Кэроу посмотрела на хамсы на ладонях. Они напоминали автограф. Это тело ей дал Бримстоун, и она с ним не расстанется.
Взрыв смеха вернул Кэроу в реальность. Воины отрабатывали удары в воздухе, Иксандр потерял равновесие и ушел в штопор. Пытаясь удержаться на лету, он с чудовищной силой захлопал крыльями, и его занесло в сторону, где он смел парапет и повис, зацепившись за обломки стены. И сам Иксандр, и все присутствующие сотрясались от хохота. Звук смеха показался Кэроу странным, полузабытым: при ней "собратья" никогда не смеялись. Если ее заметят, веселье сразу смолкнет. Кэроу огорченно отступила в тень.
Зири ударил Иксандра по руке, гигант разжал пальцы и гулко рухнул на землю. Зири кружил над ним, не уходя из зоны досягаемости, а грузный напарник с ревом скакал, пытаясь его прихлопнуть. Зири со смехом уворачивался и, заходя с другой стороны, пинал исполина. Вокруг них собралась толпа, бойцы беззлобно подзадоривали Иксандра и дружно прокричали "ура!", когда великану удалось подняться в воздух.
Все пять отрядов вернулись из Эреца без потерь. Тьяго был настроен благодушно, и в лагере царила атмосфера триумфа. В чем заключался их успех, какое задание они выполнили, Кэроу так и не узнала.
Одна из кухарок вышила для генерала новое знамя вместо сгоревшего в Лораменди. На скромном холщовом полотнище красовалось изображение белого волка и девиз Тьяго - "Победа и возмездие". Слова автоматически стали всеобщим девизом.
Кэроу больше нравился герб Воителя: оленьи рога с распустившимися почками, что символизировало начало новой жизни. Однако жажда мести, заключенная в девизе Тьяго, оказалась ближе, почти против воли оживив в душе нечто темное, первобытное, как грохот барабанов и оскал зубов. Истинный дух восстания.
Знамя висело у входа во дворец, словно утверждая власть Волка на территории касбы. Кэроу вдруг развеселилась: "А где же мой стяг?" Почему бы и нет? Тьяго ведь говорил, что она не одна, что они делают общее дело, сплочены единой целью. Вот она и вывесит свой флажок рядом. Что генерал на это скажет? И что бы там изобразить? Связку зубов? Щипцы? Нет, лучше тиски. И подпись: "Ой, больно". Кэроу улыбнулась, но тут же погрустнела, потому что поделиться шуткой было не с кем. Веселье во дворе не стихало, а ей оставалось только подглядывать.
Движения Иксандра стали свободнее. Кэроу не сразу поняла почему. Оказалось, он перестал стараться и начал двигаться не думая. Глядя, как медвежья туша грациозно скользит по воздуху, Кэроу испытала прилив гордости за свое творение. Из-за подколов Зири Иксандр напрочь забыл про стеснительность. Наверное, так и было задумано, за что Зири теперь и поплатился. Гигант схватил его за шею, слегка придушил и швырнул наземь. Зири сгруппировался и приземлился на копыта, но ему пришлось пробежать длинный тормозной путь, и он чуть не врезался в Балиэроса, своего командира. Расхохотавшись, быкокентавр обнял Зири за плечи, и они пошли смотреть на полет Иксандра вместе.
У Кэроу застрял комок в горле. Как непринужденно они между собой общаются, сколько смеха, веселья. Когда-то она тоже жила в казармах и палатках, сидела за общим столом, пела со всеми песни, собирала души и спасала солдатам жизнь. Была одной из них.
Однако выбор сделан, остается пожинать плоды.
Смех внезапно оборвался. Кэроу вздрогнула, думая, что это из-за нее, но солдаты смотрели в другую сторону. Мгновение спустя появился Тьяго. Кэроу вспомнила, что хотела потребовать у него объяснений и возвращения засова, но решимость испарилась вместе с гневом. Дело было не только в Волке, хотя при нем у Кэроу всегда убавлялось храбрости.
Тьяго привел Живых Теней.
Тангри и баньши походили на грациозных сфинксов: черные бархатистые пантеры с лицами прекрасных женщин и бесшумными крыльями сов. Несмотря на внешнюю хрупкость и отсутствие грозных атрибутов, Тьяго обращался к Теням с небывалым почтением, и в этом не было ничего удивительного. Они способны на такое, что больше никому не под силу. Ладони Кэроу стали липкими. Сфинксы тоже летят на задание?
На этот раз ей не нужно теряться в догадках или обманывать себя надеждой. Живые Тени - легенда, их задание особенное.
Тени поднялись в воздух и улетели в полной тишине. С ними никто не прощался, не желал им удачи. Удача им не нужна. Она понадобится ангелам, но ее не будет. Там, куда направлялись Тени, в живых не оставалось никого.
31
Счет
Костер посредине лагеря казался лишним. За день Акива насмотрелся на костры: ангелы продолжали жечь лес и выкуривать беглецов. Клубы дыма застили звезды на небе… И все же костер нужен: вокруг собрались солдаты, чистили клинки, ели, пили… Акива вспомнил о жажде.
Он допивал третью флягу, мрачный, как небо над головой, когда раздался резкий голос:
- Чем это вы занимаетесь?
Лираз, стоя по другую сторону костра, выглядела зловеще.
- А ты как думаешь? - ответил боец Второго легиона, раскладывая инструменты - нож, стилос, емкость для сажи. Акива стиснул кулаки: легионеры готовились наносить татуировки.
- Похоже, ты собираешься пополнить свой счет? - холодно осведомилась Лираз. - Ни один уважающий себя боец не поставит меток за сегодня.
Сегодня. Сегодня… Что сегодня делал отряд Лираз? Когда они с Азаилом вернулись в лагерь после впустую потраченного дня, Акива не стал расспрашивать сестру, хотя она глядела на него с гневным вызовом. В ее отряде были мелкие травмы: вывихи, растяжения, несколько укусов - ничего серьезного. Акива не стал заводить разговор о том, что произошло в овраге к юго-востоку от лагеря. Они с Азаилом так и не обсудили произошедшее, даже взглядом не обменялись.
Татуировки наносились только за убитых в бою вражеских солдат, а не за фермеров. Возмущение Лираз было вполне оправдано.
- Мы столкнулись с вооруженным противником, - ответил боец, пожав плечами.
- По-твоему, раб с ножом - достойный противник?! - Она презрительно указала на пальцы солдата, усеянные черными метками. - Хоть кто-нибудь из них умел сражаться?
Легионер резко встал. Он оказался на голову выше Лираз. Впрочем, это не давало ему преимущества. Акива удивленно поднялся на ноги, не понимая, отчего сестра так разволновалась. Помощь ей вряд ли понадобится.
- Я заслужил свои метки, - рассерженно заявил боец, набычив шею и напирая корпусом на Лираз.
- Не сегодня, - процедила она сквозь зубы.
- Ты кто такая, чтобы решать?
Лираз зловеще улыбнулась.
- А ты поспрашивай.
Бравый вояка недоуменно нахмурился:
- Испугать меня решила?
- У меня мурашки по коже пошли, - заметил Азаил. - Если тебе интересно, я расскажу, кто она такая. Я ее всю жизнь знаю.
- Вот повезло, - хмыкнул один из воинов.
Послышались смешки.
- Еще как, - серьезно кивнул Азаил. - Хорошо, когда есть кому спасти тебя от смерти. Сколько раз ты меня спасла, Лир? Четыре?
Она промолчала.
- Нашла новых друзей, Лир? - с наигранным интересом спросил Акива.
- У меня друзья повсюду.
Акива кивнул солдатам:
- Вы сами знаете, что она права. Сегодня нам нечем гордиться.
- Мы выполняли приказ, - ответил легионер, стушевавшись в присутствии Акивы.
- С удовольствием? - уточнил Истребитель Тварей.
- Хватит уже, - сказал один из бойцов и потянул друга за локоть. Солдаты ушли, вполголоса обсуждая Незаконнорожденных.
- Если завтра замечу свежие татуировки, пальцы поотрубаю, - предупредила Лираз.
Легионер обернулся и с вызовом хмыкнул.
- Иди сюда, проверишь, - позвала она.
- Слушай, не связывайся с ней, - вмешался Азаил. - Ей для полного счастья не хватает коллекции пальцев.
- Мне не нужна помощь Истребителя Тварей, - раздраженно заявила Лираз Акиве. - Сама разберусь.
- А как же я? - оскорбился Азаил. - Они меня испугались.
- Естественно, ничто так не внушает страх, как байки, сколько раз сестра спасла брата.
- Я же не говорил, сколько раз я тебя спас. Кажется, у нас пока поровну?
- Я тебе не помощь предлагал, а соглашался с тобой, Лираз, - прервал их Акива. - Что сегодня произошло?
- А ты подумай, - огрызнулась она.
Похоже, ее отряд нашел каких-то беглецов, и солдаты "выполнили приказ". Никакого удовольствия Лираз это не принесло, другого Акива и не ожидал. Сражение - одно дело, но резней сестра упиваться не станет. Вопрос лишь в том, насколько слепо она следует приказам. Вдруг она удивит его, как Азаил сегодня?
Акива встретился взглядом с братом, словно признавая, что случилось в овраге.
Точнее, чего не случилось.
Подлетая к дальнему краю оврага, Акива с Азаилом услышали вопль. Крик тут же затих, но в присутствии беглецов сомнений не осталось. Азаил первым бросился на звук. У ручья он сложил крылья, камнем упал вниз и приземлился в боевой стойке, готовый в любую минуту улететь. Через секунду Акива встал рядом и увидел то же, что и брат: дрожащую массу полуовец, вжавшихся в крохотную пещерку в склоне оврага.
Каприны - одно из самых миролюбивых племен среди химер, совершенно непригодное к бою, их даже освободили от военной службы. Многие химеры или размером не вышли, или устроены так, что не могут держать оружие, или подводные жители, или робкие, или медлительные и неуклюжие. Причин столько же, сколько племен, поэтому Бримстоуну и пришлось веками создавать солдат: его народ от природы не приспособлен к войне, тем более с серафимами.
Армия химер набиралась из десятка наиболее свирепых племен. Акива с удивлением обнаружил среди капринов дашнага, совсем еще юнца. Клыкастый тигр бережно держал на руках самку оленекентавра, испуганно зажимавшую рот. Прекрасные глаза лани расширились от ужаса. К боку дашнага прильнула еще одна хрупкая дама. Невероятное зрелище… Каким чудом представители разных племен объединились? Очевидно, своими войнами ангелы сплотили против себя весь Эрец.
Все эти мысли пролетели за секунду. Дашнаг осторожно опустил девушку на землю. В его глазах читался ужас и отчаянная решимость защищать своих спутников. Акиве захотелось отбросить мечи. "Мы не должны делать это, мы не обязаны быть такими".
- Как странно… - внезапно произнес Азаил, недоуменно наморщив лоб. - Наверное, мне послышалось.
Акиву захлестнула волна благодарности, облегчения и раскаяния.
- Да, и мне тоже, - осторожно кивнул он.
Дашнаг напряженно следил за ними. Каприны и дама смотрели не мигая. Младенец на руках у матери захныкал, и она покрепче прижала его к себе.
- Наверное, это птицы, - предположил Акива.
- Птицы, - согласился Азаил и отвернулся. Как ни в чем не бывало пробежался по ручью, шумно разбрызгивая воду и смешно припрыгивая, сорвал камышовый цветок и воткнул за латную пластину…
А сейчас он церемонно вручил этот цветок Лираз. Акива замер. Неужели Азаил расскажет сестре, как они пощадили целую деревню химер вместе с юным дашнагом? Что она подумает?
- Я принес тебе подарок, - произнес Азаил.
Лираз небрежно взяла цветок, без всякого выражения поглядела на брата и неожиданно сжевала подарок.
- Хм, обычно на это иначе реагируют, - заметил Азаил.
- Ты часто цветы даришь?
- Конечно.
Скорее всего так и было. Азаил всегда наслаждался жизнью, несмотря на сложности армейского быта и ограничений для Незаконнорожденных.
- Так можно и отравиться, - невозмутимо сказал он.
Лираз пожала плечами:
- Бывает смерть и похуже.
32
Всем правила смерть
- Ах вот ты где, - недовольно проговорила Шеста, обнаружив Кэроу в ее укрытии.
- Ага, - согласилась Кэроу, глядя волчице в глаза. - Куда они полетели?
- Кто?
- Сфинксы. Куда он их послал? С каким заданием?
- В Эрец, делать то, что они всегда делали, - неохотно ответила Шеста. - Давай займемся делом, а?
Кэроу посмотрела во двор. Солдаты, окружив Тьяго, смотрели вслед Живым Теням. "Иди, иди спроси", - приказывала себе Кэроу, но так и не смогла найти в себе решимости подойти к ним, испортить момент и, невзирая на гробовое молчание и равнодушные взгляды, заявить о своих правах.
Шеста тряхнула ее за плечо.
- Эмилион, потом Хвит. Нам нужно армию сотворить.
Кэроу обрадовалась предлогу бросить свой замысел и позволила себя увести.
Hyp продолжала делать больной повязки и отвары. Через два дня Саразал начала осторожно ступать на раненую ногу, но Раф нес ее во время переходов. Груз ответственности за жизнь сестры больше не давил на Свеву. Саразал поправится, они обязательно вернутся домой, чуть позже… Не хотелось идти в противоположную от родных краев сторону, однако выбора не оставалось: слишком много серафимов встало на пути между ними и домом.
"Мама, у нас все хорошо. Мы живы", - настойчиво повторяла про себя Свева, словно посылая мысли через всю страну, как листья по ветру. Мама поймет, что они целы и невредимы. Не может быть, чтобы в деревне перестали ждать их возвращения.
"Ангелы пощадили нас". Свева пританцовывала от радости. Они спасены, это чудо, она будто родилась заново: чуть не попрощалась с жизнью и вновь ее обрела.
"Мама, если встретишь ангела с огненными глазами и рядом с ним другого, с болотной лилией на груди, не убивай их, пожалуйста!"
Стадо шло на юг, к горам, в надежде там укрыться. К ним присоединилась пара гарткоров. Других беглецов, встреченных по пути, подбадривали, но с собой не брали: большую группу путников легко выследить. Абсолютной безопасности никто не ждал, беглецы скрывались под кронами деревьев или выходили в путь ночью, когда огненные крылья серафимов выдавали присутствие преследователей.
Свева с радостью возила малышку Лель и старалась держаться поближе к Рафу, чтобы не терять из виду Саразал.
Они медленно взбирались по очередному склону.
- Ох, мне так хочется пробежаться, - шепнула ей сестра.
- И мне, - вздохнула Свева.
С вершины холма открылся Заповедный предел: горам не было ни конца ни края, заснеженные вершины сливались с облаками.
- Как же хорошо быть живыми! - воскликнула Свева.
Патрули серафимов возвращались ни с чем: обитателей на обширных диких землях оставалось все меньше.
- Их предупреждают, - уверенно заявила Калла, когда отряд обнаружил еще одну брошенную деревню.
Большие селения встречались редко, хутора опустели. На привалах солдаты по-прежнему начищали мечи, но скорее по привычке, чем из необходимости - убивать было некого. Настойчиво распространялись слухи о призраках. Некоторые винили сбежавших рабов, но жалкой горстке беглецов не хватило бы ни храбрости, ни скорости: расстояния были слишком велики. Наиболее вероятным объяснением оставались повстанцы, предупреждавшие жителей о приближении карательных отрядов, но доказательств у ангелов не было.
- Где они прячутся? - возмущался боец Второго легиона. - Трусы!
Акива думал о том же. Где же повстанцы? Почему их не видно? Он-то знал, что всех предупреждали не они.
По ночам, пока все спали, он становился невидимым и летел в ту сторону, куда их отряд собирался отправиться наутро. Обнаружив деревню или хутор, Акива ненадолго показывался жителям. Испуганным до полусмерти обитателям хватало здравомыслия собрать пожитки и бежать.
Так он старался спасти врага - семью за семьей, хутор за хутором. Может, кто-нибудь из химер доберется до Заповедных гор. Акива понимал, что этого мало, но его силы были на исходе. Он не знал, чем еще помочь. Он воин, для него пощадить одних значило предать других. Все изменилось в одну ночь. Послание повстанцев, доставленное на бесшумных темных крыльях, так взбесило Иорама, что никакой надежды остановить кровопролитие не осталось.
"У нас один господин: или жизнь, или смерть", - говорил Бримстоун, но в дни крови и ненависти выбор был слишком большой роскошью.
Всем правила смерть.
Давным-давно
небо содрогалось от армад ангелов,
ветер сеял искры адского пламени их крыльев.
33
Живые Тени
В Тизалине, в гарнизоне серафимов - не в дебрях бывших свободных земель, а в самом сердце Империи, рядом со столицей, - часовой забеспокоился, не заметив в лагере ни малейшего движения после восхода солнца. Ни звука, ни шороха в казармах, где спит сотня солдат, приученных вставать с первым проблеском рассвета. В гарнизоне стояла могильная тишина. Такого не могло быть. Тихо бывало только ночью. Где разговоры, где дым из очага, где звон первых ударов клинка о клинок на полигоне?
Смена почему-то задерживалась, но часовой не мог покинуть пост. Страх пригвоздил его к месту. Плескали волны, поднималось солнце - а в лагере все замерло. Казалось, весь мир заснул вечным сном, остался бодрствовать только боец на караульной башне. Заметив появление падальщиков, часовой сбросил оцепенение и ринулся в казармы, где на койках вечным сном спали его товарищи.
Сотня аккуратно перерезанных глоток, сотня кровавых улыбок. На стене кровью выведено новое послание: "СМЕРТЬ АНГЕЛАМ".
Это был отклик на гневные призывы императора, веками провозглашаемые с Башни Завоеваний и с младенчества внушаемые всем серафимам - и штатским, и военным: "Смерть тварям".
Часовому лучше бы дезертировать: его ждала виселица, хотя он честно выполнил свой долг.
Тизалин - основной невольничий порт Империи. До столицы - день пешего пути, час ангельского полета. Хорошо укрепленный город охраняли солдаты местного гарнизона. Часовой боялся, что они тоже погибли. Завидев однополчан на крепостном валу, он с облегчением воскликнул:
- Слава божественным звездам! Утройте стражу. Они живы. Они вернулись и убили всех наших.
Спешно послали за командиром. Тем временем солдат отошел от потрясения, перестал дрожать и заикаться.
- Я не спал, сэр, клянусь вам, - доложил он.
- А кто говорит, что ты спал? Что случилось? Ты весь в крови.
- Я никогда не сплю на посту. Они живы. Иначе я бы заметил…
- Что ты несешь?! Кого убили? Кто живой?
- Всех наших убили, сэр. Я не сомкнул глаз! На такое способны только Живые Тени. Они вернулись!