общем)... Мир... сказал и засмеялся, как... как гиена над падалью. Люди так не смеются...
Пленник засмеялся, а я, с истинно "Невидимковским" пофигизмом заехал ему ребром ладони по горлу. Точно, четко, сильно... как машина... Гиений лай захлебнулся, и урод беспомощно рухнул на койку. Чем-то он напоминал тогда драную дохлую кошку... с той лишь разницей, что он был пока живой, просто в шоке...
Я глянул на "Чайку", потом на Ивашку - тот понял и нырнул под одеяло, изо всех сил делая вид, что спит и ничего не видит и не слышит... хе-хе... и что никому ничего не скажет. Моя школа. Ни под какой пыткой не проболтается... Хотя Генри у него все и без пыток вызнает. Это я понимал...
Полудохлого "Чайку" я придушил одной рукой. Запросто, как котенка. Он не сопротивлялся... не мог... а даже если б и мог... Я бы на его месте тоже жить не захотел, так что...
Ладно... отпустил, пульс пощупал... все...
И пошел. Знал, что за пленника мне теперь влетит по первое число от самой Генри, но я сам того хотел.
Куда прешь, леший?.. ненавижу бомжей, развелось их тут... Вали, откуда пришел!...
Остановился, зыркает на меня из-под своего балахона. Я б его выпроводил подальше(или подстрелил бы, в зависимости от настроения), если б тут Славка не подоспел(ну, Вацлав, он, в общем, но мы уж Славкой как обозвали, так и до сих пор...)
На поселение, говорит, пришел, что ли?
Бомж: угу...
Ладно, иди...
Славк, да ты че?! Фиг его знает, вдруг разведчик какой-нибудь... У нас приказ стрелять уродов бродячих, как крыс...
Нету больше приказа такого. Жанна отменила. У нас "Осы" данников порезали много. Теперь всем добро пожаловать... смеется... ты, бомже, не волнуйся. Тебя так работать запрягут, что не до разведки станет! А ты, Мих (это он мне!!!), его и отведешь. На рудники. Пошел!
У-у-у, ТАК я тыщу лет уже не ругался! Я - личная охрана какого-то там бомжа! Нет, не говорю, что впервой. Когда они тут стадами ходили, я их отводил, под прицелом, понятное дело(ждал, пока сотня-другая их наберется, и отводил... как стадо баранов). Но сейчас... Славка специально, я знаю, это его месть... не буду распространяться, за что. За дело. Ему ж до бомжа этого, что мне до него же(бомжа), просто тут дело личное, а бомж так уж, орудие мести...
Славка из вредности своей еще и проверит, доставил я его или нет. Только поэтому я бродягу и не подстрелил где-нибудь, а честно довел. И сдал благополучно... сдал... Какой позор! Надо мной вся охрана поселения ржала, что я одного притащил. Дескать, важная персона, с личной охраной. Секъюрити! Вацлав Новак, моя месть будет ужасна!!!
Сидим, покуриваем. Двоих салаг, девчонку и пацана, запрягли могилу копать для пленника... девчонка-солдат. Смешно? А фиг вам - нет! У нас их много, и держатся как равные. Защиту чувствуют. Народ еще не скоро забудет, что Генри сделала с Питом, который решил побаловаться с одной девчонкой... Генри его на бой вызвала. Смертельный. На ножах. Без брони. И бой тянула аж пять часов - на парне живого места к концу боя не осталось! А на ней - пара царапин - левой рукой отвела удар от лица. И все. Пит на коленях молил - убей, хватит мучить. Как ребенок, ревел... И мы все просили - хватит, прекрати этот ужас! А она запретила даже подходить к нему и оставила его умирать на Арене(от потери крови умер на следующее утро). Сказала, что так будет с каждым, кто повторит его поступок... Говорит: данники, пленники - не мое дело, а вот "Невидимки"...
Мы ее такой никогда не видели. Что ей та девчонка?! Генри мстила, как за себя... почему?..
Короче, сидим. Болтаем. Про Алекса. Вспомнили дикаря этого некстати. Раньше нормальный парень был, свой человек, а сейчас... Дикарь стал, людей чурается, не говорит почти, огрызается только, если чего спрашивают...
Мы его давно знаем. Мы все - Первые "Невидимки". Нас первых учила Генри. А теперь мы ее элитные войска, и после нее в клане главные командиры. Алекс... не худший не лучший из нас. Снайперами и разведчиками заправляет. Тысячник , как и мы...
...а знаю я, что с ним такое. Влюбился по уши, как мальчишка! В Генри, в нашу Жанну Д'Арк! А что ей Алекс-шмалекс? Снайпер, разведчик, командир тысячи - и все! Не завидую я ему. И помочь ничем не могу. На нее мои до- и послевоенные штучки не подействуют... Ну разве подкатишь К НЕЙ с букетом ромашек или с гитарой... или... хм... со связкой вяленых вражеский ушей(некоторых современных девчонок впечатляет) или новеньким трофейным автоматом? на белом танке?.. А?.. Генри лучше не злить! Вообще.
Сидим... советуемся... Помочь надо бедолаге Алексу, хоть и не просил. Мы уж чего-нибудь придумаем. Идея ясна - чтобы добиться внимания Генри, надо стать как минимум равным ей... как минимум - равным...
Я уже неделю на рудниках. Работа на износ. Все силы вытягивает. Работаю, по сторонам поглядываю, хотя до сих пор толком не пойму, чего мне надо. Изучил поселение. Пятьсот человек, таких же полудиких оборванцев... как и я. Законов нет. Сильный - прав. И это мне в первый же день пришлось доказать. Убил одного урода на глазах всех жителей. За то, что пытался права качать тут передо мной. Махал своей сраной заточкой у меня перед носом, хотел показать, кто тут главный... В итоге его же заточка оказалась у него же в глазу... правильно, этой самоделке там самое место.
После того случая я сразу стал изгоем среди трудяг. Никто со мной не разговаривает(добровольно, по крайней мере), и вообще стараются держаться подальше. Узнать у них чего-нибудь... нет, бесполезно это. Я вот к охранникам подбираться начал. Успехи есть. Отношения кое-какие налаживаются, они меня почти равным считают... потому что не дикарь, потому что не пресмыкаюсь, потому что поговорить со мной есть о чем, и выменять есть чего. Я у них нормальную еду вымениваю на патроны: есть то дерьмо, которым здесь кормят - это обеими руками подписать себе смертный приговор, а у охраны - еда что надо.
Вчера говорил с одним охранником знакомым, Тарас его зовут. О жизни разговорились, и все такое. Я и сболтнул, что бывший солдат. Язык с пива развязался совсем... А он и рад. За пару дней все сделал, подсуетился... в общем, мне устроили кучу тестов(отбегался, отстрелялся...), пытались выспросить, из какого клана, но я, вспоминая историю Пайк... Даши... сделал удивленное лицо с глазами, что говориться, шесть на девять, и заявил, что о кланах вообще ничего не знаю. Поверили. Наверно, это наследственное: у меня отец актер был...
Ладно, сделали меня охранником, напарником Тараса, кстати сказать. Он на то и рассчитывал - тоскливо ведь одному сидеть в этой будке.
Вот теперь я и охранник. И полноценный "Невидимка", правда ранга очень небольшого(ничего, это поправимо). Местные оборванцы плюют мне вслед, но стоит мне обернуться, тут же скрючиваются в услужливых позах и улыбаются гнилыми улыбками... или вообще беззубыми... Мразь одна... разве это люди?..
Я пытался успокоиться. Лег на матрас в своей палатке. Закрыл глаза, расслабил мышцы... начал представлять цвета: красный, оранжевый, желтый... (надо чтобы сознание, мысли заполнялись цветом, и в них не было бы больше ничего)... зеленый, голубой, синий, фиолетовый... (плавно переходят один в другой, и я чувствую, что правда успокоился... Генревский метод)... белый туман... все...
Как часто бывало: только расслабишься, пройдешь радугу, начнешь засыпать спокойно, как тебя поднимут по тревоге или начнут трубить отбой... вот опять. Чувствую, трясет меня за плечи кто-то. Ну, думаю, щас спокойно (я ж успокоился) врежу по морде...
Это Ивашка был. Чуть не плачет парень: говорит, проболтался, Жанна все знает и идет со мной разбираться. Драпай, грьт, отсюда, Алекс и не показывайся ей на глаза дня три.
Я ему отвесил подзатыльник, чтоб прекратил истерику, сказал, что я того и ждал и послал Ивашку подальше. Он, когда из моей палатки выходил, все время оглядывался и смотрел на меня, как на дурака. Мож я и есть дурак...
Генри не злилась. Ей это вообще не свойственно. Зашла в мою палатку, села рядышком на матрас(урода "Чайку" стоило придушить хотя бы ради того, чтоб вот так мирно посидеть с Генри) и без лишних разговоров спросила, зачем я его убил. Кого его понятно.
Я и сам не знал, зачем.
Сволочь он был, говорю, этот "Чайка". Когда он смеялся надо мной, я еще терпел, а когда стал смеяться над тобой, тут я его и кончил... И спросил(вот оборзел я совсем), зачем он ей вообще был нужен.
Генри просто назвала три причины, как по пунктикам: он спас ей жизнь, он рассказывал о том, что было до войны и он должен был отправиться на переговоры с кланом "Чаек".
Лекций она мне читать не стала, но в качестве наказания я должен был найти ей нового "Чайку". Хоть из-под земли достать...
В тот день у нас такой переполох поднялся, что просто жуть. Я даже не понял сначала, что происходит. По всему поселению бегали охранники, орали на трудяг, а те шустро очищали улицы от всякого дерьма. Потом Тарас объяснил, что приезжает какая-то большая шишка. Я ж было обрадовался, но он крылья-то мне подрезал: не Жанна(глава клана... как узнал, что это женщина, так сомневаться начал... но мстить все равно буду - я на полпути не остановлюсь!).
Ладно, я махнул рукой на все свои мысли. Побрился, форму почистил и пошел гонять оборванцев. Они у меня улицы только что не вылизывали. Такой вот я изверг.
Потом сидел с охраной в пивнушке, глушил дрянное пиво и слушал свежие сплетни... не, все-таки сплетни - не чисто женская черта: полно мужиков, которые также трещат, как сороки, о всякой фигне часами напролет... зрелище жалкое... Но зато узнал, что приезжает какой-то Алекс, снайперский тысячник (...на снайперов у меня тоже зуб...), вроде рекрутов набирать... Под это дело охранники уже вовсю готовились просить за своих детей, у кого они были... А я готовился просить за себя...
Приехал он на потрепанном внедорожнике (этого монстра изобрели совсем недавно, в войну и назвали Студебеккер-XXI... смахивает на утяжеленный УАЗ), почти что без охраны... для такой большой шишки четверо человек - не охрана, а мелочь.
Во время его приезда я и еще несколько наших занимались тем, что разгоняли толпу, чтоб освободить дорогу. Оборванцы столпились на ней, чтоб поглазеть и поорать. Зрелище нашли, идиоты!..
Самого Алекса я видел мельком. Тощий, высокий и лопоухий. И лет ему... ну не больше двадцати пяти. Щегол... я старше, и не на эти три года, а на целую жизнь... я проклинаю всех, кто заставил меня потерять все и состариться в двадцать восемь лет!..
Часа два он болтал с нашим командиром. Тот собрал нас и велел найти хоть одного "Чайку" среди трудяг. Мы ругались долго, но приказ пошли выполнять. Правда, не сразу. Самые наглые подловили тысячника на выходе из командирской хибары и стали упрашивать взять в снайперы своих малолетних бездельников. А я просто подошел, поглядел на щегла с высоты и сказал: я "Чайка", командир. И значок достал как доказательство.
К вечеру я уже собирал пожитки. Тарас со мной не разговаривал. Да, я враль. И вообще большая сволочь. Прощайте...
Я нашел ей "Чайку", и теперь надеялся-таки на прощение. И я его получил. Правда, в виде вернувшегося равнодушия со стороны моей Генри. Все просто стало, как обычно. Я ей совершенно неинтересен. Ей никто неинтересен. Вообще. Странно, как можно жить вот так, одиноким волком? Без друзей даже. Без радостей и вообще чего-нибудь, кроме работы. Блин, я не психолог, но вижу, что все это неспроста; возможно, в ее жизни произошло что-то ужасное... Да, и знаю, что тот, кто докопается до этого забытого ужаса, кто поймет и утешит, тот и станет ей самым дорогим в мире человеком.
Никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. Жизнь идет мимо. Гоняю щеглов на тренировках, объезжаю границы, посылаю своих снайперов в разведку и патрули, помогаю нашим улаживать дела с данниками, пью пиво. Все. Бесполезно и бессмысленно. Если в моем мире не будет Генри, он потеряет свою ценность. Я просто пущу себе пулю в лоб.
Трясся полдня в долбаном Студебеккере двадцать первого века. Никто со мной не разговаривал, но зорко следили все. Не доверяли. Пытался выспаться - не получилось. В итоге всю поездку глазел на окрестности. Слева от дороги была сплошная стена леса, справа - склон. Где-то вдали виднелся пустой город. Рядом с морем. Мне стало тоскливо и скучно. Проклятая война...