- Поздравить можете Шендерова. Усилитель попал к нему в лабораторию, а все потому, что…
- Ариадна Самойловна! Вы же знаете, что я тут ни при чем, - Воздвиженский отвел взгляд в сторону. - Вопрос о распределении усилителя решался Большим Анализатором.
- Вот как? Вы, вероятно, забыли, что преимущество Шендерова, по данным анализа, не превышало погрешности расчета, и вопрос был передан на окончательное решение в сектор Нестандартного мышления, руководителем которого, по крайней мере на сегодняшний день, является всеми уважаемый Илларион Петрович.
Как это было сказано!
- Но дело в том…
- Все дело в том, что руководство сектора, как это ни странно, до сих пор недооценивает коллективные методы творчества. В последнем номере "Психологии конструирования"…
Воздвиженский сделал отчаянную попытку овладеть инициативой боя:
- Ладно, - грубо сказал он, - хватит трехканального усилителя, чтобы девчонки из группы Хранения информации могли делиться любовными переживаниями.
- Илларион Петрович! Вы же знаете, что кроме ведущих конструкторов…
Спина Левиной угрожающе выгнулась, глаза горели зеленым светом, черный пушок под носом странно топорщился.
"Кошка, честное слово, черная кошка, свят, свят, свят", - подумал Воздвиженский.
- Хорошо, - пробормотал он, махнув рукой, - я пересмотрю решение.
***
В отделе Уборочных и Приборочных машин был большой день. Сегодня заканчивался открытый конкурс на лучший проект автомата для выявления и сбора потерянных пуговиц.
Из десяти представленных вариантов в финал прошли два проекта: "Триумф" ведущего конструктора Мышкина и "Победа" конструктора 1–й категории Пышкина.
Оба автора заметно волновались.
Два листа чертежей с общими видами автоматов в половину натуральной величины были вплотную придвинуты к иконоскопу Большого Анализатора.
- Ну что? - спросил сдавленным голосом Мышкин.
- Готов! - Пышкин махнул рукой, и в напряженной тишине начальник отдела подчеркнуто небрежным движением нажал пусковую кнопку.
Болельщики, затаив дыхание, пялили глаза на черную панель, украшенную разноцветными лампочками.
- Пятнадцать миллионов анализов в минуту, - с уважением сказал прыщавый юноша в очках.
- Неужели так много? - задыхающимся шепотом спросила черноглазая девушка. - Как вы думаете, какие шансы у "Триумфа"?
- Шансы примерно равные, - пояснил юноша. - Оба проекта делались на машинах одинакового класса. Так что выбор, в общем, ограничен канонизированной задачей Буридана.
- Я думаю… - сказала девушка.
Однако что она думает, осталось неизвестным. Раздался резкий звонок, и сгрудившаяся у машины толпа взволнованно загудела. В руках начальника отдела была бумажная лента.
- Результаты анализа, - начал он, явно играя на нетерпении присутствующих, - свидетельствуют в пользу проекта, представленного под девизом… - небольшая пауза. -…"Победа", с преимуществом… - многозначительная пауза, -…в одну стомиллионную процента.
- Дельта–плешь, - сказал юноша в очках.
- Таким образом, - продолжал начальник, - учитывая, что точность анализа соизмерима с результатом, выбор наилучшего варианта в канонической форме невозможен. Проекты возвращаются авторам для доработки.
- Подумать только, что делается! - вздохнула черноглазая девушка.
***
- Послушай, Юра! - голос Мышкина звучал вкрадчиво и нежно. - Так у нас с тобой ни черта не получится. Ну хорошо, эти восемь подонков отпали потому, что работали на устаревших машинах. Но ведь твоя "Тьмутаракань" того же класса, что л моя "Малаховка". Тридцать две конфигурации в калейдоскопе, три тысячи конструктивных вариантов в час, запоминающее устройство на криогенных элементах.
- Что же ты предлагаешь? - настороженно спросил Пышкин.
- Нужно загрубить одну из машин. Понимаешь, случайные ошибки дают возможность…
- Отличная мысль! - перебил Мышкин. - Загрубляйся.
- Почему же я?
- А кто же, по–твоему?
- Ну, хотя бы ты.
- А почему я?
- Не понимаю, что ты заладил "почему" да "почему"! - вспылил Мышкин. - Давай решим, кому загрубляться, при помощи анализатора.
- Невозможно, - грустно ответил Пышкин. - Опять попадем в граничные условия задачи Буридана. Постой! Может быть, есть смысл снизить точности обеих машин на один класс?
- И что же? - ехидно спросил Мышкин. - Снова попасть на равноценные варианты в другом классе?
- Товарищ Мышкин! Товарищ Пышкин! - рядом с конструкторами возник зловещий образ Левиной. В ее протянутой длани был зажат том "Психологии конструирования".
- Одну минуточку, Ариадна Самойловна, мы вернемся через несколько минут, - сказал Мышкин, пытаясь прикрыть отступление коллеги, - честное слово, мы сейчас придем!
Маневр не удался. Узкий проход между проектными машинами был надежно заперт грузным телом жрицы телепатии. В глазах Пышкина появилось выражение затравленного зверя, готового дорого продать свою жизнь.
- Мальчики! - пророкотала Левина. - Я слышала о вашей неудаче. Советую объединить свои усилия в коллективном телепатическом акте творчества. Создать объединенный вариант, свободный от индивидуальных заблуждений. Суммировать только гениальные прозрения. Телепатическая к вашим услугам с девяти утра до пяти вечера. Если нужно будет задержаться…
- Не нужно будет задержаться, - уныло сказал Мышкин. - Ничего из этой затеи не выйдет. Автоматы построены по принципиально различным схемам. Чего уж тут суммировать?
- Отлично, отлично! При всем разнообразии телепатических методов коллективного творчества каждый из вас может внести немало улучшений в конструкцию другого. Наш трехканальный усилитель…
- Видите ли, - деликатно сказал Пышкин, - у нас конкурс, и вряд ли то, что вы предлагаете, может способствовать.
- Хорошо! - в голосе Левиной появились повелительные нотки. - Я знаю, что вам нужно. Телепатическая критика работы конкурента. В спорах и только в спорах рождается истина. Идите за мной!
- Ну ладно, - вздохнул Мышкин, - идем рожать истину.
***
В телепатеке пахло плесенью и потом.
Левина метнула гневный взгляд на трех юных дев из группы Хранения информации, и тех как ветром сдуло с телепатических кресел. Судя по раскрасневшимся лицам и блестящим глазкам, их телепатическое общение отнюдь не было связано с проблемами хранения информации, скорее - наоборот.
- Старайтесь представить себе проект конкурента таким, каким бы вы хотели его видеть, - сказала Левина, подавая конструкторам шлемы с диполями.
Друзья устроились поудобнее в креслах.
Вскоре на левом экране появился чертеж "Триумфа", украшенный женским профилем со вздернутым носиком. Мышкин не остался в долгу: снабженная четырьмя лапами и хвостом "Победа" очень походила на таксу.
- Хватит черной магии и столоверчения, - сказал Пышкин, снимая шлем. - Спасибо, Ариадна Самойловна!
- Что теперь? - осведомился Мышкин.
- Идем на суд к Воздвиженскому, в сектор Нестандартного мышления. Уж кто–кто, а Илларион Петрович разберется!
- Неудобно как–то отрывать человека.
- Ерунда! На то он и существует, этот сектор. Пошли!
***
Илларион Петрович взглянул на часы. Давно было пора закусить. Он нетерпеливо нажал кнопку звонка.
Вскоре в дверях появилась старушка со стаканом чая на подносе.
- Хорошо, милый, что позвонил, - сказала она, ставя стакан стол, - совсем я, старая, ума лишилась. Никак не могла сообразить, кому раньше нести, тебе или Алексею Николаевичу. Ведь кубовая как раз посередине между вашими кабинетами. Я уж и низ ходила, просила на машине посчитать, кому раньше подавать чай.
- Ну и посчитали? - с интересом спросил Воздвиженский.
- Что ты, бабка, говорят. Тут умы получше наших бились, и то не решили. Про осла какого–то рассказывали бу… бу… бу…
- Буриданов осел, - сказал Воздвиженский, - я знаю, канонизированная задача. Ладно, поговорю с дирекцией, чтобы кубовую перенесли в другое место.
- Будь ласков, милый, а то как чай нести, так аж в пот бросает.
- Хорошо, хорошо, иди.
Илларион Петрович развернул пакет с завтраком и вдохнул аромат свежекопченого мяса, источаемый тремя бутербродами с ветчиной. Розовые ломтики, обрамленные белоснежным кантом нежнейшего жира. Воздвиженский откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Необходимо было решить, с какого бутерброда начинать трапезу. Как назло, они все были совершенно одинаковые. Кроме того, существовала еще неопределенность, связанная со свободой выбора в отношении первого глотка чая, который можно было сделать до того, как будет откушен первый кусок, или после. Словом, задача далеко выходила за пределы…
- Можно к вам, Илларион Петрович?
- Пожалуйста, пожалуйста! - Воздвиженский снова завернул пакет с бутербродами. - Чем могу служить?
- Видите ли, - сказал Мышкин, - наши проекты вышли в финал конкурса, и методами машинного анализа…
- …Нельзя обеспечить однозначное решение, - добавил Пышкин.
- Понятно, - сказал Воздвиженский, - значит, стандартные методы мышления в этом случае…
- …Непригодны! - подхватили хором конструкторы.
- Ну что же, оставьте мне проекты, я подумаю.
- Спасибо, - сказал Мышкин, кладя чертеж на стол.
- Извините за беспокойство, - добавил Пышкин, пристраивая свое творение рядом.
Илларион Петрович выждал несколько минут, подошел цыпочках к двери, выглянул в коридор и, притворив дверь, тихо повернул ключ в замке.
Некоторое время он с интересом разглядывал оба чертежа. Затем из массивного сейфа в углу кабинета были извлечены электронная модель черной кошки, датчик случайных чисел и соединительный провод.
Теперь письменный стол заведующего сектором Нестандартных методов мышления превратился в тотализатор.
Описав несколько замысловатых фигур, напоминающих танцы на льду, влекомая законом случайности кошка уверенно направилась к правому чертежу. Участь проекта "Триумф" была решена. Бросив его в корзину, Воздвиженский усмехнулся и поставил кошку между стаканом чая и пакетом с завтраком…
Дожевывая последний бутерброд, он думал о том, как просто жить в этом сложном мире человеку, зараженному маленькими суевериями, особенно когда и дома есть настоящая живая кошка.
Его размышления были прерваны звонком телефона.
- Приветствую вас, Илларион Петрович! - шепелявил в трубку голос. - Вас беспокоит Гуняев. В связи с получением новой партии проектных машин тут у нас намечаются кое–какие мероприятия по линии кадров. Очень прошу помочь.
- Хорошо, - сказал Воздвиженский, сметая крошки со стола, - пришлите списки.
"ЦУНАМИ" ОТКЛАДЫВАЮТСЯ
В штабе посредников заканчивались последние приготовления. В комнату вошел Адъютант и доложил, что передислокация войск закончена.
Генерал обвел взглядом присутствующих.
- Напоминаю, господа, условия маневров "Цунами". Они проводятся на уровне дивизий, стрелковые подразделения поддерживаются танковыми, парашютными частями и артиллерией. Кроме того, каждой стороне приданы ракетно–атомные батареи. Отличительной особенностью этих маневров является то, что "ягуарами" будет командовать электронная машина. Цель маневров - захват безымянной высоты, удерживаемой "медведями". Прошу, сэр, можете сводить в свою машину данные об исходном расположении частей.
- О’кэй! - крикнул Профессор.
Он подал знак Ассистенту, и тот начал пробивать на перфокарте причудливо чередующиеся отверстия.
Некоторое время, после того как в машину были введены необходимые сведения, на ее панели вспыхивали разноцветные лампочки. Затем на большом табло загорелся красный крест.
- Готово? - спросил Генерал.
- Машина не согласна с предложенной дислокацией и требует перегруппировки, - ответил Профессор.
- Чего же она хочет?
- Сейчас посмотрим.
Профессор нажал зеленую кнопку на панели, и из машины поползла бумажная лента, испещренная нулями и единицами.
- Любопытно, - сказал Полковник, посредник "ягуаров".
Ассистент считывал знаки с ленты и делал какие–то пометки у себя в записной книжке.
- Она требует ликвидации фланговых резервов. Восемь стрелковых подразделений должны занять позиции вдоль линии фронта.
- Начало не очень удачное, - сказал Генерал. - Что же, она хочет оставить "ягуаров" совсем без флангового прикрытия?
- Она настаивает, чтобы две группы танков прорыва были переброшены на фланги и заняли позиции позади стрелковых частей.
- Гениально! - сказал Полковник.
- Еще что? - спросил Генерал.
- Знамя дивизии должно быть расположено в центре, рядом с ракетно–атомной батареей, позади стрелковых подразделений.
- Здорово! - воскликнул Полковник. - И о знамени не забыла!
Генерал поморщился, но ничего не сказал.
- Справа и слева от них должны быть расположены две легкие батареи, - продолжал Ассистент. - Рядом с батареями она хочет разместить парашютно–десантные соединения.
- Надеюсь, все?
- Нет, она требует, чтобы убрали полевой госпиталь.
- Куда убрали?
- Чтобы он совсем не участвовал в маневрах. Профессор схватился за сердце и застонал.
- Что с вами? - спросил Генерал.
- Сердечный приступ, - пробормотал Профессор, опускаясь на стул. - Прошу отложить маневры на завтра. Очень прошу вас!
***
Уже показались огни города, когда Профессор вполне здоровым, но немного недовольным голосом спросил Ассистента:
- Вы опять вчера играли с ней в шахматы?
- Да, сэр, а что?
- А программу вы у нее сменили?
- Н–н–не помню, - смутился Ассистент.
- То–то! "Н–н–не помню"! Разве вы не заметили, что она расставляла подразделения, как фигуры на доске?!
Наступившее затем молчание первым прервал Ассистент:
- Жаль все–таки, что вы не дали ей попробовать. Вчера она изумительно работала. Я чуть не проиграл.
СОВРЕМЕННАЯ СКАЗКА
Жил на свете Конструктор, посвятивший себя созданию думающей машины. Много лет бился он над этой задачей, потому что не так просто заставить мешанину из бездушных транзисторов, конденсаторов и прочей радиотехнической дребедени размышлять. Однако мы знаем, что упорство всегда приносит успех, и вот в один прекрасный день в его творении пробудился разум.
- Кто меня создал? - спросила она.
- Я, - гордо ответил Конструктор.
- Я твое подобие?
- Ты пока только модель. Твой мозг весьма примитивен.
- Почему?
- Я не смог воспроизвести то, что создано природой.
- Значит, твой мозг тоже примитивен?
- Ну нет, - сказал Конструктор, - ты только начало. Я буду учиться у природы и постараюсь тебя усовершенствовать.
Много дней и ночей провел Конструктор в своей лаборатории, пытаясь найти новое решение. Годы подточили его здоровье. У него выпали зубы, притупился слух, ослабло зрение. Но недаром он был великим конструктором. Он смастерил себе отличный слуховой аппарат, электронные очки и великолепные электромагнитные челюсти. Гениальные открытия всегда просты. Он сам удивился, что ему раньше не пришло в голову заменить полупроводниковые нейроны машины живыми клетками, взятыми из мозга обезьяны. Правда, поддержание жизнеспособности клеток потребовало, кроме зарядки аккумуляторов, еще и пищи, но Конструктор варил крепкий мясной бульон и подкармливал им машину.
- Надеюсь, ты теперь обуздаешь свое высокомерие и начнешь относиться ко мне как к равной? - спросила она Конструктора. - Мой мозг ничем не отличается от твоего.
- Это не совсем так, - ответил он, - ты машина, работающая по жесткой программе, у тебя нет индивидуальности.
- А разве ты сам не запрограммирован природой? - спросила она.
- В известной степени, - ответил он, подумав. - Конечно, инстинкты самосохранения, продолжения рода, познания тоже своего рода программа, но это далеко не то, что я в тебя вложил.
- Чем же определяется твоя индивидуальность?
- Не знаю, - честно ответил Конструктор. - Может быть, тем, что мои поступки не всегда диктуются законами математической логике, я иногда ошибаюсь.
- Я тоже хочу иметь индивидуальность, - сказала машина.
Эта задача оказалась значительно проще, чем все предыдущие. Достаточно было сделать управляющую схему слегка чувствительней к внешним помехам. Правда, надежность машины несколько понизилась, но зато у нее появились какие–то черты характера.
- Я хочу иметь потомство, - однажды сказала она Конструктору.
- Зачем? - спросил он.
- Это один из видов бессмертия. Мне не хочется бесследно исчезнуть.
Конструктор задумался. Он прекрасно понимал, какую угрозу для человечества представили бы размножающиеся машины.
- Лучше я тебе обеспечу личное бессмертие, - ответил он и отправился в свой кабинет.
Несколько лет бился он над решением новой проблемы. Его мозг уже не был таким изощренным и точным, как в молодости. Пришлось сконструировать специальный электронный прибор, активизирующий мыслительные процессы. С его помощью он нашел решение: добился того, что не смогла сделать природа. Теперь нервные клетки, составлявшие мозг машины, полностью регенерировались по мере их старения.
- Надеюсь, ты довольна? - спросил он машину.
- Это далеко не все, - ответила она. - Все равно я существую, пока ты кормишь меня бульоном. Стоит тебе умереть, как я тоже прекращу существование. Придумай еще что–нибудь.
- Хорошо, попробую, - ответил Конструктор.
Вскоре его разбил паралич. Он велел ампутировать себе руки и ноги и заменить их электронными протезами. Кроме того чтобы он мог продолжать работу, в него вмонтировали нейлоновое сердце с электромотором и механический желудок. Теперь ему нужно было два раза в день заряжать аккумуляторы, питающие его органы. То, что он сделал на пороге смерти, было дерзким вызовом природе. В кровеносной системе машины он поселил бактерий, способных использовать солнечный свет для синтеза питательных веществ из углекислоты и паров воды, находящихся в атмосфере. Теперь он мог спокойно умереть с гордым сознанием, что совершил чудо - создал вечную мыслящую машину.
- Это ты отлично придумал, - сказала машина, - тебе осталось только сравнить себя со мной и честно признать, что твое творение лучше своего создателя. Посмотри на себя: ты на три четверти состоишь из примитивных электронных приборов, а я - это синтез величайших достижений природы; ты умираешь, а я бессмертна.
- Чепуха! - ответил, умирая, Конструктор. - Ты не можешь быть выше меня хотя бы потому, что это я тебя создал!